За несколько недель ему удалось опубликовать в «The Observer» (воскресной газете) статью-воззвание «Забытые узники», в которой Бененсон призывал общественность выступить в защиту политических заключенных. Статья имела резонанс, и позже в том же году он создал организацию для координирования письменных кампаний в поддержку узников совести. В течение года группы по написанию писем были созданы в десятке стран мира. Так благодаря маленькой газетной заметке родилась организация «Международная амнистия».
Вот что написали представители «Международной амнистии» в некрологе своему основателю: «Когда он родился, еще не существовало ни ООН, ни каких-либо международных соглашений в сфере прав человека. Всеобщую декларацию прав человека еще только предстояло написать». На самом деле в то время не было практически ни одной большой международной организации по защите прав человека, и Бененсон стал прокладывать этот путь одним из первых. Но его юридическое образование и накопленный с годами опыт позволили ему подойти к самой важной жизненной задаче подготовленным. Как и в случае с другими героями этой главы, первые 40 лет жизни стали для него платформой, с которой началось выполнение главной работы.
Держите весла на воде
На каждого человека, чье имя становится брендовым, приходятся тысячи таких же талантливых, хоть и менее знаменитых, и многие из них совершают нечто важное в жизни только к 40 годам.
Если вы не математик, то, скорее всего, не знаете имени Джоан Бирман, ведущего эксперта по топологии и теории узлов.
Бирман родилась в иммигрантской семье, осевшей в Нью-Йорке. Еще в детском саду ее завораживали всевозможные узоры и то, «как части соединяются в целое». В школьные годы ее любимым предметом была математика. В колледже профилирующими предметами она также выбрала математику и физику, но когда настало время защищать диплом, идея стать ученым-математиком и отдать этому делу все силы и время показалась Джоан не такой уж привлекательной. Она искала работу, которая позволила бы ей иметь семью, и в результате потратила 15 лет на «обходной путь», устроившись работать системным аналитиком в авиационную промышленность, в которой на то время практически не было женщин-специалистов.
Когда родился первенец, то Джоан, несмотря на желание продолжать работу, пришлось уйти в декретный отпуск, потому что в то время они с мужем не могли найти няню, которая присматривала бы за ребенком в дневное время. В течение следующих нескольких лет Джоан работала неполный рабочий день, остальное время посвящая воспитанию детей. Однако вскоре после рождения третьего ребенка она поступила на последипломный курс Нью-Йоркского университета и начала посещать вечерние лекции на получение степени магистра по чистой математике. Обучение стало возможным потому, что муж Джоан перешел с промышленного предприятия в академическую среду и начал работать на факультете. Благодаря этому Джоан освободили от платы за обучение. Это было в 1961 году. Бирман тогда исполнилось 33 года.
К моменту получения научной степени ей был 41 год, и пройденный путь оказался для Джоан весьма нелегким. Один из преподавателей, которого она просила стать ее научным руководителем по написанию диссертации, ответил: «Вам уже слишком много лет, и вы недостаточно владеете топологией». Но ей повезло: математик, который взял Джоан в качестве аспирантки, говорил, что любит подбирать белых ворон, а именно такой казалась Бирман – взрослая женщина, участвующая в игре, проводившейся по правилам молодых мужчин.
После 10-летнего пробела в работе по специальности 41-летнюю Бирман приняли на работу в Технологический институт Стивенса, в котором она стала на то время единственной женщиной на математическом факультете. Но ей почти сразу же пришлось взять год отпуска за свой счет, потому что муж получил творческую командировку в Париж. И, несмотря на то что это был замечательный год, Бирман чувствовала себя в интеллектуальной изоляции. Она развлекалась тем, что составляла математический прогноз, правильность которого несколько лет спустя признают другие математики.
После возвращения в Америку Джоан стала читать лекции о роли кос в теории узлов на основании научной работы, проделанной с одним из коллег. Эта область математики не была в моде, но некоторые ученые из Принстонского университета ею заинтересовались. Бирман вспоминает: «Именно тогда моя карьера начала набирать обороты». На основании своих лекций она написала книгу «Косы, зацепления и группы классов отображения» («Braids, Links and Mapping Class Groups»). Книга была опубликована, когда Бирман было ближе к пятидесяти. Она стала штатным преподавателем в Принстоне, приглашаемым для чтения курса лекций, и одновременно продолжала работу в институте Стивенса, где по-прежнему оставалась единственной женщиной – профессором математики.
