Ему в лицо били зеленые лучи, отчего он стал похож на упыря, и от этого последняя фраза произвела какой-то зловещий эффект.
Алина, которая не слышала диалога на балконе, насторожилась.
«Папашка отговорил его жениться!» — мрачно подумала она.
Не зная об этих мрачных мыслях, Егор притащил ее наверх, где располагались ВИПы, за столиками, покрытыми белыми скатертями. В полумраке место казалось шикарным. В свете неоновых ламп скатерти излучали потусторонний свет, от приборов отскакивали яркие блики. Но особым шиком в ВИП-ложе (почему-то второй этаж, похожий на насест, тут называли ВИП-ложей) был стеклянный пол. Снизу сидящих видно не было, поверхность стекла была покрыта зеркальной пленкой, а вот сидящим наверху был отлично виден зал с прибывающими звездами, подобострастной прессой с ее ритуальными танцами. Дальше предбанника прессу не пускали, разве что на очень важные мероприятия, но только по спецпропускам, чтобы, чего доброго, не засняли, что кушают знаменитости!
Не любят звезды, когда им в рот заглядывают…
— Шампанского нам, — приказал Егор, когда к ним подбежал официант, отодвинул стул для Алины и почтительно замер. — И… икры, наверное? Что ты хочешь к шампанскому?
Приободренная Алина пожала плечами:
— Я есть не хочу.
— Мы не есть будем.
— А что делать?
— Кутить. Нам положено кутить.
Вот теперь Алине стало жарко, а в туфлях, новых и узких, забегали огненные муравьи. Когда она нервничала, то всегда испытывала эту жгучую щекотку, от которой хотелось сунуть ноги в таз с ледяной водой. В последний раз она ощущала ее на уроках вождения, когда должна была впервые сесть за руль. Инструктор попался злой, бесконечно ругался и, кажется, в глубине души ненавидел всех учеников, особенно женщин.
Сидя напротив Егора, Алина почувствовала себя так, словно ей придется проехать на машине без тормозов по узкому горному серпантину.
— Димка приехал, — сказал Егор и ткнул пальцем вниз. Алина обернулась. Сквозь стекло действительно виднелся Белов, беседующий с журналистами. — Господи, как вырядился… Скоро Алмазова забьет по количеству бриллиантов.
Говорить о Димке Алине было неинтересно.
Она даже разозлилась, что его приезд разбил ту волнующую атмосферу, что окружала их с Егором. Кажется, Егор тоже это понял, потому что, искоса глянув вниз, сунул руку в карман пиджака и зачастил:
— Знаешь, на меня иногда находит… Хочется безумств и романтики. Чтобы было все как в кино. Ну, или — как у людей. Не напоказ, на камеры, как Басов и Клочкова, а по-честному. Чтобы ты и я… Ты понимаешь?
Алина судорожно закивала, и все косилась на коробочку из красного бархата, которую он сжимал в руке.
— Я не умею признаваться в любви, — просто сказал Егор и улыбнулся виновато.
— Это ничего, — сказала она.
— Как же… Все хотят это слышать и, наверное, говорить, только я не умею, чтобы с выражением… и всякое такое.
Официант принес шампанское и, получив согласие, откупорил бутылку, из которой заструился легкий дымок. Егор огляделся по сторонам и грустно улыбнулся:
— Не надо было сюда ехать. Чувствую себя как идиот. Может, уедем?
— Да скажи ты это уже, черт побери, — вскипела Алина.
Ее слова отрезвили Егора, и он, вздохнув, неуклюже поднялся и тут же опустился перед ней на одно колено, протянув коробочку, которую торопливо открыл в самый последний момент.
— Выходи за меня замуж, — отчетливо произнес он.
В темных недрах коробочки сверкал бриллиант.
Алина сглотнула и протянула к нему руку.
Официант улыбался вымученной улыбкой смертельно усталого человека.
— Не могу сказать, что это для меня сюрприз, — медленно сказала Алина. — Но я согласна.
— А вы чего вдвоем? Романтический ужин? А почему тогда не едите?
Выглядел Димка сокрушительно.
Дорогой серо-голубой костюм из непонятной материи искрился под лучами прожекторов, как снег. Даже смотреть на него было больно. Егор вдруг припомнил, как всего три года назад одалживал Димке свое барахло, потому что тому не в чем было сходить на прослушивание и произвести там хотя бы какое-то впечатление, кроме как вечноголодного бомжа.
Откуда что взялось?!
Сейчас от того, прежнего Димки остался только шоколадный взгляд да нервная ломаная линия движений на сцене. Одеваться Белов стал вычурно и дорого, часто оставаясь на мели из-за своих костюмов. Девочки визжали на концертах, стелились кумиру под ноги в полном восторге. Концертов хватало с лихвой, график был расписан на год вперед, если верить официальным сообщениям.
