Москва. Рублевское шоссе.
17 ноября 2010 года.
Темно-синий микроавтобус марки «Фольксваген» с тремя девятками в номере свернул с Кутузовского проспекта на Рублевское шоссе и помчал в сторону Кольцевой. В его салоне гремела музыка, если вообще подобный грохот можно так называть, и два молодых человека, развалившись в креслах, самозабвенно подергивались в такт с ударными. Не дергался только водитель, которому приходилось следить за дорогой и крутить баранку. Они миновали КАПП при выезде из Москвы и выбрались из города. Поскольку в десять часов вечера основная волна москвичей уже добралась до своих дач и коттеджей, пробок на шоссе не возникало. В декабре смеркалось рано, а десять вечера для Подмосковье глубокая ночь. Водитель микроавтобуса врубил дальний свет и, нисколько не заботясь тем, что слепит встречный транспорт, вдавил педаль газа в пол.
Спидометр показывал сто сорок километров в час, но перед перекрестком на Петрово-Дальнее их обогнал кортеж из трех «Мерседесов». Те катили быстрее, помигивая проблесковыми маячками синего цвета. Сзади пристроился еще один «Мерс», оборудованный спецсигналом. Он почему-то обгонять любителей музыки не стал, а включил сирену и дальний свет, требуя, чтобы водитель микроавтобуса уступил ему дорогу. Но тот продолжал рулить по центру полосы на той же скорости. Рублевское шоссе, несмотря на престижность района, по которому оно проходило, состояло всего из двух полос и широтой не отличалось. Правда, асфальт здесь дорожные службы всегда поддерживали в идеальном состоянии.
– Не борзей, Кудрявый. – Обратился один из пассажиров к водителю, не переставая дергаться в такт барабана.
– Горец, не доставай. – Огрызнулся водитель.
– А если эти из Кремля?
– Да пошли они… – Ответил рулевой, приоткрыл окно и смачно сплюнул в жесткую струю встречного воздуха. При открытом окне, сирена наседающего сзади лимузина забила грохот музыки.
– Ты неправ, Кудрявый. Можем нажить на жопу приключений! – Поддержал соседа второй пассажир, стараясь перекричать сирену и приемник.
В этот момент кортеж, обогнавший трех приятелей, резко затормозил. Кудрявый чудом успел среагировать, едва не врезавшись в багажник последнего лимузина. Пассажиров подбросило вперед, и один из них больно ударился головой о крышу. Микроавтобус занесло и частично развернуло. Они остановились.
Дальше все произошло мгновенно. Кто-то раздвинул боковую дверцу микроавтобуса и распахнул дверцу водителя. Кудрявого выволокли из салона, два других пассажира, почувствовав холодок у виска, подняли руки. Водителя скрутили и запихнули в «Мерседес», что остановился сзади. Пассажиров потащили вперед, и усадили поодиночке в лимузины кортежа. За руль микроавтобуса уселся совсем другой водитель, и через несколько минут весь автокараван развернулся и покатил в сторону Москвы. Ехали довольно долго. Поскольку пленникам тут же завязали глаза черными повязками, куда едут, они не понимали.
Не видели они, как все машины свернули на узкую бетонку. Бетонка тянулась через лес и заканчивалась шлагбаумом. Водитель «Мерседеса», что шел во главе колонны, поднял шлагбаум электронным брелком, и кортеж въехал внутрь поселка. Поселок состоял из одной улицы, по бокам которой возвышались солидные особняки. Часть из них пряталась за высокими заборами. Головной «Мерседес» уперся бампером в стальные ворота и дал короткий сигнал. Ворота медленно раскрылись, и весь кортеж закатил на участок. Участок, поросший девственным лесом, оказался огромным. До дома, что прятался за вековыми елями, еще пришлось некоторое время ехать.
Кудрявый уже полчаса сидел на стуле, не понимая, где находится. Повязку с его глаз так и не сняли. Вокруг стояла полная тишина. Руки, связанные за спиной, затекли, во рту появилась неприятная сухость. Минут через десять он спросил:
– Горец, ты здесь?
Ответа не последовало. Последовал страшный удар в живот. Парень взвыл и, сообразив, что рот открывать не следует, сидел тихо. Прошел еще час. Кудрявый почувствовал, что дверь в помещение открылась, и кто-то вошел. Потом он услышал незнакомый голос:
– Куда вы дели девчонку?
Он промолчал и снова получил удар в живот. Потом его повалили и били ногами. Как оказался опять на стуле, не помнил. На какой-то момент Кудрявый от боли потерял сознание. Тот же голос теперь звучал как бы издалека. В голове парня шумело, и этот шум искажал звуки.
– Последний раз спрашиваю, где девчонка? Или отвечаешь, или ты труп.
