Ваславский лежал лицом к стене и, когда Диана сообщила, что они с Дасом идут обедать, но скоро вернутся, притворился спящим. Однако, едва за Дианой закрылась дверь, Ваславский вызвал санитара. Пришел Гейне, осторожно усадил старика в кресло и укрыл пледом.
Ваславский поспешил на обед. Там он с удовольствием съел две тарелки гаспачо, запил соком, сделал комплимент Глупой Лизе, после чего рассмешил всю столовую бородатым анекдотом. Дас с Дианой удивленно следили за внезапно выздоровевшим товарищем.
— Мальчики, девочки! ТВ-час. Смотрим кино и отдыхаем. — Глупая Лиза включила телевизор и, решив, что теперь все больные при деле, и за ней никто не наблюдает, скрылась в подсобке. Через минуту туда же зашел Гейне.
— Ваславский, а ты симулянт. — Дас подмигнул Диане и продолжил: — Теперь я не поверю тебе, даже если увижу в гробу.
— Не мужское это дело, мигренями страдать, — откликнулась Диана.
— Торжественно клянусь, с этой минуты никаких жалоб! Одни развлечения! Добро пожаловать на шоу, друзья!
Ваславский нажал на рычаг. Кресло неожиданно развило неподобающую для инвалидной коляски скорость, унося Ваславского в глубь коридора. Оттуда донесся испуганно-возмущенный окрик Глупой Лизы, а потом весь этаж содрогнулся от удара.
Ваславский на полной скорости врезался в дверь. Крепкая, рассчитанная на подвиги безумцев дверь, конечно же, выстояла, чего не скажешь о кресле-каталке. Тем более о старичке.
Потеряв сознание от удара, Ваславский уже не очнулся, покинув больницу и дряхлое тело к ужину.
Диане и Дасу проститься с ним не позволили. Сразу же после аварии указом доктора Вандерхауза их прикрутили ремнями к койкам «во избежание».
* * *Гримерная. Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый меряет цилиндр. Диана пудрится. Несколько секунд они занимаются своими делами, потом синхронно смотрят на пустое кресло Ваславского. Дас с отвращением отбрасывает цилиндр, который грустно откатывается к портьере входа. Занавеска отодвигается, входит Ваславский, элегантно пиная цилиндр так, что тот падает точнехонько на голову Даса.
Ваславский: А, попались! Славно я вас разыграл!
Диана и Дас (хором): Ваславский, живой!
Бросаются к нему на шею.
Ваславский (полузадушенно): Здрасьте! Живой я, живой, цел-целехонек, по крайней мере был минуту назад.
Дас (мягко, понарошку бьет Ваславского в челюсть):Мерзавец! Я же думал, ты из-за меня!..
Диана: А нас к койкам привязали!:
Входит Носатый Монти.
Монти: Привет тебе, отважный гонщик Ваславский. Небрежно кивает Диане и Дасу.
Диана: Ваславскому хорошо, а нас к койкам привязали. Монти: Договоритесь с тюремщиком. Подарите ему контрамарку.
Занавес открывается,
В гробу лежит Дас Ньютон Аффенбаум Первый, рядом Диана в траурном платье. Поза у нее такая, будто она молилась и плакала на коленях подле гроба, но потом заснула. Входит Ваславский с двумя гвоздичками, одна сломана.
Ваславский {радостно): Какой ужас! Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый скончался! , Диана (спросонок): А?
Ваславский (радостно): Какая потеря для всех нас!
Кидает гвоздики на грудь Дасу, берет Диану за руку.
Диана (спросонок): О!
Ваславский (целует Диане ручку): Такая потеря, такая потеря! Диана (зевая): Вы правы, такое горе!
Ваславский (смотрит на Даса в гробу, как бы ненароком обни — мая Диану): Этот фрак, этот цилиндр, это спокойное лицо! Он похож на вампира!
Диана (зевая): Да-да, я видела фильм.
Ваславский целует Дату в щечку, одновременно тайком достает их кармана игрушечные челюсти вампира и засовывает их Дасу в рот.
Ваславский: Может быть, у него уже и клыки отросли! Открывает Дасу рот, оттуда торчат клыки. Диана: Ах, что же делать?!
Ваславский: От вампиров первое средство — чеснок.
Запихивает Дасу в рот головку чеснока.
Диана: Какой неприятный запах!
Ваславский (уводит Диану в сторону): Отвернитесь, моя радость, вам незачем видеть это]
Диана: Ах! (Манерно закрывает глаза рукавом.)
Ваславский: Второе верное средство от вампира — осиновый кол. (Достает из кармана маленький колышек и вонзает его в грудь Дасу.)
Диана (подглядывает из-под рукава): Ах!
