Нету его!!! Нету!!!
Под черепной коробкой вспыхнули прожекторы, мобилизующие всю нервную систему. Иратов, вспотевший от ужаса, вылезающий из штанов, придвигался к огромному, в рост человека, зеркалу. Зацепился ступней за штанину и упал, больно ударившись коленом о кафель. Поднявшись, он надеялся, что все это галлюцинация возвращающегося недуга, но, залитый включенным светом, полностью нагой, Арсений Андреевич удостоверился, что орган в отражении отсутствует, а также исчезла и приданная к нему мошонка.
Он вдруг коротко вспомнил, что когда-то в Америке была эпидемия отрезания ревнивыми женами мужских достоинств, – а вдруг это…
С кровоточащим коленом, глядя на себя в зеркало, он не находил следов раны в паховой области. Ощупывая низ живота, Арсений Андреевич чувствовал лишь ровную гладкую поверхность, и только какая-то маленькая выщербина под подушечкой пальца ощущалась…
Иратов вспомнил об увеличивающем круглом зеркале на складной металлической гармошке, как в отелях, встал на стул и притянул зеркальце-лупу к паховой области. На ровной кожной поверхности, столь гладкой, будто ничего и никогда на ней не произрастало, виднелась маленькая аккуратная дырочка. Арсений Андреевич смотрел на нее долго и внимательно, словно эта дырочка – космическая червоточина или вовсе черная дыра, затянувшая в себя его естество… Мозг отказывался верить в трансляцию с помощью зрения, но, как было уже известно, сам Иратов к вере во что-либо относился как к чепухе, убежденный, что только знание определяет существование. Познай, а потом положи на сердце!
Он спустился со стула, уселся на унитаз и по-женски помочился.
Эта дырочка не черная дыра, а выводящая мочу уретра. Отупело он спрашивал себя, как такое могло случиться, вновь и вновь засовывал руку в пах, убеждаясь, что произошедшее не галлюцинация, а реальность… Он так долго сидел на унитазе, что еще раз опростал мочевой пузырь, а потом, натянув спальные штаны, добрел до кровати и лег, забывшись до утра.
Ночью было морозно, облепивший фонари снег замерз, и множество ламп перегорело.
Конечно же, проснувшись, он тотчас залез пальцами между ляжек в надежде, что это всего лишь ночное кошмарное видение. Отыскал лишь пустоту. Порыскал в постельном белье – ничего. Впрочем, ему было уже не так жутко от произошедшего, как несколько часов назад. Мозг успокаивал себя сам, убаюкивая сознание, что это уже не главное в мужчине за пятьдесят, что в происшествии можно отыскать ироническое и, если постараться, даже совсем смешное.
Посмеяться над собой Иратову не удалось, он отправился в ванную, где почистил зубы, побрился и заставил себя расчесать волосы. Его сейчас особенно раздражала седая прядь, будто он по-прежнему сильный красивый мужчина, покоряющий следующую сотню женских сердец.
– Вот как бывает! – произнес. – Или так не бывает?
Не позавтракав, Иратов уселся за компьютер, надеясь отыскать ответ во Всемирной паутине. Ответа не было, так как он не смог за час сформулировать запрос. В пальцы из мозга просилось: «Не пропадал ли у вас половой член?» Чистая ахинея… «Не уходил ли он от вас?» – прямо сказка про Колобка… Удалось улыбнуться… «Как жить без члена?»
Он ответил на телефонный звонок. Это была Верочка, интересующаяся, завтракал ли он или можно вместе.
– Спускайся, – разрешил Арсений Андреевич.
Она приготовила отличный омлет с помидорами и грибами, тосты с сыром и сварила в машине кофе.
Иратов ел не без удовольствия, продолжая размышлять, какие такие проблемы может ему создать происшедшее. В баню он ходить не любил – брезговал. На теннис?.. Можно переодеваться в ВИП-кабине, да и плавать легче… Или подложить в плавки что-нибудь из магазина для взрослых? Еще есть и плюс – можно кататься на велосипеде, не боясь соскользнуть пахом на раму…
Тем временем Верочка повествовала о чем-то веселом, щебетала и улыбалась, словно принцесса из романтического фильма. Она описывала милых деток в их дворе, возящихся в снежных сугробах, слепивших снежную бабу, удивлялась, как раньше матери справлялись без памперсов, без добавок и смесей, похожих на грудное молоко. Верочка неосознанно рассказывала о соседских детях, ведя к теме самой серьезной для нее, к венцу жизни каждой женщины – материнству. Иратов оставил для нее только глаза и мимику, реагирующие на тон голоса. Приподнимал брови, усмехался, прищуривался в ответ, казалось, заинтересованно слушал, тогда как мозг обдумывал со всех сторон сложившиеся обстоятельства, которые можно назвать выдающимися.
