– Опять вброд? – басовитый вздохнул.
– А что делать, если мертвяки нормальную дорогу перекрыли! Кто их надоумил? Я, что ли? Или химики?
– Не ты. И не химики. Ты ж знаешь.
– Знаю, – Федоров мрачно зыркнул на басовитого. – Я-то знаю! Потому и твержу вам каждый день по десять раз: пока Охотника не изведем, не будет нам покоя. А вы, как только Охотника увидите, креститесь да хвосты поджимаете. Вместо того чтоб стрелять. Трусы несчастные! Лисутин, пошел вперед!
Бажов уловил не все нюансы, но понял главное. Загадочный Охотник вел какую-то игру против ополченцев, и у него неплохо получалось. Далеко за примерами ходить не требовалось. Сначала Охотник отбил у ополченцев парочку приговоренных, затем навел на Сосновку военных, а после перекрыл запасные выходы, заставив партизан тратить силы и время на обходной маневр. Явно удачный ход. Даже несколько ходов. Зачем ему это понадобилось – вопрос другой. Смущал только один момент. Какая имелась связь между условной засадой нежити (вряд ли это была действительно осмысленная засада, скорее зомби просто столпились на тропе) и активностью Охотника?
С Кудашовым и его химиками Охотник договорился, это почти не удивляло – не могли же военные враждовать со всеми подряд. Затем Охотник засветился перед разведчиком ополченцев, чтобы предупредить – полевая тропа перекрыта, здесь тоже все понятно. Но неужели Охотник сумел договориться еще и с нежитью? Ведь зомби не могли без причины собраться со всего леса в одной точке. Но каким образом их согнал туда Охотник? Бросил приманку? Уж не Наташу ли?! Или Шамана?
Тимофей попытался придавить разыгравшуюся фантазию, но вопросы только множились. Зачем Охотник выручил приговоренных?! Чтобы сразу же подставить? Он мог бы и не напрягаться, выловить того же Лисутина или взять раненого. Может быть, так он и поступил? Фантазия никак не придавливалась, Бажова несло, как легкую пену по бурной речке. Но именно легкость этой творческой пены помогла ему проскочить несколько логических подводных камней, даже не заметив их под тонким слоем холодной воды. Проскочить и сразу же увидеть Побережье правильных выводов.
Наташа и Шаман не могли быть приманкой для зомби, в этом Тимофей больше не сомневался. Ведь они заражены, а значит, в пищу не годились, и кусать их больше не требовалось – инстинкты мертвяков должны молчать.
Притащить из деревни раненого Охотник не мог, поскольку в Сосновке находились химики, да и просто – не стыковалось по времени. Ну, не реактивный же этот загадочный федоровский оппонент.
Наконец, ему не удалось бы договориться с нежитью по причине немоты и вообще нулевой коммуникабельности мертвяков.
Из всего этого следовал вывод, что Охотник… тупо согнал всю эту зомбятину, куда ему захотелось, как пастух сгоняет стадо. Почему зомби его послушались, а не разорвали в клочья? Как он сам не побоялся и каким таким бичом размахивал? Вариантов было много, но Тимофей выбрал самые дерзкие, чего мелочиться?
Зомби слушались Охотника, потому что он был одним из них. Нет, не целиком и полностью, частично. Допустим, он по какой-то причине застрял на середине процесса перерождения и был теперь ни Богу свечка, ни черту кочерга. Сбои бывают в любой программе. Эту мысль подтверждал намек басовитого ополченца «нас сотня… человек, а он зато…» Кто? А вот такой… необычный тип, мягко говоря. Чем не версия?
Тимофей повертел мысль так и этак. Наташа разбила бы это предположение в пух и прах, но ведь ее рядом не было. Так что версию Тимофей принял, как говорится, за основу. Каким образом Охотник стал этаким полузомби? Съел волшебный гриб, произнес бабкино заклинание, попил из лужи, в которой отразилась луна? Придет время – выяснится. Пока Бажову было достаточно понимания, кто есть этот Охотник. Что давало это понимание? В первую очередь, ориентир! Раз Охотник спас Наташу, значит, она где-то в его логове. То есть, Бажову с этим типом по пути!
