— Я никогда не умру таким образом! — как заклинание по-детски произнес Торстерн.
— Это еще почему?
— Мне пятьдесят восемь лет, и у меня нет проблем со здоровьем. Абсолютно никаких. — Он внимательно стал ощупывать грудную клетку, словно пытаясь выявить какое-нибудь отклонение от нормы.
— Действительно, похоже, — с иронией сказал Рейвен.
— Было бы слишком удивительным совпадением умереть от сердечного приступа именно в этот момент.
Торстерн был уверен, что угодил в «десятку». Что мешало этим двум типам повергнуть его в обморок возле двери, если они способны на гораздо худшее?
Но внутри, в самом сокровенном уголке мозга, пряталась ужасающая его мысль, что, возможно, они говорят правду. Вполне вероятно, что ему отпущен более короткий срок в этом мире, чем он думает. Все люди смертны. Может быть, и ему осталось не так много жить…
Вытаскивая эту идею на свет божий и заставляя Торстерна подумать о ней, Рейвен сказал:
— Если ваша судьба действительно предопределена, то случившееся с вами произошло в момент очень сильного нервного напряжения. Поэтому я не вижу здесь никаких совпадений. Как бы то ни было, вы живы. Возможно, будете жить еще неделю. Возможно, только до рассвета. Никто никогда не знает ни дня, ни часа своей смерти.
Вновь показав на маленький хронометр Торстерна, Рейвен добавил:
— Однако пять минут превратились в пятнадцать.
— Я отказываюсь от борьбы. — Торстерн достал большой платок и вытер вспотевшее лицо. Его дыхание было прерывистым, а лицо белым как мел. — Отказываюсь!
Он сказал правду. В его мозгу пронеслась лавина мыслей. Даже менее проницательные, чем Дэвид и Чарлз, могли бы убедиться, что он не лжет.
«Нельзя постоянно жить на предельных скоростях. Отдохни, и проживешь дольше. Мне нужно посмотреть на себя со стороны. Зачем что-то строить, если плодами этого труда воспользуется кто-то другой? Волленкот на двенадцать лет моложе меня и, так как я нахожусь в тени, считает себя настоящим руководителем движения. Почему я должен работать, планировать ради его выгоды? Второразрядный актеришка… „Хамелеон“, которого я вытащил из дерьма и сделал человеком. Он не более чем ловкий мутант. Прекрасная Венера… под сапогами мерзкого мутанта! Пока Земля не… Керати и большая часть членов Совета — нормальные люди… Гилшист гарантировал мне это».
Рейвен моментально отметил про себя это имя: Гилшист, член Всемирного Совета. Несомненно, именно он и предал его членам подпольного движения. Кайдер и другие не знали его, потому что не хотели знать.
«И если не этот мутант Волленкот, появится еще кто-нибудь, дождется своего часа и приберет к рукам мою империю, как кот молоко, — продолжал с горечью думать Торстерн. — У мутантов есть сила. Однажды они организуются и выступят против нормальных людей. Не хотел бы я здесь находиться в то время!»
Он поднял глаза и встретился взглядом с Рейвеном, который за ним наблюдал.
— Я уже сказал, что отказываюсь. Что вам еще нужно?
— Ничего. — Рейвен указал на телефон: — Хотите, я вызову антигравитационное такси, которое отвезет вас домой?
— Нет. Я пойду пешком. У меня нет к вам доверия.
С трудом поднявшись, он вновь ощупал грудь. У него появились серьезные подозрения из-за того, что эти двое так легко поверили в его капитуляцию. Оценивая их по себе, он был почти уверен, что его ожидает еще не одна западня. Может быть, они придумали план, чтобы все произошло на улице, подальше от дома? Возможно, опять сердечный приступ, но уже более сильный?
— А мы вам верим, так как читаем ваши мысли, — ответил Рейвен. — Очень жаль, что вы не можете сделать то же самое. Если бы могли, то, несомненно, убедились бы в искренности наших намерений. Больше мы вас не тронем… правда, лишь в том случае, если вы не приметесь за старое.
Доковыляв до двери, Торстерн открыл ее и в последний раз посмотрел на них долгим взглядом. Его лицо все еще было бледным, хотя не потеряло выражения былого достоинства. Казалось, он сильно постарел.
— Я обещаю положить конец всем враждебным действиям против Земли. Свое обещание я обязательно выполню… но только его! — сказал Торстерн.
