– Сейчас его светлость вас примет. – Молоденький зуав с майорскими эполетами улыбнулся из дверного проема, как будто офицеры Южного Эссекского были приглашены на чай.
Последний раз Шарп видел Веллингтона год назад, но с тех пор ничего не изменилось: по-прежнему стол завален бумагами, те же голубые глаза над длинным и острым носом, не упускающие ничего, те же аристократические губы, почти не знающие улыбки. Шарп приободрился, не увидев в комнате полицейских, – не придется унижаться перед генералом. Но он рано обрадовался – от спокойного, уравновешенного герцога сейчас буквально веяло гневом. Шарп настороженно ждал, когда Веллингтон отложит перо и поднимет на него холодные глаза. В них не было даже тени приязни.
– Ричард Шарп, представляете ли вы себе размеры ущерба, которые несет армия, позволяя отдельным солдатам грабить или насиловать? – Голос генерала звучал тихо, но от него пробирала дрожь.
– Так точно, сэр.
– Надеюсь, капитан Шарп, надеюсь. – Сэр Веллингтон опустился в кресло. – В армии нашего противника дело обстоит иначе – там солдат поощряют на мародерство, ведь это для них единственный способ прокормиться. Результаты наглядны – их ненавидят везде, где они побывали. Я трачу деньги – знали б вы, сколько! – на закупку и перевозку провианта, лишь бы нашим солдатам не приходилось воровать. Чтобы местное население хорошо относилось к нам и помогало. Вам это понятно?
«Скорей бы все кончилось», – подумал Шарп и произнес:
– Так точно, сэр.
Над головой вдруг зашуршало и захлопало. Веллингтон вскинул глаза, словно пытался разобрать, что это за звуки. Шарп сообразил: это же телеграф – надутые пузыри носятся по веревкам вверх-вниз, передавая шифрованное донесение с передовой. Генерал слушал несколько секунд, затем опустил голову и снова вонзил взор в Шарпа.
– Ваше повышение еще не утверждено.
Вряд ли можно было придумать угрозу, которая испугала бы Шарпа сильнее. Официально он все еще был лейтенантом. Всего-навсего лейтенантом! А к званию капитана его представил год назад сам Веллингтон. Если в Уайтхолле это не одобрят (а Шарп знал: внеочередные продвижения у них не в чести), ходить ему опять в лейтенантах.
Он молчал под пристальным взглядом Веллингтона. Предупреждения лучше принимать молча.
Генерал вздохнул, взял лист бумаги, отложил.
– Солдат наказан?
– Так точно, сэр. – Шарп вспомнил, как Баттен корчился на дороге.
– Коли так, позаботьтесь, капитан Шарп, чтобы впредь ничего подобного не происходило. Никогда. Ничего. Не брать. Даже диких цыплят.
«Господи боже! – подумал Шарп, изумленно глядя на Веллингтона. – Что бы в армии ни случилось, он про все узнает».
Пауза затягивалась. Неужели все? Ни суда, ни извинений? Он кашлянул, и Веллингтон поднял взгляд.
– Да?
– Сэр, я ждал кое-чего похуже. Военно-полевого суда, сэр.
Шарп услышал, как рядом смущенно пошевелился Лоуфорд, но генерал ничуть не рассердился. Он встал и улыбнулся – вернее, чуть растянул уголки рта.
– Капитан Шарп, я бы с удовольствием вздернул и вас, и того чертова сержанта. Но у меня предчувствие, что вы еще понадобитесь. Как вы думаете, чем для нас закончится лето?
Снова воцарилось молчание. Смена темы застала офицеров Южного Эссекского врасплох.
Лоуфорд кашлянул.
– Милорд, по правде говоря, нас слегка беспокоят замыслы противника и наши ответные шаги.
Веллингтон снова невесело улыбнулся.
– Враг намерен сбросить нас в море, и чем скорее, тем лучше. Что же касается ответных шагов… Какие у вас предложения?
Шарпа осенило: Веллингтон тянет время. Он чего-то ждет. Или кого-то.