И, кстати, возможно, Охотник вернулся неслучайно! Слишком шикарное, конечно, предположение, но почему бы нет? Почему бы Охотнику не вернуться… за Тимофеем и Севой? Наташа девушка напористая, могла уболтать даже мертвого… ну, то есть полумертвого… или какой он там.
Тимофей нашел взглядом Севу. После того как отряд сменил направление, строй смешался, и оператор очутился рядом с Бажовым. Федорову было теперь не до пленников, конвоирам без приказа лишний раз шевелиться не хотелось, поэтому ни басовитый, ни конвоир Севы не стали напрягаться и разводить пленников. В поле зрения – и ладно. А что шепчутся – не беда. До побега все равно не дошепчутся. Не умалишенные вроде бы. Куда бежать, когда кругом мертвяки?
Именно так думали конвоиры или нет, история умалчивает. А вот Сева размышлял примерно в этом направлении. И об этом он заявил, даже не дослушав предложение Бажова.
– Ты думаешь, что говоришь? – прошипел Сева, украдкой косясь на конвоиров. – Какие, на хрен, попутчики? Какой Охотник? Куда нам с ним по пути, в зомбическое зазеркалье? Я не Алиса, уволь!
– Сева, снимись с долбаного ручника и включи мозг, – строго потребовал Бажов. – Знаешь, куда нас ведут? «На тюрьму», как выразился разведчик.
– Я знаю. Это заброшенная тюрьма, еще в девяностые ее закрыли. Там у них база. Стены, колючка, решетки. Ни один зомбак не пролезет. Надежное место.
– Нам сваливать надо, а не надежные места искать!
– Зачем?
– Как это… зачем? – Бажов на миг растерялся. – Погоди, ты что, здесь хочешь остаться? Домой уже не тянет? Я что-то не пойму.
– И я не пойму, как ты собрался отсюда сваливать через эти… темп-оральные барьеры.
– Да найдем способ, не такие барьеры брали. Но для этого нужна свобода действий. «На тюрьме» мы точно ее не получим.
– Сегодня не получим, завтра получим, – скрипнул Сева. – Я все решил. Не наседай.
– Завтра? А как же Наташа? Для нее никакого «завтра» не будет, если мы не выберемся!
– А выберемся – будет? – Сева невесело хмыкнул. – Тима, смирись. Вирус неизлечим. Здесь или за речкой… без разницы. Наташа обречена.
– Пошел ты! – Тимофей стиснул зубы.
– Это горько осознавать, – Сева вздохнул, – но придется. Надо жить дальше. На мой вкус, Федоров предлагает оптимальный вариант… из имеющихся.
– Этот? – Бажов кивком указал назад, как бы имея в виду связанные руки.
– Ты не ерепенься, будет этот, – Сева поднял руки и покрутил кистями, будто бы закручивая сразу два крана. – Ты ведь натуралист, Тима, знаешь лучше других, что одиночки в трудные времена не выживают. Ни звери, ни люди. У Федорова сотня бойцов и еще три сотни гражданских. Вполне жизнеспособная община. Чего ж упираться, искать добра от добра?
– Я не имею ничего против общины в целом и Федорова в частности, – Тимофей задумчиво посмотрел на Севу и покачал головой. – Возможно, завтра я сам к нему приду и попрошусь в общину. Но сегодня нам с ним не по пути. Пока есть хоть какая-то надежда спасти Наташу…
– Тима, очнись! – перебил его Сева и щелкнул пальцами. – Мы не в эфире, тебя никто не смотрит, не надо никого «лечить»!
– Ясно, – Бажов смерил оператора взглядом, полным сожаления.
