Прибыльный бизнес прекратили не спецслужбы и борцы за нравственность, а «новые вьетнамцы». В деревню примчались пять джипов «Лэнд Крузер», мускулистые суровые парни в джинсовых майках с бамбуковыми палками в руках, обыскав хижины, согнали на площадь все население и быстро выявили «виновных». Хэн Хан и его дружки получили по сотне палок. Избитые, они были брошены в сточную канаву, а их дочерей в наказание увезли в Ханой для занятия «честной» проституцией.
Через два месяца Хэн Хан окончательно оправился от побоев. Продав дом и нехитрый скраб, он отправился в Ханой искать дочь. Мытарства по трущобам и притонам трехмиллионного города оказались ненапрасны. Он отыскал Лан Джи в притоне у реки. За неутомимость в любви она получила прозвище Ханойская Дырка. Притон охранялся боевиками Чхук Пына – одного из ханойский авторитетов. Хэн Хан дал знать дочери, что он в городе. Только через неделю Лан Джи удалось бежать. Но оставаться в Ханое было нельзя – Чхук Пын не терпел непокорности, и Хэн Хана с Лан Джи ждала мучительная смерть в случае поимки. Боевики Чхук Пына привязывали казнимых к земле, из которой уже тянулись ростки бамбука, и за ночь тела несчастных пронзались молодыми стеблями насквозь.
Добравшись до Хайфона, отец и дочь решили бежать из страны – у Хэн Хана еще оставались сбережения от прежних заработков в деревне. Дешевле всех брались вывезти тайных эмигрантов россияне – за три тысячи долларов Хэн Хан с дочерью в трюме сухогруза «Петропавловск», в компании сотни подобных себе беглецов, доплыли до Дальнего. Здесь была большая вьетнамская диаспора. Главарь вьетнамцев Нгу Енг взял Лан Джи (теперь Ольгу) себе в наложницы, а Хэн Хана пристроил в свой ресторан. Год за годом Хэн Хан был покорен, исполнял для Нгу Енга щекотливые поручения, заводил знакомства среди вьетнамцев, русских, корейцев, китайцев, со всеми был приветлив и учтив. Все знали Хэн Хана как расторопного и верного слову человека. Ольга родила Нгу Енгу ребенка. Размякший Енг, боясь налоговой полиции, переписал свои рестораны на верного Хэн Хана. И тут последний сбросил маску. Во главе группы подонков он ворвался в дом Нгу Енга и устроил резню – убили Енга, всю его охрану, прислугу и младенца. Ольгу Хэн Хан выволок за волосы на улицу: «Теперь ты свободна, дочка! А я богат! Теперь будут подстраиваться под нас, и тебе уже не придется продавать свое тело и душу!»
– Ты убил моего ребенка!
– Что? – спросил Леня, с сосредоточенным видом куривший сигарету.
Сергей сидел за монитором компьютера и читал выведенную на экран информацию.
– Представляю, каково ей было, этой Ольге. Дед убил внука… Значит, они и правда в ужасной ссоре, и тогда-то братья Акашины взяли Ольгу в оборот.
– Может, Ольга не любила своего ребенка – родила-то она его не по собственной воле. Она была бессловесной наложницей Нгу Енга, который вдруг проникся к ней чувством и пожелал иметь от нее детей.
– Здесь пишут – после гибели Нгу Енга контактов между Лан Джи и Хэн Ханом не замечено.
– Это у них написано, а я тебе говорю – засекали их!
Из информационного отдела УФСБ поехали обедать в центр города.
– Почему не домой? – ныл Арахов, выворачивая руль.
– У меня свербит мысль в голове, что сегодняшняя встреча не была последней. Из-за меня у боевиков Хэн Хана вышла стычка с китайцами. За мной должны следить.
– Кто?
– И вьетнамцы, и корейцы, и китайцы. Как только я окажусь в укромном помещении кафе за столиком, ко мне подсядут.
– Подсядут, если ты за столиком будешь один.
– Да.
– А я? Я жрать хочу. Когда я сытый, я охотнее служу Родине.
