На самом деле гадать на картах Таро и Ленорман я выучилась совсем недавно, когда в продаже появились книги по этим гаданиям. Простые карты, правда, меня научила раскладывать бабушка, еще в розовом детстве, и в старших классах школы я гордо предсказывала будущее всем подружкам, предрекая им скорую встречу с роковым брюнетом. Естественно, иногда пресловутый брюнет какой-нибудь подружке встречался, и мы все вместе радовались – угадали же! А если время шло, а от брюнета не было ни слуху ни духу, то гадание быстро забывалось. И я даже в страшном сне не представляла, что когда-нибудь детская забава станет моей основной работой. Единственной, которую я найду.
Думаю, пожилая владелица салона все про меня поняла. Не то ее тронул мой энтузиазм, не то обезоружила наглость… В общем, на работу меня взяли. Правда, велели краситься посильнее, чтобы выглядеть постарше. А главное – не стеснять живое воображение и убивать в зародыше сострадание к несчастным, заглянувшим в наш салон.
Когда я только начинала работу, мне неловко было даже заикаться про порчу. Я старательно раскидывала карты, честно трактовала их значение, уверяла посетительниц, что все их неудачи – временные, а впереди – дальняя дорога в теплые страны и заморские принцы. Дамы уходили с явным недоверием на лице, а некоторые так прямо высказывали свое недовольство. А по вечерам хозяйка салона вдалбливала в мою наивную голову Кодекс чести настоящей гадалки. Его суть: с какой бы проблемой, самой пустяковой, человек ни зашел в наш салон, выйти он должен в твердой уверенности, что жить ему осталось от силы неделю. Если, конечно, наши маги не снимут наведенное врагами проклятье.
– Вот зачем ты трудишься, полчаса карты раскладываешь? – вопрошала Алиса, хозяйка нашего «Зазеркалья». – Вытянула пару карт, выронила из рук остальные, и хватайся за голову: ох, страшно мне, какая порча на вас наведена. Такую сильную впервые вижу! За один раз и не снять будет, как минимум трижды придете.
Я слабо возражала. Дескать, а если человек такое услышит и тут же, на месте, инфаркт получит? Да и язык у меня как-то не поворачивается людей пугать…
– Да пойми, дурочка, к нам ведь за такими словами и приходят! Люди хотят, чтобы их напугали, за это деньги платят. Те, у кого с головой все в порядке, к нам не заглядывают. А если душевное здоровье у тетки неважное, да еще неудачи косяком прут? Ну не себя же, родимую, во всех бедах винить? Вот и начинает она всюду видеть происки врагов. И к нам приходит за подтверждением своей правоты. Ты ей про порчу не скажешь – она в другой салон пойдет, там ее напугают по полной программе, вытрясут все до копейки, и она останется довольна. Вот какая прозорливая оказалась. Еще и подругам этот салон порекомендует. Ты про нашу конкурентку слышала?
И хозяйка начинала в сотый раз рассказывать трогательную историю о молоденькой девочке Ирочке, которую она по доброте душевной пригрела в салоне и обучила мастерству. Ирочка, ставшая в салоне Великой Ираидой, оказалась на редкость способной ученицей. Она мигом смекнула, что является главным в нелегком гадальном ремесле, и через полгода превзошла свою учительницу.
Любой женщине, которая приходила в салон погадать, к примеру, на нового ухажера, она тут же предсказывала могильную порчу. Причем не успокаивалась до тех пор, пока не доводила несчастную буквально до сердечного приступа. Сколько пышущих здоровьем, влюбленных и довольных судьбой дам уходили от Ираиды постаревшими и поседевшими полубезумными тетками, истории неведомо. Но все они исправно возвращались к ведьме на сеансы очищения. Причем если обычно гадалки избавляли от самой жуткой порчи за три сеанса, то Ираиде на это нелегкое дело требовалось не меньше пяти очищений.
