«Надеюсь, из-за этого у меня не будет неприятностей», — подумала я, а вслух сказала:
— Очень приятно.
Кирилл с интересом разглядывал меня. Затянувшаяся пауза начала действовать мне на нервы. И в этот момент подоспела помощь в лице Ильина-старшего. Он оценил ситуацию и произнес дружелюбно:
— Вы уже успели познакомиться?
Мы одновременно кивнули. Говорить в такой обстановке мне казалось кощунственным, поэтому я молчала. Тишину снова нарушил Дмитрий Александрович, который изъявил желание познакомить меня со всеми остальными и направился было к выходу, чтобы сразу же приступить к делу. Я остановила его жестом и произнесла:
— Я думаю, это не совсем уместно сейчас, время еще будет.
Дверь вдруг распахнулась, и в комнате появилась немолодая женщина в черном платье и белом передничке, которая катила перед собой сервировочный столик. На нем стояли малюсенькая чашечка, очевидно, из очень дорогого фарфора, такие же изящные кофейник, сахарница и блюдце с чем-то съестным.
— Надежда Сергеевна, это Танечка, она прилетела сегодня, — сказал Кирилл, указав в мою сторону.
Домработница посмотрела на меня уставшими глазами и кивнула:
— Где прикажете отвести ей комнату? — она работала, по-видимому, уже давно и понимала хозяев с полуслова.
Дмитрий Александрович напряженно посмотрел на меня, я прочитала в его взгляде то, что мы забыли обсудить эту деталь. Но всего ведь не упомнишь!
— Татьяна еще не подумала, где ей будет удобно, — спас положение Кирилл, заметив нашу растерянность.
Надежда Сергеевна кивнула и бесшумно вышла. Итак, представление началось.
Дмитрий Александрович встал и рывком достал из бара бутылку коньяка. Плеснув трясущимися руками несколько капель на дно широкой рюмки, он обернулся ко мне.
— И как с этим быть? — он опять смотрел растерянными глазами, но не на меня, а куда-то, казалось, сквозь меня. Его мысли были далеко отсюда.
— Все очень просто, — мой голос звучал спокойно. — Я ведь не полноправный член семьи, поэтому никому не покажется странным, если я поселюсь в гостинице.
* * *Время неумолимо передвигало стрелки на старинных напольных часах. Дмитрий Александрович нервно поглядывал в их сторону. Кирилл спокойно пил яблочный сок и покачивал ногой в такт какой-то, вероятно, крутящейся в его голове мелодии. Мне даже показалось, что ему совершенно безразлично то, что происходит в доме. «Странно, сестра родная все-таки», — успела подумать я, когда дверь распахнулась и в комнату почти влетела симпатичная стройная девушка в траурной одежде.
— Вот вы где! — воскликнула она и, заметив меня, осеклась.
Девушка стояла в дверях, растерянно глядя на сидящих в комнате. На вид ей было двадцать три — двадцать четыре года. Темные каштановые волосы переливались на свету, в огромных голубых глазах утонул, наверное, не один десяток мужчин. Судя по внешности — фотомодель, хотя обычно в таком возрасте девушки этой профессии уже благополучно выходят замуж за своих спонсоров, если им удается вовремя охомутать солидных дядечек, и уходят из модельного бизнеса. Вероятно, так и собиралась сделать Полина. Как я догадалась, что было в принципе нетрудно, это и была Ксения Богданова, подруга погибшей. Девушка все еще недоверчиво смотрела на меня, когда Дмитрий Александрович заметил ее недоумение и произнес:
— Ксюша, познакомься, это Татьяна Иванова, моя близкая подруга. Только сегодня прилетела.
— А Полина ничего мне не рассказывала, — растерянно пробормотала Богданова и присела на краешек дивана. Она замолчала, потом вдруг спохватилась: — Кстати, я зачем вообще пришла? — было заметно, что трагедия оставила свой след на всех — Ксения вела себя словно потерянная. — А, ну да, вас Олег искал…
— Танечка, я сейчас вернусь, — Дмитрий Александрович поспешил к так и не состоявшемуся зятю. — Ты меня извинишь?
Я кивнула. Кирилл тоже ушел, правда, молча. Я осталась наедине с девушкой. Ее, судя по всему, не слишком устраивала моя компания, и она сидела как на иголках. Можно было подумать, что ее мозг напряженно работает в поисках уважительной причины, которая бы позволила ей поскорее покинуть комнату. «Что-то ты дергаешься, подруга. Может, рыльце в пушку?» — подумала я, а вслух произнесла, стараясь придать своему лицу выражение святой невинности:
— Как же произошло все… Прямо перед свадьбой — и такое горе. Дима сильно переживает, даже осунулся. Он мне про дочь мало рассказывал. Может, ты прольешь свет на ее жизнь? Мне так интересно…
По моему тону нельзя было догадаться о корыстных целях вопроса, но Ксения как-то странно на меня посмотрела и сказала:
— Вы знаете, сегодня такой день… Да, впрочем, вам не понять… — Мысли девушки как-то судорожно превращались в слова. — Мне трудно сейчас говорить об этом, а вы можете спокойно узнать все от кого-нибудь другого.