Вот, сообщил мозг. Самое главное – она, Верочка, как быть с ней? Она счастливо поет о чем-то незначительном, как птичка, еще не зная, что ее ворон уже не ворон, а ворона. Вопрос этот пугал единственной, но самой большой проблемой – Верочку необходимо любить не только платонически, но нужно и радовать молодую женщину близостью. Впрочем, опытный Иратов знал много способов доставить удовлетворение женщине без использования основного. Но одно дело, иметь к главному опции и совсем другое – иметь одни лишь опции, без главного…
– Знаешь, – перебил он, – откуда пошло выражение «из него песок сыплется»?
– Нет, – ответила Верочка.
– В веке пятнадцатом-шестнадцатом мужчины, и стар и млад, носили лосины. Понятно, что у молодых из-под обтягивающей материи выпирало как следует, а старые по мере усыхания мужских органов приставляли к маленьким орешкам мешочки с песком. Вот когда такой мешочек у старика лопался, сыпался песок. Вот отсюда и это выражение!
– Никогда не слышала! – призналась Верочка. Она крайне редко раздражалась в семейной жизни, но сейчас испытала некое недовольство неуместным рассказом, не относящимся к тому, о чем она говорила, к чему вела свой монолог… Вероятно, он не хочет нового ребенка, решила она и, больно закусив губу, совершенно расстроилась, став почти некрасивой. Сославшись на недомогание, попросила разрешения подняться к себе.
– Да, конечно, – позволил Арсений Андреевич. – Если понадобится помощь…
– Нет-нет, это женские дела…
К 14:00 Иратов подъехал к знакомому врачу – урологу-гинекологу, – работавшему в частной андрологической клинике, которого он не встречал почти со студенческих времен. Случайно увидел рекламу в журнале. Седой, с лицом мясника врач обещал решить все проблемы мужского здоровья.
Странным парнем был этот врач. Деньги начал делать в восьмидесятые, как и Иратов. Учась в медицинском, будущий уролог Сытин хвастал, что является родственником того самого Сытина, который издатель всех и вся. Отличался исключительно тем, что торговал платиновыми слитками с наивысшей маркировкой, украденными с государственного предприятия. Торговал по-крупному. Ходил под расстрельной статьей, но ни разу не был принят советской милицией даже при внезапной проверке документов. В кармане всегда полный набор: паспорт, комсомольский и профсоюзный билеты. Сытина звали Магом за то, что он ворочал нетрудовыми миллионами, состоял в какой-то коллегии врачей-урологов, но с органами никогда не встречался, даже по пьяни. Потому что не пил. Иратов был частым клиентом Сытина, покупал драгоценный металл, помногу, и одновременно лечился у Мага от гонореи, которой в Союзе болели почти все.
Сытин наверняка не беднее меня, думал Иратов, ожидая приема, а до сих пор трудится обычным врачом. Может, потерял все в кризис? Или состояние профессией защищает? Косит, чтобы рейдеры не добрались?
Через несколько минут они встретились и, как товарищи по молодости, обнялись.
– Привет, Маг! – искренне улыбался Иратов.
– Ну здорово, Якут! – пробасил в ответ седой спекулянт с мощным подбородком, взял Арсения Андреевича за плечи и, отстранив на вытянутые руки, признал: – Да ты, брат, такой же красавец! Как сохранился! Кофе будешь?
– Гены, наверное. Можно и кофе!
– Марина! Два кофе! Тебе со сливками?
– Черный.
– Со сливками один! – прокричал родственник издателя Сытина.
Они сели на диван в разные его концы и все разглядывали друг друга, отыскивая воспоминания о молодости.
– Так куда ж ты тогда пропал? – поинтересовался уролог.
– До Горбачева?
– Где-то в это время, – припоминал Сытин. – Я тогда с металлом для тебя чуть не попал! Ты ж заказ-то не выкупил! Я на такие бабки попал! Но что было, то было!..
– Присел, – ответил Иратов.
– Да ладно! Я не знал! – Врач закурил сигарету и задумался на несколько минут. – Я тогда злился на тебя, Якут, думал, не прощу, а оно вот как все обернулось… Получается, что я тебя сейчас благодарить должен, что не сдал меня… Сколько тебе впаяли?
– Обещали расстрелять… – Этот момент Иратову было неприятно вспоминать. Он побледнел, одним мгновением оказавшись в том времени. – Все обошлось, даже строгого режима не дали!
– Да-а, – протянул Сытин. – Были времена, – и пустил струю дыма к потолку.
– А как тебя пронесло? Как ни разу не попался?
– Привет, Маг! – искренне улыбался Иратов.
– Ну здорово, Якут! – пробасил в ответ седой спекулянт с мощным подбородком, взял Арсения Андреевича за плечи и, отстранив на вытянутые руки, признал: – Да ты, брат, такой же красавец! Как сохранился! Кофе будешь?
