Вторая история была ближе к тому, что они собирались совершить. Это была попытка ликвидировать диктатора Ливии Муамара Каддафи точным ударом истребителей-бомбардировщиков, как базовой так и авианосной авиации. Основную задачу по поражению наземных целей исполняли истребители-бомбардировщики F-111, взлетевшие с аэродромов в Великобритании, и дозаправленные по пути к цели и флотские А6, взлетевшие с авианосцев. Авианосные F18, для которых это был дебют — должны были поразить средства ПВО Ливии, включая самые опасные — дальнобойные типа С-200, установленные в районе окрестностей г. Сирта. Эта задача была выполнена. Потом, те же самые Хорнеты с авианосца Coral Sea вместе с палубными штурмовиками типа А7 нанесли удары по позициям SA-2 SA-3 и мобильных SA-8 Оса в окрестностях Триполи и Бенгази. Использовались самые современные на тот момент ракеты AGM-88 Harm, при этом мобильные ЗРК типа Оса подавить так и не удалось, хотя только по целям в окрестностях Бенгази было израсходовано больше тридцати ракет. Работа локаторов типа SA-5 тоже фиксировалась после нанесения по ним удара ПРР — а это значит, что Гаммоны считать подавленными тоже было нельзя, и почему они не нанесли удар — оставалось загадкой. Не взлетели истребители ПВО, не прикрыли ракетные комплексы ПВО от ударов ПРР — несмотря на то что ударов по аэродромам не наносилось, у американцев не хватило на это сил. Операция была проведена с минимальными потерями, и хотя сам Каддафи остался цел и невредим — было признано, что цель операции достигнута. Подполковник, однако, посчитав расход ракет, особых поводов для радости не видел. При таком расходе ракет самые опасные — мобильные ЗРК остались неподавленными, с комплексами Гаммон тоже непонятно что. И это при том, что удары наносились авианосными группами с трех авианосцев по целям на побережье, им не придется лететь больше тысячи километров, чтобы нанести удар. При необходимости — можно было быстро вернуться на авианосец, дозаправиться, перевооружиться и снова нанести удар — а у них такой возможности не будет. Да, с тех времен HARM неоднократно модернизировали, подполковник знал, что у первых ее серий были большие проблемы, он сам как эксплуатант составлял отчеты для фирмы-производителя о применении этих ракет и выявленных недостатках. Конечно, большинство из них устранили — но и системы ПВО с тех пор шагнули на новый качественный уровень. У них, в отличие от американцев будут ограничения как по времени, так и по носителям — повторный удар при необходимости они уже не смогут нанести. Если системы ПВО не будут подавлены — ударной группе останется только поворачивать назад.
F111… Когда их снимали с вооружения в США — подполковник не раз писал докладные о том, что такие машины можно и приобрести с последующей модернизацией, тем более что продавали их очень недорого. Но приобрела только Австралия. Да, устарел самолет — но тащит четырнадцать с лишним тонн боевой нагрузки, а при полете в режиме следования местности на предельно малой ни один американский самолет последнего поколения не может с ним сравниться. Все дело в многократно охаянных крыльях с изменяемой стреловидностью — подполковник видел, как они работают на Миг-23, их основном противнике в те времена, когда он служил — и не разделял мнения скептиков. Изменяемая стреловидность очень расширяет спектр возможностей самолета. Что на его Игле, что на F16I при полете на низкой высоте с полной боевой нагрузкой трясет и болтает как на русских горках — в то время как самолет с выставленными на максимальный угол стреловидности крыльями в таких условиях — как на ковре-самолете летишь. Боевой радиус — больше двух с половиной тысяч, это на тысячу больше чем на его Игле. Его заявки на приобретение F111 отклоняли по двум причинам: первая — американцы выделяли военную помощь только на покупку новых самолетов, вторая — как только у Израиля появятся самолеты, которые можно заносить в список стратегических — противостояние на Ближнем Востоке вступит в новую фазу. Как будто у Хусейна не было в свое время Ту-22, и как будто у Ливии их нет сейчас.
Кстати — самолеты F111 в США есть на консервации. Возможно — стоит потребовать их приобретения, специально под эту операцию. Несколько машин с такой дальностью полета и с такой боевой нагрузкой будут в их деле как нельзя кстати.
