Найти бы дерево под стать такой гирлянде.
Огни чуть мигнули. Смеяна окрасилась кровавыми пятнами пламени. Орбитальные поселения, сотни мелких и больших спутников, космические верфи — все это горело и сминалось, проваливалось внутрь себя. С ослепительными вспышками взорвались орбитальные накопители.
За десяток секунд мирная жизнь обернулась оскалом смерти.
Посланник отказывался верить своим глазам. Он выдернул из кармана набедренной сумки портативный экран, развернул и увидел то же самое. На экране мигала огненная строка: «Погибло живых существ выше третьего класса». И число.
Оно достигло полумиллиона и быстро увеличивалось.
Саакас уронил гибкую пластину на пол и впился взглядом в окна на обзорном экране.
Молодежь в море пока ничего не заметила. Камера приблизилась. Большая часть ребят и девчонок самозабвенно целовалась. Некоторые играли в догонялки, ныряли, шумно плескались. На втором — дети визжали от восторга, завидев особенно яркую вспышку. Кое-кто под шумок рушил башни соседа. В центре распределения образовалась легкая паника. Покупатели не могли понять, почему не работают регистраторы товаров, а многие из витрин погасли. Люди на опушке леса с тревогой уставились в небо. Похоже, догадывались — в космосе происходит что-то непонятное. И вряд ли доброе…
Посланник повернулся к человеку и не нашелся, что сказать. Портативный регистратор манил с пола меняющими алыми строчками. Зарегистрирована гибель живых существ выше третьего класса, как-то: саакасов, хомо, алкров… — чуть больше миллиона. Конечно, не было здесь ни детей Саака, ни птенцов Алкра, были лишь люди.
И убивали их тоже люди. По приказу Консула Империи Сол.
В этот миг на орбите Смеяны полыхнуло что-то особенно большое, и число погибших скакнуло сразу на шесть сотен тысяч.
— Ххтррроль… — просипел Посланник. — Что… Что вы делаете?! — саакас сумел перейти на терран.
— Смотрите сами, — улыбка хомо застыла. — Или вы не видите?
— Но это же ваша колония!
Посланник приблизился к экрану вплотную. Вспышки на орбите Смеяны заставляли его отворачиваться. Но пламя продолжало бушевать.
Один из крейсеров вдруг вздрогнул, провалился вниз. Снова вздрогнул. Еще и еще. По нему прицельно били из гравитудных разрядников.
Хагел выкрикнул приказ. Крейсер рывком выскочил из фокуса. Еще пара резких слов — и корабли перестроились, сосредоточив огонь на вышедших из тени Смеяны боевых станциях.
Что могут сделать десяток станций против полусотни крейсеров? Дуэль продолжалась недолго. Каких-то триста-четыреста секунд. Все это время консульский крейсер немилосердно трясло. Но — никаких серьезных повреждений, противоинерционная система работала без нареканий.
Лхарраль-Марра бросил взгляд на личный экран. Число смертей перевалило за семь миллионов, а оружие эскадры все еще находило цели над Смеяной. Много целей.
Саакас сглотнул.
— Вы не знали, что здесь будут боевые станции?
Вдруг разговор позволит отвлечься от этого безумия?!
— Правительства планет во многом самостоятельны. Они вправе строить защитные комплексы, не спрашивая разрешения Императора. К сожалению, самостоятельности никогда не бывает достаточно.
Маленькое солнце разгорелось прямо перед ними. Консул прикрыл глаза ладонью. Через мгновение компьютер крейсера понизил яркость экрана.
Через две тысячи секунд эскадра прекратила огонь. Передовые крейсера дожигали обломки орбитальных батарей. Пространство заполнял раскаленный металл, кристаллы льда и химического топлива стелились сверкающими шлейфами. Изломанные фермы, разорванные листы металла и пластика, куски человеческих тел валились на Смеяну. Ливень рукотворных метеоритов расчертил небо огненными спицами.
Регистратор Посланника невозмутимо фиксировал число погибших — одиннадцать миллионов.
Трансляция с поверхности продолжалась.
В штормящем море бессмысленно болтался одинокий белый катер. Остальные устремились в порт. Детская площадка опустела. Везде валялись брошенные игрушки, одежда. Лишь один детеныш, плача, ползал среди башен и замков. В центре распределения — пустота. Меж разбитых витрин растерянно бродили несколько фигур. Похоже — персонал. Лес горел. Огня еще не видно, но дым стелился меж деревьев. Изредка его клубы взмывали к небу, чтобы тут же быть развеянными ветром. Флаеры разлетелись с опушки, остался лишь один. Старик с музыкальным инструментом расположился на поваленном дереве и что-то тихо напевал. Рядом с ним — початая бутылка.