Ваславский: Теперь, когда мы уверены, что чудовище не восстанет из гроба, мы можем уйти и горевать, горевать, горевать. (Уводит Диану)
Диана: Мы должны выпить за Даса Ньютона Ротшильда Аффенбаума Первого!
Ваславский: Конечно, моя радость, у меня есть бутылка шампанского! (Уходят.)
Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый садится в гробу, выплевывает чеснок.
Дас: Неприятный вкус! И такое неуютное ощущение во рту! (Ощупывает клыки.) Что это?(Оглядывается.) Диана, дорогая, где вы? Я вовсе не умер! Я принял снотворное, чтобы спасти нашу любовь!(Видит кол, воткнутый ему в грудь.) Ах нет, кажется, все же умер. (Ложится обратно в гроб.)
Занавес.
Утром Диане стало хуже; Мысли путались, ремни давили на руки. Впрочем, шевелиться не хотелось абсолютно. Диана сочувственно вспомнила капризы Ваславского. Она поняла; что смерть друга ее совершенно не расстраивает. Ночью, во сне он был жив и бодр. Сон казался реальностью гораздо в большей степени, чем затянувшийся кошмар «наяву». Диана поймала себя на зависти мертвому Ваславскому.
Доктор зашел в окружении привычной свиты, покачал головой, шепнул что-то Глупой Лизе; та метнулась в коридор, и уже через минуту шустрые санитары сняли ремни, а сама Лиза воткнула в вену Диане иглу капельницы.
Диану покормили с ложечки каким-то пюре, вкуса она не ощутила.
В голове у Дианы крутились странные слова Монти о переговорах с тюремщиком. Фраза казалась не только чудной, но и очень важной.
Ближе к вечеру зашли Лиза с Гейнсом. Санитар легко поднял Диану и усадил в кресло, пристроив капельницу на специальный крюк. Моторчика у каталки не было — транспорт оказался гужевым — Гейне попросту взялся сзади за ручки и куда-то покатил Диану.
Диану привезли в смутно знакомую большую комнату. Хотя Диана прожила в клинике много лет, помещение вспомнить не удавалось. Другой, столь же дюжий санитар, прикатил еще одно кресло. Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый сидел, откинув голову назад. В горле у него хрипело, взгляд замер на какой-то точке на потолке, или Диане так показалось.
В комнате появился доктор Вандерхауз.
— Простите, дорогие мои! Мысль связать вас как буйнопомешанных мне самому отвратительна, но иного выхода я не нашел. Боюсь, что стресс от моих действий вкупе со смертью вашего товарища — причина ухудшения вашего состояния. Рискую усугубить потрясение, но нечестно и неправильно лишить вас возможности попрощаться с другом.
Доктор сделал знак санитарам и шагнул в сторону. Теперь Диана увидела, что у задней стены стоит обитый красным гроб. Очень похожий на тот, из сна.
Их подвезли поближе. Ваславский лежал побелевший и совсем не похожий на себя. И уж тем более на того Ваславского, что блистал ночью на сцене. «Доктору бы понравились наши новые номера», — подумала Диана и тут же вспомнила слова
Монти о контрамарке. Она оглянулась на Даса, но тот все так же пялился в потолок. В большом зеркале отражались все — Дас в кресле, Лиза, стоящая между Гейнсом и доктором. Лиза… Гейне… Доктор… Табличка «Это зеркало. Там нет живых людей, только отражения».
У Дианы появился план.
Их развезли по палатам. Диана бесконечно прокручивала в уме план, чтобы ненароком не забыть. Пришла Лиза, глядя на Диану укоризненно, словно» говоря «нехорошо расстраивать доктора», проверила капельницу Диана спешно заговорила с Лизой. Та не расслышала — язык плохо слушался Диану, — наклонилась поближе. И Диана прокричала, хотя получилось тихо, на ухо Лизе:
— Ты ведь влюблена в доктора. Все это знают.
— Какая чушь, — фальшиво возмутилась Лиза.
— И доктор тоже влюблен в тебя. Лиза глупо улыбнулась.
— Как ты думаешь, доктору понравится, если я расскажу ему, как ты обнималась с подсобке с санитаром?
— Неправда!
— Ну как же, с Гейнсом, блондинчиком. Как-то нехорошо сохнуть по доктору и крутить с санитаром. Доктор Вандерхауз скорее всего того же мнения.
«Ну вот, сейчас она рассмеется мне в лицо», — с ужасом подумала Диана.
Но Лизу не зря звали «глупой». Она испугалась, наклонилась к Диане и стала громко шептать, картинно ломая пальцы:
— Вы не можете! За что? Не можете.
Успех воодушевил Диану, придав ей немного сил. Она стала внушать Лизе:
— Доктор устал, ему нужно помочь, снять стресс. Помните лекарство, которое нам давали? Большую красную пилюлю?