Линия судьбы Бирман не является чем-то исключительным для женщины-ученого, но это не делает ее менее замечательной. Прежде всего, нужна была определенная смелость, чтобы в колледже выбрать математику профилирующим предметом в то время, когда на этот факультет шли почти одни только мальчики. Потом, когда у Джоан родились дети, она спрашивала себя, сможет ли когда-нибудь продолжить профессиональную карьеру. Но Бирман хотела принять этот вызов и счастливо смирилась с тем, что ей придется быть единственной женщиной в тех организациях, в которых она работала. Ей снова понадобилось присутствие духа, когда в 30-летнем возрасте она решила поступить в магистратуру и защитить диссертацию. Сила характера помогла Джоан с достоинством доказать свои способности и вернуться в высококонкурентный мир ученых-математиков.
Я несколько отставала от других, но это обстоятельство не казалось непреодолимым, потому что я научилась концентрировать внимание таким образом, о котором 15 лет назад не могла и мечтать.
Любой, кому приходилось растить маленьких детей, знает, что, когда выдается час или два свободного времени, ты пытаешься использовать его с максимальной пользой. Ограничение во времени порождает эффективность. С точки зрения карьеры коллеги Бирман, возможно, считали, что время, потраченное на воспитание детей и на работу в промышленности, было потерянным для науки, в то время когда Джоан находилась на пике интеллектуального развития. Но, по словам самой Бирман, жизненная зрелость, знание своей цели и рассудительность, которые развились в ней с годами, помогли ей стать лучше в профессиональном отношении. Кроме того, благодаря семейной жизни и работе в коллективе на предприятии, у нее развились прекрасные способности к сотрудничеству. В противовес мифу о выдающихся, но одиноких математиках, бо́льшая часть профессионального успеха Бирман обязана тесному сотрудничеству с другими. Когда после 40 лет Джоан стала получать многочисленные приглашения на конференции и семинары, ее жизнь стала бить ключом. И, несмотря на то что рождение детей на несколько лет приостановило ее карьеру, как только у Бирман появилась возможность снова влиться в струю академической жизни, она незамедлительно это сделала и, по ее словам, была при этом лучшим математиком, чем могла бы стать, если бы ее профессиональный путь был более гладким.
Вот что Бирман говорит о своей любви к математике:
Видя, каким образом люди мыслят, я нахожу это очень трогательным и интересным. Математика позволяет мне соприкасаться с людьми на более глубоком уровне. Меня очень впечатляет творческий подход, который проявляют другие люди. Я считаю, что в этом, а также в математике, заключается большая красота. Во всем этом есть что-то вечное.
Многим матерям пришлось столкнуться с необходимостью и готовностью выждать время. В случае Бирман лишенная времени природа математических формул и уравнений, возможно, помогла ей использовать период ожидания с пользой для будущего.
Бебиситтер с гарвардским образованием
Тони Мендоза прочитал как-то, что к 40 годам люди или добиваются чего-то значительного, или терпят неудачу. Если к этому возрасту они не добились успеха, в подавляющем большинстве случаев они не добьются его уже никогда.
Когда Мендоза прочитал об этом «факте», ему был 41 год. За последние 10 лет его годовой заработок ни разу не превысил 10 тысяч долларов, его работа в качестве художника-фотографа не получала признания, а личная жизнь вообще была «маленьким бедствием». Мендоза так и не женился, а его отношения с женщинами никогда не продолжались более двух лет.
Но были в его жизни и плюсы, например, диплом по машиностроению Йельского университета и по архитектуре в Гарварде. Однако Мендоза больше не проявлял интереса ни к одной из этих областей. В разговорах с отцом он часто шутил, что, видимо, является единственным выпускником Йеля и Гарварда, который получает в Америке меньше 10 тысяч долларов в год. На что отец отвечал, что он, наверное, единственный человек в Америке, который получает меньше 10 тысяч долларов в год.
«Несмотря на это, я никогда не впадал в депрессию», – говорит Мендоза. Он знал, что его работы становятся все лучше, и он был счастлив «просто работать», даже если на эту работу уходило больше времени, чем он рассчитывал. Мендоза жил в городской коммуне, где низкие цены на жилье давали ему возможность заниматься искусством. Единственная проблема была в том, что его «искусство» заключалось в фотографировании собак, которые не воспринимались в качестве достойного объекта художественной фотографии. Его отец считал, что, если он хочет зарабатывать на фотографии деньги, ему нужно снимать красивых женщин. А мать хотела лишь того, чтобы он остепенился и завел семью.