Третья операция — то, что они делали в Ливане, их схема выполнения операций Wild weasel. Для подавления сирийских ЗРК они привлекали целый комплекс разнообразных средств нападения и подавления. Первое — это Б-707, оснащенный комплексом Elint — он осуществлял радиоэлектронное противодействие сирийским радарам, ставил помехи и выдавал ложные цели. Второй компонент — это самолет E2 Hawkey, с которого тоже ведется РЭБ и главная задача которого — управление беспилотными разведчиками типа Scout. Тогда они были невооруженными, сейчас есть и вооруженные ракетами варианты. И тот и другой самолет считаются особо ценными, их прикрывают от Мигов самолеты F15. Первым идет по местности Скаут, на нем стоят уголковые отражатели, чтобы он давал картинку как атакующий полноразмерный бомбардировщик. Его задача — заставить сирийских зенитчиков включить РЛС и засечь их местонахождение. Как только это происходило — самолет Е2 сообщал координаты сирийской РЛС самолету Wild weasel — его роль исполнял F4 Phantom, старик времен еще Вьетнамской войны. Наводимая с Е2 Дикая ласка подкрадывалась, маскируясь холмами и горам — и внезапно наносила удар ракетами Standard или Shrike, после чего немедленно покидала поле боя. Если повторный проход Скаута показывал, что локатор уничтожен — Е2 вызывал истребители-бомбардировщики типа Kfir с кассетными бомбами — они наносили удар уже по установкам ЗУР, которые не получали данные от локаторов и не могли ответить. Как раз на Kfir-ах то и летал подполковник, тогда еще не бывший подполковником и командиром эскадрильи, а бывший простым летуном с начисто сорванной башней. Вся эта процедура занимала довольно значительное время, зачастую Дикой ласке не удавалось поразить РЛС — и тогда начиналось все сначала, а то и на другой день. Это была тонкая кропотливая, требующая времени работа, она не терпела спешки — за спешку пришлось бы расплачиваться техникой и жизнями. Надо сказать, что сирийцы и русские быстро придумали меры противодействия и сильно осложнили им работу. Вокруг РЛС стали ставить установки ЗУ-23-2 и еще более опасные ЗСУ-23-4 на гусеничном шасси и с собственной РЛС наведения. У них была двойная задача — сбивать Скауты, проводящие разведку и не давать самолетам противника наносить удар с предельно малых высот, прячась за холмами. Иногда русские разгадывали направление подхода самолета Wild weasel и ставили на ее пути замаскированную Шилку — если ее не обнаруживали вовремя, и она открывала огонь, уцелеть было почти невозможно. Если позволяло техническое оснащение — то недалеко от одной РЛС ставили еще одну и включали ее в случае, когда была поражена первая, и над ней прошел Скаут, подтверждая поражение РЛС. Тогда прилетевшие Кфиры встречало море огня Шилок и точные пуски ракет по данным второй РЛС — как-то раз в это месиво попал сам подполковник Эгец и едва успел катапультироваться. А вот кое-кому повезло меньше.
У них естественно не будет возможности подавлять систему ПВО таким образом. Один удар — и все, они должны пробить брешь одним ударом и через нее проникнуть в охраняемую зону сразу большими силами, развивая успех во всех направлениях. Но сама по себе идея использования БПЛА в качестве оружия для подавления локаторов ПВО неплоха, тем более что современные БПЛА могут нести вооружение и нанести удар по локатору сразу по обнаружении, не дожидаясь подхода «Дикой ласки». Проблема заключается в том, что у БПЛА не слишком велика дальность полета, а удар нужно наносить сразу по всем точкам, и очень скоординировано. Нельзя допустить, чтобы удар по одной установке или одному локатору поднял на ноги всю систему ПВО, чтобы они успели поднять в воздух истребители-перехватчики до того, как будут уничтожены полосы. Хороша и идея использования самолетов-постановщиков помех, их можно замаскировать под обычные самолеты гражданских линий и пустить по гражданским маршрутам.
Последнее, что заинтересовало подполковника — это первая фаза операции «Буря в пустыне». Это была единственная операция, по размаху сравнимая с той, что задумывал сейчас он. Нужно было подавить систему ПВО целой страны, чтобы дать возможность истребителям и бомбардировщикам делать свое дело. Единственная разница — американцы широко использовали ракеты Томагавк — а их у подполковника не было. Не было у него и тяжелых бомбардировщиков, чтобы нести сразу большое количество средств поражения. Но суть была примерно та же.
В этом случае американцы сделали то, чего никогда и никто не делал. Они нащупали слабое звено в иракской системе ПВО — станцию боевого управления, находящуюся глубоко за линией фронта — и нанесли по ней удар, используя вертолеты. Еще никто и никогда не использовал для подавления ПВО ударные вертолеты — а они использовали. Удар наносили АН-64 Apache, тогда еще они были дневные, не способные действовать ночью — поэтому двум группам вертолетов в качестве поводырей придали огромные MH53 Pave Low — единственные на тот момент вертолеты ВВС США, способные летать ночью и в режиме следования местности — у них почти вся аэронавигационная начинка была от самолетов, а не от вертолетов. Pave Low ночью вывели четыре Апача на станцию — а те огнем тридцатимиллиметровых пушек и пусками ракет ее уничтожили. После чего — вся группа без потерь вернулась на базу.