Осторожно закрыв за собой дверь, он нырнул в темноту и превратился в какой-то нереальный призрак. Видимость была очень плохой, каких-то три ярда, что делало его практически слепым. Поэтому он шел, придерживаясь стен. Время от времени останавливался, прислушивался и продолжал идти вперед. Торстерн уже отошел на приличное расстояние, когда слева от себя услышал чьи-то шаги. Сложив руки рупором, он крикнул:
— Эй, вы там!
Шаги торопливо приблизились, и из тумана показался патруль из шести до зубов вооруженных людей.
— Что случилось?
— Я могу сообщить вам, где находится Дэвид Рейвен.
* * *А в доме, который покинул Торстерн, Чарлз прекратил прослушивать окрестности.
— Он отчаянно пытался вспомнить… но, увы, не смог. Сбит с толку и не знает, куда их направить. Скоро он откажется от своих попыток и пойдет домой.
Скрестив толстые ноги и обхватив живот, он продолжил:
— Когда он рухнул у двери, я было подумал, что это твоя работа. Но потом уловил твое удивление…
— А я то же подумал о тебе. Ну и удивил он меня, — Рейвен скорчил гримасу. — Еще хорошо, что я быстро успел ему помочь. Мог бы и умереть.
— Да, сердечный приступ. — Круглые глаза Чарлза сделались еще больше. — Еще один подобный случай, и это будет уже чересчур…
— Был кто-то, поступивший поспешно и нерационально, — очень серьезно сказал Рейвен. — Кто-то не дождавшийся, чтобы его обучили. Это серьезная ошибка. Подобное никогда не должно повториться!
— Несостоявшемуся императору Венеры очень повезло. Впрочем, я сомневаюсь, чтобы что-либо менее серьезное могло сделать его таким благоразумным пацифистом. Все идет нормально. Кстати, его память ничего не сохранила о происшедшем, а это важно.
— Возможно, ты прав. Если бы он умер, осложнения были бы гораздо большими. Так как он не сдался бы, то нам пришлось бы поработать. Эта капитуляция избавила нас от многих неприятных моментов. Например, нам пришлось бы с ним покончить.
— Но это была далеко не безоговорочная капитуляция, — заметил Чарлз. — И когда он шел по улице, он не смог не думать об этом.
— Да, я хорошо слышал.
— Он просто подлец, если не сказать больше. Во-первых, он оставил про запас возможность при случае изменить своему обещанию. Он считает, что шансов на это мало, но учитывает и такой поворот событий. Во-вторых, он жаждет отправить тебя отсюда в ближайшую галактику, хотя и не нашел для этого удовлетворительного способа.
— И даже это еще не все, — добавил Рейвен. — Насколько я понял его характер, могу предсказать следующее: он сразу же отправится прямо во Всемирный Совет, где подвергнет критике Волленкота, проклянет подпольное движение, станет сожалеть обо всех нападениях, перейдет на сторону Земли в обмен на какой-нибудь видный пост. Короче говоря, он попытается капитулировать на самых выгодных условиях и сделать из всего этого хороший бизнес.
— Он может остаться ни с чем.
— Оставь. Это мы остались ни с чем. Наша главная цель не достигнута, а только это и важно. — На некоторое время Рейвен замолчал, а затем продолжил: — Но Торстерн совсем не хочет уничтожить свою организацию. Он прекратит ее деятельность, но не станет распускать. Единственное, что ему по душе, так это использовать ее открыто и легально в лучшие времена. И у него есть способ сделать это с одобрения самых влиятельных из своих вчерашних противников, включая Керати и большую часть Всемирного Совета.
— С какой целью? Они ничего не знают о денебах, а поэтому…
— Я сказал Торстерну, что человечество вынуждено будет бороться за свое существование в едином блоке. Возможно, он запомнил это. Он не знает о существовании Денеба, но может решить, что настало время, и убедить в этом других! Нормальные люди против мутантов! Когда Торстерн говорит о человеческих существах, он автоматически думает только о себе подобных, поскольку мутантов считает нелюдями или недочеловеками.
— Ого! — Чарлз прищурился. — В настоящее время нетерпимость достигла пика! И ему не понадобится слишком много аргументов.
— Кто, кроме нас, знает это лучше? У него есть мозги и храбрость, а еще неимоверная настойчивость.
— В любом случае сделать это будет не так-то просто. Мутанты являются меньшинством, но достаточной силой, чтобы не позволить уничтожить себя за здорово живешь.
— Это еще не все, — заявил Рейвен, облокотившись на стол. — Я вижу еще два больших препятствия.
— Каких?
