Ставр прикинул последствия вмешательства Конструктора.
«А уцелеет ли человечество после этой… Войны Законов, которую затеет Конструктор? Сохранится ли Земля, Солнечная система, Галактика?..»
– На войне как на войне, парень, – пожал широкими плечами Орест. – Бог даст, победим супостата и малой кровью.
Остальные файверы промолчали, вполне понимая и чувствуя переживания друг друга.
«Мальчик прав, – очнулся Грехов. – Нет никаких гарантий, что мир уцелеет таким, каким был. Нам предстоит еще пройтись по малым – физическим законам, восстановить флуктуации величин, принципиально необходимые для существования сложных структур домена. Это и увеличение гравитационной постоянной до прежнего уровня, и уменьшение массы электрона – «очистка» его от «вирусной добавки», внедренной Игроком, и многое другое. Сможете вы с этим справиться, файверы?»
«И все же мне представляется, что это не главные проблемы, – впервые заговорил Нагарджуна. – Стратигема Игрока-ФАГа мне до конца не ясна, однако больше всего меня волнуют два ее принципа. Первый – внешний: пешки, то есть игровые фигуры, устраняются, когда Игра закончена. Второй – внутренний: навязанное добро есть зло! Если с внешним еще можно побороться, попытаться сохранить родной космос и даже социум, то со вторым мы не совладаем. Он – внутри нас, внутри морали, и каждый должен решить его для себя сам».
«Не понял, – сказал Ян Тот, подумав. – Я не хочу брать на себя ответственность «прочищать мозги» людям даже во имя благой цели – возвращения свободы воли. Надо сделать проще: сказать им правду, и пусть каждый решает, нужна ему эта свобода или нет».
«Конечно, никто добровольно не захочет, чтобы кто-то лез ему в психику, – сказал Баркович. – И в один прекрасный момент придет новый Игрок…»
В обители Тота наступило молчание. Мнения разделились, и Ставр не знал, на чьей он стороне. Потом Нагарджуна проговорил:
«В отношении космоса своей души человек до сих пор представляет собой муху на стекле окна: рядом створка распахнута, а муха упорно ползет вверх по стеклу и соскальзывает… и падает. Взлетая, бьется в стекло… и снова падает… и не видно этому конца. Я прихожу к выводу, что человек действительно не нужен вселенной… во всяком случае, таким, какой он есть. Ведь даже мы, файверы, будущие Инженеры, не свободны от колебаний, рефлексий и ошибок».
«Давайте на этом закончим официально-философскую часть собрания, – предложил хозяин. – У нас есть глобальная проблема – сохранить гигантскую флуктуацию в домене – жизнь, для чего надо совместными усилиями всех заинтересованных сторон стабилизировать в домене потоки энергии, вещества и информации. Вот и давайте решать ее, привлекая тех, кто может помочь. Ставр, вы удовлетворены?»
«Еще бы парочку вопросиков, – сказал Панкратов, чтобы разрядить обстановку. – Это не по сценарию ли ФАГа мне отвели роль не очень удачливого «охотника-перехватчика»? До сих пор не понимаю, почему мне на первых порах ничего не удавалось».
«Ты сам ответил на вопрос, дипломат, – буркнул Грехов. – ФАГ пытался нейтрализовать наиболее потенциально опасных противников и, в общем-то, справился с этим хорошо. Правда, ты все же сумел определиться, хотя и поздновато для эрма и файвера».
«Спасибо за комплимент. Теперь последнее, чего я еще не знаю: что такое лемоиды и горынычи? Какое отношение они имеют к нагуалям?»
«Никакого… и, если подумать, самое прямое: лемоиды и горынычи – пси-фантомы, своеобразные тестовые программы. Пока люди их видят, ФАГ может спать спокойно – его гипнотрансляторы работают нормально. Если же они исчезнут – значит, что-то произошло, нужна корректировка программ. Помните, лемоиды одно время исчезли? В работе двух Ф-трансляторов произошел сбой… я попытался кое-что там «исправить»… и появились горынычи – после настройки».
– Чтоб мне лопнуть! – медленно произнес Ставр.
– Вот теперь клиент окончательно созрел, – развеселился Ян Тот. – Ну что, пообедаем и начнем встречу?
Ставр очнулся, под насмешливо-мрачным взглядом Грехова подтянулся и вызвал отсчет времени: во внешнем мире истекла лишь вторая секунда с момента их знакомства.
CONTRA MUNDUM[69]
Утром стало известно о гибели Артура Левашова.
