- Спокойной ночи, Ваше императорское величество. - книксен в ночной рубашке выглядел забавно.
- Спокойной ночи, Ваша светлость.
Маша развернулась и, нащупав дверную ручку, ушла, хлопнув дверью напоследок. Я ещё некоторое время пялился в темноту и незаметно заснул.
Глава 11
'Как быстро всё меняется! Ещё месяц назад этот мальчик тихо сидел на заседаниях Верховного Тайного Совета, молча слушал, подписывал бумаги, которые ему давали и иногда что-то записывал в свою тетрадь. И вот теперь, стоило заболеть Меншикову, он и другие маститые сановники вынуждены записываться на аудиенцию к императору, чтобы появилась возможность что-то решить', - так размышлял князь Дмитрий Михайлович Голицын, появившись в приёмной молодого императора. В помещении скучало человек пять. Несмотря на наличие стульев все стояли, поэтому никому не пришлось вскакивать при появлении одной из самых знатных персон государства. Секретарь, в котором Голицын узнал одного из бывших работников канцелярии Сената, поклонившись, тихо исчез за дверью императорского кабинета, чтобы доложить императору о появлении князя. Вскоре он вышел и сообщил, 'что Его императорское Величество сможет скоро Вас принять, Ваше высочество'.
Сохраняя невозмутимое лицо, князь, задрав подбородок, глядел в окно и анализировал состав посетителей в приёмной императора.
Иван Данилович Шумахер, секретарь Академии. Учитывая интерес Петра Алексеевича к делам Академии и различных школ Петербурга, присутствие Шумахера не удивительно.
Семён Иванович Панкратьев, известный купец, а заодно инспектор Петербургской ратуши. Интересно, что за дело у него к императору. Ходили слухи, что самоварное дело Исаева началось с подачи Петра Алексеевича также как производство бумаги у Батищева. И то и другое обещает неплохие барыши. Возможно, и Панкратьеву государь предложит что-то интересное.
Григорий Капустин. Этот из берг-коллегии. Рудоискатель. Возможно, планируется какая-то экспедиция. Дело нужное и опять же возможны немалые доходы.
Гаэтано Киавери, итальянский архитектор. Додумался перестроить центральную башню Кунсткамеры заново. Говорят, из-за использования в первоначальном строительстве некачественных материалов башня грозила обрушиться. Кто-то погрел руки на этом. Однако расследование не проводилось, наверняка без Светлейшего князя там не обошлось. Но теперь доказательств нет, а деньги растрачены и виновником могут объявить итальянца.
Рядом с итальянцем другой архитектор - Иван Коробов. Этот работает при Адмиралтействе. Наверное, тоже планируется какая-то стройка. Очередные затраты на дорогостоящую игрушку Петра Великого - флот.
Парочку других посетителей простого вида и одежды Голицын не узнал. Наверное, из мастеровых или купцов. В это время из кабинета вышли генерал-аншеф Миних в сопровождении камергера Левенвольде. Раскланялись друг перед другом. Левенвольде приглашающе махнул рукой.
- Прошу вас князь. Его императорское Величество ждёт вас.
Вместе с Левенвольде прошли в кабинет. Мальчик сидел за небольшим столиком, приставленным к огромному рабочему столу за которым вёл приём раньше. Писал что-то торопливо на листе бумаги. Поднял голову и приветливо улыбнулся. Даже встал в знак почтения.
- Здравствуй, Дмитрий Михайлович! Проходи, присаживайся. Как здоровье, Анны Яковлевны?
- Благодарю, Петр Алексеевич, она здорова и молится ежедневно за твое здравие!
- Вопросов у нас много для обсуждения. Я попью чаю, а ты что предпочитаешь - чай, кофе, сбитень, вино?
- От чая не откажусь, Петр Алексеевич!
