С длиннохвостыми он всегда бы разобрался, но вот с людьми… Люди. Эти двулапые гиганты живут по своим законам! Для них крысы – объект травли и настоящего геноцида. Хотя, надо отдать должное, и среди этих огромных чудовищ попадаются добрые существа.
…Тогда «хозяин» жил в мичманской каюте. Молоденький паренек, еще не успевший освоиться в жестком корабельном распорядке, все время опаздывал на построения по сигналу «Большой сбор», потому что спал как убитый. И никакой будильник не мог прервать до предела глубокий и истинно здоровый сон. Просыпал даже подъем флага – утренний ритуал, производимый на юте. На построении должны были появляться все до единого, кто не нес службу на вахте. Особенно молодые… Из-за своей недисциплинированности мичман впал в немилость и у командира, и у старпома.
Но вот однажды парень проснулся ни свет ни заря, так ему показалось… Он почувствовал инородное шевеление в ногах. Протерев глаза, молодой человек увидел крысу, застывшую гипсовым изваянием. Она сидела на краешке одеяла, уставившись в незримую точку. Мичман не испугался. К крысам он уже как-то привык. Больше ужаснула мысль, что он снова опоздал на подъем флага. Теперь уж его точно лишат квартальной премии. Он в панике полез за часами. Надо же! Только семь сорок. У него еще целых двадцать минут! Крысу он не тронул. Пожалуй, она, наоборот, заслужила поощрения. Но это так, к слову.
А потом случился очередной занимательный факт. На следующее же утро история повторилась. Сообразительная крыса, оставленная на мягком ложе без тумаков, снова объявилась в каюте в назначенное время и вольготно устроилась на том же месте – в ногах нерадивого мичмана. Паренек мог, конечно, посчитать, что зловредное животное скоро и на голову может сесть, однако, взглянув на часы, он убедился – и на сей раз грызун фактически спас его от ругани командира боевой части и старпома. Стрелки на циферблате показывали ровно семь сорок.
Очевидная, но необъяснимая пунктуальность стала поводом для удивления молоденького мичмана, недавнего выпускника школы техников, не более того. Его служба на первых порах отличалась чрезмерной насыщенностью, так что ему некогда было анализировать невероятные события. В последующем крыса превратилась для него в живой будильник, которым невозможно было пренебречь или выключить. Крыса выскакивала из отверстия в обогревательной печке и смело запрыгивала на кровать в одно и то же время изо дня в день. Что положительно сказалось на подмоченной репутации разгильдяя. В глазах командиров он встал на путь исправления. Вот почему парень снисходительно относился к своему серому соседу, а иногда подбрасывал на палубу кое-что из съестного.
Взаимовыгодная связь продолжалась до гонений, развернутых на корабле по призыву «большого зама по совместительству», как называл себя корабельный док. Матросам объявили:
– Того, кто принесет в каюту дока сорок крысиных хвостов, отпустят в краткосрочный десятидневный отпуск на родину!
Моряки со свойственным им остервенением вылавливали крыс во всех отсеках, забивали их до смерти, отрезали хвосты и несли в каюту дока. Тот вел учет. Вскоре смекалистые и наблюдательные пареньки поняли, что доктор, в силу врожденной брезгливости, не особо рассматривает крысиные отростки. А значит, стоило попробовать достичь желанной цели – отпуска – меньшими усилиями.
…Шефы из казацкой Кубани подкинули подшефному кораблю пару фур с продовольствием. На разгрузку грузовика со свеклой моряки просились с неподдельным энтузиазмом. Сперва командирам было невдомек, откуда взялось подобное трудолюбие. Так бы во время учений по борьбе за живучесть, что регулярно проводились на «коробке». Там они как сонные мухи! Зато здесь… Надо же!
Разоблачили срочнослужащих быстро, но самые везучие уже успели умотать в поощрительный отпуск на родину, предъявив корабельному врачу требуемые сорок хвостов. Подлог удался. Вместо хвостов хитрющие матросики нарвали свекольных корешков. Брезгливый док кисло морщился. Какой там сличать!
Словом, затея «большого зама» по истреблению грызунов-вредителей с треском провалилась. И тогда в ход пошел очередной план. Научный. Один из доморощенных умников, увлекающийся биоинженерингом, естественно на дилетантском уровне, задумал «депортировать» крыс путем жестокого эксперимента…
Известно, что крысы первыми покидают терпящее бедствие судно. Моделировать пожар или затапливать трюм, конечно, никто не стал. Крыс решили обмануть. Выловили одну, принесли ее в радиорубку и подпалили бедняге хвост. Она запищала как резаная, и ее пронзительный вопль воспроизвела корабельная трансляция. Во всех кубриках и шхерах крысы услышали вопль, изданный попавшим в беду собратом, но не восприняли его как сигнал бедствия. Умные крысы не сдвинулись со своих насиженных и облюбованных мест. Почему? Да потому, что люди вольготно расхаживали по палубе, не предпринимая никаких действий, имитирующих хоть мало-мальскую панику.