Ставр выслушал сообщение внешне спокойно, потом связался с информслужбой «контр-3» и выяснил подробности трагедии. Затем полчаса работал с инком Грехова в его доме, где и жил последнее время. На вопрос Диего: «Куда это ты собираешься?» – Ставр ответил: «На кудыкины горы», – чем, естественно, того не успокоил.
– Пошли вместе, – предложил Диего. – Мне все равно делать нечего, а сидеть и ждать у моря погоды я не люблю.
Панкратов закончил свои расчеты, глянул на обманчиво сонное, добродушное лицо друга Грехова.
– Ты знаешь, куда я иду?
– Догадываюсь. Вдвоем сделать это будет легче, а еще лучше втроем. Дождись Габриэля и…
Ставр молча двинулся в душевую, потом в спальню, где «переоделся» в дигамбара. Диего наблюдал за ним, сунув руки в карманы.
– Ну, так как, берешь?
– Я иду… к Алсаддану. Потом к Еранцеву.
– Левашова убили по их приказу?
– Не только Левашова, но и… мою маму.
– Прости, я не знал. – Диего потемнел, передавая слоган соболезнования, хотя и понимал, что Ставру это не поможет. – Где ты мыслишь устроить перехват?
– Алсаддан сейчас отдыхает в горах на Алтае. Там у него ранчо, охотничий домик.
– Нас к нему на пушечный выстрел не подпустят.
– Я десантируюсь сверху в режиме «ракетный залп». А ты, если хочешь помочь, отвлеки охрану.
– Поехали, по пути уточним детали.
По дополнительным сведениям, поступившим запросчику по системе «спрут-3», президент Совета безопасности имел коттеджи, ранчо, спортивные и охотничьи домики почти во всех регионах Земли, а также на Марсе и на Венере. Приходилось только удивляться, где он находит время для их посещения, а было известно, что в каждом он появляется с регулярностью, достойной зависти.
Для постройки охотничьего домика на Алтае Алсаддан выбрал берег Телецкого озера, расположенного в котловине тектонического происхождения с крутыми лесистыми, а кое-где скалистыми бортами.
Место, где стоял домик, разделяло горно-лесную зону с ее черновой тайгой и горно-луговую с великолепными субальпийскими лугами. Чуть ниже домика по берегу шла тайга с преобладанием сибирской пихты, кедра, ели и лиственницы, чуть выше начинались луга с травой по пояс, а то и в рост человека, заросшие ковылем, астрагалом, типчаком, сибирским эспарцетом и борщевиком бородатым.
Если бы Ставр был охотником, он высоко оценил бы расположение охотничьих владений Алсаддана, который мог охотиться либо в тайге – на медведя, рысь, лисицу и соболя, либо на лугах – на кабаргу, рябчиков и глухарей. Но Ставр охоту не любил, охотников презирал и поэтому оценил лишь красоту местности, где сам отдохнул бы с удовольствием.
Начали перехватчики операцию с вторжения на одну из станций СПАС, контролирующих из космоса обстановку на Земле. Станция была подвешена над Южным Уралом на высоте трехсот шестидесяти километров и обозревала гигантскую территорию в двести пятьдесят тысяч квадратных километров, готовая определить район стихийного бедствия или координаты попавшего в беду человека с точностью до метра.
Дежурный диспетчер станции удивился, обнаружив двух «инспекторов технического состояния» в зале контроля, но тут же уснул под взглядом Ставра, так что никто «инспекторам» не мешал рассматривать будущий плацдарм во всех ракурсах и со всеми подробностями. Они увидели даже две группы охраны домика на птеранах и засекли расположение контролирующей аппаратуры. Алсаддан не показывался, но, судя по трем высококомфортным машинам, ожидавшим неподалеку от домика на поляне, он был здесь, проводя время с гостями.
После рекогносцировки Ставр и Диего переместились на борт производящего профилактический ремонт над Землей спейсера Даль-разведки «Волхв», который на самом деле принадлежал «контр-3» и был готов стартовать в любую минуту и в любой район Системы. Поскольку у Ставра был допуск «нон-стоп», его ни о чем не спрашивали, и по его просьбе спейсер тихонько подполз к указанному району Земли. Командир спейсера заволновался лишь после просьбы пассажира десантировать его в нужный квадрат в режиме «ракетный залп», да еще без силовой защиты.
«На это я пойти не могу, – сказал он сухо. – От вас останется мокрое место, а меня потом затаскают по комиссиям».
«Не затаскают, – тихо сказал Ставр, глядя в карие глаза драйвера-прима. – Я эрм, и режим мне не страшен».