Она специально сделала акцент на «вы», чтобы показать — в подруги мне набиваться к ней вряд ли стоит. Держит расстояние… Ну да ладно. Но все-таки обидно, что я получила от ворот поворот. Надо же, не успела толком к делу приступить, а щелчок по носу уже схлопотала. Надеюсь, с другими мне больше повезет.
Дверь открылась, и вошел Дмитрий Александрович. Ксения быстренько юркнула в образовавшийся проем. Только я ее персону без внимания не оставлю, не на ту она напала, если думает иначе.
— Что-то произошло? — спросил Ильин. Похоже, в этом доме он — единственный, кто будет относиться ко мне хорошо.
— Да нет, ничего особенного, просто у всех нервы на пределе, — ответила я, стараясь не подать вида, что мне неприятно. У него и своих забот, и проблем достаточно.
— Пойдем? Машина из похоронного агентства уже приехала…
* * *Полина лежала в гробу, усыпанная белыми розами, в подвенечном платье. Казалось, она просто заснула и жизнь все еще наполняла ее тело, потому что на ее щеках, освещенных ярким солнцем, играл румянец. Даже в смерти девушка выглядела просто потрясающе. Мне стало не по себе. За свою жизнь я видела много умерших людей, причем в некоторых случаях это зрелище было не для слабонервных, но осознать, что красивая и молодая женщина таким нелепым образом покинула этот мир, было почему-то трудно.
Никто не рыдал, не бился в истерике. Вероятно, потому, что и остальные, так же как я, не поверили до конца в случившееся. Хотя со смертью близкого человека всегда трудно смириться. Проходит время, и просто отвыкаешь от его присутствия, но осознавать, что он больше никогда не появится рядом, тяжело.
Через десять минут гроб погрузили в специальный автобус, и все многочисленные желающие попрощаться с девушкой на кладбище расселись по своим автомобилям. Я села вместе с Дмитрием Александровичем и Кириллом. По дороге до самого кладбища в салоне стояла полная тишина. Я подумала, что в других машинах сейчас вряд ли наблюдается аналогичная ситуация. Люди, собравшиеся на эти похороны, хоть и относятся к другому социальному классу нашего общества, чем неизменные старушки около подъездов, но все же склонны к сплетням не меньше их, просто темы для обсуждения другие.
На кладбище с памятника на памятник прыгали весело чирикающие беззаботные птички. На них никто не обращал внимания. Я всматривалась в лица, выискивая в них что-нибудь подозрительное. В целом картина была бесперспективной: никто не вызывал недоверия. К тому же и моя хваленая интуиция молчала, поддавшись всеобщему подавленному настроению. Погода резко контрастировала с происходящими событиями, и от этого на душе становилось еще тоскливее.
Но вот обычная церемония прощания подошла к концу, и вскоре на кладбище стало одним холмиком больше. Процессия двинулась обратно в особняк, где должен был состояться прощальный ужин. На обратном пути в нашей машине стояла та же тишина. Дмитрий Александрович рассеянно наблюдал за проплывающим за окном пейзажем, не веря, что все закончилось. Мне было искренне его жаль — сейчас ему предстояло выслушать массу соболезнований и сожалений. Кирилл нахально рассматривал мою персону, всем своим видом показывая, что не очень-то мне доверяет. Что ж, придется доказать ему, что некоторые женщины могут умело сочетать ум и красоту… в одном флаконе, так сказать. Этим я и собиралась заняться в ближайшее время.
* * *В просторной столовой уже был накрыт огромный стол. Я изъявила желание посмотреть комнату Полины, и Надежда Сергеевна повела меня по длинным коридорам. Да, в таком доме можно запросто заблудиться, как Алиса в Зазеркалье. Доведя до цели, домработница любезно оставила меня одну, не задавая лишних вопросов.
Комната представляла собой помещение довольно внушительных размеров с огромной кроватью посередине. «Полина жила как принцесса», — заметила я и приступила к осмотру небольшого туалетного столика, который был заставлен косметикой и парфюмерией известных фирм-производителей. Я взяла в руки небольшой флакончик с духами. «Ультрафиолет» от Пако Рабанна — у девушки был неплохой вкус. Порывшись среди множества бумаг, не представляющих интереса, и увесистой кипы фотографий, я не нашла ничего подозрительного и закончила обыск, пока меня кто-нибудь не застал за этим не очень благородным занятием.