Примерно через год заматеревшая Ираида ушла от Алисы и открыла свой салон «Хрустальное облако». Но слухи про нее доходили и до нашего салона – вместе с несчастными клиентками «Облака». Пройдя полный курс бешено дорогого снятия порчи, они через какое-то время получали по «мылу» письмо от гадалки, где она сообщала – дескать, приснился ей ночью дурной сон, она раскинула карты на дорогую госпожу Н. и… А дальше следовал подробный перечень несчастий, которые уготованы этой самой дорогой госпоже недоброжелателями.
Фантазия у Ираиды была безграничной, обычно она не повторялась: одной бывшей клиентке она пообещала скорое безумие и казенный, то бишь сумасшедший дом на много лет, другой – отрезанные трамваем ноги… Несчастные бросались в салон, где гадалка-шантажистка «раскрывала карты» – дескать, порча наведена вновь, причем таким сильным магом, что она даже не знает, сможет ли на сей раз помочь… Но за большие деньги попытается.
Но часто обезумевшие от страха клиентки бросались за помощью к другим гадалкам, в другие салоны. Доходили они и до нашего «Зазеркалья». Одну я запомнила особенно хорошо.
Это была молоденькая синеглазая девочка, только-только окончившая школу. Бедняжку угораздило влюбиться в женатого мужика лет на десять старше. С ее стороны это была первая любовь, чистая и горячая. А ему скоро надоело восторженное поклонение глупенькой школьницы, и он дал ей отставку. Девочка по совету подружек пошла к гадалке. И надо же было звездам так совпасть, что она попала именно к Ираиде!
Та по своей обычной манере не стала утруждать себя долгим гаданием и тут же радостно сообщила: мужик к ней не вернется, поскольку законная жена ему сделала отворот, а на соперницу наслала могильную порчу. Причем не просто заговорила на мучительную смерть, но еще и дополнительно подсуетилась – похоронила в чьей-то могилке ее портрет. Порча уже начинает действовать, и ровно через три недели девочка погибнет от страшной болезни, если… Ну, думаю, вы уже догадались – если за это время не пройдет пять сеансов очищения по 300 евро каждый.
Увы, таких денег у девочки не было, и она бросилась в ноги к маме, но та, скромная учительница рисования в школе, ничем помочь не могла. Более того, мама оказалась человеком несуеверным и мало того что отказала в деньгах, так еще и жестоко высмеяла дочкины страхи. Этой же ночью девочку отвезли в психиатрическую больницу. Она плакала, рвала на себе волосы и, искусав губы в кровавую пену, кричала, что видит своими глазами, как из сырой кладбищенской земли встает чья-то тень, держа в истлевшей руке ее фотографию!
Врачи поставили девочке диагноз «реактивный психоз», два месяца пичкали ее нейролептиками, но добились лишь небольшого улучшения. Девочка вроде пришла в себя и адекватно реагировала на окружающий мир, вот только по вечерам постоянно плакала и каждую ночь металась в кошмарах, где ее душили чьи-то сильные костлявые руки. Разумеется, ни работать, ни учиться в таком состоянии она не могла. И перепуганная мама привела ее в наш салон.
Увидев эту бедняжку с распухшими от постоянных слез глазами, я испытала сильнейшее желание вот прямо тут же пойти в салон к Ираиде и набить ей морду. Даже и не знаю, что удержало меня от этого шага – возможно, опасение потерять работу, без которой мне было на тот момент не обойтись. С этой девочкой я работала бесплатно, несмотря на сильнейшее недовольство хозяйки. Я исподволь внушала ей, что опасность позади, а страшная порча, наведенная соперницей, обернулась против самой жены-колдуньи. Как ни странно, этот аргумент оказался самым убедительным. Девочка поверила, что она в безопасности! И ей даже в голову не пришло проверить, как поживает жена ее бывшего возлюбленного.