Ошибка была исправлена. Экипаж по сигналу из радиорубки сошел по трапу на пирс. Тут-то и начался «великий исход», на радость «большому заму». По канатам, по кабель-трассам бежали крысы. Даже из иллюминаторов выпрыгивали, бросались в воду, лишь бы поскорее ретироваться с «погибающего» корабля.
Когда дело было сделано, старпом приказал экипажу подняться на борт. Какого же было удивление команды – следом вернулись крысы. Теми же тропами. Воистину – куда крысе без корабля?! Недаром мореманы окрестили серых вредителей корабелками. В лесу металлических надстроек и лабиринтов без корабельных белок никак…
Глава 12. Белый силуэт
В те дни в Крыму – а случилась эта история на главной базе Черноморского флота, в городе русской славы Севастополе, – отдыхал выдающийся нейрохирург из Москвы профессор Функель, бывший приятелем командира вышеназванного корабля с бортовым номером 718. Ученый взял на заметку небывалый эксперимент моряков, но предложил более простой и надежный способ ликвидации грызунов.
…В эти смутные времена выкуривания серой братии «хозяин» ушел из мичманской каюты в более безопасное место. Иначе бы штатный приборщик каюты, лупоглазый «карась»-первогодка, до него бы добрался.
И «хозяин» не прогадал. Камбуз – все равно что Клондайк. Ему живется здесь так, будто и нет войны между двуногими великанами и его сородичами по виду. Словно он занесен в пресловутую Красную книгу. К тому же он здесь вне конкуренции – один-одинешенек. Хотя… Кто-то же повадился в его владения?
Максим сладко посапывал во сне. На его лице появилась улыбка. Он впервые увидел белый силуэт. Невероятно приятное зрелище! И никакие толкования сновидений, особенно в шарлатанских интерпретациях Фрейда, не смогли бы передать тех ощущений, которые испытывал «хозяин» этих владений и этих снов, продливших миг счастья и растянувших прекрасное мгновение.
…Это была их первая встреча. Вот он, неуловимый нарушитель границ, попался! «Хозяин» преградил ему путь. Он обнюхивал пришельца с минуту. Самка… Красивая, абсолютно белая… Невиданное дело. У нее действительно белая шерсть. Откуда она такая? «Хозяин», едва коснувшись ее лапой, ощутил дрожь в своем теле. Ее мех гораздо мягче, чем у обычных серых самок.
«Хозяин» не тронул ее. Он даже отступил. Застеснялся и осторожно подобрал когти. Сейчас он сам себе казался грубияном, потому он застенчиво попятился назад, пропуская гостью. А прекрасная альбиноска… Она взмахнула хвостом и юркнула в дыру!
Она ушла. Неужели он испугал ее? Он не хотел этого. «Хозяин» заскучал. Даже аппетит пропал. Так продолжалось несколько дней. Какова же была его радость, когда она пришла снова. Он кружился вокруг нее, как восторженный крысенок. И он повел ее, просительно зазывая. В свое «Эльдорадо», в возделанный им «Эдемский сад», к «несметным сокровищам» своих тайников. А она нехотя следовала за своим «вергилием», провожатым в мир изобилия и роскоши. Часто останавливалась, капризничала и ломалась. И все же они добрались до логова…
Это же целые склады! Еды хватит на десяток грызунов. Столько вкуснятины! И ему было не жалко! Впервые в жизни ничего не жалко! «Хозяин» пребывал в восторге, что может положить к ее лапам все, чем владел.
Она кокетливо пропищала, и он кувыркнулся от наслаждения. А затем ласково и осторожно потрепал ее за шкирку. А она его… Она приняла его дары, вкусив немного крупы и сыра, еще мягкого и такого ароматного. Она не доела лакомство и пододвинула кусочек ему. Он не знал, что альбиноска почти двое суток ничего не ела. Скрывалась от преследований двуногих, спрятавшись в электрощите. Страхи улетучились. Они, окрыленные, тоже взлетели до небес, но со своими страхами там не пересеклись!
Они зажили парой. Сперва вдвоем, а вскоре – вшестером. Выводок укрыли в секретном месте. Крысята вышли славные. Мордочками в папу, белыми животиками – в маму.
Это же целые склады! Еды хватит на десяток грызунов. Столько вкуснятины! И ему было не жалко! Впервые в жизни ничего не жалко! «Хозяин» пребывал в восторге, что может положить к ее лапам все, чем владел.