— Хотите, поменяю обзор? — предложил Консул. Застывшая улыбка казалась гримасой боли.
— Нет. Что это за инструмент?
— У старика? Это гитаролла. На ней натянуты тонкие металлические нити. Если их дергать, то они издают звук.
Руднев сместил камеры. Одну он подвесил над городской площадью, другую — на окраине деревни. Камеру на детской площадке не стал трогать. Лесную — бросил в полет вдоль реки. Когда он взялся за последнюю, саакас пробормотал:
— Оставьте… Старика оставьте.
Человек прищурился с сомнением, но вернул камеру обратно. Старик как раз отхлебнул из бутылки и с удовлетворенной ухмылкой утирал седые усы.
Посланник машинально отпил из своей емкости.
— Он доволен?
— Может быть, — пожал плечами землянин, — возможно, он знает, что его ждет. Их всех.
— Разве это… то, что вы сделали с орбитальной сетью их планеты, не…
Консул поднялся, навис над Посланником. Взгляд — на полсотни секунд.
— Нет, не все. Мы летели так далеко, и все ради вот этой ерунды?
Он обвел рукой пылающие обломки вокруг Смеяны.
Саакас поперхнулся. Вода, которой он желал залить пожар в груди, вдруг стала камнем в горле. Когда Посланник прокашлялся, Руднев поклонился и вернулся в кресло у экрана:
— Хагел.
— Приказ, Консул?
— Вскройте красную ленту.
Хагел поднял со стола алый прямоугольник. Подержал в руках и опустил в приемник. Молча поднялся. На щеках — багровые пятна.
— Я… Это безумие!
— Это приказ, адмирал! — Руднев медленно поднялся. Он вдруг почувствовал, что опасен в той степени, о которой даже не подозревал. За последние годы он стал так безумен и яростен, что это, возможно, превосходило самые дикие слухи, которые ходили о нем.
— Адмирал. Вы. Выполните. Приказ.
Десять секунд, тридцать секунд…
— Немедленно! — гаркнул Консул.
Хагел вздрогнул. Склонил голову и молча кивнул офицерам.
Пространство вокруг корабля задрожало. С экрана стали исчезать отметки крейсеров. Десять, двадцать, тридцать… Вскоре остались лишь те, что изначально были под командованием Хагела.
— Куда вы их отправили? — забеспокоился Посланник.
— Домой. Нам хватит и семи. — Консул мрачно хмыкнул. — Орбитальная бомбардировка планеты, у которой уже нет защитных станций…
Тритон вздрогнул. Лапы сами собой сложились в знак Равновесия-перед-Смертью. Посланник не удержался на одной паре лап и упал. Он лежал, распластавшись на животе. Несколько бесконечных мгновений он плыл по родному Мелководью, пытаясь осознать себя, отделить происходящее от произошедшего.
Едва он пришел в себя, как огненные спицы проткнули пространство. Пылающие шары разорвали небо Смеяны. Ослепительная волна огня упала на поля, моря и озера, леса, города и селения. Небо заволокло дымом, в воздух поднялись миллиарды тонн раскаленной пыли.
Крейсера продолжали методично выжигать поверхность планеты. Квадрат за квадратом они засевали ее смертельными семенами.
Три из пяти экранов уже слепо моргали — температура, давление и радиация превысили предел техники. Да и что там могло быть? Порт, стекающий лавой в уже кипящее море? Разнесенные в пыль, в мелкую сажу леса? Живые существа выше третьего класса — как тени на камнях?!
Сейчас Посланник не мог называть людей людьми. Безумие происходящего переполнило его. Благословенная, позволь не закрыться Глазам Саа-Отца! Пусть они увидят и запомнят! Но не я, не я! Саакас скорчился на ложе. Закрыл глаза и позволил памяти унести себя далеко.
И не видел внимательного, жесткого взгляда Руднева.
Лхарраль-Марра пришел в себя от мягких прикосновений. Помощники растирали его влажными листьями куварры. Саакас слабо рыкнул. Как оказалось, он пребывал в священном сне целых три с половиной тысячи секунд. И все это время рядом был человек. Посланник вскочил на четыре лапы. Верхняя пара инстинктивно сомкнулась в защитном блоке.
Смеяна багровела страшным бельмом на лике Вселенной.
Рядом послышался хруст. Человек грыз какую-то пищу. Недоеденным куском он махнул в сторону бушующего на планете ада.
— Мы можем спуститься вниз. У нас надежные шаттлы.
— Нрраххоль?! Кхляттра… — Посланник на миг впал в транс. — Вниз?! Зачем?
Рядом послышался хруст. Человек грыз какую-то пищу. Недоеденным куском он махнул в сторону бушующего на планете ада.
