Ешь правильно, беги быстро. Правила жизни сверхмарафонца - Фридман Стив 18 стр.


С точки зрения физкультуры все еще проще и одновременно сложнее. Да, движение нам необходимо. Но какая форма движения нам нужна – произвольная или структурированная с научной точки зрения? Для управления собственным физическим развитием я применил научный подход, но при этом не потерял первобытную, животную радость от бега. Я устраиваю дни отдыха, если чувствую, что мне это необходимо, даже если это противоречит тренировочному плану. Сверхмарафонцы используют всевозможные источники знаний для своих тренировок, мы не можем позволить себе быть слишком консервативными. Потому что единственное, что я точно знаю о беге на 100 миль, – это то, что на дистанции обязательно встретится что-то неизвестное мне ранее.

Умение принимать неопределенность как данность когда-то было частью жизни. И тренировки были постоянными. Мы бегали за едой и от хищников. Мы наедались досыта или голодали в зависимости от времени года. Мы много ходили и много спали.

А теперь мы просто сидим. Мы ездим на машинах, зависаем в интернете и смотрим телевизор. И, конечно же, это имеет негативные последствия. Согласно опубликованным в журнале American Journal of Epidemiology данным исследования, в котором участвовали 123 216 человек, у мужчин, которые проводили сидя более шести часов в день, риск ранней смерти был на 17 процентов выше, чем у мужчин, которые сидели меньше чем три часа. У женщин разница составляла 34 процента. Причем процент этот не зависел от того, курили ли участники исследования, страдали ли от ожирения и, что больше всего меня поразило, занимались ли спортом.

Люди созданы не для того, чтобы сидеть целыми днями. И не для того, чтобы весь день совершать движения с мелкой моторикой, чего требуют практически любые современные виды профессиональной деятельности. Нашему телу нужны разнообразные широкие размашистые движения, задействующие все мышцы тела. И когда мы проводим дни напролет, совершая мелкие движения, например печатаем, разбираем продукты в супермаркете, выпекаем гамбургеры или двигаем компьютерной мышкой, мы создаем дисбаланс в самих себе.

Чтобы компенсировать этот дисбаланс, важен навык структурированных тренировок. Дело тут даже не в том, что обязательно надо бегать, а скорее в том, чтобы забыть о дурных привычках и скомпенсировать дисбаланс, вызванный реалиями современной жизни.

Забег в Медном каньоне – это два круга по выжженным, пыльным дорогам с подъемом на 600 метров, через заросли папайи и грейпфрута, мимо груд камней. Трижды мы пробегали через городок, мимо улыбавшихся местных жителей, что-то распивавших под грохот инструментов местных музыкантов.

Я особо не убивался, я же был в отпуске. Придерживался обычного темпа – семь минут на милю. Да, я был тренированным бегуном, но и эти ребята тренировались всю свою жизнь, пусть даже сами этот процесс тренировкой и не называли. Мне было интересно, как тараумара гармонично совмещают бег, питание и свои будничные заботы, я тоже так хотел. А еще я хотел победить в этом забеге. И они это знали. Для меня было просто честью победить. Для них – достаточным количеством кукурузы, чтобы прокормить всю деревню в течение следующего года.

Я немного прибавил скорость и за поворотом заметил ярко-голубую рубаху. Это был один из тараумара, Сильвино, в своем традиционном наряде. Я стал его нагонять. Я вдыхал сладкий аромат цветущих кактусов. Я пробежал мимо колючих зарослей фукьерии в алых пятнах бутонов. На 41-й миле я догнал Сильвино и махнул ему рукой, приглашая следовать за мной. Мы не сказали друг другу ни слова, но я хотел, чтобы мы вместе погнались за Арнульфо. Я хотел, чтобы мы втроем выбежали на финишную прямую. Но у Сильвино больше не осталось сил.

Я увидел Арнульфо на последнем повороте. Он тоже неважно выглядел. Мы посмотрели друг на друга, и я заметил на его лице усталость и признаки обезвоживания. Я знал, что это такое. Но я заметил и кое-что еще – боевой дух. Я понял, что Арнульфо не собирается сдаваться. Нам оставалось пробежать пять миль, и он был впереди меня минут на семь или восемь. Я думал, что у меня получится его нагнать. Я включил все обороты и полностью отдался животному инстинкту. Но на этот раз этого было недостаточно. Потому что тот же животный инстинкт был и у Арнульфо.

Он выиграл, финишировав на шесть минут раньше меня. Он обошел меня менее чем на милю.

После окончания забега я не обнял его, не приветствовал. Я просто сказал, хотя он и не понимал по-английски, что очень впечатлен и что он очень сильный. Потом несколько раз повторил по-испански: «Очень сильный».

А затем я ему поклонился. Из уважения.