- Рейнгольд, попроси пожалуйста Кирилова подготовить нам чай и предупредите тех кто ждёт аудиенции что придётся подождать. Пусть тоже попьют там что желают. Дмитрий Михайлович, у меня к тебе просьба. Знаю, мой дед обращался к тебе за переводом интересных книг. Не откажи в любезности, посмотри этот труд братьев Савари. По-французски я плохо понимаю.
Голицын узнал недавно изданный во Франции 'Dictionaire universel de commerce' ('Всеобщий словарь торговли'), который сам уже читал пару лет назад и с тех пор периодически использовал для справок.
- Сделаю с удовольствием, Государь. Очень полезная книга!
Секретарь из приёмной принёс поднос с чашками, в которые уже был налит ароматный китайский чай. Император завёл недавно у себя обычай угощать посетителей кофе или чаем во время приёма или его ожидания. Голицын начал доклад по делам камер-коллегии. Всё как обычно, денег не хватает, идут сокращения штатов и целых ведомств, но проблема остаётся. Через некоторое время возник вопрос о причине отказа императора в утверждении откупа на вылов сельди. До сих пор Пётр Алексеевич не вмешивался в работу добытчиков денег для казны.
- Тут всё просто, Дмитрий Михайлович. Польза для казны от этого откупа будет меньше того вреда, который такая монополия принесёт рыболовам.
- Но Фик передал мне твоё категорическое нежелание предоставлять откупы вообще.
- Не совсем так. Просто каждый раз, прежде чем предложить мне предоставить или продлить какую-либо монополию подумайте, а не принесёт ли откуп вреда больше чем пользы? Вообще же я хотел, чтобы камер-коллегия подсчитала цену отказа от всех мелочных сборов и повинностей. Хотелось бы упростить сбор денег и облегчить коммерцию.
- Денег в казну станет поступать ещё меньше, Государь, а я не знаю, как изыскать средства на оплату военным, чиновникам, содержание двора.
- Полагаю, возможно немного увеличить пошлину на внешнюю торговлю. Это компенсирует выпадение доходов из бюджета.
Голицын покивал. Такая мера могла помочь.
- Также, хотя я пока не обсуждал это с Фиком, но полагаю необходимо отменить все внутренние таможенные пошлины. Это оживит торговлю внутри империи.
- Хватит ли поступлений от увеличения внешнеторговой пошлины на всё это? И насколько тогда её повышать?
- Должно хватить. Посчитайте с Фиком. Я полагаю, 13 копеек с рубля будет достаточно.
'Вот вам и мальчик-император' - удивился Голицын. - 'Интересно, кто ему подсказал эту идею? Неужели сам Фик? Или кто-нибудь из купцов, которых он привечает? Исаев или тот же Панкратьев?'
На этом, однако, интересные идеи у императора не закончились. Зашла речь о выпуске бумажных ассигнаций. Бумажные деньги конечно решат проблему дыр в финансах, но по сравнению с серебром казались слишком ненадёжными. И всё же грех отказываться от того, что успешно работает уже в других странах. Теперь придётся выписать мастеров из-за границы, станки, специальную бумагу и организовывать производство качественных ассигнаций в Петербурге.
Далее, мальчик предложил масштабную реорганизацию камер-коллегии, которая включала в себя следующее:
1.Присоединение Ревизион-коллегии (давно пора!)
2.Перевод всей отчётности на основе провинциальной статистики, а не губернской. (возни много, но разумно)
3.Выделение в составе коллегии четырёх экспедиций: доходов, расходов, проверок и недоимок. (ого! Камер-коллегия по сути подминает также под себя функции штатс-конторы и доимочной канцелярии! Похоже, власти у Голицына прибавится!)
4.Подготовка росписей всех провинциальных годовых бюджетов до 1 октября предыдущего года с учётом времени доставки в Петербург, росписи государственного бюджета до 1 ноября. Все дальнейшие исправления в бюджетах проводить как поправки за обязательной подписью императора. С соответствующими выводами о нерадивости, нерасторопности составителей или других причинах изменений. Последний пункт обещал много работы уже сейчас. Подготовка приказов, инструкций и писем во все провинции, ожидание ответа. В этом году успеют что-то сделать едва ли треть, но на будущий год будет проще.