— Мы можем спуститься вниз. У нас надежные шаттлы.
— Нрраххоль?! Кхляттра… — Посланник на миг впал в транс. — Вниз?! Зачем?
Консул пожал плечами.
— Оставьте меня на сто секунд одного, — попросил тритон. — Мне надо все обдумать.
Руднев кивнул, подобрал с пола цветные кляксы пластика от разорванной упаковки и вышел.
Саакас потрясенно смотрел на огненную купель Смеяны, постепенно приходя в себя. Ста секунд как раз хватило на все. Когда человек вернулся, Посланник уже отдавал указания своим помощникам.
— Вы сделали верное предложение, — булькнул Лхарраль-Марра. — Мне надо все осмотреть. Я пошлю вниз один из Глаз нашего отца.
Янтарный шар сорвался с металлических ладоней на носу корабля и упал в океан пламени. Консул чуть нахмурился и сцепил руки за спиной. В этот миг там, на планете ослепительно полыхнуло. Чудовищный шар раскаленного газа пронесся совсем близко от крейсера. Защитные поля на миг вспыхнули.
— Антиматерия!
— Похоже, да. — Консул вгляделся в экран. — Они всерьез относились к своей обороне. И не только к ней. Они собирались уйти из-под руки Императора. Стать более самостоятельными, чем это позволено.
Еще одна вспышка. Крейсер вздрогнул и прыгнул в сторону, уходя от рожденного на планете протуберанца. Янтарный шар вынырнул из глубин огненного океана, метнулся к кораблю и устроился на своем обычном месте. Обшивка немного оплавилась, но Глаз Саа-Отца пережил близкий взрыв.
— Хагел!
— Приказ?
— Уходим. Нам здесь больше нечего делать.
Крейсера развернулись и набрали скорость. Когда они убрались подальше от смертельно раненой Смеяны, Руднев повернулся к тритону.
— Вы хотели знать, зачем все это?
— Да! — Посланник не заметил, как его лапы сложились в положение Совершенство-и-Внимание.
— Не сейчас.
Лхарраль-Марра застыл. Опять оскорбление! Но человек махнул рукой в сторону экрана.
— Подождем немного. У нас гости. Ненужные нам гости.
Посланник поднял с пола личный экран. Взгляд скользнул по алому числу — миллиард сто двенадцать миллионов существ выше третьего класса. Саакас содрогнулся.
Перелистав экран, он нашел то, на что намекал человек. Неподалеку, совсем рядом по космическим меркам, всего в какой-то паре миллионов километров, прятался чужой корабль. Мелкий, просто крохотный. Но известно всем — траудаш мельче кончика когтя, а кусает как целый ванге!
Разведчик. Скоростной разведчик.
— Алкры пришли засвидетельствовать свое внимание.
— Они увидели много?
— Все. Неделю они крались за нами по пятам.
— Вы позволяете Алкрам летать в пространстве Империи?!
— Нет, — качнул головой Консул, — но это не просто разведчики. Они шли за вашим кораблем, Посланник. С самого начала. И мы сочли невежливым…
Лапы тритона сложились в знак Ярости-и-Презрения. Птенцы Алкра на хвосте у детей Саака?! В пространстве Мелководья Саака? А затем — Империи Сол?!
— Теаррроль… Жаль, что мой корабль ожидает меня на вашей центральной планете. Я бы… поговорил с птичками. Для начала.
— Я предоставлю вам такую возможность.
Но Посланник подумал и отказался. Человек пожал плечами.
— Мне все равно придется с ними поговорить. Но вначале… Хагел!
Даже на взгляд саакаса адмирал выглядел неважно. Похоже, не все люди вышли из того смрадного болота, откуда родом этот трижды проклятый Консул.
— Да, Консул. Приказ?
— Не кривись, Хагел, все плохое позади… Вскрой белую ленту.
Адмирал молча повиновался. Прочитав приказ, он поднял голову и встретился взглядом с Рудневым.
— Плохое позади, Андрей?
— Да, Ингвар.
— Что ж, это, по крайней мере, логично, — холодно прорычал адмирал. — Чего-то подобного я и ожидал.
Через сто секунд пространство Лазурной опустело. Почти. В ней оставался один земной крейсер, разведчик Алкров и пылающая Смеяна. И еще рукотворный титан, безумное сооружение, плывущее в четырехстах миллионах километров от Лазурной. Звездный Палач, технология, которую мечтают заполучить многие расы. Но владеют ей только хомо.
Осмеливаются владеть.
Адмирал достал из внутреннего кармана личный считыватель и вложил в него белый прямоугольник. Консул вытянул за цепочку стальную пластину, висящую у него на шее, и сжал ее в кулаке. Пластина едва ощутимо кольнула его.
