– Что за черт! – потрясенный Чистяков уставился на лысоватого человека предпенсионного возраста. – Никитин Николай Владимирович?
– Ничего удивительного, – со вздохом заметил Мостовой. – Зам недавно сменился. При входе на информационном панно фамилию поменяли, потому что легче, а до сайта еще руки не дошли. Вот здесь и указан его предшественник.
– Могут и месяц не дойти, – поддержал друга Чистяков. – Значит, день обломов продолжается. Остается опять все та же заурядная слежка.
– Что она теперь даст, если ты этого Покровского в лицо не видел?
– У нас есть «Лексус» с номером «010», – возразил Игорь. – Кто на нем к Ольге приедет, тот и Покровский.
– Вариант, – согласился Борис. – Если он только на юга не укатил с семьей.
– Да-а, – задумчиво протянул Чистяков, почесывая в затылке.
Никакие неудачи не могли испортить Чистякову радость предвкушения нового знакомства. Бассейн был беспроигрышным вариантом. Во-первых, там натура будущего объекта воздыхания представлена со всеми телесными достоинствами. Во-вторых, можно и своими достоинствами щегольнуть, а Чистяков считал, что он весьма недурно сложен. А в-третьих, ничто не выглядит так случайно и ненавязчиво, как знакомство с девушкой, с которой ты вместе посещаешь абонементную группу.
Сегодня Чистяков был без машины, ибо процесс первого провожания объекта был очень важен. Нет ничего пошлее вопроса о том, куда вам, как и предложения подбросить на личной машине. Нет, только пешком и только по аллее сквера, помахивая сумками и болтая о звездах. Почему его будущий объект должен жить обязательно в районе сквера или бульвара, Чистяков не задумывался, он просто мечтал об этом. Но о чем и не предполагал, так это о том, что день – точнее, дни обломов еще не завершились.
Два варианта, хотя и единственных, он увидел сразу и оставил их на волю случая. Интуиция должна была подсказать, на каком остановиться. Одна девушка лет восемнадцати выглядела хрупкой и наивной, но фигура у нее была, как у сказочной маленькой принцессы, и светлые натуральные волосы. Немного маловата грудь, но Чистяков придерживался мнения, что хорошо все то, что умещается в ладони. Больших грудей он не любил. Вторая была чуть старше и темнее. И фигура у нее была чуть тяжеловеснее, но зато она была другого темперамента. Со временем она могла оказаться жаркой подружкой.
Почти сразу рядом с блондинкой нарисовалась мамаша. И, судя по мимическим морщинам, женщина строгих правил. Вариант отмелся однозначно. Брюнетка выглядела скучающей, но минут через десять заявился ее опоздавший ухажер, причем самого наглого вида. Месяц обещал быть бездарно потерянным. В плане новых знакомств, конечно.
Поплавав в подавленном состоянии, Чистяков побрел вместе с другими в душевую. Навстречу потянулись другие абонементные группы. То ли состояние Чистякова было таким, то ли это было в самом деле, но девушки в группах следующего часа были как назло очень привлекательными.
Игорь подошел к свободному душу, стянул плавки и решил хотя бы как следует помыться. Намыливая голову, он услышал, как рядом кто-то уронил мыльницу и она заскакала по кафелю. Он повернулся, продолжая скрести ногтями голову, и посмотрел одним глазом, на который не текла мыльная мена. Около соседнего душа мужчина натягивал плавки. И, прежде чем они успели скрыть мужское достоинство незнакомца, в глаза Чистякову бросилась синеватая наколка на его, надо сказать, приличного размера белесом члене. Там был изображен взбирающийся вверх скорпион. Обалдевший от таких изысков Чистяков не успел разглядеть изображение до конца, как оно скрылось в плавках, а хозяин скрылся в коридоре, ведущем к чаше бассейна.
Что-то екнуло внутри. То ли фигура, то ли то, что мужчина еле заметно припадал на левую ногу. Чистяков быстро сполоснул лицо и выглянул в коридор. Мужчина удалялся знакомой походкой. Вот и он, заметный затылок с короткой стрижечкой коротких волос. Из другого коридора появились две девушки в купальниках. Мужчина обхватил обеих по-хозяйски за талии, и вся троица двинулась плавать.
«Это же Эдуард, – расстроился Чистяков. – И опять я не посмотрел в лицо, отвлекся на скорпиона. Точнее, не Эдуард, а Покровский. Ах, бабник, ах, прохиндей!»
Рванувшего было в сторону купального зала Чистякова остановил инструктор.
– Эй, парень! Твое время кончилось. Самый хитрый, что ли? Еще сорок минут на халяву хочешь поплавать? Еще раз попробуешь – абонемента лишишься.
Злой Чистяков вернулся к своему душу. «Ничего, – думал он, – никуда теперь Покровский не денется. Сейчас я оденусь и буду торчать в вестибюле до тех пор, пока он не выйдет. Не может такого быть, чтобы в одном заходе абонементных групп было несколько человек с одними приметами. Теперь-то я его не упущу».