Ну и под конец аудиенции Пётр Алексеевич предложил простить все накопившиеся недоимки, приурочив этот акт к зимней коронации в Москве, чтобы доимочная экспедиция начала работу с чистого листа.
- Только до этого момента нужно составить подробную инструкцию земским комиссарам по работе с недоимками. Важно сделать так, чтобы те, кто вовремя и самостоятельно оплатили подати, не подвергались постойной повинности сборщиков и вообще всяческим вымогательствам. Пусть страдают только те, кто не платит.
Голицын только покачал головой. До сих пор подати собирались совокупно с целых общин или городов. Выделить неплательщиков в общей массе непросто. Но посмотрим, инструкцию написать несложно.
Толпа людей вокруг меня понемногу структурируется. Уже пару лет существует мой двор, а после смерти императрицы Екатерины часть её придворных вошли и в штат моего двора. Ближе всех ко мне камер-юнкеры (Федя Лопухин, Ваня Долгоруков, Никита Трубецкой, Семён Нарышкин) и камер-пажи (Федя Вадковский, Петя Шереметев). Среди известных мне камергеров в последние месяцы произошел частичный отсев (кстати, по Табели о рангах это уже генеральский ранг). Куда-то запропал камергер Екатерины Юрлов, на днях по делу Волконской сослан Семён Маврин, мой бывший воспитатель. Петра Сапегу, бывшего фаворита императрицы отлучили от двора уже по моей инициативе. Надеюсь, он вместе с отцом не задержится в России. Трое братьев-баронов Строгановых сохраняют достойную независимость. Зато укрепили свои позиции поблизости от меня Карл и Рейнгольд Левенвольде и Сергей Голицын. Чуть выше по званию гофмаршал Дмитрий Шепелев. Есть ещё пара обер-шенков, распоряжающихся дворцовыми запасами вин: Андрей Матвеевич Апраксин, брат генерал-адмирала и Василий Салтыков, родственник умершей недавно царицы Прасковьи Фёдоровны. Обер-гофмейстер Матвей Олсуфьев уехал сейчас в Москву. Наконец ближе к вершине находится обер-гофмейстерина Варвара Арсеньева и обер-гофмейстер Остерман. Титул обер-камергера есть у Меншикова, но по табелю о рангах это чин 2го ранга, а у Светлейшего военный чин Генералиссимуса, который вообще вне рангов, так что ему придворный чин не нужен.
Остерман, заключив негласный союз с Рейнгольдом Левенвольде, стал меньше опекать меня и предоставил честь быть моей тенью ему. Я не возражал, у лифляндца было несколько полезных качеств: преданность, исполнительность и ум, позволявший избегать ненужных вопросов по поводу источника моих специфических знаний. Наличие же рядом тридцатилетнего графа избавляло моих собеседников от соблазна воспринимать меня как несмышлёного мальчика. Тем не менее, в связи с большим количеством указов которые проходили через мои руки, мне теперь остро требовалась своя канцелярия. Было несколько кандидатур в Коллегии иностранных дел, в секретариате Меншикова, в бывшем кабинете Екатерины (Черкассов на днях был сослан по делу Волконской) и Петра I (55-летний Алексей Васильевич Макаров сейчас 'не у дел'). В итоге я выбрал малоизвестного секретаря Сената тридцатичетырёхлетнего Ивана Кирилловича Кирилова. Это сейчас он неизвестный, а для меня это известный учёный, родоначальник российской экономической географии. Один из немногих дипломированных юристов (учился в Кёнигсбергском университете). Он уже написал свой знаменитый труд 'Цветущее состояние Всероссийского государства, в каковое начал, привёл и оставил неизречёнными трудами Пётр Великий' и по моему настоянию сейчас готовил его к публикации вместе с атласом Российской империи. Только попросил не изобретать нулевой меридиан российского пошиба, а использовать английский Гринвич.