Лоуфорд чувствовал себя не в своей тарелке. Он бы предпочел услышать ответ от генерала.
– Навязать им сражение, сэр.
– Тридцать тысяч солдат плюс двадцать пять тысяч ненадежных португальцев – против трехсот пятидесяти тысяч французов?
Веллингтон позволил цифрам повиснуть в воздухе, подобно пыли, что беззвучно плавала в солнечном луче над столом. Шарп понимал: цифры неточны. Сколько тысяч Массена распылил, чтобы сдерживать герильерос – испанских партизан? Но если и их вычесть, расклад выйдет совсем не в пользу англичан.
Веллингтон шумно вздохнул. В дверь постучали.
– Войдите.
– Сэр.
Все тот же темнокожий майор вошел в комнату и протянул генералу клочок бумаги. Тот прочел, закрыл на секунду глаза и вздохнул.
– Тут не вся депеша? Конец еще идет?
– Так точно, сэр. Но основное здесь.
Майор вышел, и Веллингтон откинулся на спинку кресла.
Худые вести, догадался Шарп. Похоже, генерал их ждал. Как-то раз он сказал, что вести войну – все равно что погонять коней в веревочной упряжи. Веревки то и дело рвутся, и возница едва успевает их связывать. Вот и сейчас где-то лопнула важная веревка.
Шарп смотрел, как пальцы Веллингтона барабанят по столу.
– Полковник.
– Сэр?
– Одолжите мне капитана Шарпа. И его роту. Думаю, не больше чем на месяц.
– Есть, милорд. – Лоуфорд посмотрел на Шарпа и пожал плечами.
Веллингтон опять встал. Казалось, у него отлегло от сердца, словно он принял важное решение.
– Джентльмены, война не проиграна, однако я знаю, что не все разделяют мою уверенность. – В голосе генерала звучали горечь и злость – видимо, пораженцы, чьи письма домой цитировались в газетах, сидели у него в печенках. – Мы можем втянуть французов в сражение, и, если получится, мы выиграем.
Шарп в этом никогда не сомневался. Среди британских генералов только Веллингтон умеет бить французов.
– Но этим лишь задержим их наступление. – Веллингтон расстелил карту, оцепенело посмотрел на нее и позволил ей снова свернуться в рулон. – Нет, джентльмены, наше выживание зависит кое от чего другого. От того, что должны добыть вы, мистер Шарп. Должны, вы понимаете? Должны!
Шарп еще ни разу не слышал такой настойчивости в голосе генерала.
Лоуфорд кашлянул.
– А если он не сумеет, милорд?
Вновь – призрак улыбки.
– Тогда я ему не позавидую. – Герцог перевел взгляд на Шарпа. – Мистер Шарп, вы не единственная карта у меня на руках, но вы… козырь. Джентльмены, сейчас происходит кое-что, о чем армия пока не знает. А если б знала, не так бы унывала.
Веллингтон уже в который раз за эти минуты сел и умолк, оставив офицеров в недоумении. Шарп заподозрил, что это не случайно. Видно, распуская слухи, генерал боролся с пораженческими настроениями – командующему армией приходится заниматься и этим.
Веллингтон приподнял голову.
– Капитан Шарп, теперь вы подчиняетесь непосредственно мне. Готовьте людей; сегодня вечером – в поход. Полная выкладка, но ни жен, ни лишнего барахла.
– Есть, сэр.
– Через час буду ждать вас здесь. За это время сделаете два дела.
Шарп уже и не чаял узнать до вечера, что от него требуется.
– Во-первых, мистер Шарп, получите приказ. Не у меня, а у вашего старого знакомого. Майора Хогана, – пояснил генерал, увидев недоумение в глазах Шарпа.
Шарп не сумел утаить радости. Хоган! Инженер. Невозмутимый ирландец. Друг. В нелегкие дни похода на Талаверу его здравый смысл не раз выручал Шарпа.
Веллингтон заметил оживление стрелка и поспешил с ложкой дегтя:
– Но прежде, мистер Шарп, вы извинитесь перед лейтенантом Эйрисом. – Он выжидающе посмотрел капитану в глаза.