«Но возьмите хотя бы «пузырь». Ускорение катапультирующего поля достигает в «залпе» ста десяти «же»! Вы что, с ума сошли?!»
«Но возьмите хотя бы «пузырь». Ускорение катапультирующего поля достигает в «залпе» ста десяти «же»! Вы что, с ума сошли?!»
«Делайте свое дело, капитан, – улыбнулся Ставр. – Я не самоубийца, поверьте, но вниз я должен попасть незамеченным, понимаете?»
«Может быть, мы высадим вас в озеро? Все безопаснее».
«Нет, мне нужен домик. Видите более светлый участок тайги в двухстах метрах от него? Осинки, березки… Вот сюда и сажайте, а там я разберусь».
Сомнения в глазах командира спейсера остались, но уверенность странного десантника подействовала и на него.
«Хорошо, попробуем, но… лучше бы вы не рисковали. Могу подстраховать возвращение, если хотите. По вашему сигналу катапультирую в это же место «голем».
Ставр подумал и согласился.
«Ждите два часа на частоте «девяток» по треку-3, потом можете уходить со спокойной совестью».
«Совесть у меня всегда спокойна, – проворчал командир, – я своих в беде не бросаю. – Он вдруг смущенно почесал горбинку носа. – Извините, эрм, вы случайно не Габриэль Грехов?»
Ставр засмеялся, повергнув стармена в еще большее смущение: «Что, похож?»
«Да… н-нет… я не знаю, говорят, вы можете принимать любой облик… В общем, удачи вам!»
Ставр кивнул и не стал разочаровывать молодого командира «Волхва».
Через несколько минут он кометой влетел в атмосферу Земли, запеленутый капсулирующим полем дигамбара, и пропал в зеленой шкуре тайги, преодолев триста с лишним километров за считаные секунды.
Диего не видел, как Панкратов молнией слетел с небес и финишировал в лесу, но свою часть операции начал вовремя. В десять минут пятого по местному времени он сел в патрульный птеран и двинулся по прямой к домику Алсаддана со стороны озера.
Первой на его демарш обратила внимание служба ГАИ, предупрежденная, естественно, охраной Алсаддана о прибытии высокого гостя. На призыв остановиться или изменить маршрут Диего ответил стандартным кодом отдела безопасности, и гаишники отстали.
Затем забеспокоилась внешняя сторожевая линия, которой не понравился маневр Диего: он увеличил скорость и снизился до полусотни метров. Из мрачных зарослей кедрача выскочил такой же птеран и устремился за нарушителем, призывая его на волнах инспекции, погранслужбы и отдела безопасности «немедленно свернуть!».
Диего еще больше снизился и увеличил скорость, фиксируя шумы пси-поля, чтобы вовремя среагировать на залп, если охрана все же решится стрелять.
До охотничьего коттеджа президента Совета безопасности оставалось уже не больше километра, когда преследующий Диего птеран решил нанести удар. Но и Диего не дремал, рванув свой аппарат в пике одновременно с выстрелом.
По мгновенному уколу холода он понял, что стреляли из компакт-преобразователя, и поежился. Ребята шуток не понимали и сами шутить не любили. Второй выстрел проделал узкую просеку в тайге впереди машины Диего, и по точности попадания он понял, что огонь ведет не человек, а инк или вито. Следующий выстрел, несмотря на маневрирование, мог оказаться последним, и Диего не стал рисковать, выпрыгнув из птерана на одном из виражей.
Падая, он посмотрел вслед машине и увидел, как она исчезла, не долетев до склона сопки, заросшей кедрачом, последней перед террасой, на которой стоял дом отдыха Алсаддана.
Хотя падал он с высоты сорока метров и с приличной скоростью, приземлился Диего удачно – на ствол пушистой сосны. Ломая ветви, соскользнул на землю, сориентировался и побежал. Он не обладал полным пси-видением, как Грехов или Ставр, но тоже прекрасно чувствовал полевую обстановку. По плану он должен был отвлечь часть сил охраны президента на себя, что ему и удалось сделать без особого труда. Теперь предстояло решить более трудную задачу – отступления, причем по возможности с шумом, чтобы охранники почуяли азарт преследования и забыли о своих прямых обязанностях.
Шум получился неплохой, когда Диего «унюхал» видеокамеру и на бегу расстрелял ее из «универсала». После этого на его движение обратила внимание и вторая – внутренняя цепь охраны, выслав для перехвата группу в семь человек. Диего почувствовал и это изменение ситуации, но продолжал бежать в прежнем направлении – как бы к домику, но одновременно и в сторону озера, до которого было всего триста метров с небольшим.