После визитов этой бедняжки правила игры, принятые в среде гадалок, мне стали особенно противны. Но что поделаешь – только соблюдая их, мне удавалось завоевать благосклонность хозяйки. И, что самое странное, клиенты тоже были очень довольны.
Много воды утекло с тех пор. Закрылся салон «Зазеркалье», погибла его хозяйка Алиса… Я долгое время оставалась безработной, затем занималась разными экзотическими делами и вот теперь наконец нашла пристанище в гадальном салоне «Пани Моника». Моника, моя бывшая коллега по «Зазеркалью», на меня не давила, пугать людей порчей не заставляла, и я была ей за это искренне благодарна.
Задумавшись, я даже не сразу услышала, как с неприятным режущим скрипом отворилась дверь моей каморки.
– Чайник закипел? – не оборачиваясь, спросила я.
В ответ – ни звука. Обернувшись, я увидела жуткую картину: дверной проем загораживала монументальная фигура Таисии Павловны. Я в панике заметалась по комнатке, ища глазами достаточно увесистые предметы. Как назло, ничего, кроме крошечных подсвечников! Я крепко зажала их в руках, прекрасно понимая, что ими Таисию не остановишь. Она меня просто массой задавит, и подсвечники расплющатся. Если бы хоть сейф вчера от пола отвинтили, было бы оружие. Ну почему я никогда не занималась вольной борьбой или, к примеру, каким-нибудь восточным единоборством типа у-ку-шу? Завтра же, нет, сегодня вечером запишусь на курсы женской самообороны! Если, конечно, до этого самого вечера доживу.
– Чайник закипел? – не оборачиваясь, спросила я.
В ответ – ни звука. Обернувшись, я увидела жуткую картину: дверной проем загораживала монументальная фигура Таисии Павловны. Я в панике заметалась по комнатке, ища глазами достаточно увесистые предметы. Как назло, ничего, кроме крошечных подсвечников! Я крепко зажала их в руках, прекрасно понимая, что ими Таисию не остановишь. Она меня просто массой задавит, и подсвечники расплющатся. Если бы хоть сейф вчера от пола отвинтили, было бы оружие. Ну почему я никогда не занималась вольной борьбой или, к примеру, каким-нибудь восточным единоборством типа у-ку-шу? Завтра же, нет, сегодня вечером запишусь на курсы женской самообороны! Если, конечно, до этого самого вечера доживу.
Мои метания прервал звучный голос дорогой клиентки:
– Милочка, вы что-то потеряли?
Не уловив в голосе вчерашней агрессии, я остановилась, на всякий случай не выпуская подсвечников из рук. Таисия, передвигаясь неспешно, как ледокол, приблизилась ко мне.
– Деточка, вы должны мне рассказать, как у вас появилась фотография Ильи.
– Ко мне приходила девушка, просила погадать на жениха. Показала черно-белую фотографию. Я еще не успела начать гадание, как жених позвонил ей на мобильный, они поругались, и она ушла из салона. А фотографию забыла у меня на столе.
– Вы должны немедленно найти эту девушку!
От изумления я плюхнулась на стоящий возле столика стул.
– Обещаю, если она придет ко мне еще раз, я тут же вас извещу, – обретя дар речи, наконец выдавила я.
– А если не придет?
– На нет и суда нет, – вырвалось у меня против воли.
Таисия на секунду замолчала, затем еще более надменно произнесла:
– Девушка, вам нужны деньги?
– Нет! – не раздумывая выпалила я. От этой тетки мне не нужно было ничего.
– Как это нет? – в свою очередь, до предела изумилась Таисия. – Я хочу предложить вам честную работу. Вы за три дня отыщете мне девушку, а я вам заплачу… ну, к примеру, сто долларов.