- Наука не имеет границ, Иван Кириллович, но твой Атлас будет востребован не только в России, но и в других странах.
- Но почему именно Гринвич, Государь? Может быть, использовать тогда более правильно меридиан Парижа или какого-нибудь из немецких городов?
- Британия - владычица морей. Полагаю, когда настанет время странам выбрать какой-то единый нулевой меридиан - изберут именно Гринвич. Особенно если мы сейчас поддержим именно его. Но поговорите также с Делилем насчёт выбора подходящей картографической проекции. Советую взять его в соавторы издаваемого атласа - вам придётся ещё долго работать вместе.
Насколько помню, соперничество Кириллова и Делиля не пошло на пользу российской географии. Нужно приучать учёных работать вместе на пользу науке и государству.
Сегодня был наплыв посетителей в моей приёмной. Не люблю когда люди часами ожидают без пользы для дела, поэтому попросил Левенвольде организовать график встреч со мной так, чтобы посетители приходили не все сразу с утра, а к назначенному часу сюда, в приёмную, в мастерскую при Летнем дворце или в офицерское собрание преображенцев. Заодно разделить всех на три группы: придворные плюс чиновники, мастера и купцы, военные. График мой складывался теперь следующий. Вставал рано, в пять утра. Два часа занимался бегом, физкультурой, гимнастикой, плаванием. С семи утра до обеда вёл приёмы или сам посещал различные заведения вроде Академии, коллегий, гимназии и т.д. После обеда старался уделять время мастерской, а вечером отправлялся в офицерское собрание. В Посольский дворец возвращался к ночи. Навещал сестру и за полночь ложился спать. Режим жёсткий для моего детского организма, но, втянувшись, я на удивление не испытывал большого неудобства.
Возвращаясь к сегодняшнему дню - я провёл серьёзную встречу с Дмитрием Михайловичем Голицыным. Интересный человек: образованный, гордый своей знатностью и с принципами. Решил для себя, что в качестве министра финансов он может быть неплох. Поэтому предложил ему объединить под своей властью разрозненные финансовые ведомства, но с условием, что сделает структуру коллегии функционально логичной как в столице, так и в провинциях. Озвучил ему намерение либерализации экономики, сокращения множества ненужных налоговых изобретений своего деда и ликвидации внутренних таможен. Плюс дал отмашку на подготовку введения бумажных ассигнаций в денежное обращение. В общем - загрузил по полной программе, но кажется, князю это понравилось.
До Голицына общался с генерал-аншефом Христофором Антоновичем Минихом. Причиной встречи стало возобновление проектирования канала через Белое озеро. Корчмин скоро умрёт и я посоветовал Миниху подключаться к проекту, так как строить каналы придётся ему. На вопрос, есть ли в казне деньги на такое масштабное строительство, сказал что денег пока нет, но для меня этот канал приоритетен, поэтому строить начнём обязательно и желательно сделать это всё в самые сжатые сроки, а значит, в дополнение к 25тысячной армии строителей у Миниха появится ещё две-три таких же армии на строительстве обходных каналов и шлюзов. Соответственно, нужно будет организовать быт и снабжение десятков тысяч людей в течении многих лет. Не уверен, правда, что средства для строительства будут в казне уже на будущий год, но к весне 1729 года стройка должна уже кипеть. Об этом я Миниха и предупредил, попросив только не афишировать до времени мои планы перед членами Верховного Тайного Совета. При этом мы оба выразительно не смотрели на сидящего чуть в стороне Левенвольде. Полагаю, Рейнгольд также не станет специально информировать Остермана, или тем более Меншикова или Голицына. Очень хотелось пообщаться с Минихом на общеармейские темы, но зашедший тихо Кириллов сообщил, что Голицын уже в приёмной, так что я отпустил генерала, выразив надежду на продолжение разговора в другой раз.