– Конечно, сэр. Я и собирался. – Шарп напустил на себя изумление – да как вам, милорд, могло в голову прийти, будто я ожидал чего-то другого? Ему показалось, будто в бесстрастных голубых глазах Веллингтона мелькнула усмешка.
Генерал перевел взгляд на Лоуфорда и с характерной для него обезоруживающей быстротой сменил холодный тон на любезный:
– А как у вас дела, полковник?
– Благодарю, милорд. Все отлично. – Лоуфорд просиял. Ему доводилось служить в штабе Веллингтона, он хорошо знал генерала.
– Вечером прошу ко мне на ужин. В обычное время. – Генерал посмотрел на Форреста. – И вас, майор.
– С удовольствием, сэр.
– Прекрасно. – Взгляд перескочил на Шарпа. – Боюсь, капитан Шарп будет слишком занят. – Он кивком отпустил офицеров. – Всего хорошего, джентльмены.
На улице трещали цикады, вдали в малиновой дымке величаво тонуло солнце. В штабе, в тихом кабинете, генерал минуту посидел неподвижно и вернулся к бумагам. Надо разобраться с ними до ужина, до набившей оскомину жареной баранины. Прав Хоган, подумал он. Если кампанию может спасти только чудо (а что же еще?), то лучше бродяги с этой работой никто не справится. Он ведь не простой оборванец, он боец, для него поражение немыслимо. Но все-таки он оборванец, думал герцог Веллингтон. Все-таки он чертов бродяга.
Глава третья
За час между уходом из штаб-квартиры Веллингтона и возвращением в нее Шарп перебрал уйму донкихотских ответов на загадку, подброшенную ему генералом. Неужели новое оружие? Что-нибудь вроде ракеты британского полковника Конгрейва, которая у всех на слуху, но которую мало кто видел воочию? Или того похлеще: возможно, разведенная Жозефина тайно обратилась к англичанам с просьбой об убежище, под чужой личиной перебралась в Испанию и готова стать фигурой в большой политической игре?
Глава третья
За час между уходом из штаб-квартиры Веллингтона и возвращением в нее Шарп перебрал уйму донкихотских ответов на загадку, подброшенную ему генералом. Неужели новое оружие? Что-нибудь вроде ракеты британского полковника Конгрейва, которая у всех на слуху, но которую мало кто видел воочию? Или того похлеще: возможно, разведенная Жозефина тайно обратилась к англичанам с просьбой об убежище, под чужой личиной перебралась в Испанию и готова стать фигурой в большой политической игре?
Он все еще гадал, входя в просторный вестибюль штаба, где его поджидала сдержанно-официальная комиссия с несчастным лейтенантом Эйрисом на фланге, который ровным счетом ничего не понимал в происходящем.
Приторно-вежливый молодой майор улыбнулся Шарпу, как дорогому и долгожданному гостю.
– А вот и капитан Шарп! Вы знакомы с начальником полиции, встречались с лейтенантом Эйрисом, а это – полковник Уильяме. Джентльмены? – Майор изящно махнул рукой, будто приглашал их расположиться поудобнее и выпить бокальчик шерри.
Открыть заседание, видимо, было поручено полковнику Уильямсу – толстяку с рыхлым лицом в красных венах.
– Позор, Шарп! Позор!
Взгляд Шарпа повис в доле дюйма над головой Уильямса. Капитан заставлял себя не моргать. Обычно такой взгляд легко сбивал начальство с толку, сработало и сейчас. Уильяме стушевался под неотрывным взглядом и беспомощно махнул рукой в сторону лейтенанта Эйриса.
– Вы подорвали его авторитет, злоупотребили властью. Позор!
– Так точно, сэр. Я прошу прощения.
– Что?
Внезапная уступчивость Шарпа явно озадачила Уильямса. Лейтенант Эйрис ежился от смущения, а начальнику полиции, видимо, хотелось скорее покончить с этим делом. Уильяме кашлянул, прочищая горло, – должно быть, все-таки решил преподать урок.