– Гены, наверное. Можно и кофе!
– Марина! Два кофе! Тебе со сливками?
– Черный.
– Со сливками один! – прокричал родственник издателя Сытина.
Они сели на диван в разные его концы и все разглядывали друг друга, отыскивая воспоминания о молодости.
– Так куда ж ты тогда пропал? – поинтересовался уролог.
– До Горбачева?
– Где-то в это время, – припоминал Сытин. – Я тогда с металлом для тебя чуть не попал! Ты ж заказ-то не выкупил! Я на такие бабки попал! Но что было, то было!..
– Присел, – ответил Иратов.
– Да ладно! Я не знал! – Врач закурил сигарету и задумался на несколько минут. – Я тогда злился на тебя, Якут, думал, не прощу, а оно вот как все обернулось… Получается, что я тебя сейчас благодарить должен, что не сдал меня… Сколько тебе впаяли?
– Обещали расстрелять… – Этот момент Иратову было неприятно вспоминать. Он побледнел, одним мгновением оказавшись в том времени. – Все обошлось, даже строгого режима не дали!
– Да-а, – протянул Сытин. – Были времена, – и пустил струю дыма к потолку.
– А как тебя пронесло? Как ни разу не попался?
Уролог хмыкнул:
– Как раз я попался сразу. Но потом мне сделали предложение… – Иратов напрягся. – Нет-нет, не провокатором. Взял меня такой дядька интересный, как потом выяснилось, работал на Андропова, но больше на себя, или черт его знает. Предложил заниматься тем же и отстегивать девяносто процентов. Лимонов десять под его защитой я ему наработал, а он уже позже, в конце восьмидесятых, стал бабло распределять по принципиальным комсомольцам. Трое из них сейчас в первой десятке нашего «Форбса». Наверное, я у него был не один такой. Да не наверное, а точно… Я в ГКО все свои накопления вложил, ну и потерял все в девяносто восьмом от жадности, вернулся к профессии, через пять лет клинику выстроил на трудовые!
– Талант не пропьешь, – согласился Иратов. – Все равно ты маг, коль сумел в наши времена бизнес поднять. После падения тяжело подниматься!
– Ну а ты как, Якут? – спросил Сытин. – Что-нибудь сохранил?
– Да так, крохи… А ты правда родственник Сытина или заливал тогда для понта?
– Родственник, – подтвердил уролог-гинеколог-андролог. – Далекий, правда…
Говорить товарищам по молодости стало больше не о чем, кофе допили, и один протянул значительно:
– Да-а-а…
– Да-а-а, – подтвердил второй.
– Ну так к делу! – вернулся за рабочий стол уролог. – Ты же не вспоминать сюда пришел. Вижу беспокойство в твоих глазах! Я весь внимание, здесь не место для стеснений.
Иратов не знал, с чего начать, только смущенно хмыкал. Владелец клиники терпеливо ждал, пока пациент настроится, пристально смотрел ему в глаза, словно гипнотизировал.
– Чего, собственно, говорить! – решился Арсений Андреевич. – Я лучше покажу.
Он поднялся с дивана, расстегнул ремень и спустил брюки вместе с трусами до колен.
Врач молча глядел на гладкий, словно лист картона, пах Иратова. Смотрел и молча думал, а пациент, приподняв рубашку до пупа, давал ему возможность вдоволь наглядеться.
В дверь постучали.
– Идрисов на второй! – возвестила Марина.
– Позже! – гавкнул на запертую дверь Сытин и негромко спросил Иратова: – Подготовка к смене пола?
– Что? – не понял Иратов.
– Зачем тогда в два приема? – раздумывал вслух старый товарищ. – Заместительная терапия назначена? Почему не сформировали влагалище?
– Нет же, нет!!! – остановил дикие размышления врача Арсений Андреевич. – Тьфу! Какая смена пола?! Какое влагалище?! У тебя что с головой? Сдурел?!
– Что же? – не понимал Сытин.
Иратову пришлось поведать свою невероятную историю исчезновения половых органов. В отличие от повседневности, говорил коряво и косно, прерываясь через каждое слово, понимая всю сюрреалистичность своего рассказа и внешнего вида.
– Уверен, что не преступление?
– Ночью этой произошло! Да я бы давно от потери крови сдох!
– Это правда. Там артерии, венозный клубок, сосуды… Истек бы за час… Но что же?
Иратов пожал плечами:
– Ты врач, твои гипотезы?