Ставр видел все маневры Диего и его преследователей, не выходя в поле Сил. Новые возможности отстройки от гипервнушения, которые ему раскрыл Грехов, позволяли выходить в поле Сил свободно, без опасения попасть под векторный пси-удар, но заявлять о себе столь громко было еще рано.
Его «ракетный» финиш никто не заметил, что было, с одной стороны, хорошо, с другой – создавало странную убежденность в ошибочности плана. Но поскольку все пока шло в соответствии с ним, Ставр не стал анализировать свои футур-предчувствия, пришла пора действовать.
Для начала он вышел на уровень ощущений природных эгрегорных систем – леса и луга, и с точностью до сантиметра вычислил местонахождение всех охранников; всего в цепи внутреннего кольца он насчитал одиннадцать человек и трех витсов, не считая тех семи, которых отвлек на себя Диего. Перешел на сверхскорость и, невидимый и неслышимый даже аппаратурой контроля, пошел по кольцу, за четверть часа отключив всех одиннадцать охранников. Двух витсов удалось перепрограммировать, третьего пришлось уничтожить, потому что он представлял собой боевую систему класса «волкодав» с одной обратной связью типа «фас!» или «взять его!». Витс и тело имел собачье, даже скорее рысье, вызывающее жуткое ощущение угрозы.
Остановившись на мгновение, Ставр снова включился в мысленно-эмоциональное поле тайги, оценил шансы Диего – тот шел хорошо и скоро должен был обойти домик и выйти к озеру – и обратил внимание на охотничье строение Алсаддана.
Что его заставило выйти в поле Сил, он не понял, сделав это инстинктивно на добрых пять минут раньше, чем хотел, и сразу осознал всю бесперспективность своего замысла.
Дом Алсаддана только с виду был скромным двухэтажным строением, сложенным из деревянных брусьев и обитым деревянными планками, на самом деле это был четырехуровневый укреп-пункт типа «дот», защищенный почти от всех мыслимых катаклизмов, имеющий свое энергохозяйство и станцию метро.
Да, Хасан Алсаддан там присутствовал, но пройти к нему можно было только на «пузыре» с абсолютной защитой. Любая другая машина не имела никаких шансов, поскольку ее вели бы на прицеле мощнейшие огневые комплексы, имеющие на вооружении аннигиляторы, уничтожители и компакт-генераторы.
Вряд ли прошел бы открытое пространство до коттеджа и Ставр, несмотря на свою невидимость. Инк защиты вычислил бы его по гравитационным искажениям, а дежурный офицер наверняка проверил бы, что еще за «привидение» приближается к дому, выстрелив по «пустому месту» из своих «мортир».
Несколько секунд Ставр боролся с искушением броситься в водоворот событий, а там будь что будет, но вовремя остановился: он был не один, а Диего уже исчерпал свои возможности и был близок к гибели.
«Маяк! – передал Ставр товарищу и одновременно вызвал по пси-рации спейсер «Волхв». – Перехват по пеленгу!»
После этого он отступил, поклявшись, что еще вернется.
Через пять минут он догнал Диего у штабеля бревен, куда того загнали развлекающиеся стрельбой по бегущей мишени охранники, отвлек их внимание двумя взрывами сзади, и в это мгновение с неба свалился дымящийся тетраэдр «голема». Еще через несколько минут их принял на борт спейсер «Волхв».
Левашова хоронили на родине, в Нижнем Новгороде, согласно старинному обряду, со священником и оркестром народных инструментов, с отпеванием и разбрасыванием еловых веток.
На кладбище древней Варварки его провожали немногие родственники, друзья и приятели, да почти вся смена пограничников с заставы «Стрелец», всего человек пятьдесят, но Ставр, присутствующий на похоронах, видел еще две группы провожающих – из агентуры ФАГа и подразделения «контр-3». Последние имели надежное прикрытие и вели себя значительно тоньше, чем боевики-наблюдатели эмиссара ФАГа, привыкшие к безнаказанности. В поле внутреннего зрения попадал еще один наблюдатель, однако Ставр опознать его не смог, только уловил слабое колебание поля Сил. Это мог быть сам эмиссар, контролирующий реальные события, а мог быть и Сеятель.
Когда над могилой покойного вырос холмик земли, Ставр побрел к выходу с кладбища, отмечая, как его повели наблюдатели заинтересованных служб. Он мог бы просто закрыться полем Сил, стать невидимым, но не захотел тратить силы и время. Его и так вряд ли смогли бы узнать даже близкие друзья, потому что в общественных местах он появлялся, только сменив облик.