– Заворачивай к тому книжному магазину. Вон, купишь себе палку шашлыка и потусуешься у книжных прилавков, а я подожду связных…
«Приора» прижалась к тротуару. Аккуратно утопив все штырьки дверных замков, Арахов демонстративно потянул носом ароматы, исходившие из открытых дверей кафе и, подбросив ключи на ладони, пошел в краевой книжный центр. А Сергей отправился в кафе.
В полутемном зале за многочисленными столиками гомонили посетители, в основном студенты. Официантка в красном переднике торопливо разносила заказы – пиво, пельмени, окорочка-гриль. Ли присел за второй столик от двери, заказал стакан горячего какао. Есть совершенно не хотелось, но от сырости, исходящей от весеннего моря, он совершенно продрог.
Сергей пил неторопливо какао, оглядывал посетителей. Нет, неправильно он рассудил, что именно в общественном месте на него выйдут люди одной из мафиозных группировок. Выжидая, он утрачивает инициативу – выйдут на него представители диаспор, не выйдут… Надо самому искать встречи. Надо торопиться – Дракон Любви не на печи валяется, он рыщет в Дальнем, выведывая государственные секреты.
Сергей допил какао и пошел в книжный магазин. Арахов у книжного развала задумчиво листал толстенную книгу в глянцевом переплете.
– Что так скоро? – спросил он, не отвлекаясь от чтения.
– Интересная книга?
– А… про индейцев. Чингачкук Великий Змей, бледнолицые, Зверобой… – Арахов захлопнул книгу и вернул ее на место. – Я вот думаю – индейцы давали имена благодаря чертам характера… А Чингачкука звали Великий Змей.
– Вредный был дядька, пакостил много.
– К тебе никто не подошел?
– Нет. Зря я начал вилять… Ждать. Неожиданная встреча с Хэн Ханом не должна была отвлекать от намеченного плана. Мы собирались поговорить с боссом корейцев Кимом, значит, должны ехать к нему в ресторан.
– Сережа, Сашка в своем ресторане бывает утром. Как ты помнишь, он пьет там кофе капучино.
– Что ты предлагаешь?
– Я? Ты ведущий агент, ты и предлагай.
– Я залетный орел, а ты местный. Тебе и карты в руки. Не хочется день терять. Дракон Любви не дремлет.
– Хорошо. Давай покатаемся, подумаем, куда-нибудь заедем, переговорим. Но перво-наперво я все-таки пожую. О’кей?
Сергей остался сидеть в машине, пока Арахов насыщал свое чрево в зале кафе, и то и дело поглядывал на свои наручные часы.
В стекло передней дверцы забарабанили пальцами. Ли опустил стекло. К его лицу нагнулась веселая корейская физиономия.
– Привет, братан.
– Здравствуйте, – Сергей внимательно смотрел на заговорившего с ним. Кто это – связной? Или так – подстава?
– Поговорим?
– Садись.
Кореец открыл заднюю дверцу и юркнул в салон. Протянул руку для пожатия.
– Джеки.
– Сергей.
– Из-за тебя вьетнамцы Фу Юна завалили?
– Кого?
– Там, у рынка. Китайца.
– Не припомню.
Кореец хмыкнул, не дружески, но и не злобиво. В это мгновение, шумно пыхтя, за руль водрузился отобедавший Арахов. Не оборачиваясь назад, он повернул ключ зажигания – «Приора» ожила – и спросил:
– Че надо, Чечен?
Кореец, ухмыляясь, хрюкнул:
– Шеф меня послал к вам, Леня.
– Как дела у Сашки?
– Он тебе не Сашка, а Александр Устоевич Ким.
– Отчество у Сашки экстравагантное, – поделился своим мнением с Сергеем Арахов. – Устоевич. У него что – отец узбек? Устой. Почему тогда фамилия Ким? Куда ехать, Чечен?
– По тридцать пятому маршруту, дальше скажу.
«Приора» сорвалась с места. Арахов смачно рыгнул, выровнял машину в потоке движения. Кивая за спину на корейца, пояснил Сергею:
– Знаешь, почему его зовут Чечен? Давно, когда наши в Чечне рубились, помнишь? В первую чеченскую? Там был. Правда, Джеки? Почти герой России.
– Да, помаленьку.