— Как вам мой прикид, а? — хвастливо спросил Димка. — Между прочим, Готье!
— Ты жрать будешь или нет? — спросил Егор.
— Буду. Так что, нравится костюм?
— Очень вызывающий, — ответил Егор сварливым голосом мымры-директрисы из фильма о служебном романе с нерадивым подчиненным. — Я бы такой не взял.
— Значит, хороший костюм, — рассмеялся Димка.
Димка не дождался официанта, схватил ложку Егора и начал жадно есть икру, урча, как голодный кот.
Алина улыбалась, как Мона Лиза, а Егор с какой-то незнакомой для себя ностальгией вспоминал, как они раньше дружили, жили в одной квартире, смотрели по вечерам старые комедии и, перекрикивая друг друга, цитировали любимых героев. Эти фразы, отбитые за столом, как в партии по теннису, были из той, прошлой жизни.
Сегодня Димка был другим.
Он казался излишне возбужденным. На месте сидеть долго не мог, без конца вскакивал, бежал через весь зал обниматься с другими артистами, которые, надо признать, реагировали на его приветствия довольно кисло. Благо репортеров поблизости не было и потому делать вид, как все друг другу рады, не приходилось.
Егор вдруг припомнил какие-то неясные слухи, о том, что у Димки дела все-таки не блестящи. Концерты концертами, но прежнего попадания в десятку нет.
У покойного продюсера Люксенштейна на хиты было чутье. У Инны Боталовой, нынешнего продюсера Димки, чутья нет. Есть нездоровое желание блистать самой, вот только бог талантами не наградил. А у подопечного за последние полгода ни одна песня не стала лидером хит-парада, разве что на проплаченном канале, где на первое место поставят кого угодно, были бы деньги…
Инна на всех ток-шоу рассказывала о своей доле, тяжелом браке с первым мужем, любви к мужу нынешнему и успехах в продюсировании Димы Белова. Официальные сведения кричали об успехах. Вот только Егор сам работал в этой сфере и подозревал: все далеко не так. Какое там попадание в десятку, если весь залп ушел в «молоко»?
Вернувшись к столу, Димка залпом выпил целый стакан воды, затем еще один и лишь потом, откинувшись на спинку стула, вздохнул и растянул губы в дурацкой усмешке.
— Хорошо-то как!
— Не лопни смотри, — усмехнулся Егор. — Шампусика? Или ты чего другого выпьешь?
— Давай шампусика, — отмахнулся Димка, дождался, пока официант наполнит его бокал, и вопросительно перевел взгляд с Егора на Алину.
— По поводу пьем или так, за сенокос?
— По поводу, — кивнул Егор, а Алина подняла руку, повернув ее к Димке тыльной стороной.
Тот долго моргал, недоуменно пялясь на хищно сверкавший бриллиант, а потом вытаращил глаза.
— Да ладно? — недоверчиво протянул он.
Егор предпочел не отвечать, обнял Алину и поцеловал в щеку. Она опустила глаза, стараясь не улыбаться слишком широко.
— Ну-у-у-у, ваще-е-е-е! — восхитился Димка, подпрыгнул и бросился к ним с поцелуями. — Ну, ваще! Ну, ваще! Какие вы молодцы! Это что, официальная помолвка, да?
Егор пожал плечами.
— Чего ты кривишься? — удивился Димка. — Это все серьезно, да? Ведь серьезно?
— Конечно, серьезно, — ответил Егор.
— Ну, значит, это помолвка.
— Дим, не дави на него, — рассмеялась Алина. — Ты что, не знаешь, как он не любит всяких ужимок и прыжков?! Сейчас вот передумает и сбежит, придется тебе меня в жены брать.
— Да, я такой, — похвалился Егор. — Всяких языческих предрассудков не люблю.
— Но предложение он сделал красиво, — сказала Алина. — Я прямо растрогалась. Никогда бы не подумала, что он может вот так: на коленях, с кольцом в руке.
— Да ладно? — недоверчиво произнес Димка и обиженно вытянул губы. — Блин, я б посмотрел. Наверное, это выглядело эффектно. Когда я буду делать предложение, тоже встану на колено.
— И будешь выглядеть как идиот, — усмехнулся Егор. — Я вот себя дураком чувствовал. Нет, все-таки эти романтические порывы надо душить в зародыше. На нас все пялились, а потом даже аплодировали и лезли с поздравлениями. Представляешь, какая дикость?
— Ничего не дикость, — отрезала Алина, а Димка, выхлебав еще один стакан воды, поддержал ее:
— Ничего не дикость! Просто ты никак не можешь привыкнуть к своей известности. Теперь за тобой будут все журнашлюшки охотиться, чтобы заснять свадьбу. Так что продавайте эксклюзив кому-нибудь одному. Задорого!
