Ориентироваться в этом океане было непросто, однако Ставр уже имел опыт и вскоре добился необходимой четкости гипервидения и точности попадания в необходимые узлы данных. Грехов открыл ему глаза на главную возможность – переходить в состояние инсайта в режиме «привидения», быстро преодолевать «нижние» этажи информационного поля, где его могли запеленговать стерегущие выход в поле эгрегоры ФАГа.
Космос вокруг перестал дрожать, раскачиваться, взрываться, корчиться, изменяться каждое мгновение и стал прозрачным вплоть до границ домена. Ставр почувствовал себя, как человек, который вышел из душного помещения в зимний морозный день, яркий и солнечный, и вдохнул холодный, кристально чистый воздух.
Черная бестелесная тень, похожая на крыло гигантской птицы и лапу зверя одновременно, пала сверху, но свободно прошла сквозь голову-телосферу чувств Ставра, растаяла где-то внизу. Кто-то пытался зацепить его, разглядеть и схватить – и не смог.
Ставр перестал отвлекаться, сосредоточил внимание на Системе.
Сначала он бережно «повертел в руках» Землю, ощущая все ее «опухоли» и «раны». Как раз в этот момент Земля наткнулась на небольшой, размером в полметра, нагуаль, и столкновение породило землетрясение силой в семь баллов и две волны цунами: точка удара пришлась на середину Атлантического океана, а точка выхода нагуаля из тела планеты – на окраину океана Тихого. Ставр даже почувствовал боль – будто его самого насквозь проткнули иглой через грудь, сердце, лопатку, спину. А таких столкновений Земля испытывала до десятка в неделю! Что случится с ней при столкновении с нагуалем километровой длины или больше, можно было судить по трагедии Плутона и Марса.
Если о Плутоне Ставр уже знал – самая дальняя планета Солнечной системы развалилась на три снежно-ледяных кома, которые образовали вместе с Хароном, спутником Плутона, «группу толкающихся борцов сумо», – то результат столкновения Марса с нагуалем видел впервые.
Многострадальный сосед Земли, наказанный дважды Конструктором, получил теперь «нокаут» от ФАГа. Нагуаль, встретившийся на орбите, пробил его навылет, проделав в теле планеты огромную стокилометровую дыру! Однако Марс не разрушился полностью, как Меркурий до этого, видимо, Плоть Бога, «ремонтная нашлепка» Конструктора, сцементировала его и добавила прочности. И все же Марс перестал быть домом для людей. Окутавшись пыльными бурями и смерчами, потеряв часть атмосферы, содрогаясь от марсотрясений, он потерял скорость и стал приближаться к Солнцу.
Только теперь Ставр вдруг окончательно осознал всю трагическую суть Закона Перемен, сформулированного Греховым: мир никогда не будет таким, каким был прежде!
Эмоции мешали видеть, как слезы человеку, навернувшиеся на глаза, и Ставр отключил сострадательный контур сферы переживаний. Оглядел Систему, находя новые нагуали, затем кинул взгляд на Галактику.
Со стороны казалось, что она еще держится, сохраняя спиралевидную структуру, но нагуали уже сплели внутри ее свою колючую «вирусно-паучью» сеть и начали разъедать форму, разрушать ветви и даже звезды, за многими из которых потянулись многомиллионокилометровые дымно-плазменные хвосты.
Понаблюдав, как один из невидимых «кораллов» проходит сквозь звезды, разбивая ее на гигантские капли жидкого ядерного огня, Ставр перевел взгляд на скопление галактик, обнаружил и там звездно-туманный сулой[71], рожденный объемным волокном сросшихся вместе нагуалей, и вернулся в свое логово.
Несколько минут он отдыхал, ощущая течение космоса через голову и все тело, чувствуя дисгармонию, несмотря на отключенный эмоциональный центр. Попытался осторожно «пошевелить» своим гигантским телом в пространстве пси и неожиданно обнаружил посторонние вкрапления, уплотнения пси-поля, испускающие нездоровый «жар», протянувшие по всей Солнечной системе когтистые лапы зла и насилия. В следующее мгновение одна из лап потянулась к глазам и горлу Ставра, уцепилась за нервные узлы, попыталась войти в голову, и Панкратову пришлось прятаться на высших горизонтах поля Сил. Он уже понял, что увидел гипнотрансляторы ФАГа, установленные им по Системе и создающие виртуальную реальность, которую люди принимали за объективное состояние мира. И еще он понял, что трансляторы эти – живые существа! А может быть, даже скопления живых существ, образующие эффект эгрегора.