– Вы признаете за собой вину?
– Так точно, сэр. Незаслуженное оскорбление, сэр. Стыд и позор, сэр. Я приношу искренние извинения, сэр, и молю не судить меня слишком строго. Уверен, лейтенант Эйрис не стал бы этого делать.
Улыбка, возникшая вдруг на лице Шарпа, заставила Эйриса вздрогнуть и торопливо закивать.
– Так точно, сэр. Так точно.
Уильяме резко обернулся к растерянному лейтенанту.
– Почему – не стал бы судить? Что вы имеете в виду, Шарп? Или мы чего-то не знаем?
Начальник полиции вздохнул и шаркнул сапогом.
– Джентльмены, по-моему, мы добились своей цели. Я не вижу смысла продолжать этот разговор. К тому же у меня дела. – Он взглянул на Шарпа: – Капитан, спасибо, что попросили прощения. Честь имеем.
Когда они выходили, Шарп слышал, как полковник Уильяме допрашивает Эйриса: почему это он не стал бы судить Шарпа слишком строго?
Стрелок позволил себе слабую ухмылку, которая расползлась в широкую улыбку, едва опять отворилась дверь и в вестибюль вошел Майкл Хоган. Невысокий ирландец тщательно закрыл за собой дверь и улыбнулся Шарпу.
– Вполне пристойный исход, как я и ожидал. Ну, Ричард, как поживаете?
Не скрывая радости, они пожали друг другу руки. Шарп лишний раз убедился, что судьба балует Хогана. Инженер попал в штаб Веллингтона и стал быстро расти в чинах. Он говорил на португальском и испанском и вдобавок отличался редким здравомыслием. При виде его элегантного нового мундира у Шарпа брови полезли на лоб.
– И что же вы тут делаете?
– Да так, то да се. – Хоган ухмыльнулся, помолчал и вдруг оглушительно чихнул.
– Христос и святой Патрик! Проклятый «ирландский мерзавец».
На лице Шарпа отразилась недоумение, и Хоган показал табакерку.
– Тут днем с огнем не сыщешь шотландского «рэппи», вот и приходится нюхать «ирландский мерзавец». Точно картечью по ноздрям, ей-богу!
– Бросайте.
Хоган рассмеялся.
– Пробовал – не выходит. – Глаза ирландца увлажнились, его снова подмывало чихнуть. – Боже правый!
– Так чем вы занимаетесь?
Хоган стер со щеки слезу.
– Не скажу, что очень уж многим, Ричард. Выясняю кое-что – ну, насчет врага. И карты черчу. Мы это называем разведкой, но едва ли это словечко тут годится. Просто кое-что вынюхиваем про наших приятелей. Еще у меня кое-какие дела в Лиссабоне. – Он с неодобрительном видом махнул рукой. – Но об этом не стоит.
Лиссабон. Там Жозефина. Хогану это пришло в голову одновременно с Шарпом; маленький ирландец улыбнулся и ответил на невысказанный вопрос:
– Да, у нее все хорошо.
Жозефина. Та, которую Шарп так недолго любил. Та, ради которой он убивал. Та, которая бросила его, предпочтя кавалерийского офицера. Шарп все еще вспоминал немногие ночи, проведенные с ней. Но сейчас не время для таких воспоминаний. Он выбросил их из головы, а из сердца – ревность к капитану Клоду Харди, и переменил тему:
– Так что же это за диво, которое я должен принести генералу?
Хоган откинулся на спинку кресла.
– «Nervos belli, pecuniam infinitam».
– Вы же знаете, я по-испански не понимаю.
Хоган вежливо улыбнулся.
– Латынь, Ричард, латынь. В вашем образовании постыдные прорехи. Это слова Цицерона: «Сила войны – громадные деньги».
– Деньги?
– Если точнее, золото. Ведра золота. Чертовски огромные суммы, дорогой Ричард. И они нам нужны. Не просто нужны, а до зарезу. Без них… – Он не закончил фразу, лишь пожал плечами.
– Вы шутите!