Окружающие, возможно, считали его обычным бездельником, но сам Мендоза смотрел на вещи по-другому: он просто придет к финишу позже остальных. Его подбадривали статьи о бабушке Мозес, которая впервые взяла кисточку в руки, когда ей было 76 лет, или о Полковнике Сандерсе, который создал «Жареного цыпленка из Кентукки», лишь выйдя на пенсию. Вот как Мендоза рассуждал о своем профессиональном пути:
Я начал профессионально заниматься фотографией в 33 года. Чтобы добиться значительных результатов в любом деле, включая и мое, понадобится 10 лет. Так что у меня еще есть время до 43 лет.
Когда Мендозе исполнилось 43 года, ему действительно было о чем волноваться.
Он переселился из своей коммуны в Нью-Йорк, но, будучи не в состоянии платить за аренду, поселился у сестры в Бруклине. В качестве компенсации за свое проживание ему приходилось готовить и нянчить маленьких детей. Мендоза вспоминает: «Я был единственным выпускником Йельского и Гарвардского университетов, которому пришлось зарабатывать на жизнь в качестве бебиситтера». Учитывая, что в его профессиональной жизни не происходило никаких значительных изменений, по всем стандартным меркам Мендоза был неудачником.
Но потом дела начали постепенно меняться. Работы Мендозы стали публиковать в журналах, он устроил несколько своих выставок, одна из которых прошла в Музее современного искусства. Он впервые в жизни нанял личного адвоката и купил первый галстук. Опубликованный им фотоальбом получил замечательные рецензии, и Мендоза стал зарабатывать приличные деньги. Получив первый авторский гонорар, он переехал во Флориду, где влюбился и женился.
По иронии судьбы, несмотря на то что он всю жизнь фотографировал собак, путь к успеху ему помогли проложить фотографии кота по кличке Эрни. Первый альбом Мендозы с фотографиями Эрни был распродан за три месяца, что позволило ему получить стипендию Гуггенхайма, благодаря которой он издал второй альбом. Сегодня Мендоза преподает фотографию в Университете штата Огайо и вместе с женой растит двоих детей.
Владелец заправочной станции, который любил цыплят
Поскольку Мендоза обращался к истории Полковника Сандерса для собственного утешения, давайте и мы уделим ей немного внимания.
Отец Гарланда Сандерса был шахтером и умер, когда мальчику было всего шесть лет. Когда мать уходила на работу на швейную фабрику, на Гарланда возлагались все работы по дому, включая приготовление еды. Уже будучи взрослым, он говорил, что освоил рецепты множества блюд кухни южных штатов еще до 10-летнего возраста.
Гарланд бросил школу и стал работать вначале помощником фермера, а потом кондуктором трамвая. С 20 до 40 лет он работал в составе пожарной команды на железной дороге и одновременно заочно изучал юриспруденцию, стал мировым судьей, служил в армии во время военных действий на Кубе, был акушером, продавал страховые полисы и водил речной пароход по реке Огайо.
Ближе к 40 годам Сандерс занялся продажей шин, работая напрямую с владельцами бензоколонок. Эта работа навела его на мысль, что он и сам мог бы управлять заправочной станцией, и в 40 лет Сандерс купил бензоколонку фирмы «Shell» в Корбине, штат Кентукки. Вскоре он заметил, что автовладельцы часто интересуются, где можно перекусить. Тогда, с мыслью о дополнительном источнике дохода, он стал предлагать голодным путешественникам свою первую любовь в кулинарии – жаренного по особому рецепту цыпленка. Сандерс начал кормить голодных посетителей прямо в своей гостиной, находившейся в том же здании. Вскоре люди стали приезжать к нему исключительно для того, чтобы поесть. Тогда он поставил в гостиной дополнительные столы и стулья, но этого было уже недостаточно. Тогда, выкупив ресторан на 142 места и мотель через улицу, Сандерс начал работать там шеф-поваром, совершенствуя свой секретный рецепт жареного цыпленка по-южному с 11 травами и специями.