– Особый отдел сильно гнул тебя?
– Да, гнул.
– Почему боевикам в плен сдался?
– Не сдавался – взяли.
– Почему тебя не казнили, голову не отрезали?
– Сбежать успел.
– Не кастрировали?
– Нет.
– Почему?
– Сбежать успел.
Арахов кивнул на Чечена.
– Он здорово дерется. Я-я! Удар левой пяткой, с переходом, и тройной короткий кулаками: подбородок, шея, живот. Из Чечни тогда вернулся человеком, а за эти мирные годы в родном Приморье перековали – теперь бандит.
– Леня, тебя спасает только то, что ты из ФСБ, – внятно выговорил кореец.
Арахов включил радиоприемник. Минут через пять свернули в проулок. Джеки Чечен велел остановиться у спортклуба «Белый Лотос».
– Когда закроют вашу малину? – проворчал Арахов.
– Никогда, Леня, – хрипло рассмеялся кореец. – Шеф платит кому следует.
– То-то и оно. Но все равно, Чечен, придет время…
– Поговорим об этом на пенсии.
Чечен пошел к черным стальным дверям клуба. Арахов и Сергей – следом. Кореец утопил кнопку звонка. Когда открылось маленькое окошечко на уровне глаз, заговорил в него по-корейски. Дверь отворилась.
– Проходите.
Минуя узкий коридор, прошли в зал без окон, где стены были отделаны природным камнем. У высокого камина торчали из кадок кустистые пальмы. Лавки из струганых досок дополняли интерьер. Одна из дверей отворилась, и сквозь клубы пара в зал вошел красный и потный, завернутый в простыню пожилой кореец. Зал, оказывается, был предбанником сауны.
– Леня, тебя спасает только то, что ты из ФСБ, – внятно выговорил кореец.
Арахов включил радиоприемник. Минут через пять свернули в проулок. Джеки Чечен велел остановиться у спортклуба «Белый Лотос».
– Когда закроют вашу малину? – проворчал Арахов.
– Никогда, Леня, – хрипло рассмеялся кореец. – Шеф платит кому следует.
– То-то и оно. Но все равно, Чечен, придет время…
– Поговорим об этом на пенсии.
Чечен пошел к черным стальным дверям клуба. Арахов и Сергей – следом. Кореец утопил кнопку звонка. Когда открылось маленькое окошечко на уровне глаз, заговорил в него по-корейски. Дверь отворилась.
– Проходите.
Минуя узкий коридор, прошли в зал без окон, где стены были отделаны природным камнем. У высокого камина торчали из кадок кустистые пальмы. Лавки из струганых досок дополняли интерьер. Одна из дверей отворилась, и сквозь клубы пара в зал вошел красный и потный, завернутый в простыню пожилой кореец. Зал, оказывается, был предбанником сауны.
Следом за пожилым корейцем показались мокрые, в купальных плавках, худые, но мускулистые парни-телохранители.
– Александр Устоевич, с легким паром! – подобострастно воскликнул Арахов, улыбаясь во весь рот. Чечен, фыркнув, отошел к стене.
Когда корейцы-телохранители встали рядом с визитерами, Ли ощутил холодок между лопаток. Неприятная это процедура – контакты с бандитами.
– Здравствуй, Леня, – неторопливо отозвался босс корейский мафии и грузно опустился на лавку, вытянув красные распаренные ноги.
Сергей с отвращением воззрился на его короткие ступни.
– Ты кореец?
Ли очнулся.
– Что? Вы меня спрашиваете?
– Ты кореец?
– Да. Сергей Ли. Специалист из Москвы.
Ким, закачав головой, выпятил нижнюю губу. Указав на Джеки Чечена, сказал:
– Держись за этого парня… В грязное дело ты влез.
– Какое дело? – удивился Сергей.
– Убил китайца.
– Я?! – поразился Ли.
Кореец остался невозмутим.
– Так все говорят.
Мысли в мозгу Сергея менялись лихорадочным калейдоскопом. Час от часу не легче. Получалось, кто-то собирался использовать смерть китайца в своих интересах. Обвинили Сергея и пустили слух. Неужели хитрый Хэн Хан? Получается, догадка Арахова о связи Хэн Хана и Дракона верна?