— Во-первых, они могут уничтожить только известных им паранормальных людей. Но сколько их остаются неизвестными? И многих из них невозможно обнаружить при помощи нормальных мозгов. А сколько таких, которые предпочтут остаться неизвестными?
— Это делает идею бесполезной. Если Торстерн заранее узнает о трудностях, которые ему предстоит преодолеть, то, возможно, он и не начнет.
— Возможно, — сомневаясь, ответил Рейвен. — Второе препятствие — сосуществование цивилизаций на трех планетах. Допустим, что Торстерн попытается убедить других подготовить аналогичные планы по одновременному уничтожению своих слишком умных и способных братьев. Каждая из планет немедленно станет подозревать западню: мы уничтожим своих мутантов, а что сделают другие?…
— Взаимное недоверие, — согласился Чарлз, кивнув. — Ни одна из планет не рискнет оказаться в проигрышном положении по сравнению с другими. Это был бы слишком большой риск. А если на двух планетах уничтожат своих мутантов, а на третьей — нет? Через некоторое время контроль над всеми тремя мирами был бы в руках этой третьей! При таком раскладе нетрудно догадаться, какая это будет планета и кто ею будет управлять.
— На всех трех планетах предвидят подобное развитие событий. Ни земляне, ни марсиане не глупее венериан. Поэтому, как ни крути, повсюду Торстерн столкнется с сильной оппозицией. Самое плохое то, что он из той породы людей, которым нравится сильная оппозиция. Он рассматривает ее как вызов его способностям и возможностям. У меня такое ощущение, что он замолчал не навсегда.
— Я того же мнения. А наши с тобой имена, Дэвид, стоят первыми в списке подлежащих уничтожению. — От смеха у него затрясся живот.
— Я вернусь на Землю. Спасибо за гостеприимство. — Рейвен пересек комнату, просунул голову в кухню и сказал Мэвис: — Прощай, радость моя!
— Приятного путешествия, противный! — и Мэвис показала ему язык.
Он, дурачась, скорчил ей жуткую гримасу, вышел из кухни и, помахав Чарлзу рукой, добавил:
— Ты был настоящим другом! До встречи в морге!
— Как-нибудь… — пообещал Чарлз с полным спокойствием. Подождав, пока Дэвид не исчез в тумане, он закрыл дверь и вернулся в дом.
Не проронив ни звука, Мэвис мысленно сказала: «Ты еще пожалеешь об этом!» «Я это знаю, любовь моя!»
Глава 15
Космопорт был забит многочисленными летательными аппаратами: антигравитационные машины, вертолеты различной грузоподъемности, разнообразные старые машины с вертикальным взлетом, принадлежащие бывалым бородатым исследователям, два красивых почтовых корабля Всемирного Совета, воздушный шар с Двигателем для группы биологов, странный и необычный марсианский корабль под названием «Подеймос», два пассажирских корабля (один в ожидании почты, другой — на ремонте) и, наконец, экстравагантный небольшой корабль, похожий на велосипед, брошенный здесь каким-то воздушным маньяком.
Натриевые фонари отбрасывали почти нереальный свет на весь этот механический хлам. Ночной туман все еще окутывал космопорт, но горизонт уже стал светлеть по мере того, как еще невидимое солнце начало всходить.
На первый взгляд космопорт серьезно охранялся, но на деле охрана была малоэффективна. Несколько групп людей разговаривали возле цистерн с горючим и мастерских. Другие расположились по периметру или среди застывших на стоянке кораблей. Ни у одного из них мозг не был в состоянии тревоги.
Для Рейвена это создавало благоприятные психологические условия. Благоприятный случай — одно из необходимых для достижения успеха условий. Когда мы намереваемся осуществить что-то очень трудное, всегда возможны два исхода: или мы рискуем потерять все, или победа нам гарантирована.
Он приблизился к охраняемому периметру на двадцать ярдов. Действовать нужно было очень осторожно. Наверняка вся охрана предупреждена и получила приказ схватить его. Капитуляция Торстерна не могла вызвать подобной демонстрации силы в космопорте.
Большинство этих вооруженных охранников были обыкновенными людьми, без каких-либо устремлений и абсолютно чуждыми той борьбе, которая охватила высшие слои венерианского общества. Некоторые из них, возможно, являлись приверженцами Торстерна и Волленкота и наверняка получили дополнительные и неофициальные приказы относительно Рейвена. Было невозможно отличить одних от других, так как все думали только о том, что ненавистная служба подходит к концу и их ожидает приятный отдых.
У того, кто сейчас приближался к Дэвиду, голова была заполнена видением огромного блюда с ветчиной и яичницей. К тому же этот мечтатель был левитатором, что делало его идеальной жертвой.