Хоган аккуратно зажег новую свечу – за окнами быстро смеркалось – и спокойно ответил:
– Хотел бы. У нас деньги на исходе. Можете не верить, но это так. В этом году военный бюджет – восемьдесят пять миллионов фунтов. Представляете? И он уже исчерпан.
– Исчерпан?
Хоган опять пожал плечами.
– Проклятые англичане, новое правительство в Лондоне требует отчета. Мы оплачиваем все расходы португальцев, вооружаем половину испанского народа, и теперь нам нужны деньги. – Он подчеркнул слово «нам». – Пожалуй, можно назвать это камнем преткновения. Нам очень скоро понадобится большая сумма. В самые ближайшие дни. Мы бы могли выжать их из Лондона месяца за два, но они нужны сейчас.
– А если их не будет?
– Если их не будет, Ричард, то французы войдут в Лиссабон, и тогда даже все золото мира нас не спасет. – Майор улыбнулся. – Так что ступайте и добудьте денег.
– Добыть денег. – Шарп улыбнулся, глядя на ирландца. – Как? Украсть?
– Лучше скажем – занять. – Инженер говорил вполне серьезно.
Шарп промолчал, и Хоган вздохнул, снова откидываясь на спинку кресла.
– Сложность, Ричард, в том, что золото, так сказать, принадлежит испанскому правительству.
– Что значит – так сказать?
Хоган пожал плечами.
– А кто знает, где сейчас испанское правительство? В Мадриде с французами? Или в Кадисе?
– А где золото? В Париже?
Хоган вымученно улыбнулся.
– Ну, не так далеко. В двух днях пути. – На его лице появилась строгость, в голосе – назидательность. – Сегодня в ночь выступаете на Альмейду. Переправу через Коа держит Шестидесятый, там вас ждут. В Альмейде найдете майора Керси. Дальше – под его началом. Мы рассчитываем, что вы управитесь за неделю. Если понадобится помощь, то это все, что мы можем вам дать.
Майор придвинул к Шарпу по столу лист бумаги.
«Капитан Шарп действует по моему прямому приказу. Всем офицерам союзных армий надлежит оказывать капитану Шарпу содействие».
Подписано было просто: «Веллингтон».
– Тут ни слова про золото. – Шарп надеялся, что встреча с Хоганом прольет свет на его миссию, но загадок только прибавилось.
– Мы не сочли разумным сообщать каждому встречному-поперечному про гору золота, которая плачет по хозяину. Ни к чему будить в людях алчность. Или вы не согласны?
Вокруг горящих свеч описывал безумные круги мотылек. В городе лаяли собаки, за стеной штаба топтались в стойлах кони.
– Гора – это сколько?
– Керси скажет. Можно унести.
– Боже всемогущий! Вы мне хоть что-нибудь объясните?
Хоган улыбнулся.
– Кое-что, но немногое. – Он расположился в кресле поуютнее, сомкнул пальцы на затылке. – Туго нам сейчас, Ричард. Это не наша вина. Нужны пушки, люди, кони, порох, – да все на свете. Враг копит силы, нас теперь может спасти только чудо. И это чудо – деньги.
– Спасти? Как?
– Не могу сказать. – Хоган вздохнул – было видно, что ему неприятно утаивать правду от верного друга. – Ричард, мы кое-что держим в секрете, и так должно быть впредь. – Он махнул рукой, не позволяя Шарпу возразить. – Черт побери, это самый важный секрет за всю мою карьеру, и мы не хотим, чтобы кто-нибудь его узнал. Но вам потом откроем, обещаю. Да и всем. А пока вы должны знать одно: нужно добыть золото. Плату за секрет.
Они выступили в полночь. Хоган помахал на прощанье рукой, и теперь, в предрассветный час, когда небо на востоке светлело, рота легкой пехоты поднималась вдоль ложа реки Коа к городу-крепости Альмейда. С высокого узкого моста, что перекинулся через реку, им помахали едва различимые солдаты заставы, и Шарпу в те минуты казалось, будто он шагает в неизвестность.