Она кокетливо пропищала, и он кувыркнулся от наслаждения. А затем ласково и осторожно потрепал ее за шкирку. А она его… Она приняла его дары, вкусив немного крупы и сыра, еще мягкого и такого ароматного. Она не доела лакомство и пододвинула кусочек ему. Он не знал, что альбиноска почти двое суток ничего не ела. Скрывалась от преследований двуногих, спрятавшись в электрощите. Страхи улетучились. Они, окрыленные, тоже взлетели до небес, но со своими страхами там не пересеклись!
Они зажили парой. Сперва вдвоем, а вскоре – вшестером. Выводок укрыли в секретном месте. Крысята вышли славные. Мордочками в папу, белыми животиками – в маму.
Идиллия продолжалась недолго. Пришли двулапые гиганты. Они обнаружили тайное место и утопили крысят. По иронии жестокой крысиной судьбы, «хозяина» изловил тот самый мичман, у которого были проблемы с пунктуальностью. Они узнали друг друга, во всяком случае, мичман зло прорычал:
– Меня из-за тебя премии лишили!
У «хозяина», по сути, не было времени переживать постигшее его горе. Его поместили в какой-то закрытый темный цилиндр, изнутри похожий на цистерну. Затем началось самое ужасное. Кроме него, в цистерну бросили еще четырех самцов. Гипотезы профессора Функеля претворялись в жизнь. Ученый, кстати, уже тогда преследовал собственные цели – заказ для нужд Министерства обороны от полковника Дугина уже поступил. Инициированные профессором исследования поддержали, и он дал слово создать для вояк бесстрашного ликвидатора. Будет ли главным достоинством универсального биовоина управляемость – текущий уровень науки не мог ответить на этот вопрос. Теория Функеля была сыра и требовала подтверждения хотя бы на опытных образцах.
Ну а пока обстоятельства делали из «хозяина» убийцу. На сей раз он начал не первым. Сначала он защищался. Самого слабого самца трое других загрызли и съели спустя двое суток после начала эксперимента. Это случилось бы и раньше, будь территория помечена. Цистерна же являлась нейтральной землей. «Хозяин» не участвовал в экзекуции, поэтому ему не досталось мяса. Прошел еще один день, и хищные взгляды трех самцов скрестились на миролюбивом здоровяке, забывшем, что крысы всеядны!
Выбора не было: чтобы выжить, надо было убивать. Жилистый черный самец набросился на «хозяина» и цапнул его в правый бок. Двое других, свирепо рыча, как псы, ждали своей очереди. «Хозяин» завизжал от боли, но резво отскочил в сторону. С силой оттолкнувшись от стенки, он прыгнул на атакующего. Черный обидчик отлетел на метр, стукнувшись затылком и на миг отключившись. «Хозяин» не упускал инициативы. Он настиг врага у противоположной стенки и вцепился своими острыми клыками ему в горло. Почуяв запах крови, двое других самцов резво «записались» в союзники и, поменяв объект атаки на новую жертву, подключились к добиванию, а когда «хозяин» разжал пасть и отбежал от поверженного обидчика в свой угол, принялись раздирать черного в клочья…
Он смотрел на кошмар со стороны, они же, пережевывая окровавленные куски, поглядывали на «хозяина». И тут он завелся. И продолжил бой. Он бесцеремонно прервал кровавую трапезу. Отбросил одного из оставшихся в живых самцов ударом лапы, а другого полоснул когтями по морде, вдавил в пол всем своим весом и впился в шею. Буквально в долю секунды он перемолол ему шейные позвонки и, убедившись, что с врагом покончено, моментально оценил обстановку. Территория принадлежала ему! «Хозяин» пометил свой новый дом на глазах очумевшего от страха единственного оставшегося в живых конкурента.
В дальнем углу трясся последний самец. «Хозяин» уже успокоился. Поэтому не был расположен к дальнейшей схватке. Он даже разделил с трусом свой стол. Благо еды теперь было достаточно. Крысиное мясо на вкус было ничуть не хуже, а может быть, даже лучше другой пищи.
Когда запасы истощились, «хозяин» терпел. В момент, когда они закончились вовсе, он не трогал соседа еще два дня. На третьи сутки без пропитания он почувствовал непреодолимое желание напасть на соседа. В конечном счете агрессивность, спровоцированная отсутствием корма, вылилась в открытое противостояние. Трус понимал безвыходность своего положения, как-то обреченно и вместе с тем отчаянно сопротивлялся, мобилизовав все свои внутренние ресурсы. Однако бойцовские качества «хозяина» перевесили. Хребет труса был сломлен, как соломенная тростинка.