Отдышавшись после своего бегства, Ставр попытался вспомнить расположение трансляторов. Четыре из них явно сидели на Земле, по одному находились на Венере, на Марсе, в системе Сатурна и на одном из спутников Урана, но Грехов говорил о девяти центрах, а Ставр насчитал только восемь. Где же девятый?
Он снова спустился на более энергонасыщенный уровень поля Сил и столкнулся с чьей-то волей, обозревающей Систему. На этот раз противник был опытнее, мощнее и действовал молниеносно, едва не воткнул в «глаз» Ставру копье пси-разряда. Панкратов отбил выпад своим пси-щитом и отступил, соображая, кто бы это мог быть. Грехов, да и Ян Тот отрицали появление в Системе эмиссара ФАГа в виде личности, носителя интеллекта и тела, но это мог быть только эмиссар.
«Ничего, мы еще встретимся, дьявол! – подумал Ставр с холодной угрозой. – Мне бы потренироваться еще немного с переходами по «зданию» Сил». В третий раз он рискнул выглянуть за «окна здания» в отраженном пси-свете, пассивно, не обнажая вектора внимания, лишь собирая энергию пси-излучений «антенной» тела. Миновал ждущих на разных этажах «здания» давешнего гиганта и многолапых хищных «пауков»-трансляторов и почти сразу наткнулся на слабый высверк пси-ауры Железовского. Спустя несколько мгновений Ставр определил координаты местонахождения Аристарха и выяснил, кому принадлежит этот комплекс зданий.
В принципе можно было попытаться выйти на мысленные сферы начальников и сторожей данного района, чтобы выяснить все детали захвата Железовского и, может быть, с помощью гипервнушения приказать освободить его, но в этот момент в поле ясного надсознания Ставра вторглась чья-то энергичная мысль:
«Уходи оттуда, файвер! Немедленно! У тебя всего несколько минут!»
Ставр не сразу узнал Грехова, да и не Габриэль это был, а интегральная личность Сеятель-Грехов.
«Я в «пузыре»…»
«Он тебя не спасет, а приемов защиты от «черной музыки» ты еще не знаешь. Уходи».
И Панкратов, поверив доброжелателю сразу, начал действовать.
Он выбросился из «пузыря», задав ему траекторию движения в противоположном направлении, выстрелил во все стороны «уши» своих пси-антенн, чтобы определить возможного противника, который выследил его, а сам полез через плотную массу астероидов к «поверхности» Фаэтона, надеясь успеть выйти в открытый космос и вызвать спейсер «Волхв».
Он преодолел две трети расстояния до «поверхности», когда понял, что не успевает. Перешел в гиперрежим, щедро расходуя пси-резерв, и работающий в бешеном темпе мозг нашел решение проблемы: время послушно замедлило ход, остановилось совсем. Это не означало, что Ставр еще больше ускорил темп своей жизни. Он просто вышел из энтропийно-вероятностного потока по «другому вектору», как бы возвысился над движением Вселенной, сам стал вселенной, способной сосредоточиться на любом участке своего тела и даже изменить деталировку.
Глубокий, всеобъемлющий, приносящий облегчение покой всепонимания снизошел на Ставра, вдохнул в него уверенность и мощь, приобщил к чему-то еще более глубокому, беспредельному и вечному. Это «беспредельное» как бы погладило его по плечу, и в ответ душа Ставра отозвалась благодарным трепетом.
В следующее мгновение он сосредоточился на транспортном отсеке спейсера «Волхв» и «проявился» там тихо и незаметно, не поколебав даже атомов воздуха. Еще через несколько мгновений он стал свидетелем реакции ФАГа на его эксперименты с полем Сил.
Внутренняя судорога, невидимая ни приборами технических систем, созданных людьми, ни самыми людьми, охватила часть Солнечной системы от орбиты Земли до орбиты Сатурна, прошлась по двум длинным каменным струям Фаэтона-2 и слизнула их как языком, не оставив даже пыли. Почему этот удар Грехов назвал «черной музыкой», Ставр понял спустя секунду: внутри спейсера родился странный и страшный молекулярный резонанс, от которого останавливались сердца и лопались сосуды головного мозга. Слышен этот резонанс был действительно как музыка, жуткая, диссонирующая, рождающая дикий страх и судороги, музыка смерти!..
Седина отца бросалась в глаза, и Ставр обнял его с болью в сердце. Прохор переживал смерть жены до сих пор, хотя умело скрывал свои чувства под маской вечно озабоченного делами человека.
Встреча их состоялась дома у Прохора, куда старший Панкратов вызвал сына для важного разговора по заданию центра «контр-3».
Встреча их состоялась дома у Прохора, куда старший Панкратов вызвал сына для важного разговора по заданию центра «контр-3».
«Мы знаем, что Сеятель давно бродит по Системе. Почему он не хочет встретиться с нами, обсудить проблемы, помочь? Хотя бы с анализом ситуации?»