Две половинки сошлись. Приказ стал целым и превратился в действие.
Извечная улыбка Руднева никак не вязалась с застывшим лицом.
Саакас внимательно наблюдал за ним. Он был уверен, что люди еще преподнесут ему сюрприз. Кровавое число на дисплее опять попалось на глаза, и Посланника вновь передернуло. Лапы инстинктивно сложились в положение Ужас-но-Раскаяние.
Консул попросил:
— Хагел, дай мне связь с птичками.
Через миг огненные иглы вскрыли хамелеон-защиту разведчика.
Руднев долго рассматривал собеседника. То есть собеседников. Или нет? Он до сих пор не понимал, кем же считать одиночного Алкра — единой личностью или тремя отдельными? Левая голова явно была пилотом. Тогда правая — воин? Нехарактерно для птичек, своего рода левша в мире Алкров.
А птенец Лилового Гнезда чувствовал себя нехорошо. Скаут против крейсера? В глубоком человеческом космосе? Вероятность выживания стремилась к нулю. Пришлось обратиться к старшему-по-крылу. Перья на груди Алкра разошлись, и оттуда на тонкой морщинистой шее выползла командная голова. КомАлкр.
— Ты потревожил меня, хомо, — проскрипела командная голова.
— Вам нельзя здесь находиться, — отрезал Руднев.
— Перья летят по ветру. Ветер принес нас сюда, хомо, — вновь заскрипело тележное колесо комАлкра.
— Вам не стоит здесь находиться, — поправился Консул. — Идет волна огня. Истинного огня. Как тогда, на Коктебеле.
— Коктабблель?!
Маленькая голова задергалась. Большие — растерянно переглянулись и уставились в боковые экраны. КомАлкр пронзительно затрещал, крылья встопорщились, мелькнули когти. По экрану побежала алая полоса — Алкр готовились к прыжку.
Голова-пилот повернулась к центральному экрану.
— Уходим.
Воин добавил:
— Сейчас.
Клювы раскрылись шире, и Алкр заговорил, перебивая сам себя:
— Благодарим.
— Предупреждение.
— Помним.
— Долго.
КомАлкр молча щурился на Консула до самого прыжка. Даже когда корабль птичек исчез, Руднев все еще чувствовал на себе изучающий взгляд командной головы Алкра. Птички всегда подозревали подвох. Везде и во всем. Но сегодня важная добыча прошла мимо них. Пернатые бесцельно прощелкали клювами. Всеми тремя.
От мыслей Руднева отвлек голос Посланника:
— Ты отпустил их. Зачем?
— Пусть знают, где мы были и что делали.
Прошла пара тысяч мгновений, и саакас обратил внимание на Лазурную. Палач подошел совсем близко.
Звезда бурлила, исходила жаром, плевалась огненными клубками, которые неохотно рассеивались в пространстве. Светилась все ярче и ярче…
И — вспыхнула!
Ослепительная мощь и сила! Танец раскаленной плазмы!
Крейсер метнулся прочь из системы, превращенной по воле людей в жертвенный костер, на котором сгорит и Лазурная, и все ее дети.
Руднев махнул рукой. В рубке погас свет, а стены исчезли, став прозрачней стекла. Аутодафе Лазурной предстало во всей своей жестокой красе. Человек и саакас мгновенно оказались в центре плазменного урагана.
Консул сделал пару шагов, поднял руки и уперся в невидимую стену. Он стоял, озаренный багровым огнем. Упивался буйством стихии разрушения. Плыл в потоках огненной смерти…
Когда крейсер, наконец, разогнался и вырвался из пылающих объятий Лазурной, Консул Империи Сол обернулся к Посланнику Саака.
Тот вздрогнул. Перед ним стояла маленькая, тщедушная по меркам любого саакаса фигурка. Но огненная буря позади него… Хомо вызвал пламенный ураган, в котором погиб миллиард его сородичей! А теперь еще и огненный шторм, в котором сгорела звезда со всей своей системой. То, что жило миллиарды лет, сегодня исчезло по воле одного-единственного человека. И человек не ужасался! Он радовался! Эта гримаса на лице зовется улыбкой, она — признак хорошего настроения. Инвестигаторы изучают расу хомо очень долго, они не могут ошибаться!
Посланник вздрогнул. Лиловая щетина на хребте, знак императорского рода, поднялась дыбом.
Консул подошел к нему, наклонился и сказал:
— Вы говорили о подарке? Вот он — подарок!
Андрей выпрямился и обвел рукой пылающую бездну. Посланник потрясенно молчал.
— Взгляните! — теперь Руднев почти кричал. — Мы показали вам! Кем мы можем быть! И кем не хотим стать! Это лучший подарок из возможных!