«Хозяин» превратился в крысу-убийцу. Теперь он не мог питаться ничем, кроме крысиного мяса. Запах крови возбуждал его. Вид соперника мгновенно будил в нем хищнические инстинкты…
Потом опять пришли двуногие и отпустили «хозяина». Его подкинули в трюм. И «хозяин» начал свою войну. Это была настоящая бойня. Он уничтожал всех, кто попадался на пути. И поедал своих собратьев. Он перебирался из тамбура в тамбур, из отсека в отсек в поисках новых жертв. Крыс на корабле становилось все меньше и меньше. Двуногие торжествовали. Вскоре «хозяин» добрался до своего прежнего жилища – офицерского камбуза. Найденные остатки пищи не привлекли его внимания. Он искал себе подобного. И нашел…
Перед ним стояла белая самка. При подобном повороте событий «хозяин», не раздумывая, бросался на жертву и убивал ее. Так крысиный ликвидатор действовал уже на протяжении полутора месяцев – целую вечность, ведь крысы живут максимум три года. Сейчас же неведомая сила вынуждала его медлить. Он исступленно вглядывался в глаза самке, будто пытаясь вспомнить нечто очень важное.
Самка робко приближалась к нему. Подойдя вплотную, она долго обнюхивала «хозяина». Тот стоял неподвижно, как крокодил, прикинувшийся деревянным суком. Чего-то ждал. Инстинкт, разрывая внутренности, выталкивал его к безжалостному бою. Он не в силах был противостоять нахлынувшему позыву.
Она узнала его, ее покровителя, отца ее утопленных детенышей. Он вернулся. Двуногие гиганты не убили его. Он, ее «хозяин», цел и невредим. Он неуязвим и хитер, обманул коварных преследователей, и вот он здесь! Альбиноска задорно взвизгнула и подпрыгнула от радости.
В момент ее прыжка механически сработал рефлекс. Его мускулы неестественно вздулись. Пульс боевым барабаном стучал в кровеносных артериях. Он весь напрягся и свирепо зарычал. Это был боевой клич крысолова.
Она не поняла, что происходит. Инстинкт самосохранения не сработал. Она не стала убегать. Что за глупости – убегать от него? От ее единственного, любимого самца! Что стряслось?!
Больной вопрос застрял в сознании разрезающим мышцы крюком. В ее тело вонзились его когти. Все произошло стремительно. Он перегрыз ей горло. Альбиноска умерла в ту же секунду, и лишь едва заметные конвульсии да струящийся родничок алой крови свидетельствовали о том, что здесь еще мгновение назад теплилась жизнь.
Ушные раковины заложило. Он ничего не слышал. Голову разрывало сильнейшее давление. Лапы не слушались. Ему стало плохо. Впервые в жизни ему было настолько плохо. Невыносимо. Он то дотрагивался до мертвой тушки альбиноски, то отскакивал от нее в ужасе, то протяжно выл и стонал, склонившись над сокрушенной жертвой. Ставшее привычным свежее крысиное мясо лежало перед изголодавшимся самцом, но он не мог это есть. Сейчас он хотел одного – чтобы прекрасная белая самка ожила, чтобы в ее мутно-серых глазах вновь зажегся свет жизни.
Что он наделал! «Хозяин» разбежался и изо всех сил врезался в стену. Затем еще и еще раз. Он возвращался к самке, усаживался напротив и с надеждой ждал. Он надеялся на чудо. Представлял, как она вскочит как ни в чем не бывало, и все будет по-прежнему. Почему она не встает? Он не желал верить в случившееся. Его сдергивало с места в безумном порыве, и он снова мчался к стене, сознательно разбивая себе голову. Но боль не приносила успокоения. Ему становилось все хуже и хуже. Крысиная душа проснулась и уничтожала тело.
– Наконец-то мы его нашли, – вздохнул вошедший в кают-компанию усатый мичман. – Вот он, крысиный убийца. Очередную тварь замочил. Гляди-ка, она белая, прям как домашний хомяк. Чудеса, да и только! Надо же… Ладно, давай, лови его, командор приказал отдать его профессору. На хрен этот крыс сдался этому московскому светилу?! У этих чудаков-ученых свое кино!
– Какое там кино! – засучивший рукава робы морячок держал в руках капроновую сетку. – Он его в лаборатории запрет и будет мучить да всякие инъекции вкалывать.
– Нам до этого дела нет. Командор приказал выловить и отдать профессору!
«Хозяин» сопротивлялся вяло, словно только и мечтал о том, чтобы на него накинули сетку. Его подняли и потащили. Потом повезли куда-то далеко. Свет прожекторов, шум, бряцанье железа, слепящие блики на остром лезвии скальпеля… Больше ничего. Мрак, пустота…