Понаблюдав за ним некоторое время, Рейвен установил, что этот охранник был одним из немногих, у кого не было конкретного задания и кто мог свободно передвигаться по всему космопорту. В который уже раз он чертыхался из-за этой службы и перелетал через корабли, чтобы их не обходить. Другие охранники, по всей видимости не левитаторы, наблюдали за этими прыжками с полным безразличием. Почти каждый десятый из них обладал тем или иным особым талантом.
Ничего не подозревая и считая, что это всего лишь его собственный внутренний импульс, охранник начал обходить мастерскую, за которой его ждал Рейвен. Похожий импульс, из того же источника, заставил его поднять подбородок. Он прекрасно подчинялся, и Рейвену было очень неприятно «отблагодарить» его таким грубым способом. Он нанес охраннику сильный удар в подбородок, поддержал падающее тело и усадил на землю.
Переодевшись в его униформу, Рейвен вышел из-за строения и пошел по полю. Его жертва была ниже ростом, поэтому плащ доходил Рейвену только до колен. Но никто не обратил на это никакого внимания. Ближайший охранник находился в ста пятидесяти ярдах. Самой большой опасностью было столкнуться с телепатом. Если телепат попытается на расстоянии войти с ним в контакт, то обнаружит абсолютную пустоту, а это сразу наведет его на мысль, что перед ним далеко не левитатор… И сразу начнется шум.
Придерживая локтем оружие, как это делал охранник, Рейвен подошел к пассажирскому кораблю «Звездное небо», ожидавшему почту. Это была одна из последних моделей, с полными баками, готовая к старту. На борту не было никого. Перелетев через корабль, Рейвен мягко опустился с другой стороны. Его нервы были напряжены до предела.
Среди этого нагромождения машин было очень трудно выбрать годную для бегства. Вертолеты, «антигравы», машины с вертикальным взлетом предназначались только для местных маршрутов. Кроме «Звездного неба» и двух почтовых кораблей, улететь с планеты было не на чем. Почтовые корабли подошли бы при условии их заправки и готовности к полету.
Ближайший почтовый корабль был заправлен, но Рейвен захотел осмотреть второй. Во втором также все было готово, отсутствовал только пилот. Ни один из кораблей не был закрыт. Рейвен предпочел второй, так как за ним было свободное пространство ярдов в пятьдесят, в то время как за первым вплотную стоял старый корабль. При взлете почтовика он бы превратился в пепел, а Рейвен не хотел доставлять кому-то огорчения. Именно поэтому он выбрал второй.
В этот момент за мастерской начал приходить в себя бедняга-охранник. Рейвен моментально это уловил. Он ожидал этого. Удар был такой силы, чтобы только выиграть несколько минут. Именно это и было нужно Рейвену.
«Что со мной произошло? — думал охранник в полной растерянности. — На меня напали! Моя форма! Мое оружие! Напали и ограбили!» Мозг его буквально кричал.
Абсолютно естественно Рейвен направился прямо к двери корабля и вошел внутрь. Закрыв круговой засов, все замки и опечатав их, он направился в кабину пилота.
«Кто-то ударил меня! — продолжал вспоминать охранник. — Так быстро, что я не заметил».
На некоторое время он затих, а затем заорал во все горло:
— Идиоты! Бегом сюда! Где-то тут бродит преступник…
Среди возникшего хаоса мыслей тех, кто его услышал, появились четверо с очень мощным мозгом. Переходя от корабля к кораблю, они начали тщательно исследовать все окружающее их интеллектуальное пространство. Добравшись до почтового корабля, уткнулись в психическую защиту Рейвена и попытались проникнуть в его мозг, но напрасно.
«Кто вы?»
Он не ответил. Корабль начал монотонно и глухо гудеть по мере того, как двигатели заработали.
«Отвечайте! Кто вы?»
Эти четверо резко выделялись из всех остальных. Они были способны опознать сильно защищенный мозг, если сталкивались с таковым.
«Телепат. Не отвечает. Поставил защиту. Находится в почтовом корабле КМ44. Нужно окружить его».
«Окружить? Ни в коем случае! Если он запустит двигатели на всю мощь, то превратит в пепел всех, кто будет находиться с той стороны!»
«Сомневаюсь. Он не решится взлететь, пока полностью не рассеется туман».
«Если это тот тип, Рейвен, то он получит хорошую взбучку, так как мы должны…»
«Пока мы не знаем, кто это. Может быть, это какой-нибудь сумасшедший мальчишка, фанатик космических кораблей».