Я никогда не ругаюсь матом, но тут вдруг обнаружилось, что в голове у меня вертится довольно много заковыристых нецензурных выражений. Надо же, я и не подозревала, что знаю такие обороты! И только страх быть немедленно уволенной помешал мне высказать их вслух. Я набрала полную грудь воздуха и начала медленно считать про себя до десяти. Но Таисия заговорила снова:
– Вас не устраивает цена? Хорошо, пусть будет двести.
– Таисия Павловна, – я говорила медленно и четко, как с умственно отсталым ребенком, – ваше задание в принципе невыполнимо. Ни за три дня, ни за три года я не смогу найти в почти миллионном Городе девушку, не зная о ней ровным счетом ничего, кроме имени. Я даже ее лицо не слишком хорошо запомнила, так что, если на улице случайно с ней столкнусь, все равно не узнаю.
– Милочка, ваша хозяйка отзывалась о вас как об отличной сыщице, – голос Таисии постепенно повышался, неотвратимо приближаясь к визгу. – Уверяла, будто вы сможете отыскать иголку в стоге сена. Вы просто не хотите мне помочь!
Ну спасибо тебе, Моника, удружила! Как мне теперь избавиться от сумасшедшей тетки? А та все не унималась:
– Милочка, я в Городе человек влиятельный. Если захочу, Моника вас сегодня же выгонит с работы. Вы мне верите?
К сожалению, я ей верила. Если бы наша хозяйка не боялась неприятностей, навряд ли бы заставила меня отдать этой Таисии чужую фотографию. Ну, я попала!
– Давайте договоримся по-хорошему. Вы найдете для меня девушку… ну ладно, за триста долларов. Больше не просите, не дам. И я прощу вам вчерашнее хамство.
Я чуть не подавилась слюной. Это я ей хамила? Ох, не высказать бы вслух все, что я думаю о противной тетке. Но я не хочу потерять работу, так что придется молчать.
– Таисия Павловна, но за три дня найти девушку я не смогу, даже если вы пообещаете меня озолотить!
– Сколько времени вам нужно?
– Три недели, – ляпнула я, с трудом подавив желание попросить на розыск три года.
– Милочка, об этом не может быть и речи. Пять дней – максимум.
– Таисия Павловна, хотите, я бесплатно подскажу, как вам самой найти девушку?
– Я не собираюсь искать ее сама! – взвизгнула клиентка. – Я вам плачу, извольте выполнять! Значит, мы договорились. Вы прямо сейчас уходите с работы и идете искать девушку. С вашей хозяйкой я уже вчера договорилась. Если за пять дней не находите, я вас штрафую – за каждый просроченный день по пятьдесят долларов. Так что в ваших же интересах поторопиться.
Она перевела дыхание, залезла во внушительную сиреневую кожаную сумку, расшитую разноцветным стеклом и бисером, достала оттуда глянцевую визитку, переливающуюся всеми цветами радуги, и небрежно бросила передо мной на стол.
– Когда узнаете, где живет девушка и когда бывает дома, позвоните мне и все подробно расскажете.
Она гордо повернулась и выплыла из комнатки. Потеряв способность двигаться, я очумело смотрела ей вслед. Через несколько минут ко мне заглянула Синтия:
– Поля, ты жива?
– Не уверена… – жалобно протянула я. – Синтия, скажи, может, Моника сошла с ума? Она расхвалила этой Таисии мои дедуктивные способности, и меня наняли разыскать за пять дней девушку, которая вчера приходила!
– А больше ничего разыскать не надо? – поразилась администраторша. – Кстати, твоя Таисия от тебя пошла как раз к Монике.
Я вскочила на ноги и выбежала из кабинета.
– Постой, – всполошилась администраторша, – может, не надо тебе к ним ходить?
Не слушая ее причитаний, я вбежала в кабинет хозяйки. Обе дамы были там.
– Спасибо, Моника, что так высоко оценила мой талант! – церемонно поклонилась я. – Таисия Павловна, отдайте мне вчерашнюю фотографию, и я попытаюсь отыскать девушку.