— Не думаю, что наша свадьба будет настолько интересна публике, — отмахнулся Егор, поднял глаза и застыл.
Над Димкой нависала Рокси, сверкая бриллиантовой улыбкой. Обтянутая черным платьем, она подкралась абсолютно незаметно, уселась за столик без приглашения и, небрежно чмокнув Димку в щеку, с любопытством уставилась на Егора.
Видеть ее здесь совершенно не хотелось.
Особенно учитывая обстоятельства…
Старый роман Рокси и Егора сдох в зародыше, оставив в его сердце рваный шрам, пробуравленный уязвленным самолюбием. Рокси ушла, назад вернуться не пыталась, общалась с прежним дружелюбием, будто и не было тех горячечных, полубезумных ночей…
Но и в роли «своего парня» она была опасна в своей непредсказуемости.
Несмотря на то, что расстались они довольно давно, Рокси вполне могла закатить сцену.
Егора успокаивало только присутствие Димки. В конце концов, с ним она тоже спала…
— Что я слышу? — протянула она низким, хрипловатым голосом. — Свадьба? Кто женится?
Егор предостерегающе пошевелил бровями, но до Димки сигнал не дошел. Он снова хлебнул воды и неопределенно помахал рукой в сторону Егора и Алины:
— Эти вот. Представляешь?
— Правда? — Рокси нахмурилась и, как совсем недавно Димка, уставилась на Егора, ожидая подтверждения.
Егор не пошевелился, Алина вызывающе щурилась, улыбалась каменной улыбкой сфинкса, не подтверждая и не опровергая сказанное.
— Сам в шоке! А они, тихушники, все уже решили, — хихикнул Димка и пропел дурным писклявым голосом:
— «Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала! И крылья эту свадьбу вдаль несли!»
Он лихо махнул рукой, зацепил свой бокал, и тот полетел на пол с веселеньким звоном. Пробегавший мимо официант спешно бросился собирать осколки.
— Дим, ты руками не мотыляй, — поморщился Егор, — а то от тебя уже сто рублей убытку. Чего ты сегодня такой веселый-то?
— Да он обдолбанный, — нетерпеливо прервала Рокси. — Нет, серьезно, вы что, правда женитесь?
— Сама ты обдолбанная, — обиделся Димка. — Ты чего тут одна, кстати? Где твой лысик?
— Дома сидит, холит свой радикулит, — рассмеялась Рокси. — Или цистит. Не разобрала. Ныл неразборчиво. Наказанный он у меня. В последнее время стал совершенно невыносим. Думаю, пора его послать… Так что насчет свадьбы? Правда женитесь?
— Да правда, правда, — отчеканил Егор. — Походил холостым, пора уже и семьей пожить.
Рокси дернула бровями, смерила Алину высокомерным взглядом, фальшиво улыбнулась:
— Ну… поздравляю тогда. Хотя, честно говоря, не думала, что с тобой это случится раньше, чем года через три.
— Тоже мне, Ванга нашлась, — усмехнулся Егор. — Много ты понимаешь…
— Ну, кое-что понимаю, правда, на этот раз маху дала, признаю… Ой, поглядите, там Гайчук! Боже, как она вырядилась… Ноги-то какие неудачные! Нет, я должна ей об этом сказать!
Рокси торопливо вынеслась из-за стола и попрыгала по лестнице навстречу ничего не подозревающей Аксинье Гайчук, вошедшей в зал на своих неудачных ногах. Димка, бормоча что-то под нос, направился следом. Его костюм сверкал и переливался. Упускать случай покрасоваться перед светской львицей Гайчук было нельзя.
— Какая она злобная все-таки, — вздохнул Егор.
Алина внимательно посмотрела на него, решая, припомнить ли ему про его старый роман или все-таки не стоит. Чувства взяли верх над благоразумием, и она сказала с затаенным ехидством:
— По-моему, она ревнует.
— Кого? — удивился Егор.
Лицо у него было честным-честным. Голос тоже.
Алина пожала плечами.
Ей шитое белыми нитками вранье Рокси было очень даже понятно.
Гайчук она увидела… Как же!
— Тебя, конечно.
— Чего вдруг?
Алина жалобно произнесла:
— Послушай, мы ведь выполнили программу-минимум? Может, домой поедем, поиграем в супругов со стажем?
— В смысле — спать завалимся? — спросил Егор с легкой опаской.
Алина рассмеялась.
Притворялся он неумело. Либо умело делал вид, что притворство не дается. Подумав, она выбрала второй вариант и строго сказала:
— Хорошо. В супругов с небольшим стажем. Можно даже — в молодоженов.
— Давай, — обрадовался Егор. — Только в туалет забегу.
Он уже выбегал из туалета, когда его перехватила Рокси. Вцепившись ему в руку, потащила Егора в центр зала.