Меня потом спрашивали, не поддался ли я ему ради диалога культур или просто специально, пожалев его. Эти люди не знают, что такое для меня участвовать в соревновании. Арнульфо выиграл совершенно честно. На следующий год я снова приехал в Медный каньон и на этот раз «сделал» его на 18 минут. А призовые кукурузу и $750 отдал рарамури.

Голая правда

Самое прекрасное в беге босиком или в минималистской обуви то, что ты работаешь над способностью своего тела контролировать движение в пространстве. Между тобой и поверхностью земли ничего нет, так что информация о беге поступает напрямую, с каждым шагом. Для тех, кто восстанавливается после травм, у кого есть неполадки в организме или просто для любителей беговой обуви бег в кроссовках вполне приемлем. Важно не то, бегаете вы босиком или в обуви, а то, обращаете ли вы внимание на технику бега. Если бег босиком помогает вам улучшить технику, это замечательно.

Хотите попробовать бег босиком? Прежде чем отбросить подальше кроссовки и записываться на забег на 10 км, помните: главное здесь – осторожность и постепенность. Обычно травмы случаются, когда бегуны слишком быстро наращивают объемы.

Для начала найдите участок, по которому можно бегать по траве или по песку минут пять или десять один или два раза в неделю. И не волнуйтесь по поводу скорости. Вы работаете над техникой. Увеличивайте постепенно длину пробежек, если вам этого хочется, до тех пор, пока не будете бегать минут 20 или 45 раз в неделю. Мне нравится пробегать две-три мили по внутренней стороне беговой дорожки на стадионе или бегать в парке в дни, когда по расписанию тренировок следует легкая пробежка, или в качестве заминки после работы на беговой дорожке на стадионе.

Тут надо помнить две важные вещи помимо того, что не спешить и бежать осторожно. Во-первых, не обязательно бегать босиком постоянно, чтобы получить желаемый результат. И во-вторых, даже не обязательно бегать совсем босиком. Легкие минималистские кроссовки или марафонки могут дать ощущение бега босиком и позволят улучшить беговую технику. Я занимаюсь на тренировках, как правило, в марафонках Brooks и сверхмарафоны бегаю в них уже лет двенадцать. Марафонки и минималистские кроссовки обеспечивают главное – удобство и эффективность.

Гуакамоле «Холи-моли»

Авокадо – прекрасный источник ненасыщенных жиров, а перец халапеньо придает блюду приятную остроту (из халапеньо нужно предварительно удалить семена, а если для вас он слишком острый, можно использовать половинку перца).

И по отдельности эти продукты достойны уважения, а в сочетании получается одно из лучших кулинарных изобретений человечества. Это одно из моих самых любимых блюд. Я не могу себе представить ужин, особенно если речь идет о мексиканской кухне, к которому не подошел бы гуакамоле. Попробуйте хотя бы ложку этого блюда, и вы со мной согласитесь. А для легкого здорового перекуса употребляйте это блюдо с горячими кукурузными лепешками тортильяс.

Ингредиенты:

2 зрелых авокадо

сок двух лаймов

1 помидор, пошинковать

1 долька чеснока, пошинковать

1 перец халапеньо, пошинковать

10 стеблей кинзы с листьями, пошинковать

1 ч. л. соли

Разрежьте авокадо пополам и выложите ложкой содержимое в глубокую тарелку. Вмешайте сок лайма и остальные ингредиенты. Растолките толкушкой для картофеля или ложкой до получения достаточно однородной массы и дайте смеси постоять перед подачей 10–20 минут.

Получается 2,5 чашки, 6–8 ложек.

16. Центр управления Western States, 100 миль, 2006

Нет, наверное, такого человека на свете, кто жаждал бы побед больше, чем я. Но сверхмарафоны научили меня тому, что сам факт победы – это скорее следствие, хотя я и стремлюсь к победе каждой частицей своего существа и тянусь к ней каждым движением своего тела. То, что я делаю для победы и как я это делаю, имеет гораздо большее значение, чем победа как таковая. Готов ли я? Достаточна ли степень концентрации моего внимания? Достаточно ли внимательно я относился к своему телу, питался ли осознанно, здоровой пищей? Правильно ли я тренировался? Сделал ли я все возможное, чтобы достичь пределов своих сил? Эти вопросы помогают моей беговой карьере, и они могут помочь всем, кто находится в поиске ответов на какие-то свои вопросы. Например, вы хотите получить повышение по работе, добиться внимания девушки, или встретить «того самого» мужчину, или пробежать 5 км с личным рекордом. Но определяющей является не цель, а то, как вы ее добиваетесь.

Сверхмарафоны учат этому с беспощадной прямотой. И никогда я не был в этом настолько убежден, как на Western States 2006. Тогда я даже не собирался с кем-либо соревноваться.

