Через полтора месяца начнется новый сезон — сумасшедшая гонка. В октябре-ноябре — повальные съемки к новогодним праздникам. Если Галахов озлобится, он запросто выкинет Димку из эфиров. Характер у него пакостный, это все знают…
Что там говорил Егор про судью Крикса? Что сказала ему донна Роза Дальвадорес?
«…Я тебя поцелую… Потом… Если захочешь…»
Эфиры придется отрабатывать.
Подчиняться чужом графику, прогибаться и терпеть, а ведь он уже не мальчик.
Он — звезда!
Вот только Галахов тоже звезда, и в его власти вышвырнуть Димку отовсюду, состряпать пару сюжетов и погубить его карьеру…
Ну почему им вечно помыкают?!
Никто никогда не посмел бы подойти с таким предложением к Егору и предъявить ему ультиматум. Дело даже не в папе-олигархе, просто Егор так себя держит, что не подступишься. А если кто-то его не устраивает — вышвыривает из своей жизни, щелчками, как шашки во время игры «в Чапаева».
Год назад Димка и Егор работали в мощном чёсе по просторам страны. В одном из паршивых отелей где-то в провинции, от скуки, они играли найденными шашками «в Чапаева». Димка признался, что понятия не имеет, кто такой Чапаев и его верный Петька. Вроде бы герои анекдотов, как канувшие в Лету «новые русские» в вечно малиновых пиджаках…
Егор был шокирован.
— Ты еще более дремуч, чем я думал! — воскликнул он и тремя щелчками разбил Димкину армию.
От людей в своей жизни Егор избавлялся так же.
Щелк-щелк — и нет бывшего друга Антона, бывшей девушки Аллы. Слетели с доски в забвение. Больше о них Егор никогда не вспоминал, во всяком случае, при Димке.
Как бы ему хотелось уметь вот так… Щелк! И нет Галахова с его лоснящейся мордой. Но эфиры, эфиры… Кому ты нужен без эфиров? Провинциальным домам культуры? Зрители с букетами ромашек и бархатцев, выдранных из колхозной клумбы, девчонки с застиранными лицами, блеклыми волосами и ресницами, орущие под окном гостиницы. В номере нет горячей воды, праздник, если есть холодная…
— Ну, малыш, что ты дуешься, — тихо сказал Галахов и провел ладонью по Димкиной щеке. От пальцев несло французским одеколоном и лихорадочным жаром.
Димка содрогнулся.
«Эфиры! — пролепетал умирающий здравый смысл. — Деньги! Сумасшедшие деньги за участие во всех рейтинговых передачах!»
Нет уж!
Он хотел ударить Галахова, но тут наверху зацокали каблуки, и в голову пришла спасительная мысль, а перед глазами возникла грузная фигура бразильской псевдомиллионерши с кувшином в руке и ее трогательное танго.
«Я поцелую тебя… Потом… Если захочешь…»
Воспользовавшись моментом, Димка ловко проскользнул мимо Галахова, сообразив, что ему можно просто не отвечать.
По крайней мере сейчас.
В последний конкурсный день, выпавший на воскресенье, Димка пребывал в омерзительном настроении. Мало того что Галахов продолжал преследовать его, то названивая на сотовый, то словно невзначай оказываясь рядом на вечеринках, так еще и оказалось, что Димка остался без денег.
Бумажник с кредитками пропал.
Обнаружилось это утром, когда Димка, позавтракав в отеле, попросил к вечеру прислать ему счет. Большинство артистов предпочли улететь в понедельник, на более удобном рейсе, в компании миллиардера Мутаева. По слухам, кое-кому Мутаев уже пообещал некие прожекты, отчего остальные скрипели зубами и удваивали усилия по охмурению денежного мешка. Если бы в Юрмалу приехала Инна, Димка наверняка ввязался бы в эту гонку, но в одиночку льстить Мутаеву он не отваживался, боясь ляпнуть какую-нибудь глупость.