Нет, Тимофей сожалел не о том, что Сева отказывается бежать вместе с ним. Бажов сожалел о дружбе, которая вот так вот, в один миг, взяла да и рухнула. Впрочем, в здешних местах рушились сами основы цивилизованного общества, что уж говорить о какой-то там дружбе. Детский лепет в сравнении со взрослой целесообразностью.
– Руки хотя бы развяжи, – тихо попросил Бажов.
– Нет, – чуть помедлив, сказал Сева. – Извини, Тимофей, но… дальше без меня.
– Продам друзей, недорого, оптом? – Бажов горько усмехнулся. – Падла ты, Сева.
Оператор ничего не ответил. Даже не взглянул на Тимофея. Прибавил шаг и вскоре смешался с идущей впереди толпой.
Предательство Севы настолько возмутило Бажова, что на время он потерял концентрацию и едва не пропустил один важный эпизод. Когда отряд добрался до южной окраины леса, ополченцев нагнал… Колобок!
Да-да, тот самый раненый Охотником боец, которого час назад на руках принесли в Сосновку. Теперь этот парень выглядел здоровее здорового. Шел бодро и даже не поморщился, когда его приветственно похлопал по плечу басовитый конвоир Бажова. А рука у басовитого была тяжелая. И хлопал он Колобка как раз по простреленному плечу.
Тимофей насторожился, готовясь почерпнуть еще немного информации о загадочных партизанах, но больше ничего интересного не произошло. Колобок ушел вперед, поравнялся с Федоровым и начал ему что-то нашептывать. Видимо, докладывал, что сейчас происходит в Сосновке.
Получалось, Федоров не бросал раненого на произвол судьбы. Просто дал Колобку время отлежаться, точно зная, что ему ничего не угрожает. Почему? Химики и партизаны заключили пакт о ненападении? Впрочем, гораздо интереснее было найти ответ на другой вопрос: каким образом за неполный час тяжелораненый боец не только выздоровел и встал на ноги, но и набрался сил, чтобы рысью догнать отряд?
Тимофей обвел взглядом отряд и покачал головой. Наташа и Шаман вляпались, конечно, покруче, но и ему в компании странных ополченцев явно не светило ничего хорошего. У Тимофея словно что-то переключилось в сознании. Ответы на множество вопросов вдруг посыпались, как град, и Бажов понял, что серьезно попал. Намного серьезнее, чем ему показалось сначала!
* * *Метаться по бункеру Охотника в поисках зеркала было бессмысленно. Шаман понимал это изначально, а Наташа поняла минут через десять. Наверняка хозяин убежища знал об особом действии зеркал на зараженных, а потому не держал в своем жилище опасные стекляшки. Вряд ли сам боялся в них отразиться. Скорее дело было в тех, других гостях, побывавших здесь до Шамана и Наташи. Тех, которые не сумели взять себя в руки и сосредоточиться на желании остаться человеком.
Поиски альтернативного выхода из ситуации также ни к чему не привели. Попытки смотреться в воду провалились, поскольку нормальных отражений в уцелевшей кружке или чайнике не получалось. А время между тем утекало, как все та же вода. Что оставалось? Только выбираться из бункера на волю и уже там искать решение проблемы.
Попытка выломать люк за счет аномального прилива сил провалилась. Наружный засов и скобы были сделаны, видимо, из рессорных листов. Пришлось прибегнуть к довольно рискованному «киношному» способу – шарахнуть из автомата. Поскольку новичкам и дуракам везет, эксперимент обошелся без жертв. Несколько пуль ушли в рикошет, но отчаянного стрелка и его подругу не зацепили. А главное, удалось вышибить засов.
– Вещь! – Шаман окинул оценивающим взглядом «АКМ» и обернулся к Наташе. – Зря ты не взяла себе такой же.
– Обойдусь. – Наташа вручила Шаманову брезентовую сумку на длинном ремне. – Здесь четыре этих… коробочки с патронами.
– Магазины называются. – Шаман повесил сумку через плечо. – Спасибо. За мной!