В этом случае американцы сделали то, чего никогда и никто не делал. Они нащупали слабое звено в иракской системе ПВО — станцию боевого управления, находящуюся глубоко за линией фронта — и нанесли по ней удар, используя вертолеты. Еще никто и никогда не использовал для подавления ПВО ударные вертолеты — а они использовали. Удар наносили АН-64 Apache, тогда еще они были дневные, не способные действовать ночью — поэтому двум группам вертолетов в качестве поводырей придали огромные MH53 Pave Low — единственные на тот момент вертолеты ВВС США, способные летать ночью и в режиме следования местности — у них почти вся аэронавигационная начинка была от самолетов, а не от вертолетов. Pave Low ночью вывели четыре Апача на станцию — а те огнем тридцатимиллиметровых пушек и пусками ракет ее уничтожили. После чего — вся группа без потерь вернулась на базу.
С тех пор прошло немало времени — и у Израиля сейчас на вооружении было достаточно вертолетов, которые могли применяться в ночных условиях. MH-60H Ястреб для Израиля был специально переделан фирмой «Сикорский» в боевой вертолет, способный нести восемь ракет ПТУР и с тридцатимиллиметровой пушкой под фюзеляжем — этакий гибрид Ястреба, Апача и русского Ми-24 Хайнд. Более того — все израильские Ястребы были способны нести новые ПРР типа Deliah с дальностью действия сто пятьдесят километров. Была эскадрилья H-53 старых — но модернизированных до стандарта Ясур-2010 и способных совершать полеты в любых условиях. Были Апачи, часть из них тоже прошла модернизацию до стандарта Longbow Apache Block 3 — эти машины были способны осуществить одновременный пуск шестнадцати управляемых ракет по шестнадцати разным целям! Были старенькие Кобры — подполковник Эгец не был уверен — но ему казалось, что их не модернизировали. Много было всего — но полковник не мог решить в уме одну задачу — как это все хозяйство скрытно доставить к цели? Ни Апач ни Кобра не имели системы дозаправки в воздухе. Ясуры и Ястребы их имели — но надо было вывести над Персидским заливом еще и дозаправщик типа С-130. А это — опять проблемы и немалые. К тому же Ясур не будет нужен, он слишком большой и не несет нужного количества вооружения, это чисто транспортная машина. А Ястребов в нужной комплектации у них есть не так уж и много.
Все. Больше вспомнить и взять за пример — и нечего. Русские вообще таких операций не проводили. Вьетнам — устарело, к тому же американцы предпочитали использовать тяжелые бомбардировщики. Да и из этих примеров не так уж и много можно почерпнуть — большинство придется разрабатывать с нуля.
Закончив с историей и исписав несколько страниц в блокноте, подполковник взял карту Ирана, составленную на основе снимков из космоса и начал ее «поднимать». Он сверился со списком объектов для удара и один за другим нанес их на карту. Потом начал перелопачивать спутниковые снимки объектов удара: вооружившись лупой, он отыскивал на них признаки наличия систем ПВО, перечитывал разведсводки и наносил все известные системы противовоздушного прикрытия на карту. Все это он делал не по старинке — а в компьютере, потому что, поднимая карту вручную, ты затратишь куда больше времени, а результат будет куда хуже. Карта в компьютере была не двухплоскостной — а новейшей трехмерной, что значительно облегчало жизнь комэску эскадрильи истребителей-бомбардировщиков, способных наносить удар с низких высот, прячась в складках местности. Потом он нанес разноцветными кругами радиусы поражения различных средств ПВО и радиусы действия перехватчиков ПВО с основных аэродромов в районе цели. Не забыл он и про специфику работы локаторных станций — с помощью специальной программы он оценил возможность искажения данных поисковых локаторов за чет складок местности, наличие мертвых зон для локатора и формирования ложных эхо. На эту работу он истратил день и еще полдня, а выполнив — пришел в совершеннейшее уныние.
Атака в лоб исключалась полностью. Теперь подполковник Эгец понял и почему сами американцы до сих пор не нанесли удар, опираясь на прекрасные позиции в зоне Персидского залива, на авианосную авиацию, первоклассные аэродромы в Ираке, Саудовской Аравии и ОАЭ. На побережье была выстроена мощнейшая система ПВО, не уступающая по своим боевым возможностям той, с которой они столкнулись в Феде, а во многом — и превосходящая ее. Подполковник Эгец трезво оценивал ситуацию с разгромом Феды в восемьдесят втором и понимал, что русские поставили Сирии откровенный хлам, те же С-75, еще действовавшие в небе Вьетнама, немобильные и устаревшие. Только поэтому и из-за откровенно низкой дисциплины сирийских зенитчиков им удалось сделать то, что они сделали. Теперь ему предстояло иметь дело как минимум с одним дивизионом С300 ПМУ-2 в Бушере, являющийся краеугольным камнем оборонительной группировки. И еще одним — в тегеранской зоне. Поскольку Бушер строят русские — на той стороне, за пультом радиолокатора тоже могут оказаться русские. Тогда кто-то из его эскадрильи точно не вернется домой.