К Егору Мутаев подошел сам, когда он, Алина и Димка завтракали в ресторане, дружески пожал руку и даже по плечу хлопнул, Алине кивнул царственно, на Димку даже не посмотрел.
— Как отец? — спросил Мутаев.
Егор пожал плечами:
— Да что ему сделается? Качает бабло.
— Молодец, — похвалил Мутаев, улыбаясь крокодильей улыбкой. — Буду в Москве, заскочу. Ты, я слышал, жениться собрался?
Егор улыбнулся, накрыл руку Алины своей и кивнул.
— Ну, подарок за мной, — сказал Мутаев.
Осмелев, Димка вдруг решил подать голос:
— А вы когда же? Тут столько желающих. Одна только Аксинья чего стоит…
— Мне давно известно, сколько стоит Аксинья, — холодно ответил Мутаев и ушел.
Димка покраснел и начал теребить под столом пальцы, обрывая заусенец. С ним уже давно никто не разговаривал вот так — с холодным презрением, указывающим на его ничтожество. Отец Егора, миллионер Боталов, тоже всегда смотрел на Димку как на грязного кота, случайно попавшего в дом…
Хорошо Егору, подумал Димка с внезапной завистью. А ведь Димка популярнее его и за концерты получает куда больше, чем Егор за корпоративы! Вот только Егору не надо платить зарплату музыкантам, не надо тратиться на клипы и запись песен. Что заработал — то его, белым или, что гораздо чаще, черным налом, в конвертике. Откатался полгода на «Лексусе» и уже собирается покупать новую машину, о чем сообщил с легкой небрежностью. Димке хотелось «Лексус» или «Майбах», но ездить приходилось на «БМВ» не самой последней модели, взятой в кредит. Хорошо, что квартира в Москве теперь есть, большая, просторная. Правда, мебели раз-два и обчелся, да и та вся из «Икеи». Никаких излишеств. Никаких Людовиков XIV, кресел в стиле ампир и кроватей с балдахином по заоблачной цене…
В прошлом месяце Димку попросили сняться для передачи в домашних условиях. Отказываться от съемок было глупо. Результат оказался неудачным. Димка договорился с Егором, привел съемочную группу к нему, распихал по углам приметные вещи, вроде фотографий. Однако бывалых журналистов провести не удалось.
— Странно, — хмыкнула модная девица с бриллиантом в пупке, — а я думала, тут Черский живет.
Димке пришлось выкручиваться, рассказывать, что у него ремонт, но выглядели его оправдания жалкими…
Вспомнив об этом, он помрачнел.
— Чего скуксился? — спросил Егор.
— Да так, — улыбнулся Димка. — Вспомнил, как все начиналось. Тяжелое было время.
— Ну, карьеру никто легко не делал, — произнесла Алина.
От этих слов у Димки вдруг помутилось в голове. Вцепившись в заусенец, он дернул его так, что из пальца потекла кровь. Хорошо говорить тому, кто, как Егор, сразу получил все от папочки, или как Алина, занявшая теплое место в холдинге богатого дядюшки! Сидит тут, щуря бесстыжие глазки, и рассуждает…
Что она знает о карьере?!
— Мы с Димкой носились, как савраски, — сказал Егор. — Я в газете работал, хотел мир перевернуть в одиночку. Только потом понял, что папашины бабки могут сильно облегчить жизнь. Глупо отказываться. А сперва — жизнь на зарплату, интервью со звездами… Вон, Алмазов со мной за ручку здоровается, лыбу давит, а однажды чуть не порвал.
— Да я такая же была, — рассмеялась Алина. — Тоже ведь не сразу к дяде на работу попала. Мы тогда фигово жили. Папенька весь в цифрах, маменька — в новой любви. До меня дела никому не было. А я в университет шла и думала: купить бы сосиску прямо у метро и сожрать!..