– Китаянка рассказала. Проститутка. Ты влез в их разборку и, когда тебя стали бить, выстрелил несколько раз в Фу Юна.
– Все было не так.
Ким с благодушным видом оперся спиной о стену, что-то сказал по-корейски, и один из телохранителей поспешил прочь.
– Знаю, что не так. Знают и китайцы. Но у них теперь есть повод расправиться с тобой. Отсекут яйца и оставят истекать кровью.
– Я ищу Дракона Любви. А за мои яйца еще нужно ухватиться.
– Ты не Джеймс Бонд. Ты молодой наглый мальчик из Москвы… Зачем, конкретно, ты хотел меня видеть?
– Хочу найти Дракона. Быстро найти.
– Громко ты его называешь. Коротышка Пычен. Мы можем помочь тебе. Ты уберешь с нашего пути вьетнамцев.
– Как? – Сергей с трудом вникал в сплетения интересов местных бандитских кланов.
Появился выходивший телохранитель. Он принес на подносе рюмочки, большую бутылку женьшеневой водки и три острых салата в мисочках. Киму поднесли первому. Он взялся за рюмку.
– Думай. Ты же ФСБ.
Он опрокинул рюмку водки, после милостиво кивнул фээсбэшникам. Пришлось пить. Водка пахла прелыми корнями, а в самой бутылке неприглядно покоилось целебное корневище.
– Лу Пычен связан с бандой Гунука, – сказал Ким.
– Кто это?
– Новый китаец. Всего год у нас, а уже отбил себе место в городе.
– Зачем ему помогать, шпиону?
– Деньги. Гунук открыто кладет и на Россию, и на остальной мир. Для него главное – барыши. У Лу Пычена деньги есть, и Гунук его прикрывает.
– Почему вы просите убрать вьетнамцев, а не Гунука?
– Вы его и так уберете, если захотите взять Лу Пычена. К тому же Гунук давит своих же – китайцев. У них очень замкнутое сообщество. А мне мешают вьетнамцы. Хэн Хан, его рестораны, его притоны. Его «Вьет-Тао» перекрывают воздух моим ресторанчикам «Коре – О».
– Дракон Любви в городе?
Ким ухмыльнулся.
– Узнай у Гунука.
Помолчав, он кивнул визитерам на дверь – разговор окончен.
В этот момент в зал внесли лежанку – босс корейской мафии собирался ублажать свое тело массажем. Бесшумно вошли две высокие русские девки.
– Еще стопочку! – Арахов, улыбаясь, потянулся к водке, взял с подноса рюмку, выпил.
– Джеки будет с вами, – сказал Ким. – И не ночуйте дома. Он отвезет вас в надежное место.
– Сами за рулем, – ухмыльнулся Леня.
– Ваш президент запретил управлять автомобилем в пьяном виде, – съязвил Ким.
– Он вам не президент? Вы не россиянин?
Ким ухмыльнулся, ничего не сказав в ответ.
Выходя из зала, Сергей оглянулся – молодые телохранители ушли обратно в моечную, а русские девки, распеленав простыню, опоясавшую бедра Кима, принялись за массаж. Мафиози, закатив глаза, таял в блаженстве.
Ли быстро вышел на улицу. Пасмурное весеннее небо давило свинцовой тяжестью. Еще немного, и все вокруг наполнится шелестом холодного дождя, а может быть, дождь перейдет в мокрый снег. Будет совсем отвратительно.
– Дождь будет… или снег, – Арахов подбросил на ладони ключи от машины.
В этот момент, визжа шинами, к дверям клуба подлетели две черные «Волги».
Бах! Бах! Бах! Бах!
Из всех дверей машин полезли азиаты, паля напропалую из пистолетов.
Леня, охнув, метнулся за чужую машину. Сергей присел от неожиданности. Два корейца у дверей клуба, блюя кровью, повалились в песок.
Тра-та-та, – затрещал автомат.
Налетчики, стреляя из пистолетов, продырявили все припаркованные машины. Лопались стекла. Погибли несколько корейцев, находившихся внутри машин. Автоматчик, стоявший рядом с Араховым, с затухающим взглядом завалился на него; во лбу оплывала кровью здоровенная дыра.