За месяц до старта мой друг, с которым мы часто бегали вместе, попросил меня быть его пейсером на этом забеге.

С Брайаном Моррисоном я был знаком около года. Мы бегали вместе зимой и по весне 2006 года, еще до моей поездки в Мексику. Ему было 27, и он работал менеджером в Seattle Running Company. Мы время от времени садились на автобус, доезжали до озера Грин-Лейк и совершали темповые пробежки по 50–60 минут на уровне 85 процентов усилий по кругу в три мили. Мы бегали на пике Кугар, я показал Брайану тропы на Двенадцати вершинах, мой новый маршрут «От Ратлснейк до Кугар», который я сам же и проложил. Он постоянно расспрашивал о каньонах Western States, о жаре, о том, как бегать в подъемы. Он расспрашивал обо всем подряд, и я рассказывал ему все, что знал. Я не верю в так называемые «секреты бега». Никакие тайные знания не помогут мне кого-либо обогнать, как никому не помогут обогнать меня. Да, победа у элитных бегунов, конечно же, зависит от техники, стратегии, но главное, она зависит от состояния души и сердца. А Брайан был как раз душа-человек. И у него были здоровые амбиции и море драйва. Казалось, мы с ним очень похожи.

На старте было немного странно: я в этот раз не издавал боевой клич и не рвался вперед. Чтобы чем-то себя занять, и еще потому, что я хотел выразить благодарность забегу, во многом определившему мое становление, я поработал добровольцем: раздавал номерки участникам, помогал в прочих делах, как это обычно бывает на забегах, в которых не бежишь сам. Было немного странно следить за тем, как проходит забег для других участников, общаться с добровольцами на станциях помощи, которые помогали мне самому все последние семь лет. Но это были приятные хлопоты. Хотя это словосочетание не совсем отображает мои тогдашние ощущения – по сравнению со всеми эмоциями моих предыдущих соревнований, с тем, что я тогда доходил до пределов своих сил, это были именно приятные хлопоты. Но еще приятнее было помогать Брайану. Еще до забега я сказал, что у него есть все, что нужно для победы. Я следил за ним первые 55 миль с разных точек маршрута – пейсерам нельзя было бежать с подопечными до 62-й мили. Я видел, что он все делает правильно, и был уверен в нем. Но с 55-й мили все стало не столь приятным. Брайану было трудно. Было за сорок, обычная жара для Western States, и я видел, как она на него давит. Он начал снижать темп. Я знал, что придется поработать, когда побегу рядом. Я знал, что потребуется нагонять темп. Я не спал с трех ночи и немного волновался, смогу ли все для него сделать. Я знал, что сам мог пробежать сверхмарафон и выиграть. Но быть ответственным за кого-то еще, за его успех мне было, честно говоря, немного страшно. И чего я совсем не ожидал, так это сомнений. С ними я обычно расстаюсь еще до того, как сделаю первый шаг в забеге.

Я справился со своими переживаниями при помощи того же способа, который помог преодолеть боль в лодыжке на Western States в 2001 году. Он состоит из четырех простых шагов. Шаг первый: я позволяю себе какое-то время поволноваться. Второй: я оцениваю активы. Например, на этот раз мне предстоит бежать 38 миль в качестве тренировки с кем-то, кто уже большую часть этого дня провел на бегу, что, в общем, не представляет никакой проблемы. Третье: я спрашиваю себя, что могу сделать, чтобы улучшить ситуацию. Тут все просто. Надо быть хорошим пейсером. И, наконец, четвертое: мне нужно «развести» свои негативные эмоции и реальную ситуацию. Осознать это было проще всего: мои негативные эмоции не слишком соотносились с реальностью.

Я начал бег рядом с Брайаном, и диктор выкрикнул в громкоговоритель: «В качестве пейсера выступает Скотт Джурек!» Хотя я всего лишь собирался помочь другу, оттого, что диктор громко произнес мое имя, у меня резко подскочил адреналин в крови. Пора было заняться делом.

На 63-й миле Брайан шел четвертым. Я сказал, что, когда доберемся до брода через реку Роки-Чоки, мы уже всех обгоним. И на финише тоже будем первыми.

И Брайан включил дополнительные резервы. Он стал совсем другим бегуном. Он ничего не сказал, бегуны обычно не очень-то много говорят. Они берегут энергию для бега. А я разговаривал. Я превратился в Дасти. Я стал голосом из подсознания Брайана, подбадривающим, уговаривающим, требовательным, если это нужно. Через 12 миль мы всех обогнали. Когда мы подбежали к броду, Брайан издавал победные крики. Он был буквально накачан силой, хотя мы к тому моменту уже как следует заживо поварились в этой жаре. Я делал то, что умел: довел его до предела сил, но так, чтобы не переборщить. Когда нам встречался ручей, я говорил, чтобы он лег в него, и обливал сверху водой. Помню, как-то я сам залез в лужу, которая наверняка была наполовину заполнена лошадиным навозом, но мне тогда было все равно. Я знал, что мы перегрелись. Я говорил, чтобы он обязательно пил на станциях помощи, и внимательно следил, чтобы Брайан пил не слишком много или не слишком мало. Когда мы подбежали к 78-й миле и оглянулись, за нами никого не было видно. Мы, в общем, особенно и не пытались убежать, но если ты лидируешь, это обычно служит для соперников сигналом: «Даже не пытайся».