— Да ладно? — не поверил Димка. — Ты мечтала о сосисках?
— Еще как мечтала. Полгода, наверное, жили на одном геркулесе. Бодяжили с бульонными кубиками. Господи, как я ненавидела свою жизнь… Знаете, я ведь даже подъезды за деньги мыла, потому что денег на помаду не было. Думала: чего мы поперлись в эту Москву?!
— А я Егора обжирал, — вспомнил оттаявший Димка. — Мы с Маринкой этажом ниже жили. Она часто меня домой не пускала, когда очередного хача приводила. Я на лестнице спал, пока Егор не въехал. Прибегу к нему, он яишенки пожарит — и на работу. А я — спать, в тепле и сухости…
После завтрака Егор и Алина отправились прогуляться.
Димка пошел к себе, но у выхода его подкараулила журналистка: белесая, тощая, с длинными волосами, и сунула ему в нос диктофон.
— Здравствуйте, Дмитрий. Скажите, как вы находите нынешний фестиваль?
Придав лицу значимость, Димка забубнил, что все было на редкость хорошо организовано, прошло великолепно, конкурсанты блистательны, и сегодня наконец-то станет известно, кто из них стал победителем, ля-ля-ля, жу-жу-жу. Бубнил он так минуты три. Лицо журналистки скучнело и вытягивалось.
— Ну, нет, это не пойдет, — поморщилась она и отодвинула диктофон. Димка даже слегка вытянул шею, словно привязанный невидимым поводком.
— Что «не пойдет»? — удивился он.
Журналистка махнула рукой, словно отгоняя муху:
— Ну… вот это вот. Сопли в шоколаде. Расскажите лучше о каком-нибудь скандале. А то все как сговорились: все прекрасно, все хорошо, все в восторге… Тьфу! А нам жареные факты нужны. Скажите, правда, что Гайчук и Черский любовники?
— Любовники? — переспросил Димка. — Нет, неправда. Но это вы лучше у них спросите.
— А вы любовники?
— С кем?
— С Гайчук?
— Вы в своем уме?
— А с Черским? Вы же давно дружите…
Димке захотелось стукнуть ее по носу.
Но вспомнив, что бить журналистов — прерогатива Алмазова, он грубо сказал:
— Нет, неправда. Всего доброго.
Журналистка кричала что-то в спину, но Димка сделал вид, что не слышит, а охрана внутрь настырную «акулу пера» не впустила.
Настроение тем не менее было испорчено.
А в номере, бегло глянув на выставленный счет, Димка обнаружил, что бумажника нет.
Паспорт, к счастью, оказался на месте, лежал в сейфе, как миленький. Перевернув номер вверх дном, Димка констатировал: деньги пропали. Сперва он облаял по телефону администратора, потом прибежавшую со слезами на глазах горничную. Выдохшись на директоре отеля, Димка сел в кресло и стал думать.
Деньгами он, в общем-то, не пользовался с того дня, как ездил на яхту Мутаева. Проснувшись в номере Галахова, Димка сбежал практически без одежды. Потом отлеживался в номере, вечером выступал на концерте, после чего сразу пошел спать. За завтраком расплатился Егор, что никого не удивило: он часто платил за всех. Димка съел только сандвич с ветчиной и выпил чашку кофе, так что при расчете он даже не подумал заглянуть в карман. Оглядев раскиданные по полу вещи, он нахмурился.
Не хватало не только рубашки, оставленной в номере Галахова.
Не было еще и легкого светлого пиджака от Дольче и Габбана.
И куда он делся?
Сосредоточившись, Димка вспомнил. Перед вечеринкой пиджак на нем точно был. Выпивая у стойки, он расплачивался с барменом и — да, точно, вынимал из внутреннего кармана бумажник.
А потом Мутаев потащил всех на яхту.
Дальше — провал и позорное пробуждение в номере Галахова.
«Может, твое барахло в его комнате?» — ехидно осведомился внутренний голос.