От грохота выстрелов бывшие пленники слегка оглохли, а от относительно яркого дневного света им пришлось жмуриться, поэтому, когда выбрались из подземелья, они не сразу сориентировались в обстановке. Дошло до беглецов, что из огня они попали в полымя, только когда они очутились в плотном кольце нелюдей. В большей степени вина легла на Шаманова, он поднялся наверх первым. Хотя, по большому счету, винить его было не в чем. В лесочке оказалось полно нежити, уродливые существа топтались почти на каждом квадратном метре, поэтому ориентируйся не ориентируйся, выбора у беглецов не оставалось. Прятаться опять в бункере не имело смысла.
– Прорвемся, – негромко сказал Шаман, зажимая автомат для стрельбы «от пояса». Когда-то он случайно увидел по телевизору мастер-класс от Бадюка, и теперь наставления профессионала сами собой всплыли в памяти. Приклад прижать локтем к боку, а цевье обхватить – большой палец сверху. Вот и вся хитрость.
Наташа не стала комментировать. Она сначала спряталась за Шамана, но когда поняла, что нелюди повсюду, невольно сдала назад к раскуроченному люку в подземелье.
Почувствовав, что спутницы за спиной нет, Шаман резко обернулся.
– Ты куда?! Стой! Они не нападут!
– Да? – Наташа брезгливо покосилась на нелюдей. – А чего они тогда… столпились?
– Не знаю. Может быть, не хотят выпускать нас из леса?
– Это им Охотник приказал?
– Не знаю. Возможно.
– А зачем?
– У него и спроси!
Последняя реплика получилась нервной. Зомби сомкнули кольцо, до них оставалось метра три в любом направлении. Теперь беглецам было противно не столько от ужасного внешнего вида гниющих нелюдей, сколько от жуткой вони.
– Как мерзко они скалятся. – Наташа вновь почти прижалась к Шаману. – И воняет хуже, чем на помойке! Меня тошнит!
– Держись, я их сейчас… – Шаман ухватил автомат покрепче и дал короткую очередь.
Два нелюдя упали навзничь, но их место тут же заняли другие. Более того, двое упавших быстро поднялись и заняли места во втором ряду. Но что особенно интересно – стрельба не вызвала у нелюдей особой реакции. Они топтались на месте, по-прежнему не расширяя и не сужая отведенное пленникам пространство. Тем не менее Наташа вцепилась Шаману в плечо и дернула, сбивая прицел.
– Ты очумел?! Не провоцируй их!
Шаман не успел убрать палец со спускового крючка, поэтому «АКМ» дал еще одну очередь. Пули легли наискосок, выбив из строя еще двух зомби, причем, одного – насовсем. Последняя пуля попала ему в лоб. Нелюдь рухнул и больше не поднялся. И вот эту выходку зомби уже не простили. Они угрожающе по-дались вперед, схватили Олега за руки, вырвали автомат и повалили незадачливого стрелка на землю. Секундой позже в партере очутилась и Наташа.
Чем все могло закончиться – неизвестно. Но беглецам вновь повезло. И помощь опять пришла от Охотника. Он вдруг вынырнул из зарослей и громко хлопнул в ладоши. Нелюди замерли и медленно, словно нехотя, подались назад. Шаман и Наташа отделались легким испугом и тошнотой. В процессе борьбы с мертвяками они изрядно перепачкались в слизи и буро-зеленой гнили.
– Вы что творите, вашу мать?! – рявкнул Охотник, обращаясь к беглецам. – Вам тут что, американский боевик?!
– Это случайно… – Шаман попытался встать.
– Чего «случайно»?! – Охотник вдруг ударил его в грудь ногой. Несильно, явно в воспитательных целях, но достаточно, чтобы Шаман проникся ответственностью момента и остался лежать на земле. – Сбежать решили случайно? Куда вас понесло? Обратно к Федорову под пули или к воякам на огнеметы?