— Давай потанцуем, — прошептала она ему прямо в ухо.
— Мне идти надо, — холодно ответил он и попытался вырваться, но Рокси не отпускала, держала намертво, как медведица.
Попытайся он сбежать, это выглядело бы глупо: мужчина вырывается из рук красивой женщины…
Он смирился и поднял голову вверх.
Алина смотрела на них с лестницы.
Даже в мерцающем полумраке ее глаза показались Егору белыми от злости. Он лишь развел руками, поддаваясь силе, с которой Рокси тащила его прочь, подальше от соперницы. Алина начала спускаться, но ее задержала какая-то компания.
Рокси все волокла его, рассекая танцующих, как ледокол. Она была удивительно сильной. Наконец Егор сообразил, что таким образом она затащит его куда-нибудь в кулуары и тогда вырваться будет невозможно. Он остановился. Рокси по инерции пыталась сдвинуть его с места, но быстро сдалась.
— Рокси, мне пора, Алина ждет, — веско повторил Егор.
Вместо ответа она заплела руки у него на шее и потянула к себе, почти ткнув носом в высокую грудь:
— Я говорила, что ты соблазнительный, когда сердишься?
То ли из-за перебрасывания с Димкой фразами из кино, то ли по другой причине, в голове Егора мгновенно вспыхнул образ незабвенной кадровички Раисы Захаровны, поклонницы всего потустороннего и совершенно потерявшей голову перед простым русским мужиком, разводящим голубей. Егору показалось, что Рокси воскликнет: «Ешкин кот!» и пообещает стирать и печь ему пироги.
— Ты говоришь как в кино, — усмехнулся он. — С каких пор из тебя стал лезть дешевый пафос?
Рокси смутилась. Губы зло сжались, но спустя миг она улыбнулась:
— Чего ты не танцуешь? Раньше тебе нравилось со мной танцевать.
Она попыталась расшевелить его, извиваясь всем телом.
Егор стоял, не делая попытки обнять ее, и высоко задирал голову, отодвигаясь от ее жарких губ. Наверняка на них обращали внимание. Егор мельком увидел, как разворачиваются камеры, а кто-то достает мобильный и вытягивает вперед руку, стараясь не упустить ни минуты этого представления. Рокси снова сделала попытку поцеловать Егора в щеку, и он снова уклонился.
— Я скучала, — прошептала она. — А ты?
— А я нет.
Рокси отодвинулась, как будто Егор ударил ее, и внимательно посмотрела ему в глаза. Возможно, мешал полумрак, вспыхивающие лазеры, тяжелый дым, но она не увидела того привычного бушующего пламени, которое вспыхивало, стоило их телам соприкоснуться.
— Нет?
— Нет.
— Не верю, — решительно сказала Рокси и прижалась к нему еще крепче.
— А чего ты ждала? — зло сказал он. — Ты бросила меня, помнишь? Бро-си-ла! И вернулась к своему лысику, потому что с ним светило больше миллионов, чем со мной. Он поманил тебя пачкой баксов, а ты повелась как… как… щука на блесну.
Кажется, он хотел сказать что-то более обидное.
Но в последний момент передумал, и Рокси была ему за это благодарна. И на том спасибо.
То, что он старательно подбирает слова, дало ей надежду, поскольку до сих пор она не была уверена, что сможет донести до Егора все, что хотела сказать.
Сказать хотелось многое. Только произносить вслух это было ни в коем случае нельзя.
Ей хотелось, как несколько месяцев назад, снова прижаться к нему в постели, отбросив тяжелые, давящие мысли о том, что она фатально ошиблась, вернувшись к старому любовнику. Деньги, которыми ее попрекнул Егор, оказались мизерной компенсацией за ее уходящую молодость. Боже мой, ей уже двадцать семь! Три года в постели с развалиной! Покровитель, которого она сама, а следом и вся тусовка презрительно называли «лысиком», был ей противен. Каждый раз, терпя его прикосновения, она содрогалась от омерзения и думала о Егоре…
Сколько лет еще терпеть?!
— Ну прости, — жалобно произнесла Рокси. — Я была неправа. Ты что, до сих пор злишься?
— Я не злюсь, — ответил Егор, но ей показалось, что она уловила в усталом голосе некую фальшь и затаенную тоску. — Разве можно на тебя долго злиться?
Рокси возликовала:
— Нет, злишься, я же вижу, — капризно сказала она и снисходительно продолжила: — И ты от злости решился жениться на этой…
Это было ошибкой.
Самое ужасное, что Рокси сама это поняла и скомкала окончание фразы, мгновенно пожалев, но было уже слишком поздно.
Лицо Егора застыло, а в глазах вспыхнули злые огоньки.
— Ее зовут Алина, — жестко произнес он. — Мы любим друг друга. Я на ней женюсь.