Вопрос был, что называется, на засыпку, потому что руководство «контр-3» не знало истинного положения дел, а объяснять им его было еще рано, ФАГ мог узнать об этом и нанести упреждающий удар.
Ставр прошел в свою бывшую спальню, отметив, что там все осталось неизменным с момента его «отделения» от семьи. Постоял в комнате мамы, пытаясь проглотить ком в горле, вернулся в гостиную.
Прохор налил в рюмки темно-коричневого «Кристалла», и они выпили. Ольга стояла между ними, обнимая их и улыбаясь, и оба чувствовали ее тепло.
«Па, у тебя скоро появится внук, – сказал Ставр, чувствуя легкое головокружение. – Или ты желаешь внучку?»
Отец смотрел на него с изумлением и недоверием, и Ставр добавил:
«Во всяком случае, невестка появится точно. Ты ничего не имеешь против Виданы Железовской?»
Прохор потянулся к нему через стол, и тень Виданы обняла их обоих, как обнимала только что тень Ольги; обе тени слились.
«Только у меня просьба. Загрузите ее какой-нибудь работой в вашем аналит-центре. Она рвется в бой вместе со мной, а я буду ходить там, где ей не пройти».
«Хорошо, нет проблем. Когда ты?..» – Прохор не договорил, Ставр остановил его жестом: кто-то «ощупывал» дом со всех сторон недобрым взглядом. Но это был не эмиссар ФАГа, а деятель рангом пониже.
«Ты никого не ждешь, отец?»
«Должен был прийти Герцог».
«Это не Герцог. – Ставр сосредоточился, выходя на уровень инсайта. – Это К-мигрант Григ и представители отдела безопасности. Видимо, по твою душу, отец. Тебе нельзя было появляться дома. Хорошо, что я здесь».
«У нас еще есть время…»
«Не торопись, я хочу кое-что выяснить, пусть войдут».
В течение следующих двух-трех минут дом был окружен со всех сторон силами отдела безопасности, настроенными весьма решительно, и в дверь позвонили. Первыми в прихожую вошли два офицера службы общественного порядка, удивленные радушным приемом, и К-мигрант в форме официала безопасности.
– Проходите, проходите, – позвал их Прохор из гостиной, – не стойте на пороге.
– Так, и младший здесь, – констатировал Григ, появляясь в гостиной. – Очень хорошо, можно закрывать розыск. Господа, вы обвиняетесь в террористической деятельности и подлежите задержанию. Вот ордер на арест. – К-мигрант вытащил белый квадратик, над которым сформировалась светящаяся эмблема прокурорского надзора. – Дом окружен, сопротивление бессмысленно.
– А если мы будем сопротивляться? – поинтересовался Прохор.
– Будете уничтожены. – Григ кивнул одному из офицеров, тот вышел и вернулся с небольшой аэроплатформой, на которой лежал омерзительно живой на вид «слизняк».
– Младший знает, что это такое, – сказал Григ. – Какие-нибудь разъяснения еще требуются?
Это был тот самый «слизняк», пожиратель материи, что напал на Акутагаву во время боя с К-мигрантами, но сейчас он был свернут и ждал команды.
– Что же это вы постеснялись взять с собой гуррах? – с иронией спросил Прохор. – Это ведь их оружие.
Трехзрачковые глаза Грига затуманились. Иронии он не понял и силился разгадать ее смысл.
– Выходите, поговорим в другом месте.
– Позвольте задать только один вопрос, – тихо проговорил Ставр. – Зачем вы взяли Аристарха Железовского и держите на базе гуррах?
К-мигрант некоторое время стоял неподвижно, мигнул дважды, соображая, потом отступил в сторону.
– Взять их!
В то же мгновение комната заполнилась людьми, вернее, двойниками Ставра и Прохора, образовавшими внушительную толпу.
– Берите, – сказали они хором. – Кого именно брать будете?
Офицеры нерешительно остановились, оглядываясь на К-мигранта. Тот исподлобья оглядел «толпу», выбрал двоих:
– Этих!
Он ошибся, и Ставр мог бы отпустить безопасников с фантомами, но у него возникла другая идея.
«Стоять!» – скомандовал он на уровне рефлекторного управления органами человеческого тела, и офицеры застыли, скованные «браслетами» временного паралича мышц.
На Грига эта команда не подействовала, и Ставр, напрягшись, «влез» в его мозг и «отключил» связь с двигательным аппаратом, а заодно выяснил, как управлять «слизняком».
Прохор посмотрел на сына понимающе.
«Что ты с ними сделал?»