В узких коридорчиках стояли тележки со свежими простынями, полотенцами, флакончиками шампуня и геля для душа. Трудолюбивые горничные убирали номера и, сталкиваясь с постояльцами, старательно опускали головы, отводили глаза, стеснительно улыбались, стараясь вжаться в стену.
Постояльцы бывают разные, неважно, в каком они статусе. Иной раз такого отчебучат, что ни одному человеку в здравом уме в голову не придет! Звезды в этом отношении от нормальных людей отличались весьма ощутимо, их адекватность давала сильный крен.
Алмазов мог поколотить горничных, залепить оплеуху официанту и дать пинка шоферу. Элина гасила окурки о подоконники и воровала фены — такой у нее был странный фетиш. Актер и певец Никита Бевза обожал мочиться в вазы с цветами, получая потом удовольствие от смакования публикаций о своих «подвигах» где-нибудь на последних страницах желтых газет.
Потому служащие отеля осеняли себя крестным знамением, когда очередной фестиваль подходил к концу.
То, что из номера Димы Белова пропал бумажник с кредитками и крупной суммой денег, знали все. Потому при виде Димки горничные торопливо убирались с его дороги.
Мало ли что звезде придет в голову…
Плескалось в мелком Балтийском море солнце, уже плавно катившееся к осени. Для артистов это было сигналом: начинается новый сезон. Время ярких нарядов, свежих хитов, а вскоре — дикой новогодней гонки. Юрмала — это начало, сигнал к пробуждению от летней жаркой дремы. Забег на короткую дистанцию перед марафоном.
Добравшись до номера Галахова без приключений, Димка занес руку, чтобы постучать, но в последний момент струхнул.
Что сказать?
«Привет, не у тебя ли я забыл свой бумажник?»
«У меня. А также трусы и презервативы. Приди ко мне, мой арапчонок томный, обнимемся руками и ногами…»
Димка потряс головой, как отгонявший овода конь, и решительно затарабанил в дверь.
Повинуясь законам жанра, Галахов открыл ее голый.
Димка вздохнул.
Галахов вообще-то был не совсем гол. Его чресла опоясывало белое полотенце, а волосы были мокрыми. Димке показалось, что Галахов, как вещая предсказательница Ванга, предчувствовал его появление и специально просидел полдня в душе.
— Привет, — глупо сказал Димка.
Галахов не ответил, а грубо втащил его внутрь.
Димка выдернул руку из скользких пальцев.
— Я на минутку, — сказал он.
Радостная улыбка на лице Галахова подувяла, превратившись в неуверенную.
— Ты, случайно, не находил у себя мой бумажник? И пиджак.
— М-может, ты присядешь? — спросил Галахов.
Когда в его руках не было карточек со сценарием, он тушевался, превращаясь из светского льва в обычного человека.
— Некогда мне рассиживаться. Я деньги потерял. Возможно, где-то тут оставил. Ты не находил?
— Кто?
— Ты.
Галахов растерянно огляделся по сторонам.
Димка сделал то же самое.
Номер блистал чистотой. Стало быть, горничные его уже убирали. И наверняка сложили всю разбросанную одежду в шкаф.
— Нет, я не находил, — ответил Галахов и придвинулся ближе. Без стильных очков его лицо с крупным носом, маленькими глазами и вялым подбородком казалось очень глупым.
— Я по тебе скучал, — прошептал Галахов и полез целоваться.
Димка пихнул его в грудь.
— Придурок! — взвизгнул он.
Галахов неуклюже рухнул на пол, ударившись о кровать. Его лицо на миг исказила гримаса боли и злости, но Димке некогда было утешать его. Рванув на себя дверцы шкафа, он увидел — его пиджака тут нет. Шипя от ярости, Димка вылетел из номера и врезался в горничную, своротив тележку; посыпались шампуни и гели. Все еще не в силах вымолвить ни одного членораздельного слова, Димка мстительно растоптал несколько флакончиков и понесся к лифту. За подошвами его кроссовок оставалась белая пена…
Перебесившись в своем номере и еще раз обыскав его без всякой надежды на результат, Димка направился к Егору.