Комната представляла собой помещение довольно внушительных размеров с огромной кроватью посередине. «Полина жила как принцесса», — заметила я и приступила к осмотру небольшого туалетного столика, который был заставлен косметикой и парфюмерией известных фирм-производителей. Я взяла в руки небольшой флакончик с духами. «Ультрафиолет» от Пако Рабанна — у девушки был неплохой вкус. Порывшись среди множества бумаг, не представляющих интереса, и увесистой кипы фотографий, я не нашла ничего подозрительного и закончила обыск, пока меня кто-нибудь не застал за этим не очень благородным занятием.
Когда я подошла к окну, чтобы полюбоваться открывающимся видом, в комнату вошел мужчина. Я его заметила еще на кладбище рядом с Ксенией. В принципе я его и раньше видела: это была довольно известная своими любовными похождениями личность — Олег Никифоров. Он представлял собой классический пример героя-любовника из мыльных опер. Многие женщины по таким типам с ума сходят, но я все равно не понимаю почему. Не в моем они вкусе.
Никифоров недоверчиво посмотрел на меня, готовый в любой момент поднять шум и вызвать свою охрану, и спросил:
— А вы что тут делаете? Я раньше вас не видел.
Я поспешила неловко улыбнуться и пролепетала:
— А я прилетела только сегодня из Питера, как только Дима мне сообщил о трагедии…
— Какой Дима? — тупо сказал мужчина и уставился на меня с еще большей неприязнью.
— Как какой? — я сделала вид, что удивилась. — Ильин…
— А-а-а, — взгляд его изменился. — А я подумал, кто это тут может оказаться…
Выражение лица Никифорова теперь можно было назвать растерянным — он наверняка пытался сообразить, как загладить ту неприязнь, с которой отнесся ко мне вначале. Объяснять подробно о моих взаимоотношениях с отцом его бывшей невесты мне не пришлось — Ксения уже обо всем доложила.
Решив оставить о себе благоприятное мнение, я, растянув рот в дежурной улыбке, представилась:
— Татьяна Иванова, — хотя надобности в этом не было — уверена, что девушка описала мельчайшие подробности знакомства со мной.
— Очень приятно. Олег Никифоров, — теперь пришла его очередь мило улыбаться.
— Так это вы были женихом Полины? Примите мои соболезнования…
Интересно, какая я по счету лезу к нему с этими банальностями.
Никифоров поморщился, как от зубной боли, при одном упоминании о случившемся. Я прибавила:
— Я не знала Полину, не было возможности пообщаться с ней лично, но я просто уверена в том, что она была прекрасным человеком, — меня как будто прорвало на детский лепет. — Вы мне о ней расскажете хотя бы немного?
Олег как-то испуганно на меня посмотрел, словно я его попросила устроить в одиночку очередную мировую войну. Еще у одного человека в этом доме совесть не чиста или я просто не вовремя со своими вопросами? Это надо проверить. И чем быстрее, тем лучше.
— К-конечно, только попозже, — промямлил Никифоров. Бедный, даже заикаться начал и, по-моему, забыл, зачем пришел. — Ну, я пойду, еще столько надо сделать…
И он практически сбежал из комнаты. Я постояла минуту в раздумье и последовала за ним.
Спустившись в гостиную, я снова обратила внимание на жеманную брюнетку. Она сидела в уголке дивана и, по всей видимости, скучала от недостатка общения. «Надеюсь, хотя бы она меня не испугается, и я наконец-то что-нибудь узнаю», — подумала я и, придав лицу тоже скучающее выражение, не спеша направилась к ней.
Девушка заметно оживилась и произнесла:
— Добрый день.
«Для кого добрый, а для кого — совсем наоборот», — подумала я и кивнула ей в знак приветствия. Мне понравился ее боевой настрой. Я пододвинула поближе к дивану журнальный столик ручной работы и присела рядом. Достав из сумочки сигарету, я вопросительно посмотрела на холеную брюнетку:
— Не возражаете?
Она отрицательно покачала головой. Я прикурила и, выпустив колечко дыма, спросила:
— Вы хорошо знали Полину?
— Ну, не сказать, чтобы очень, но мы были приятельницами… Познакомились через Андрея, директора агентства, в котором она работала.
Вероятно, мужчина с животиком им и являлся. Это я решила, судя по тону, которым девушка произнесла его имя.