Лиза кивала головой, как заводная собачка.
— Доктор же что-то принимает? Какие-нибудь пилюли? — Ну да, — кивала Лиза, — для желудка.
— Подмените пилюли. Просто пересыпьте лекарство из одной облатки в другую. Он и не заметит. А я молчок. И доктору станет лучше, сами увидите. — Диана вдохновенно несла чушь.
Лиза, все так же кивая, пятясь, вышла из комнаты.
Диана, обессиленная, откинулась на подушку.
Смешно, но Лиза всерьез задумалась о подмене капсул: Сделать это было несложно, доступ к лекарствам у Лизы был. Мысль о том, что Диана не сможет проверить, совершен ли подлог, Лизе в голову не приходила. Зато в воображении появилась картинка, как Диана рассказывает доктору об их связи с Гейнсом. Вандерхауз краснеет от гнева, бежит, расталкивая ассистентов по коридору, чтобы обозвать Гейнса мерзавцем и дать ему пощечину. Лиза вдруг подумала, что это романтично и что мужчины никогда не дрались из-за нее. Логичное развитие событий — здоровяк Гейне, ломающий маленькому доктору челюсть, — почему-то Лизе в голову не пришло. Однако подсовывать пилюлю она раздумала.
Доктор Вандерхауз злился на троицу и на себя. Прошедшая неделя разрушила душевный покой доктора. В нем проснулся исследователь и самозабвенно душил догматика. Всю прошедшую неделю пациенты пребывали в отличном расположении духа, хотя и слабели на глазах физически. И только прекращение эксперимента всерьез их расстроило. Вплоть до трагического происшествия с Ваславским.
Доктор принципиально считал разговоры о сне бредом и выдумкой, а реакцию на отмену лечения — ломкой наркомана, лишенного дури. Доктор и сейчас не сомневался в своей правоте, но как истинный ученый жаждал доказательств. .
Чувствуя себя подвижником и героем, доктор Вандерхауз достал из ящика красную капсулу, положил в рот и запил водой.
Еще с полчаса он смотрел старые записи с выступлениями троицы, а потом пошел спать.
Гримерная. Диана обнимает Ваславского. Дас сидит в своем углу, закинув назад голову. Диана с Ваславским его не замечают. Диана: Я почему-то волновалась, вдруг ты не появишься. Ваславский: Куда же вы без меня! Дас в своем углу хрипит.
Ваелавский и Диана смотрят на него с ужасом. Диана: Не может быть! Не может быть! (Бросаются с Ваславским, тормошат Даса.)
Дас (обнимает их обоих): Обманул дурачков!
Занавес открывается. Диана обнимается с Ваславским. Входит Дас с букетом.
Дас: Неверная, как ты могла!
Диана (продолжает обниматься с Ваславским):Ты все неправильно понял, дорогой.
Аплодисменты. Прожектор светит в зал, выхватывая из темноты только одно лицо: в зале хохочет и хлопает в ладоши доктор Вандерхауз.
Доктор: «Неправильно понял!» Умереть можно со смеху! Занавес.
Доктор Вандерхауз рассыпал по полу дорогие лекарства и исступленно их топтал. Глупая Лиза, плача, его успокаивала, но доктор вырывался из се рук, повторяя без конца: «Не может быть! Не может быть!»
Лиза попыталась силой усадить его на кушетку, но доктор оттолкнул ее так, что она упала.
Лиза вскочила и бросилась было опять к доктору, но заметила, что ей на руку налипла расплющенная красная облатка. С отвращением стряхнув ее, Лиза выбежала из кабинета.
Сначала Глупая Лиза навестила Даса Ньютона Ротшильда Аффенбаума Первого. Без слов или колебаний она перекрыла капельницу, лотом прошла в палату Дианы. Здесь ей захотелось немного поговорить.
— «Доктор в тебя влюблён. Мужчины такие нерешительные», — передразнила она Диану. — Думаешь, я совсем дура? Он спятил. И спятил от красной пилюли. Из-за тебя! И из-за дружков твоих!
Диана молчала. Этим утром она с трудом воспринимала действительность. Но Лизу это не смущало.
— Никогда не понимала, что доктор в вас находил. Не смешные у вас шутки. Знаешь, сколько стоит лечиться в нашей клинике? Не знаешь? Куда тебе. А доктор все из своего кармана оплачивал. И где благодарность? Такого человека с ума свели!
Лиза плюнула и повернула краник на капельнице. С чувством собственною достоинства она вышла в коридор й постояла пару секунд, слушая, как пищат наперебой два монитора. Потом со спокойной улыбкой удалилась.
Гримерная. Диана пудрится, Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый примеряет цилиндр, Ваславский дремлет.
Диана: Думаете, доктор еще зайдет к нам на представление?