К 1935 году Сандерс получил такую известность, что губернатор штата Кентукки Руби Лаффун присвоил ему титул Полковника Кентукки. Это почетное звание давалось людям за важный вклад в развитие штата. Сандерс решил извлечь из своего нового статуса максимум пользы и стал называть себя Полковником (с большой буквы), одеваясь, как подобает истинным джентльменам из южных штатов – в белый костюм и черный галстук шнурок. Но как только его ресторанный бизнес начал набирать обороты, новая скоростная автомагистраль оставила Корбин на задворках. Сандерсу пришлось продать свой ресторан с аукциона. После того как он оплатил оставшиеся счета, у него осталось совсем немного денег, и он подал заявление на назначение социальной пенсии по возрасту.
При таком повороте событий большинство других людей махнули бы рукой. Но Сандерс, вместо того чтобы зажить спокойной и размеренной жизнью пенсионера, получив свою первую пенсию в размере 105 долларов, отправился продавать свой секретный рецепт жареного цыпленка по ресторанам штата на условиях, что ему будут платить по пять центов за каждого проданного цыпленка, приготовленного по его рецепту.
Десять лет спустя в стране насчитывались сотни франшизных точек питания «Жареный цыпленок из Кентукки», а в 1964 году Сандерс продал свое дело группе бизнесменов за 2 миллиона долларов, что на сегодняшний день равняется приблизительно 14 миллионам долларов.
Сандерс открыл свое истинное призвание лишь в 40 лет, а коммерческую выгоду из своего секретного рецепта стал извлекать в шестьдесят, и, наконец, богатым человеком он стал только к 70 годам. Учитывая все эти факты, Мендоза был прав, находя утешение в истории Полковника Сандерса, когда его собственная карьера шла из рук вон плохо.
А как обстоят ваши дела с профессиональным ростом? Скорее всего, вы добились большего, чем Сандерс в свои 60 лет. И если это так, то какие у вас есть веские причины для того, чтобы не ухватиться за любую возможность и не начать делать то, о чем всегда мечтали. А если у вас и так любимая работа, то почему бы не попытаться сделать в ней карьеру и выйти на новый жизненный уровень? Если вы внимательно изучите все обстоятельства, вы поймете, что на пути у вас нет никаких серьезных преград.
Прежде, чем стать знаменитыми
Стивен Фрай, английский писатель и юморист, как-то раз пил кофе с молодыми подающими надежды комедийными актерами из Чикаго.
Он сказал им:
Если бы меня попросили дать совет, то с высоты своего положения старшего товарища, которому уже 50 лет, я сказал бы, что в жизни никогда не бывает слишком поздно. Мысли о том, что двери закрываются и «о боже, мне уже тридцать, а я еще ничего не добился», – это полный бред. На самом деле в жизни все происходит почти с точностью наоборот. Многие звезды… Джордж Клуни… или как там зовут того парня из «Доктора Хауса»? Ему пришлось ждать почти до пятидесяти…
Фрай, конечно, иронизировал, поскольку «тот парень из „Доктора Хауса“» был его старым другом, Хью Лори, с которым в молодости они делали телевизионные комедийные шоу. Лори стал одним из самых высокооплачиваемых телезвезд Америки, сыграв роль гениального и странноватого врача в сериале «Доктор Хаус», и этот успех сложно назвать предопределенным. Когда Лори пригласили для участия в пробах, он находился на съемках в Намибии. Лори сам снял себя на видео в требуемой роли в ванной отеля, объясняя это тем, что «там было наилучшее освещение». Режиссер сериала Брайан Сингер искал на главную мужскую роль типичного американца и сразу понял, что Лори – именно тот, кто ему нужен (американский акцент Лори был настолько хорош, что Сингер сразу не понял, что тот англичанин). В 43 года роль досталась ему. Фрай не зря упомянул и Джорджа Клуни, который сыграл свою знаменитую роль в сериале «Скорая помощь» после тридцати пяти, а до тех пор ему доставались лишь эпизоды.
Актер Хью Грант попал в мир кино случайно, но ему это так понравилось, что он стал довольствоваться небольшими ролями в теле– и кинофильмах. Однако, когда ему перевалило за тридцать, энтузиазм стал его постепенно покидать. Однажды в интервью после просмотра эпизода одной из ранних постановок репортер BBC спросил у Хью Гранта, верил ли он в успех, когда его актерская карьера только начиналась. Грант ответил: