– Нет.
– Я же просил вас – не рубите с плеча. У вас есть три дня, чтобы все хорошенько обдумать и дать окончательный ответ, – Грибов осчастливил меня своей визитной карточкой.
– Хорошо, я подумаю.
Павел Игоревич согласно кивнул мне и уставился в какие-то бумаги, давая мне понять, что время, отведенное для моей аудиенции, вышло. Я встала и направилась к двери.
– Погоди, – окликнул он меня. – Скажи, как там Юля?
– У нее все хорошо.
– Она хочет вернуться в Тарасов? – Мне показалось, что Грибов вложил в этот вопрос несколько иной смысл – хочет ли она вернуться к нему.
– По-моему, это не входит в ее планы.
– А ты все-таки свяжись с ней и узнай, – Павел Игоревич дал мне указание, будто я уже согласилась работать на него.
– Хорошо, – пообещала я, но лишь для проформы. – До свидания!
– Иди! – хозяин кабинета махнул мне вслед рукой.
Грибов наверняка был уверен, что я в конечном итоге приму его предложение, ведь он чем только меня не мотивировал – и высокой стабильной зарплатой, и загородным коттеджем. Но меня это не трогало. Зато интересовало другое – как Павел Игоревич поступит со своим двоюродным братом. Он не прощал никому даже мелкие обиды, а Сергей нагадил ему по-крупному. Я не сомневалась, что в скором времени Гудков попадет в криминальные сводки. Разумеется, в качестве жертвы. Интрига была только в том, как Грибов все это обставит.
* * *Когда я уже подъехала к своему дому, мне позвонил новый клиент. Выслушав его, я дала предварительное согласие заняться решением его деликатной проблемы и договорилась о личной встрече. Новое дело так втянуло меня, что я напрочь забыла о Грибове, точнее о том, чтобы позвонить ему и дать окончательный, конечно же, отрицательный, ответ на его предложение перейти в штат «Бригадира».
Как-то, возвращаясь домой поздно вечером, я зашла в свою парадную и оказалась в полной темноте – света в подъезде не было, хотя в окнах квартир он горел. Я стала подниматься по лестнице, освещая себе дорогу мобильником. Где-то в глубине моего сознания мелькнула мысль – что-то здесь не так. Благополучно поднявшись на свой этаж, я повернулась к двери и стала копаться в сумке, разыскивая ключи. Услышав шорох, я инстинктивно нащупала пистолет. В следующий момент кто-то набросился на меня сзади, вцепившись в волосы. Надо сказать, это достаточно болевой приемчик. Ошеломленная подобным натиском, я тем не менее не потеряла здравый смысл и не стала стрелять в нападавшего, отчаянно пытавшегося оставить меня без единой волосинки. Мне не хотелось, толком ни в чем не разобравшись, устраивать пальбу в собственном доме. Превозмогая боль, я наклонилась вперед и, изловчившись, ударила противника локтем своей правой руки в живот. Он ойкнул, точнее, она ойкнула и несколько ослабила свою хватку.
Пытаясь вслепую произвести захват, я лихорадочно соображала, какая стерва на меня напала. Все фигуранты расследования, которым я сейчас занималась, были мужчинами. Неужели кто-то из них нанял бабу, чтобы меня банально попугать? Эта мысль показалась мне совершенно нелепой, и тогда я вдруг вспомнила о Грибове. Вот от этого человека можно было ожидать чего угодно. Но с другой стороны, ему не было никакого резона подсылать ко мне эту разъяренную фурию. Да, я не позвонила ему в обещанные три дня, но это тот редкий случай, когда молчание – знак несогласия. На этом в наших отношениях следовало поставить точку.
Перестав сопротивляться, я притупила бдительность женщины, напавшей на меня. Судя по учащенному дыханию, она уже успела порядком подустать. Выждав несколько секунд, я резко повернулась, подставив ей подножку. В результате она рухнула на пол. Вот тогда я присела на корточки, приставила к ее груди пистолет, а другой рукой стала искать в сумке мобильник.
– Сволочь! Ненавижу! Дура! – выкрикивала поверженная противница. Осветив ее лицо, я сильно удивилась, узнав ее. – Стрелять будешь? Стреляй! Мне уже терять нечего. Я все из-за тебя потеряла.
– Лежи и не рыпайся! – я поднялась на ноги, открыла дверь в свою квартиру и втолкнула туда девицу, которая, несмотря на мое предостережение, все-таки поднялась, намереваясь вторично на меня напасть.
– Ты за все заплатишь! – крикнула она и зажмурилась от яркого света.
– Настя, давай с тобой сначала поговорим. Кофе хочешь? – приветливо спросила я.
– Нет, – насупилась она.
– А зря. Я варю неплохой кофе.
– Да пошла ты! – огрызнулась она.
– Извини, но я у себя дома. И я хочу знать, с какой стати ты на меня напала?
– Я из-за тебя все потеряла, – бросила мне в лицо Гудкова.
– Из-за меня? – не поверила я. – Чего ты мелешь?
– Если бы не ты, Сережа не стал бы со мной разводиться, – Настя сжала от обиды кулаки.
– Сдался мне твой Гудков, – усмехнулась я. – Не знаю, что ты вбила себе в голову, но твой муж меня совершенно не интересует.
– Конечно, уже не интересует. Ты сдала его Грибову и успокоилась! А знаешь, что он с моим мужем сделал?
– Понятия не имею, – возразила я. – А что он с ним сделал?
– Он с твоей подачи едва не отправил его на тот свет. Сережа чудом остался жив. Ему еще лечиться и лечиться, – жаловалась Настя.
– Уж не знаю, что лучше – сесть в тюрьму за изнасилование невесты двоюродного брата и ограбление его квартиры или попасть на больничную койку…
– Ты говори, но не заговаривайся! Мой муж никого не насиловал. Он просто на это не способен, – рьяно защищала своего супруга Анастасия.
– Тогда Сергей еще не был твоим мужем, но уже был способен на многое.
– Неправда! Ты оговариваешь его!
Я подумала, что Насте надо знать, каков на самом деле Сергей. То, что Гудков ее ни в грош не ставит – это еще полбеды, беда будет, если он втянет ее в какой-нибудь криминал.
– Если ты мне не веришь, я дам тебе кое-что послушать. Проходи в комнату, – предложила я.
– Не хочу я ничего слушать, – возразила Настя, но все-таки оторвалась от стены в прихожей.
– Ну уж нет! В ситуацию надо внести ясность, – я прошла в комнату и включила компьютер.
– Ладно, так и быть, – Гудкова плюхнулась в кресло, демонстративно закинув ногу на ногу.
Найдя нужные файлы, я стала воспроизводить Юлин обличительный монолог. Настя слушала его, кусая губы. Для пущей важности я дала ей послушать и показания Валентины Мазеповой.
– Что ты теперь скажешь? – спросила я, останавливая воспроизведение аудиозаписи.
– Значит, другого выхода у Сергея не было, – неожиданно заявила Анастасия. – Грибов все это заслужил.
– Заслужил???
– Да, он и его мамаша оставили Сергея и Анну Петровну, мою свекровь, ни с чем. Знаете, сколько они хлебнули горя?
– Честно говоря, я не в курсе их семейной истории. Может, расскажешь? – попросила я.
Девушка немного поломалась, а затем стала вещать:
– Сережина мама и мать Грибова – родные сестры. Родители у них были богатыми. Отец – профессор, мать – какой-то профсоюзный босс. Так вот, жили они все в большой четырехкомнатной квартире, где сейчас Павел один остался. В восьмидесятых годах моя будущая свекровь окончила институт, и ее послали по распределению в Казахстан. Там она вышла замуж за русского – Александра Гудкова. У них родился Сережа. Через несколько лет с мужем она разошлась, а вскоре и Советский Союз рухнул. Анна Петровна решила вернуться с сыном на родину. У нее и в мыслях не было, что она там, оказывается, никому не нужна. Впрочем, ее родители тогда уже умерли, оставив неплохое наследство своей старшей дочери. Правда, Ирина Петровна утверждала, что все деньги, которые были у родителей, закончились еще при их жизни – ушли на лечение стариков. Но это все вранье! Соседи говорили, что они долго не болели. Отец скоропостижно скончался от инфаркта, а мать через два месяца тихо ушла вслед за ним. В четырехкомнатной квартире осталась Ирина Петровна с мужем и сыном. Пускать туда родную сестру с восьмилетним Сережей она категорически отказалась. Их приютила у себя школьная подруга Анны Петровны. Она же посоветовала обратиться в прокуратуру, чтобы проверить законность получения Грибовыми родительского наследства.
– Дельная мысль, – поддержала я.
– Ирина Петровна, узнав об этом, испугалась судебных разбирательств и пообещала сестре купить им комнатку в Трубном районе, почти на окраине города. Моя свекровь неконфликтная женщина, поэтому она согласилась на эти условия. А Сережа хоть и маленький был тогда, но понимал, что все это несправедливо. Он поклялся отомстить своим родственничкам. Они ведь присвоили себе то, что причиталось и ему с матерью тоже. Когда ему представился такой случай, Ирина Петровна и ее муж уже умерли. Сергей взял из квартиры Грибова то, что ему причиталось по праву наследства. Вот так! – выпалила Настя, уверенная в том, что по всем статьям оправдала своего мужа.
– Свои права надо отстаивать в суде. А то, что совершил Сергей, – это уголовное преступление, мотивом которого была месть. Кстати, действовал он не один, а с бывшей сожительницей Грибова, Галиной Чаусовой.
– Я знаю, – ничуть не удивилась Настя. – Павел поступил с ней точно так же, как его мать когда-то с Анной Петровной и Сережей. Он выгнал ее на улицу и привел в квартиру Алферьеву. И вообще, Сережа сказал, она сама его домогалась…
– Он тебе еще и не такое расскажет! – усмехнулась я.
– Не расскажет! Я сегодня была у него в больнице, и Сергей сказал, чтобы я больше к нему не приходила. Раз уж все раскрылось, то я ему больше не нужна.
– Настя, зачем тебе нужен такой муж, который женился на тебе только потому, что ему так было удобно?
– Ну и что? Я его люблю, и свекровь у меня хорошая. Мы с Анной Петровной сразу нашли общий язык. Я буду бороться за свое счастье. Мы, детдомовские, все такие, – не без гордости заявила Настя.
– То есть вот там, в темном подъезде, ты боролась за свое семейное счастье?
– Простите меня, я учинила эту выходку под воздействием эмоций, – неожиданно призналась и даже повинилась девушка.
– А как ты вообще меня нашла? – поинтересовалась я.
– Володька Панютин сказал, где вы живете, – тут же выболтала мне Настя.
– Владимир? Помощник Грибова? – уточнила я.
– Он уже не его помощник. Павел перевел его обратно прорабом на стройку, откуда когда-то забрал в офис. Они с Сергеем не то чтобы дружили, но периодически общались. Мой муж помог ему купить машину с большой скидкой, – поведала мне Настя. – Так вот, Володька проболтался Сереже, что его босс нанял частного детектива, только он не знал, чем именно вы занимаетесь. Только когда на Сергея напали те отморозки, он понял, что вы его раскусили и слили двоюродному брату.
– Настя, а что конкретно произошло с вашим мужем?
– Он сам мне ничего не сказал, только своей матери. В общем, Сережа возвращался на машине домой, было уже поздно, народу на улицах мало. Его «Хонду» стала прижимать к бордюру какая-то «девятка». Он был вынужден остановиться. Из «девятки» высыпали трое парней с бейсбольными битами. Сергей заблокировался, но они разбили стекло, вытащили его из машины, бросили на асфальт и стали избивать. Муж пришел в себя только в больнице. У него сотрясение мозга, переломы ноги, двух ребер и ключицы. Следователь, который к нему приходил, сказал, что это был угон, но «Хонду», разбитую вдребезги, уже нашли в Миллеровском овраге. Преступников ищут, но вряд ли найдут, – от себя добавила Настя, – еще ни разу не находили тех, кто работает на Грибова.
– Его строителей? – я прикинулась, что ничего не понимаю.
– Да при чем здесь строители? – покачала головой девушка. – Грибов уже не раз нанимал каких-то отморозков, чтобы проучить неугодных ему людей.
– Настя, откуда тебе это известно?
– В сейфе Павла хранилась одна папочка. В ней были доказательства того, что он причастен к каким-то преступлениям, которые выглядели как несчастные случаи. Сергей сказал, что с ее помощью можно засадить Грибова за решетку, главное только – выбрать нужный момент. Думаю, что теперь он точно пустит ее в ход. Ой, зачем я это вам сказала! – Настя прикрыла рот рукой.
– Я сделаю вид, что ничего не слышала.
– Я очень надеюсь, что Сережа передумает со мной разводиться. Ему не нравится, что я на актрису кукольного театра учусь, так ради него я готова поменять профессию, – поделилась со мной Гудкова.
– Настя, и зачем ты за него держишься! Он ведь тебя хочет на улицу выгнать.
– Нет, – возразила девушка, – Сережа сказал, что оставит мне квартиру в Крымском переулке, где сейчас Анна Петровна живет.
– Коммуналку? – уточнила я с легкой иронией.
– Нет, там уже все три комнаты Гудковым принадлежат. Но у Сережи есть еще одна квартира, в центре. Мы там с ним и жили, хотя были прописаны в Трубном районе. Сергей не такой, как Павел, он меня без жилья не оставит.
Я поняла, что переубеждать Настю в чем-либо бесполезно. Она втюрилась в Сергея по уши и ради него была готова пойти на все.
– Татьяна, я вас спросить хотела, – девушка немного замешкалась. – Тогда в поезде вы ведь не случайно оказались? Вы уже тогда Сергея подозревали?
– В том поезде мы встретились совершенно случайно.
– Ладно, я, пожалуй, пойду. Простите меня еще раз за то, что я на вас напала. Не знаю, что на меня нашло…
– Я не держу на тебя зла, – заверила я Настю и проводила ее до порога.
* * *Между расследованиями не было перерыва. Я раскрывала одно дело за другим, мне даже телевизор посмотреть было некогда. Наконец выдался долгожданный выходной, я включила ящик и, переключая канал за каналом, увидела знакомое лицо и поняла – ничто не помешало Грибову баллотироваться в областную Думу. Значит, Сергей пока еще не пустил в ход компромат… Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что та папка представляла интерес для правоохранительных органов только тогда, когда она лежала в сейфе Грибова. Стоило ее извлечь оттуда незаконным образом, как она превращалась в макулатуру. Разрозненные, ничем напрямую не связанные между собой документы не представляли для Павла Игоревича особой угрозы.
На всякий случай я позвонила Кирьянову и попросила его узнать, как продвигается расследование обстоятельств нападения на Сергея Гудкова. Владимир Сергеевич навел справки и сообщил мне, что трех парней, избивших коммерческого директора автосалона «Лерони», так и не нашли. Значит, Сергей не стал рассказывать следствию о том, что заказчиком нападения на него являлся его родственник. Ему это было невыгодно. Вдруг по цепочке вскрылась бы причастность самого Гудкова к криминальным событиям, произошедшим два с лишним года назад в квартире Грибова?
Я с ужасом думала, что могло произойти с Юлей Алферьевой в Харькове. Погрязший в своих заблуждениях Грибов послал бы туда каких-нибудь отморозков, которые не стали бы церемониться с молодой красивой женщиной. Цена его ошибки была бы слишком высокой. Хорошо, что я не стала тупо выполнять указания своего клиента, а постаралась глубоко вникнуть в ситуацию. В результате Павел Игоревич наказал своими методами того, кто был на самом деле виноват, а не Юлию, ставшую жертвой внутрисемейных разборок. Мне не было известно, стал ли Грибов мстить Галине Чаусовой. Во всяком случае ее московский адрес я ему не предоставляла, посчитав это лишней для него информацией.
Поединок между двоюродными братьями, похоже, закончился боевой ничьей. Я не собиралась специально отслеживать их дальнейшую судьбу, но так уж вышло, что они сами лезли мне на глаза. Павел Игоревич, проигравший выборы, рассуждал с экрана телевизора о том, что подсчет голосов был неверный. А Сергея вместе с Настей я как-то встретила в одном из торговых центров Тарасова. Гудков заметно прихрамывал на левую ногу.