И он заговорил:
– Она на даче Иван Иваныча.
– Адрес?
– Деревня Воронки, дом 36 «Д».
– Это за кабаком, в Архангельском?
– Да.
– Сколько бандитов ее стережет?
– Трое.
– Кто заказчик?
– Иван Иваныч.
– Фамилия?
– Не знаю.
– Как он выглядит?
– Я его никогда не видел.
– Кто из вас троих его видел?
– Никто.
– Как он с вами рассчитывался?
– Бабки приносили на фирму и клали на стол в нашей комнате.
– ООО «Цукер»?
– Да.
– Кем вы трое там работаете?
– Охранниками.
– Все трое?
– Я еще и водитель.
– Кого возишь?
– Кого скажут.
– Кто скажет? Директор Виктор Новенько?
– Нет. У него мы просто арендуем помещение.
– Но ваш автобус приписан к фирме «ЦУКЕР»?
– Вроде. Меня это не касается.
– Как вы получаете задания?
– По телефону.
– Ты убил Игоря Клименко на Остоженке?
– Я никого не убивал.
Последовал новый удар в живот. Парня опять били ногами, но не так долго, как прошлый раз. Снова оказавшись на стуле, он услышал:
– Не хочет говорить, будем кончать. Волоките его на улицу.
– Я никого не убивал. А на Остоженку я возил троих мужиков. Я их не знаю.
– Откуда они взялись?
– Я получил задание.
– От кого?
– От Ивана Иваныча.
– Какое?
– Приехать на старый Арбат и ждать у казино. Там ко мне должны подойти. Я и ждал.
– Когда это было?
– Где-то, неделю назад. Точно не помню.
– Говори маршрут.
– Приехали на Остоженку. Я остановился на правой стороне от центра. Они вышли, перешли через улицу и вошли в дом. Минут через сорок вернулись. Я отвез их во Внуково. Там они вышли, очень торопились. Больше я их никогда не видел.
– Во сколько это было?
– Около трех часов дня.
– Описывай, как они выглядели?
– Один солидный, даже седой. Двое помоложе.
Крепкие пацаны, лет по тридцать.
– О чем они говорили в машине?
– Не помню.
– Хочешь жить, вспомнишь.
– Солидный все время смотрел на часы. Я понял, что они боятся опоздать на рейс. Их там должен был встретить какой-то мужик.
– Где там?
– Не знаю. Наверное, туда, куда они летели. Но само место они не называли.
– Произносили имя встречавшего?
– Кажется, сказали, что их встретит человек Дыбы. Больше ничего не помню.
– Багаж у них был?
– Нет. Когда они возвращались из дома на Остоженке, в руках седого был потрепанный чемоданчик. Но он его выбросил в урну.
– Как выглядел чемоданчик?
– Сильно потрепанный. У моей бабки такой в кладовке лежит…
Больше Кудрявого ни о чем не спрашивали, и он понял, что остался один. Очень хотелось, чтобы ослабили веревки на запястьях, но боль от побоев еще не прошла, и открывать рот он побоялся.
Трасса Киев – Москва.
Район города Брянска.
17 ноября. 2010 года.
Александр Прокопьевич Круг любил машину и умел водить ее мастерски. И сейчас, сидя за рулем, получал удовольствие от бесшумного и надежного двигателя, от руля, который реагировал на каждое едва заметное движение водителя, от комфорта просторного салона. Саратов уже трижды предлагал сменить его за баранкой, но Круг только ухмылялся и прибавлял скорость.
– Что, Ванька, очко играет? – Спросил он у друга, сидевшего рядом на пассажирском сидении.
– Не могу сказать, чтобы мандраж меня пробирал, но все как-то слишком странно… – Ответил майор и широко зевнул. За шесть часов дороги его разморило, но уснуть так и не удалось. Конечно, он волновался.
– Чего тебе странно? Слишком много денег за один боевой вылет? Или боишься – собьют?
– Да причем тут это? Мы же с тобой не первый год в небе. Всякое бывало. Странно другое. Слишком все таинственно. Ну, сам посуди. Почему Дыбенко просил лететь через Москву и сам забронировал нам билеты от Шереметьева? Почему посоветовал мобильные отключить? Я уж не говорю о командующем… Шмытко мужик нормальный. Боевой генерал, чего от него таиться. Да и потом он наш начальник.
– Он мой начальник. А твой начальник я, – поправил Круг друга.
– Хорошо, твой. И тебе не показалось это странным? Что-то здесь, Саня, не так.
– Думал я об этом. Но министру виднее. Да и президент, видно не возражает. Тогда что нам волноваться?
– Нашему президенту все до лампочки. Свалил на женщину работу, а сам кабанчиков постреливает.
