Чтобы наладить большой приемник, нам потребовался год; к этому времени Земля уже молчала. Возможно, какие-то сигналы еще блуждали под ионосферой, но мы их уловить уже не могли. Только после этого сомневающимся стало ясно, что мы предоставлены самим себе. Но и по сю пору материнская планета молчит загадочно и страшно, словно род людской, вопреки предсказаниям Элис, все-таки пресекся в своей колыбели. Орбитальные съемки дают странные картины — некоторые города разрушаются, некоторые вырастают за несколько лет на ровном месте. Почти исчезли пустыни; даже проплешины отравленных земель и воронки ядерных взрывов понемногу затянула растительность. Интересно, вымерли все-таки люди, или раскололись на несколько враждующих видов, или просто одичали? И кто в таком случае сменил их на электрическом троне царей природы: собаки? крысы? тараканы, упаси боже?..
Зато наша колония процветает. Город расширяется; скоро он займет все Море Облаков, и водородных ресурсов Луны уже не хватает для обслуживания реакторов. Мы наладили доставку льда с внешних планет, однако все громче звучат голоса тех, кто призывает рассеяться по Солнечной системе, освоив прочие ее миры. Дуэйнсиане собираются перебраться на Титан (самое подходящее место для таких сумасшедших), алиенисты — терраформировать Марс (этому проекту лет триста, но со времен первых лифтов никто не воспринимал его всерьез — зачем прикладывать столько усилий, если по другую сторону лифт-канала нас ждут готовенькие водно-кислородные планеты?). Какие-то мелкие группы порываются освоить пояс астероидов, или добывать тяжелые элементы на Меркурии. Эвангелиты поговаривают о возвращении на Землю — если агент фазового сдвига уже выветрился, в чем наши биологи далеко не уверены.
Дочка довольно чмокает губами. На виске ее помигивает индикатор: в кору мозга загружается развивающий сон. Я даю лайф-системе команду добавить в молоко стимулятор синапсообразования.
Мой дубль тем временем плывет по бульвару Циолковского. Все так же благоухают цветы, в куполах шелестят клены. Прохожих немного, как и два века назад — только Луна стала больше. Зато выглядят они еще более пестро. Большинство, конечно, обитает в биологических телах, но тут и там виднеются сквозь вирт-фильтр фантомы присутствия, или поблескивают металлокерамикой независимые зонды. Очень немногие лунари уходят в ирреальность безвозвратно, оставляя тело и перенося основную программу на интелтронный носитель, но почти все существуют, как я, параллельно в двух мирах, одним аспектом личности ныряя в холодное информационное море, а другим — утешаясь плотскими радостями.
У многих тел общепринятые разъемы заменяет тонкая серебряная татуировка — след встроенной лайф-системы. Такой же, как у меня. Новые модели внешне не проявляются, но обеспечивают наше условное бессмертие ничуть не менее надежно.
Меня отвлекает шум. Я подключаюсь к датчикам в соседней комнате: ничего страшного, это младший сын играет с соседом, создавая все более убедительные голографические образы. Архивирую мягкое отеческое внушение, отсылаю: нечего хвастаться. Окраинная часть моего сознания фиксирует вызов от локальной субличности Рональда — тот интересуется моим выступлением на завтрашнем консенсусе по вопросу рассеяния; сообщаю, что свяжусь с ним позже.
Удивительно быстро стерлась грань между рожденными и сотворенными людьми. Мне трудно порой бывает вспомнить, кто из наших детей появился на свет хаотическим ростом синапсов в биологическом мозгу, а кто — слиянием характерных черт наших с Элис матриц личности в киберпространстве.
Перегрузка памяти завершена. Запускаю уплотнение, и, морщась, приказываю лайф-системе ввести что-нибудь от головной боли, которую всегда вызывает у меня эта процедура. Система послушно повинуется, не забыв уплотнить мембраны молочных желез, чтобы нейрипротектор не достался малышке Виктории.
Если кому-то будет интересна моя история, он теперь всегда может ознакомиться с ней из первых рук, — для друзей моя дальнепамять всегда открыта. И для потомков — тоже. Многочисленные лунные Макферсоны насчитывают уже четыре поколения, и им полезно будет вспомнить прошлое — хотя бы для того, чтоб не повторять моих ошибок.
Ведь, хотя мы прошли долгий путь, тот, что лежит перед нами еще дольше. Мы победили Колониальную службу, но что стало с сорока мирами, оставленными на произвол судьбы? Человечество рассеялось между звезд на века… но не на вечность. Уже идут разговоры о том, чтобы направить разведывательный зонд к альфанской системе — ближайшей к Солнцу. Но если наша немногочисленная колония в силах совершить это, то не увидим ли мы вскоре приближающийся со стороны альфы Центавра или дельты Павлина лифтовоз? Или — чем не шутит судьба — выныривающий из пенроуз-туннеля первый сверхсветовой корабль?
Дочка открывает младенчески-сизый глаз и лукаво подмигивает. Ей, как и мне, очень интересно, когда мы встретим тех, кто остался в других доменах? Что они скажут о нас? А мы — о них?
Примечания
1
крупный план сильно обгорелого контрабандиста
2
звездная карта
3
кредчип, очень крупный план
4
звездная карта
5
тошнотворные сцены некрохроники
6
карта
7
огоньки на карте
8
показано в полном составе
9
искрящийся гибрид компаса со снежинкой
10
повешенный вниз головой голый евнух
11
карта — синее поле, испещренное красными точками так густо, что островов не видно
12
крупный план — наступающая на полуголых индонезийцев цепь патрульных
13
дюжина давно примелькавшихся, чем-то смутно похожих кислых харь
14
что-то темно-красное
15
панорама — родильный барак, под потолком верещит мартышка
16
некрохроника
17
очередная порция кислых харь
18
пейзаж — каменистая равнина под грязно-зеленым небом
19
панорама слепяще-белых корпусов у подножия золотой горы
20
картинки нет, что само по себе странновато, могли бы и показать
21
суровые лица голубцов
22
раскадровка: план системы, соединенные красной чертой планеты, потом — реальная съемка, орбитальный лифт-терминал над Антеей, потом — представительный мужчина в типично альфанском комбинезоне, но черном и явно от-кутюрного фасона, вместе с обвешанным наградами колониальщиком разрезают традиционную ленточку
23
уже поднадоевшая некрохроника
24
карта
25
звездная карта
26
карта двойной системы дзеты Сетки и положение планет-близнецов на ней
27
жирно перечеркнутый алым портрет с неразборчивой подписью
28
карта
29
документальная съемка: искаженные страхом смуглые лица, медленно ползущие по ржавой равнине шасси вековой давности машин
30
документальная съемка: покосившиеся вышки экстракторов, медленно бегущие по дну карьера, мимо нефтяных луж, фигурки в пыльно-желтом, тишина
31
подсвечены алым на карте
32
звездная карта, как же без нее — попробуй, вспомни, где находится красный карлик, не заслуживший даже номера, не говоря уже о греческой букве
33
многозначительная пауза; ее заполняют документальные кадры — боечеловек на тренировке разносит бетонные блоки, потом — мельком операционная, медсестра в хирургическом бикини, поблескивая асептической пленкой, держит на весу композитную берцовую кость, потом — боелюди в голубых «скорлупах», поделившись на моги, зачищают поселок, не поймешь — в реале или на учениях
34
звездная, как легко догадаться, карта
35
очень серьезные господа в голубых мундирах торопливо запрыгивают в лифт-кабину
34
звездная, как легко догадаться, карта
35
очень серьезные господа в голубых мундирах торопливо запрыгивают в лифт-кабину