Побережье Персидского залива как нельзя хуже подходило для атаки истребителей — бомбардировщиков. Сама местность на побережье в основном плоская, идеально подходящая для использования локаторов ПВО, нет складок местности, за которыми они могли бы укрыться при подходе в зону удара. За побережьем идут горы Загрос — но в том то и дело что за побережьем, а им придется сражаться еще на подходе к ним. Локатор батальона С300, действующего из Бушера захватывает примерно шестьдесят процентов территории Персидского залива — значит, если использовать аэродромы Ирака — они попадут под луч локатора почти сразу после взлета. Тут же, на побережье — плотная сеть аэродромов, на которых базируется авиация ПВО, с Мехрабада взлетит один из АВАКСов. У него же возможности маневрирования и какого либо противодействия угрозам как ракетным систем ПВО, так и авиации ПВО будут ограничены.
Лично он, будучи на месте офицера — планировщика ВВС США построил бы операцию в два основных этапа. Первый — поднявшиеся с баз в США бомбардировщики типа Б2 — он бы задействовал одновременно не менее десяти машин, совершают перелет через океан, дозаправляясь от заправщиков базирующихся… к примеру на Рамштайн, возможно и на Акротири. Пользуясь своей малозаметностью, они проходят над южной Европой и наносят удар дальнобойными крылатыми ракетами по основным целям, стараясь не заходить в зону действия ПВО. Ирана. Отбомбившись, они уходят… к примеру на Диего-Гарсия для обеспечения возможности повторного удара в случае если первый не достигнет цели. Можно отправить их через Тихий океан обратно в Барксдейл или в Оффут, дозаправив над Диего-Гарсией или над Японией — получится кругосветный перелет, американцы уже отрабатывали такие действия тяжелобомбардировочной авиации. В это же время на Иран обрушивается уже вторая волна тактических и корабельных истребителей-бомбардировщиков, взлетающих с авианосцев, находящихся в распоряжении шестого флота, с баз Баграм в Афганистане, Инжирлик в Турции и нескольких баз в Ираке. Их задача — массированным применением высокоточного и противорадиолокационного оружия окончательно добить систему ПВО Ирана, вывести из строя взлетно-посадочные полосы и сами самолеты в ангарах, а так же в воздушных боях окончательно сбить те, которые сумеют взлететь. После чего уже не спеша добиваются остальные силы противника, бомбится все что шевелится. По соотношению эффективность/стоимость Эгец выбрал бы для третьего, завершающего этапа кампании стратегические бомбардировщики Б-52, старых, но надежных монстров холодной войны. Они могут действовать с Диего-Гарсия, нужно только доставить туда хороший запас бомб и авиационного топлива. Они могут использовать дешевые бомбы свободного падения, сбрасывая их с большой высоты. Б-52 идет на большой высоте, берет значительную бомбовую нагрузку, а его турбореактивные двигатели потребляют намного меньше топлива и намного медленнее изнашиваются. Будь у Израиля хотя бы несколько Б-52 — подполковник поставил бы на них вместо восьми устаревших моторов четыре современных GE, от гражданских лайнеров Боинг и добился бы просто фантастического соотношения стоимость/эффективность. Он не понимал, почему американцы до сих пор не сделали это.
И, естественно, подполковник Эгец прикрыл бы эту островную, очень удобно расположенную базу тяжелобомбардировочной авиации флотом и силами военно-морского спецназа. У Ирана есть скоростные малозаметные катера, есть и боевые пловцы — одному Аллаху ведомо, что произойдет, если они сумеют проникнуть на эту базу и заминировать или обстрелять ее.
Но беда была в том, что у подполковника не было в распоряжении ни Б2 ни Б52, ни островной базы Диего-Гарсия, ни аэродромов в Ираке, Саудовской Аравии или ОАЭ. Ему предстоит решать задачу исходя из тех не самых больших возможностей, которые есть у его маленькой страны. Несколько эскадрилий тактических истребителей — бомбардировщиков типа F15I и F16I — вот и все, что было в его распоряжении. И ни одной зарубежной базы, ни одного аэродрома подскока, ни одного авианосца. Ничего.