– Нашему президенту все до лампочки. Свалил на женщину работу, а сам кабанчиков постреливает.
– Юля справится. Она и не в таких передрягах бывала. Даже в тюрьму ее сажали. Мне свояк рассказывал. Он тогда начальником следственного изолятора работал. Тимошенко, когда в камеру Лукьяновского СИЗО посадили, есть отказывалась. Думала, Кучма ее отравит. Она его делишки на солнышко выставила, а такого не прощают.
– Долго голодала?
– Да почти все полтора месяца. Когда друзьям удавалось передачу забросить, ела. А от тюремного отказывалась. Вышла, меньше сорока килограммов весила. А не сломалась.
– Крепкая дивчина.
– Она уже не дивчина. Внук в третий класс ходит…
– Все равно сок не пустила. На трибуне стоит, девочка и девочка. Но ты мне не ответил, к чему такая таинственность в нашей командировке? Почему Дыбенко не мог приказать Шмытко командировать нас в Америку? Спустил приказ, и все дела. Думаешь, отказал бы генерал министру?
– Чего ты меня достаешь? Хочешь в кювете оказаться? Разозлюсь и аварию сделаю. Вот смотри, Брянск проезжаем. Скоро и Москва-матушка.
– А в ней одни москали. Помнишь анекдот про гробы?
– Что-то слышал, да подзабыл.
– Я напомню. Нам спешить некуда. Пока байки травим, версты под колеса ложатся.
– Напомни, если не лень.
– Слушай. Данило проснулся и жене сон рассказывает. «Снится мне, жена, река наша, а по ней гробы плывут. А в них москали». А жена отвечает: «Зачем ты так, Данила. И москали хорошие бывают». «Бывают», – отвечает Данило. «Хорошие москали в хороших гробах плывут». Вот такой анекдот.
– И ты, русский человек, это рассказываешь? – поддел Круг товарища.
– Какой я уже русский? Дня без сала прожить не могу, жена хохлушка, да и говорить мне по-украински сподручнее.
– Ты в Москве этот анекдот не расскажи. Прибьют нас. В Америку не попадем.
– Тогда не расскажу.
– Вот и попался. Хочется пол-лимона заработать?
– Кому не хочется. Ты смотри лучше вперед. Там пост.
Впереди стояли три автоматчика в форме спецназа и инспектор дорожной службы. Инспектор поднял полосатую палку. Подполковник сбавил скорость и медленно подкатил к обочине. Инспектор козырнул:
– Господа киевляне, в связи с режимом Большой войны, разрешите ваши документы и приготовьте машину для осмотра.
– Чего мне ее готовить? – Усмехнулся Круг: – Она у меня всегда готова.
– Откройте капот и багажник. И выйдите из машины.
Саратов выбрался на обочину и с удовольствием потянулся. Хоть кресло французского лимузина спину не напрягало, но семь часов без движения организм чувствовал. Круг тем временем выполнил требование постового и встал рядом.
Двое спецназовцев сноровисто оглядели салон, бардачок, заглянули под кресла. Третий обследовал багажник, посветил фонариком под капот. Не без зависти заметил: – Свеженькая. Две тысячи восьмого года выпуска.
– Пока свеженькая. – Не без гордости согласился владелец. Спецназовец сразу сделал серьезное лицо:
– Что у вас в карманах?
– Бумажник, телефон и расческа. – Ответил подполковник.
– А у вас?
– У меня то же самое. Только расчески нет. Забыл дома, – признался Саратов.
Стоявший в стороне молодой боец с автоматом неожиданно улыбнулся, шагнул к Кругу и заговорил по-украински:
– Товарищ водитель, вы из Киева?
– Из Киева, сержант.
– И карточка в мобильном у вас киевская?
– Естественно. Правда, с ней и в Австралию позвонить можно.
– Вы не разрешите мне воспользоваться вашим телефоном? У меня мама в Киеве живет.
– Мама в Киеве, а служишь в русской армии?
– Я женился на питерской дивчине и взял гражданство. Она на Украину ехать не захотела. А я без нее не могу.
– Больно рано женился. – Проворчал Круг и протянул телефон бойцу: – Звони.
– А он у вас выключен.
– Включи, если выключен.
– Не умею.
Круг включил мобильный и тут же раздался звонок. Подполковник вздохнул и поднес трубку к уху.
– Слушаю.
– Подполковник Круг?
– Да, я.
– Не узнаешь, сукин сын?!
– Семен Ильич!
– Не Семен Ильич, а командующий военно-воздушного флота Украины генерал Шмытко.
Подполковник непроизвольно встал по стойке смирно:
– Так точно, товарищ главнокомандующий.