Я сказал Брайану: «Давай поднажмем. Если продолжим бежать в ритме восемь минут на милю и иногда по 7:30, ты точно победишь».

Мы пересекли шоссе 49, это на 93-й миле, и я попросил капитана команды Брайана и его невесту Андреа, чтобы меня кто-нибудь сменил. Я настолько увлекся слежкой за питьем и едой Брайана, что сам ничего не ел и не пил. Меня мутило, я чувствовал слабость, обезвоженность. Это была «стена». Я подумал, что из-за меня он замедлит бег. Андреа попросила продержаться еще три мили до моста «Без рук», от него до финиша останется всего три мили. К тому моменту победа Брайана была бы безусловной и я мог остановиться.

Я собрался с силами и пробежал еще три мили, вдыхая пыль и жар. Брайан сказал, как ему больно спускаться под гору, и я ответил, что это временно и чтобы он не обращал на это внимания. В остальном мы особо не разговаривали. Это уже было не нужно. За три мили до финиша я погнал его настолько быстро, насколько возможно. К нам присоединился другой пейсер, Джейсон Дейвис. Я сказал Брайану, что теперь он в хорошей компании, а я встречу его на Роби-Пойнт за милю до финиша. И добавил, что доведу его до победы в Western States.

Брайан и Джейсон продолжали карабкаться в пыли еще две мили, а я на попутке доехал до дороги в Оберн. Брайану было неудобно снова бежать по асфальту. Вокруг были дома, машины; люди, собравшиеся на пикники, приветствовали бегунов. Физически Брайан был в порядке. По мне, забег, можно сказать, уже завершился. Всего-то надо было дотрусить по улицам до финиша. Все, что требовалось от Брайана на тот момент, – просто добраться до него. Но я серьезно начал беспокоиться за его состояние, когда он спросил: «Ну как, намного они отстали?» – и обернулся. На лице у него был испуг. Я засмеялся и сказал, чтобы он расслабился и не волновался. Дорога шла в горку, и он шпарил изо всех сил – гнал в темпе восемь минут на милю. Я сказал, что не надо так быстро бежать, надо завершить забег полным сил, это было бы круто.

А он опять спросил:

– Ну как, они отстали? Намного?

У меня тоже бывали галлюцинации во время забегов, но я обычно старался не воспринимать их всерьез, и мне хотелось, чтобы Брайан поступал так же.

Вместе с нами бежали Луис Эскобар, мой друг-фотограф, и Джейсон Дейвис. Мы плавно спускались с последней горки, уже слышали шум толпы, видели огни на финишной прямой. А Брайан орал: «Где? Куда бежать?»

Финиш забега располагается в Оберне на стадионе средней школы Плейсервилля, и мы кричали в ответ: «Да вон же! Ты уже почти добрался! Давай, все получится!»

В десять вечера мы выбежали из-за угла, вбежали в ворота и выскочили на стадион. Люди вокруг кричали, но даже они не могли перекричать нас с Луисом и Джейсоном: «Брайан молодец! Ты победитель Western States!»

После семи шагов по дорожке вокруг стадиона в воздухе повисла тишина. За триста метров до финиша Брайан упал.

– Брайан, что с тобой? – подбежал я к нему. Он сел и сказал:

– Я не могу подняться.

Да, я заметил, как он вилял на бегу и был слаб на последнем спуске с холма, но ведь и со мной такое бывало. Все-таки сверхмарафон – это не шутка.

– Брайан, вставай, ты должен встать!

Мы с Джейсоном помогли ему подняться, но он и шагу не мог ступить.

– Тебе надо продолжать двигаться, – я опять превратился в Дасти, но это, кажется, не сработало.

Может, надо было его там бросить, не знаю. Он не мог стоять, что-то пытался говорить, но выходила бессмыслица.

И вот тогда, я теперь это понимаю, мы с Джейсоном допустили грубейшую ошибку – подхватили Брайана под руки и повели его к финишу. Не через поле к медицинской палатке. Мы повели его по беговой дорожке. Инстинктивно. Мы просто действовали, чтобы поддержать друга, нуждающегося в помощи. Но я-то – я же был пейсером. И бегуном. Я хотел, чтобы Брайану досталась эта победа. И решил таким образом помочь ему добраться до финиша.

Назад Дальше