– Мы объясним! – воскликнула Наташа.
Она села, но Охотник поступил с ней так же бесцеремонно, как с Шаманом. Разве что толкнул не ногой, а прикладом.
– Лежать!
– Мы перерождаемся! – крикнул Шаман. – Досрочно! Нам нужно зеркало, и поскорей! Или воду!
– Захлопни пасть или все бивни вынесу! – Охотник ткнул стволом ружья Шамана в скулу. – Ты понимаешь, что на твою стрельбу и вопли могут вояки прикатить? Представляешь, какая тут мясорубка начнется?!
– Все… молчу! – сдавленно пообещал Шаман.
– Вы что, жалеете этих… – Наташа кивком указала на зомби, – да?
– Я людей жалею, – Охотник чуть остыл. – Потому и сдерживаю нежить как могу, отвожу от людей, направляю куда подальше. Процесс тонкий! А тут вы, как слон со слонихой в посудной лавке! Устроили, понимаешь, брачные игры… со стрельбой.
– Чего это я слониха? – обиделась Наташа. – Вы бы тоже… того… фильтровали.
Охотник пропустил ее реплику мимо ушей.
– Встали оба, – приказал Охотник. – Только медленно и печально, чтобы не раздражать. Любое резкое движение – и я сам вас прикончу!
– Мы поняли, поняли, – Шаман поднялся и подал руку Наташе. – Как ты научился ими управлять?
– Само собой вышло, – Охотник стволом ружья указал направление. – Туда шагайте. Только опять медленно! Пятьдесят шагов отсчитаете – и стоп.
Олег честно пытался считать, но сбился на десятом шаге. Зомби кружили, нарезали восьмерки и вообще вели себя нервно, то приближаясь, то уходя в заросли. Казалось, что они вот-вот сорвутся с условного поводка Охотника и снова накинутся на отнятую хозяином «кость». Несколько раз нелюди проходили совсем близко, а трижды они даже толкнули Шамана в бок. Несильно, но чувствительно. Какой уж тут счет?
Выручила Наташа. Она сумела отсчитать заветные пятьдесят шагов. Более того, она сразу же поняла, что делать дальше. Парочка встала перед почти сохранной избушкой. Перекошенной, дряхлой, без окон и двери, но с крышей и трубой. То есть жить в ней нельзя, но в качестве укрытия от дождя и от нелюдей она годилась. Версию подтвердил Охотник, который на пару минут куда-то исчез, а затем появился, причем сразу внутри избушки. Он выглянул из оконного проема и гостеприимно буркнул: «Заходите, не маячьте».
Лишь очутившись под дырявой крышей, Шаман и Наташа выдохнули и слегка успокоились. Конечно, насколько это было возможно в компании Охотника. Он не спешил ослаблять хватку.
– Теперь слушаю вас, – строго взглянув на парочку, сказал Охотник. – Только без лабуды. По существу.
– У меня силы откуда-то взялись, будто у терминатора, – торопливо пояснил Шаманов. – Вот мы и решили, что дело в перерождении. Наверное, из-за того, что в зеркала смотрелись. Я еще в Замятино, а Наташа – по ходу. Мы решили, что надо клин клином вышибать, но у тебя в бункере мы зеркал не нашли. И воды не нашли, чтобы в нее посмотреться. А тебя не было, и когда ты вернешься, откуда нам было знать? Вот и решили действовать. Водоем твой найти или что-то еще. Мы не правы?
Шаман вопросительно уставился на Охотника. Тот, как обычно, выдержал паузу и нехотя кивнул. Но взгляд у него остался строгим и недоверчивым.
– Допустим, вы правы, – сказал Охотник. – В этом случае дело осложняется. Но план остается прежним. Я тут кое-что организовал. Федоровские ушли на круг. Вернутся через два часа к броду, это на полтора километра западнее. По времени – час форы. За это время нужно успеть дойти до этого самого брода и устроить там засаду.