– Вот что, Саня. Возвращайтесь со своим штурманом в Киев и отчитайся, куда собрался и зачем. Тебя сама Юлия Владимировна хочет видеть. Понял?
– Так точно. Но завтра, Семен Ильич, пятница – короткий день.
– У нас теперь все дни длинные. А у Тимошенко и подавно. Жду в своем кабинете.
– Слушаюсь. – Круг машинально спрятал телефон в карман. Боец, из соображений деликатности отошедший на время разговора, быстро вернулся:
– Товарищ водитель, а позвонить?
– На, звони своей мамочке, сержант. – Круг отдал бойцу телефон и повернулся к Саратову: – Похоже, Ваня, не сможешь ты себе купить спиннинг со шведской катушкой. Мы возвращаемся в Киев. Генерал Шмытко звонил. Видно, пронюхал, старый лис.
Развернувшись, километр ехали молча. Потом Саратов сказал:
– Раз в Москву не едем, надо было на посту им анекдот рассказать. Хорошие москали в хороших гробах плывут.
Киев. Владимирская улица.
Здание СБУ. 17 ноября 2010 года.
Натан Маркович Лазовой сегодня ночевать дома не собирался. Ночью он собирался работать. Семья генерала уехала по туристической путевке в Японию, и его ночные бдения близких не тревожили.
После посещения главы правительства глава Лрзовой поспешил в свой рабочий кабинет. Руководитель СБУ торопился от вопросов, связанных с летчиками Кругом и Саратовым, вернуться к делам текущим. Для этого созвал на десять вечера экстренное совещание, пригласив к себе двух заместителей и начальника столичного отделения СБУ. Текущие дела выглядели не менее тревожно. По агентурным данным, в офисе штаба «Национальный реванш» царило необычайное оживление. Актив партии заседал круглые сутки. В Киев из регионов страны съезжались проводники филиалов организации и ее активисты. Но никаких публичных акций «Реваншисты» не проводили. Это было тем более странно, что ультранационалы обожали шествия и митинги. Причем с лозунгами, откровенно призывающими к немедленному силовому захвату власти. Правда, после того как кресло премьера заняла Юлия Тимошенко, руководитель спецслужб для себя отметил: таких шествий стало меньше и проводились они спокойнее. Юлия Владимировна, хоть сама и не состояла в националистических организациях, но националистам иногда помогала. Как всякий политик, когда ей было нужно, она пользовалась и их поддержкой. Что думала сама глава государства о программе «Национального реванша», генерал СБУ не знал и знать не хотел. Натан Маркович, как всякий профессиональный разведчик, неплохо разбирался в психологии людей. Его дома часто спрашивали, поскольку с премьер-министром Лазовой знаком давно, что он думает о ней как о человеке? Натан от подобных вопросов обычно уходил шуткой – «Тимошенко не человек, а политик. Не надо путать».
На самом деле он примерно так и считал. Политик не может быть хорошим человеком в обывательском смысле. Политик это игрок, и судить о нем должно только по результатам его деятельности. Юлия мечтала не просто взять власть, а рвалась работать. Кое-как она работать не умела. Если что делала, так на полную катушку. Народ нутром это чувствовал и ее поддерживал. За это же качество премьер-министра уважал и Лазовой. Да он и не верил, что ангел в состоянии править государством. Ангелам на земле не место.
Что касается «Национального реванша», то партию националов Тимошенко принимала как одну из красок политической палитры Украины. И такое положение вещей до сегодняшнего дня «Реваншистов» устраивало. Если бы не это обстоятельство, генерал Лазовой заподозрил бы в стане националистов признаки готовящегося мятежа. А сигналы о подготовке переворота у него имелись. Не далее как вчера агенты СБУ, внедренные в киевское отделение «Реванша», сообщили о возможном в самые ближайшие дни применении силы. Этот вывод они сделали на основании того, что в Киев начали съезжаться не только партийные функционеры движения, но и группы боевиков. Лазовой решил сегодня же провести операцию по их проверке. Отряды специальных подразделений были оповещены и находились в полной боевой готовности. Киевские адреса, где давали приют боевикам с периферии, в СБУ имелись давно. Лазовой спланировал начать облаву ночью, чтобы не привлекать к ней внимания горожан.
Совещание длилось уже больше часа. Руководители службы безопасности обсуждали последние детали предстоящей операции.
Сам Лазовой по призванию был типичным разведчиком, и обязанностями главы политической полиции тяготился. Недаром он оставил за собой отдел внешней разведки. Но служба есть служба, и иногда внутренние проблемы становятся опаснее внешних.
Заместитель Лазового, генерал Вадим Лукьянович Бабиченко, наоборот, внутренние украинские вопросы решал куда охотнее.