Я не хотела вызывать лишние подозрения своим любопытством и ждала, пока девушка сама выдаст мне какую-нибудь информацию. Пауза затянулась, и через пару минут, когда тишина стала казаться ей гнетущей, она продолжила разговор:
— Они с Олегом казались такой хорошей парой, хотя… — на мгновение девушка задумалась, — это было просто видимостью.
Я внутренне напряглась, не показав, однако, вида. Неужели сейчас мне откроются истинные лица действующих героев? Но девушка неожиданно поднялась и начала медленно ходить по гостиной, не отдаляясь от дивана, на котором сидела я. Когда она пересекла ее в четвертый раз, я спросила:
— А почему вы так думаете?
— Что думаю? — хорошей памятью брюнетка вряд ли могла похвастаться.
— Ну, что идеальные отношения были только видимостью, — меня начинал раздражать тот факт, что я натыкаюсь на отчужденность окружающих меня здесь людей. Или на тупость, как в данном случае.
Брюнетка задумалась, пытаясь вспомнить, о ком она говорила. Этот процесс явно давался ей с трудом, и мне показалось, что еще чуть-чуть — и я услышу, как в ее очаровательной головке с тихим скрежетом ворочаются мысли.
— Не знаю, мне так казалось. Олег никогда не отличался верностью. У него были другие девушки, — произнося последнюю фразу, она оглянулась по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей, и зачем-то понизила голос, сведя его почти до шепота.
— А-а-а… — многозначительно протянула я и добавила: — С кем не бывает.
В этот момент в сумочке моей собеседницы призывно запищал сотовый телефон. Послушав несколько фраз, она жеманным голосом произнесла в трубку:
— Ну, Андрей, я же тебя просила…
Я поняла, что ждать больше нечего, и, порядком расстроенная недостатком информации, поплелась на поиски более разговорчивых объектов.
* * *Спустя некоторое время, бесцельно слоняясь по коттеджу и периодически натыкаясь на незнакомых мне людей, я увидела наконец Дмитрия Александровича. Он так же бесцельно ходил, и на его лице читались тревожные мысли, которые не покидали убитого горем отца уже несколько дней. Я подумала о том, что надо дождаться подходящего момента, и повернулась, пытаясь остаться незамеченной. Но мой маневр не удался, Ильин меня окликнул:
— Таня, ты куда?
— Да так, изучаю планировку… — надо было сказать что-то ободряющее, но подходящих слов в нужную минуту, как всегда, не оказалось. «Недалеко же я ушла по уровню интеллекта от той дамочки в гостиной…» — мелькнуло в сознании. Я чувствовала себя не в своей тарелке.
— Не проголодалась еще? Можно перекусить, — от этих слов мой желудок проснулся и начал настойчиво напоминать о том, что позавтракала я давным-давно.
— Было бы неплохо, — пробормотала я и двинулась за Ильиным в сторону кухни.
Пока я уминала за обе щеки разные деликатесы, рискуя поправиться и не влезть в свою привычную одежду, Дмитрий Александрович смотрел на меня с какой-то отеческой заботой. Сам он даже не притронулся к тарелке. После обильной трапезы мне не хотелось даже думать, единственным желанием было забраться в уютное кресло и тихо подремать. Но подобное невозможно — такая уж у меня работа: пока преступник остается безнаказанным, покой мне только снится. Но мир не без добрых людей, и спустя несколько минут я уже сидела перед камином и вдыхала аромат великолепно приготовленного кофе.
Дмитрий Александрович расположился напротив, его грустные глаза были направлены на пламя. Решив совместить полезное с приятным, я осторожно попросила его рассказать историю семьи Ильиных. Он так долго молчал, что, прикуривая сигарету, я решила уже, что так молчаливо он мне в просьбе отказал, но тут Дмитрий Александрович тихо заговорил:
— Когда родилась Полина, я был практически никем. Но, увидев ее — такую крошечную, — понял, что надо менять свою жизнь. В те времена трудно было достигнуть больших высот, и все мои усилия оказывались напрасными. Через полтора года родился Кирилл. Я выбивался из сил, чтобы обеспечить семью хотя бы самым необходимым, но денег катастрофически не хватало, мы едва сводили концы с концами…
Ильин снова замолчал, полностью погрузившись в воспоминания.
Мне почему-то с трудом представлялась крохотная комната в какой-нибудь коммуналке, где развешаны под давно не беленным потолком детские пеленки. Вернее, комната эта мне представлялась очень отчетливо, но я никак не могла заставить свою фантазию включить в столь непрезентабельную обстановку Дмитрия Александровича с семьей. По поведению Кирилла, по его манере «держать марку» можно подумать, что он родился и вырос во дворце.