Таисия высокомерно взглянула на меня:
– Милочка, фото я вам не отдам. Вы давайте работайте!
– Моника, или я получаю фото и ищу девушку, или прямо сейчас кладу тебе на стол заявление об увольнении. Таисия Павловна, что выбираете?
Дамы переглянулись. Моника первая нарушила молчание:
– Таисия Павловна, поверьте, Земфира знает, что делает. Она найдет девушку и вернет вам фото. Верно?
– Конечно, верну, мне оно без надобности, – подтвердила я. Таисия глубоко вздохнула, достала из своей разноцветной сумки злополучный снимок и небрежно протянула его мне. Я взяла фото, кивнула и вышла из кабинета.
– Ну что, тебя уволили? – почему-то полушепотом спросила Синтия.
– Я сама уже хотела раскланяться, – вздохнула я. – Но пока пронесло. Однако, если не найду вчерашнюю посетительницу, боюсь, меня правда уволят.
– Так начинай искать!
– Сейчас, вот только шнурки поглажу и лупу достану. Синтия, мне придется уйти на часок-другой из салона, если что, объяснишь Монике, что я по делу отлучилась.
Глава 5
В пункте приема объявлений в рекламные газеты стояла небольшая очередь. Когда я через полчаса приблизилась к прилавку, то решила не мелочиться:
– Девушка, во сколько газет можно подать объявление с фотографией?
– В четыре газеты. Это будет стоить…
Услышав названную сумму, я ахнула, но за объявления заплатила. Через день в четырех газетах должно было появиться злосчастное фото и текст: «Юля, вы мне срочно нужны! Пожалуйста, позвоните по телефонам (я указала и домашний, и мобильный номера). Возникли сложности с фотографией! Земфира».
В тот день, когда вышли объявления, я сидела в салоне, хотя была не моя смена. Клиентов было мало, и дежурная гадалка Аграфена, в миру Таня, с удовольствием составила компанию мне и Синтии.
– Я тут наслышана о твоих сумасшедших клиентках, – с любопытством расспрашивала Таня. – Надо же, одна лучше другой!
– Ты хочешь сказать, что я их чем-то притягиваю?
– Да, то есть нет. Тебе просто не повезло.
– А эту Таисию ты раньше видела?
– Пару раз. Она вечно приходила вся такая недовольная и грозилась наш салон разогнать. По-моему, Моника ее боится.
– А старушку Глафиру Петровну?
– А, к которой внучка регулярно приходит? Ну, эту много раз видала, и гадать ей приходилось.
– А что на самом деле с ее внучкой произошло?
– По-моему, двадцать лет назад выпрыгнула из окна. Но это со слов старушки, я подробнее не интересовалась.
– А это фото когда-нибудь видела?
Таня долго с интересом разглядывала снимок.
– Вот из-за этого весь сыр-бор? Да снимку лет двадцать!
В этот момент зазвонил мой мобильный.
– Земфира, это ты? Юля звонит. Ты хочешь вернуть снимок?
– Юлечка, только не бросай трубку! – закричала я. – Ты мне очень нужна. Нам надо встретиться, и как можно скорее. Скажи, куда мне подъехать?
– Снимок у тебя?
– Конечно.
– Приезжай через час к Дому мебели, обойди его с тыльной стороны и жди. Только фотографию не забудь.
– Выезжаю!
Поспешно попрощавшись с Таней и Синтией, я рванула к выходу. У Дома мебели я оказалась минут через сорок. «Ничего, можно и подождать, сейчас май, а не март», – подумала я, греясь на достаточно жгучем солнышке. Через полчаса загорать мне слегка надоело. Ну где же Юля? Впрочем, номер ее телефона на моем мобильнике определился, так что я ей сейчас сама перезвоню. Я достала аппаратик. Вот те на! Похоже, Юля звонила мне с телефона-автомата. Я положила мобильный обратно в сумочку, вздохнула и стала ждать дальше.