После Голицына у меня была долгая беседа с секретарём Академии Шумахером. Деятельный немец энергично переключил на себя хлопоты по организации написания и публикации учебников для Гимназии, университета, а заодно также для Морской академии, Инженерной и Медицинской школ. Поблагодарил его за это, посоветовал пообщаться с Батищевым по поводу использования бумаги его производства и доведения её до качества, приемлемого для книгопечатания.
Так как зимой я планировал надолго перебраться в Москву, Блюментрост последует за мной, и руководить Академией придётся кому-то другому. Посоветовал до моего отъезда разработать Устав Академии, главным пунктом которого станет выборность Президента Академии из числа профессоров и адъюнктов. И выбирать будут сами учёные. Правда, число адъюнктов я хочу расширить такими людьми как Корчмин, Кириллов, Батищев. Пусть готовят диссертацию, защищают её перед учёными и получают звание внештатного адъюнкта российской Академии, что не даст им постоянного денежного оклада, но позволит участвовать в выборах. В общем, пусть думают там у себя. В любом случае, если приемником Блюментроста станет сам Шумахер, у него будет ограничитель власти в лице Научного Совета Академии.
Припомнил я также, что пора в полной мере Академии соответствовать своему названию Академии наук и художеств и учредить четвёртый класс, в который войдут художники, композиторы и архитекторы.
Среди прочих посетителей сегодня общался с рудознатцем Григорием Капустиным. До сих пор я откладывал использование своих знаний о местоположении разных руд и минералов, но сегодня решил сделать первый шаг обширной геологоразведочной программы, поэтому попросил Капустина поискать минерал касситерит (оловянная руда) вблизи северного берега Ладожского озера. Не уверен, что Кительское месторождение удобно для разработки, но олово металл дефицитный и какое-то время добыча может окупаться.
В последние дни совершенно нет времени поучаствовать в охоте. Я скучал по звукам рожков, лаю своры гончих, толп разодетых всадников и всадниц, азарта погони или терпеливого ожидания в засаде, моменту выстрела и восторгу победы, возможности похвастать трофеем и посиделкам у ночного костра. Не было времени даже перебраться в Петергоф на лето, хотя в столице жарко, воняет из каналов и с мостовых. Но каждый день я старался находить время добраться до конюшни, тепло поздороваться с конюхами и шталмейстерами, вдохнуть запах сена и навоза, посмотреть на новых жеребят или поделиться заботой с коновалом о какой-нибудь заболевшей кобыле, просто пообщаться с другими любителями лошадей. Обер-шталмейстер Ягужинский, главный по царевым конюшням, побыл в Петербурге совсем недолго и был направлен в Малороссийскую армию, не успев толком отдохнуть после миссии при польском сейме в Гродно. По этому поводу у меня произошла интересная встреча с канцлером Головкиным, пришедшем просить за своего зятя. Граф Александр Гаврилович Головкин всегда вёл себя предельно скромно для своего высокого положения. Носил старый неброский сюртук и годами не менял огромный старомодный парик. Трудился добросовестно, не пропуская заседания Верховного Тайного Совета или Коллегии чужестранных дел, Президентом которой являлся. Скупой и чрезвычайно богатый, он пользовался доверием моего деда, но всегда знал границу своих действий, за которую не переступал. Инициатива с высылкой Ягужинского принадлежала Меншикову. Об этом знали все, поэтому прошение Головкина стало для меня признаком того, что ряды заговорщиков против Светлейшего князя расширились за счёт канцлера. По моим прикидкам, Алексей Долгоруков и Остерман уже начали плести сеть этого заговора. Возможно, и Апраксин уже как-то в этом участвует. Вряд ли они смогли привлечь к своим рядам Голицына, но сейчас им важнее обеспечить поддержку мою и гвардии. Возможно, эта беседа являлась первым прощупыванием моей позиции.