«Уходим, – ответил Ставр. – Эти ребятки побудут здесь, пока мы не исчезнем. Но вам в «контр-3» стоит подумать, почему тебя застукали дома сразу же после твоего появления. Если бы за домом велось наблюдение, я бы почуял».
Усилием воли он толкнул «слизняка», направляя его на нужный объект, и тот, развернувшись в двухметровую «простыню», прыгнул на К-мигранта.
«Черт! – сказал Прохор, глядя на то место, где только что стоял Григ. – Никак не привыкну! Может, не стоило с ним так… сурово?»
– Они… убили маму! – хрипло ответил Ставр. – И многих других.
Прохор кивнул, переводя взгляд с застывших офицеров на сына.
– Значит, ты и в самом деле… файвер?
Вместо ответа Ставр убрал двойников, оставив двоих, преобразовал облик отца и свой так, что они стали неотличимы от офицеров безопасности, вырастил фантом К-мигранта, и все «пятеро» потопали к выходу.
В саду они сели в патрульный птеран, освободив его от оперативников, взлетели. Сопровождавшая их обойма конвоиров поняла, что происходит что-то не то, когда птеран с задержанными сел возле метро и его пассажиры исчезли в общем зале.
Вышли Панкратовы в хижине Грехова на Сахалине.
Прохор ничего не спрашивал, только думал о чем-то, изредка посматривая на сына внимательно и с какой-то печалью. Ставр не мешал ему, исподволь готовясь к сеансу связи с Греховым. Большой эйдос теперь не пугал его, но требовал глубокой концентрации.
Грехов ответил быстро, словно ждал Панкратова:
«Файвер, не выходи больше в Большое поле, на тебя охотится эгрегор Алсаддана. Где ты?»
«У тебя на острове. Отец хочет поговорить с Сеятелем, устрой им встречу».
«Сейчас буду».
Ставр почувствовал затылком дыхание чужой воли, знакомой по эмоциональному насыщению и внушаемой угрозе, быстро свернулся и вышел из поля Сил.
«Сейчас прискачет Габриэль».
«Я так и понял, что это его обиталище. Соки у него какие-нибудь есть? Во рту пересохло».
Ставр скомандовал домовому принести напитки и с удовольствием выпил сам два стакана клюквенного морса. Грехов прибыл, когда они принялись за фрукты.
Он вошел стремительно и бесшумно, заполнив собой сразу весь дом, и Ставр понял, что экзоморф отыскал Сеятеля и теперь соединял в себе две личности.
«Задавай свои вопросы, па, – сказал Панкратов-младший. – Перед тобой Сеятель».
«Скорее проекция Сеятеля на матрицу Грехова, – уточнил Габриэль. – Вопросы задавать поздно, Прохор. «Контр-3» расшифрована эмиссаром ФАГа, и он готовил полное уничтожение всей сети, чтобы, образно говоря, впредь не забивать себе этим голову и не ждать удара в спину».
«Ты же говорил, что эмиссара в Системе нет», – бросил подобравшийся Ставр.
«Его и нет… такого, каким все его представляют. Эмиссар второго уровня есть существо коллективное, опирающееся на эгрегоры, вернее, составляющее массивы этих эгрегоров. Разве ты этого не понял, когда ворочался в поле Сил, как… слон в посудной лавке?»
Ставр покраснел.
«Я понял, что гипнотрансляторы ФАГа – и есть эгрегоры. На Земле они помощней, на других планетах послабей…»
«Соображать надо быстрей, файвер. Эмиссар появляется в нужном месте, в Системе, например, когда это необходимо, концентрируя волю всех людей, образующих эгрегоры. Он состоит как бы из миллионов ячеек-умов, собираясь в один гигантский мозг, а точнее – рой! И он уже готов появиться, ты разбудил его своей неосторожной возней в Большом эйдосе».
«Я… я… не хотел…»
«Черт побери, объясните мне наконец, что происходит!» – сказал Прохор.
Сеятель-Грехов посмотрел на него, как бы припоминая, перестал сновать из спальни в кабинет и обратно, присел на деревянный стул у стены.
«Извините, Прохор. Времени у нас, как всегда, очень мало, поэтому буду предельно краток». – И Грехов в нескольких слоганах передал Панкратову-старшему суть происходящих в Системе событий.
Наступившую тишину нарушил Ставр:
«Габриэль, почему я… слон в посудной лавке? Я ходил по эйдосу очень осторожно…»
«Выходить в эйдос надо в режиме мерцания, а не лезть напролом через все этажи и стены. Лови подсказку».
Ставр поймал сложнейший слоган, содержащий приемы проникновения в эйдос в форме «привидения», на несколько секунд ушел в подсознание, исчезнув даже визуально. Правда, отец не обратил на это внимания.