Нападавшие уже стреляли в здании клуба. Там орали, перемежая русские и корейские ругательства.
Бах! Бах! Бах!
Все кругом словно кипело от выстрелов.
Сергей, вжав голову, застопорился – происходящее казалось видеофильмом 3D, не более, но в мозгу свербила только одна мысль: «Война! Это война!» И было странно, что он все еще жив. Арахов сидел на корточках, держа в руках автомат бандита. Он скорчил такую ужасную гримасу, что она отрезвила Сергея. Ли кинулся к Лене, инстинктивно ища защиту.
– Бежим, Серега! – заорал Арахов, отталкивая от себя труп корейца.
Ли, пригибаясь, прячась за машинами, кинулся вслед за Леней. Одна из «Тойот» в парковочном ряду взревела двигателем и круто вывернула задом. За рулем сидел бледный Джеки Чечен. Толкнув дверцу, он заорал:
– Сюда-а-а!!!
Сергей не понял, как оказался в машине рядом с Джеки Чеченом. Арахов плюхнулся сзади и передернул затвор автомата, словно собирался отстреливаться. «Тойота», снова круто выворачивая, рванула прочь. Вслед раздались выстрелы.
Бах! Бах!
Стукнувшись брюхом о бордюр, «Тойота» вывалилась на проезжую часть и сразу взяла сто километров в час, с бешеным ревом прорезая поток движения.
Через пару секунд Джеки Чечен уже успокоился и сбросил скорость до семидесяти.
– Что это было?
– Налет, Джеки, – прорычал сзади Арахов. – Вас грубо похреначили. Как бы самого Сашку не завалили.
– Босс неуязвим. Интересно, кто напал?
– Судя по мордам – китайцы.
– Люди Гунука? – Сергей оглянулся на Арахова. – Дракон бьет первым?
– Не знаю, чьи люди устроили бойню в «Лотосе», но нас они специально не убили.
– Как это? – удивился Ли.
Он еще живо помнил, как пространство вокруг него жужжало пулями, и он, зачем-то пригибаясь, бежал в этом смертоносном рое, словно болванчик в виртуальной компьютерной игре – проскочит, не проскочит. Он проскочил и считал, что ему круто повезло, а рычащий сзади в злой улыбке Арахов на полном серьезе утверждал, что их «специально» оставили в живых!
– Они убивали корейцев. Джеки не убили случайно – согласен. Нам жизнь оставили преднамеренно. В метре от меня стоял болван с автоматом – выскакивающий из машины китаец первым же выстрелом уверенно вырубил его пулей в лоб. В меня он просто не стал стрелять – отвернулся.
– Ты был без оружия, – заметил Сергей.
– Фигня! Все корейцы вокруг были без оружия, и все они уже трупы.
Ли заторможенно смотрел на дорогу. Джеки гнал по проспекту, лицо его напряглось и отвердело от быстрых, нервных мыслей. Он переживал за друзей, за свое будущее, за свою жизнь.
– Чечен, сбрось скорость – тарантас развалится, – подал голос Арахов, потом зарычал: – Если мою тачку разгрохали, я этих долбаных налетчиков лично в асфальт закатаю! Бляха-муха! Там все машины похреначили. Серый, видел, что с моей голубкой случилось?
– Нет.
– Джеки, очнись! Куда едем, спрашиваю?
– Залечь надо. Нас пасут, чтобы убрать.
– Нас? Это вас пасут! Уже выпасли.
«Тойота», завизжав шинами, сошла с проспекта в проулок. По грязным ухабам, сбросив скорость, вползли в район частной застройки – бревенчатые дома за дощатыми заборами, кучи шлака и мусора у дороги, брызгающие слюной, исходящиеся в бешеном лае шавки, вылетающие, словно тугие мячи из подворотен, и чуть не кусающие в лютой злобе колеса. Джеки свернул еще раз, и еще – Сергей не успел запомнить названия улиц, – и притормозил перед деревянными, крашенными в зеленый цвет воротами. Он шумно выдохнул и повернул ключ зажигания – двигатель стих.