Вооружившись лупой, уролог встал на колени и долго рассматривал проблемное место, трогал пальцами, спрашивая «не больно? а здесь?». В течение двадцати минут медицинских изысканий Сытин определился лишь с одним:
– Если бы не знал тебя, то сказал бы, что это классический женский лобок с неразвившейся вагиной и половыми органами. Так бывает, когда гормональный фон…
– Это не женский лобок! – зашипел от злости Иратов. – Сытин, заткнись и давай из теории в практику!
– Да-да! – Доктор был явно озадачен теориями возникновения такого пикантного случая, крайне интересного для медицинских изысканий. Феномен, понял он, так как внятных объяснений случившемуся не нашел. Если Якут не врет, конечно. – А что с либидо, половым влечением?
– Прошлым утром несколько раз удовлетворил жену.
– Не зря тогда о тебе слухи ходили, что ты половой всегдаготовчик! Вся тусовка завидовала!
– Зачем сейчас об этом вспоминать! – разозлился Иратов. – Сейчас я человек без хуя!!!
– Конечно, – согласился Сытин. – И без яиц! – добавил и тотчас спохватился: – Это не издевка – констатация медицинского факта! Нуте-с, пожалуйста, на кушетку!.. Брюки надевать пока не надо, ко мне лицом, коленочки к подбородку… Ничего не мешает?
– Уже нет, – отозвался Иратов, а во время процедуры получения секрета предстательной железы через омерзительные ощущения все уверенней укреплялся в своих выводах о том, что потерял не самое главное, и даже не второстепенное, по приоритетам.
Сытин добыл искомый сок и, призвав помощницу Марину, передал ей стекла для лаборатории и почти прошептал:
– Анонимно!
Арсений Андреевич наконец вернул одежду на привычное место и сел в кресло.
– Чего ты хочешь? – напрямую спросил Сытин.
– Чего я хочу?.. В идеале – чтобы все вернулось на круги своя.
– Признаюсь, случай для меня, да я не побоюсь сказать – для всей мировой медицины, уникальный! Совершенно отсутствуют следы хирургического вмешательства. Все выглядит как будто так природа задумала. А может, у тебя его никогда не было? – хитро прищурился врач. – Могло же быть, что ты мистифицировал всех своей любвеобильностью в кавычках? Родился таким интересным?
– Сытин, – устало вздохнул Иратов, – у меня дети, я даже точно не знаю сколько. У меня молодая жена-красавица. На хрен ей дядя без… Ну ты понял.
– Значит, ты медицинский феномен! – подытожил Сытин. – Случай, нигде не описанный, даже в байках о таком не слыхивал.
– Успокоил…
Марина принесла экспресс-заключение. Сытин ознакомился с ним, коротко бросив взгляд на бумагу:
– Все в норме! Лейкоцитов ноль, эпителия мало, следов грубой инфекции не обнаружено. Сама железа в полном порядке!
– Радует.
– Что я могу тебе предложить…
– Что же?
– Знаешь, насколько медицина продвинулась? Какие технологии в моем распоряжении имеются? Вот, не знаешь! Правда, это дорого…
– Что «это»? – начинал опять злиться Иратов. – Говори яснее!
– Фаллопротезирование – панацея для всех мужчин, получивших увечье при бытовых и военных травмах! Берем кожные покровы с боковой части бедра, растим их слои в специальном боксе, затем при оперативном вмешательстве формируем с помощью пластики новый половой член и мошонку. В последнюю будет установлен протез одного яичка, второе будет служить насосом для вставленного в сформированный орган подъемного механизма, перекачивающего жидкость. С помощью этого насоса, сдавливая функциональное яичко как грушу на аппарате для измерения кровяного давления, мы перекачиваем жидкость в орган – и происходит эрекция! Заметь, эрекция, которая никогда не заканчивается! Ты ее властелин! А когда надоест, просто переламываешь ствол, и жидкость уходит восвояси. Косметически все будет выглядеть натуральней, чем собственное!
Раскрасневшийся, довольный Сытин закончил свой монолог и ждал ответа. Иратов сидел и думал. Как оказалось, устранить проблему хоть и непросто, но возможно. Придя к такому выводу, он тотчас вернулся в свое обычное состояние уверенности в завтрашнем и послезавтрашнем днях.
– Сколько стоит? – спросил.
– Туда-сюда, зависит от протеза: есть лучше – американский, есть хуже – китайский.
– Я даже при Союзе китайское не покупал!
– Хороший выбор! Американский вместе с операцией, лабораторией, гонораром хирургам, то-се… От пятидесяти до семидесяти тысяч. Если дорого, я все же рекомендую китайский…
– Маг, у меня хватит на американский!
– Ах, шельма, Якут! – заулыбался уролог. – Значит, денежки имеются в достатке! «Так, крохи», – передразнил Иратова. – Кстати, забыл главное: удовольствие от полового акта будешь получать как в семнадцать лет! Нервные окончания предстательной железы в норме, а потому живи, пользуй женскую плоть на здоровье!