— Чего это на вас, Дмитрий, лица нет? — осведомился тот.
Димка огляделся.
Алина валялась на кровати и жевала яблоко, листая какой-то пестрый журнал. Чемоданы Егора стояли у стеночки строго по линейке, как в армии.
— Ты сегодня, что ли, уезжаешь? — спросил Димка.
Егор кивнул:
— Ну да, вечером. Отбарабаню первую часть концерта — и домой. Чулков, конечно, взбесится, он так рассчитывал на финал, но я его обскакал. Крутин все равно предпочитает нас с Ксюхой, так что Леша обломится. А потом мы сразу поедем в аэропорт. А ты что? Остаешься?
— Нет, я сегодня хочу уехать, — вздохнул Димка. — Если получится.
— Ну, и замечательно, — сказал Егор и безмятежно улегся рядом с Алиной. — Погоди, а что значит «если получится»? Концертик, что ли, какой намечен?
— Я деньги потерял.
— Молодец, — похвалил Егор, а встрепенувшаяся Алина спросила:
— Когда? И где?
Димка рассказал вкратце о своей беде, выбросив из повествования компромат, вроде пробуждения в номере шоумена Галахова. По его версии, после пьяной вечеринки на яхте он проснулся в своем номере, без пиджака и бумажника.
— Красавчик, — фыркнул Егор. — Паспорт-то цел?
— Паспорт в номере. А денег — ни копья. Даже за номер не рассчитаться. И сегодня, как на грех, воскресенье. Одолжишь?
— И сколько нужно, чтобы спасти отца русской демократии? — усмехнулся Егор.
— Ну, дай косарь… А почему «русской демократии»?
— Это классика, Дима, — быстро сказала Алина. — А ты кредитки заблокировал?
— Нет еще. Говорю же, сегодня воскресенье.
— Все равно звони, — посуровел Егор. — Алинка права, если с твоих карточек деньги еще не сняли, то сделают это быстро. Банк-то хоть помнишь?
— Помню.
— Хоть что-то, — вздохнул Егор. — Погоди, я Мутаеву позвоню. Может, у него на яхте твой пиджачок остался. Хотя, если бы нашли, давно бы доставили…
Егор встал и пошел звонить на балкон.
Пока убитый Димка сидел в кресле, проклиная свое разгильдяйство, Алина нашла в Интернете телефоны горячей линии банков и буквально заставила растеряху позвонить. Пробубнив данные своего паспорта, с трудом вспомнив кодовое слово, Димка стал ждать.
Поднятая по тревоге прислуга Мутаева обшарила на яхте каждый уголок. За это время Димка, Егор и Алина успели пообедать. Пока Димка доедал десерт, Егор расплатился за его номер, а Алина заказала билет на тот же рейс.
— Облом, — сообщил Егор, усаживаясь за стол. — Звонил сейчас какой-то невероятно вежливый мэн из обслуги Мутаева. Не нашли твой пиджачок, гражданин начальничок. Похорони и забудь.
— Фигово, — вздохнул Димка.
— В следующий раз будешь оставлять ценные вещи в номерах. Так что, летишь с нами? Алинка тебе билет взяла уже.
— Да куда я денусь? — проворчал Димка. — Блин, вот как один поеду, вечно во что-нибудь вляпаюсь.
— Так не езди один, — посоветовала Алина. — Погоди, ты же с музыкантами, с администратором…
— У них своя сказка, у меня своя, — скривился Димка. — Музыкантов на яхты не зовут. Меня вон тоже чудом пригласили, сам не помню как. И потом, они уже утром свинтили. Я же сегодня пою только раз, и то с местным оркестром.