Но свершиться плану было не суждено. Через тридцать минут Чистякова вызвали в отряд по тревоге, а еще через час он летел в вертолете с другими спасателями на поиски пропавшей в горах группы туристов. Разговаривали они с Борей, крича друг другу на ухо, потому что в «Ми-2» в салоне постоянно стоит страшный шум от работающего мотора.
– Извращенец! – убежденно кричал Мостовой. – Это только все подтверждает. Более или менее нормальные люди татуировки на других местах делают.
– Не скажи! – орал в ухо другу Чистяков. – Я встречал такие и в таких местах, что в приличном обществе и рассказать неудобно.
– Так то наверняка у молодежи, у девочек сопливых! А солидный чиновник, и чтобы такими вещами увлекался!
– А может, он судимый? – предположил Чистяков, но тут же опомнился: – Нет, судимый не смог бы работать в мэрии, времена уже не те.
Оперу было лет сорок, и был он без формы, поэтому судить о его звании Мостовой не мог. В прокуренном кабинете со старенькой мебелью и одним допотопным компьютером на четверых явственно ощущалась аура раздражения, усталости и нервного напряжения. Что-то давило на психику, и хотелось запереть дверь на замок, вытащить бутылку водки и выжрать ее в тоскливом одиночестве.
Сколько замотанных оперов сидело за этими столами за все время существования здания, сколько заплаканных потерпевших и угрюмых озлобленных уголовников прошло через этот кабинет! Несвежая краска на стенах казалась потемневшей от негативной энергии, которая десятилетиями копилась и оседала на них, как незримая копоть и паутина. Мостовой невольно поежился, озираясь на предложенном ему стуле, и стал расспрашивать о наколках вообще и наколках на членах в частности.
– Манера, конечно, уголовная, – невесело усмехнулся опер. – На зонах любят баловаться такими вещами в предвкушении выхода на свободу. Раньше даже шарики под кожу головки члена вгоняли. А уж наколку на нем сделать хищного содержания – это очень часто. «Скорпион» – как раз излюбленная тематика на зоне.
– Значит, человек с такой наколкой точно сидел? – попытался уточнить спасатель.
– Не скажу, что точно. Может и под бывшего зэка косить. Или просто с бывшими зэками водился, у них и увидел. А потом и себе решил такую же наколоть. На сто процентов не скажешь.
– М-да, – пробормотал Мостовой, – вроде солидный дядя, а такие низкие интересы.
– А что за человек? Или секрет?
– Пока секрет, – извиняющимся тоном ответил спасатель, – не хочется тень раньше времени бросать на человека.
– Ну, секрет так секрет, – усмехнулся опер. – У Шойгу контора серьезная, свои секреты иметь может. Только учти, что твой дядя не всегда солидным был. Такими вещами обычно молодые занимаются. Или по малолетке. Может, этому «скорпиону» лет двадцать или тридцать.
– Об этом я как-то не подумал, – покачал головой Мостовой.
– Дарю идею по-дружески, – усмехнулся опер.
– Слушай, – подчиняясь какому-то наитию, спросил Мостовой. – Я недавно в Пятигорске был по служебным делам, и мне один знакомый капитан рассказал, что у них просквозило одно дело по городу. До сих пор как вспомнят, головы ломают. Знакомится парень с девушкой или одинокой молодой женщиной. Роман у них крутится, любовь. Только при ближайшем рассмотрении выясняется, что парень – типичный альфонс. Не местный, приехал в город, якобы ищет работу или, наоборот, представляется предпринимателем с временными трудностями, но богатыми перспективами. Как водится, тянет из жертвы денежки, а в один прекрасный момент – хлоп, и ее квартиру обворовывают. Начинают соседей опрашивать, и оказывается, в предполагаемое время совершения кражи видели в подъезде этого самого альфонса. Все против него: и где что лежит знает, и ключи иметь мог, и что хозяйки точно дома нет, знает. Только вот одна беда – альфонс с самой хозяйкой в это время был в ресторане или в театре. И, главное, есть этому свидетели. И так у них раза три было.
Рассказывая, Мостовой убедился, что опер слушает его с интересом.
– Что? Знакомая ситуация? – насторожился спасатель.
– Знакомая. Только не у нас, во Фрунзенском районе. У меня там ребята знакомые есть. Рассказывали о таком случае. До сих пор в категории «висяков». Надо им намекнуть, чтобы с Пятигорском связались. Может, какие подробности интересные есть, чтобы дело с мертвой точки сдвинуть.
– А ты не можешь у своих ребят из Фрунзенского РУВД узнать данные на этого ихнего подозреваемого? Хотя бы имя, отчество, фамилию.
– Чего проще, – ответил опер и пододвинул к себе телефонный аппарат. – Але, фрунзята, привет! Макаров из Красноармейского. Там Потапыча рядом нет? Дай ему трубу.
Оперативники в обиходе называли своих коллег из Фрунзенского района фрунзятами, из Красноармейского – красноармейцами, из Центрального – центряками. Мостовой усмехнулся. В каждой конторе, в каждом ведомстве складывался свой сленг. Наконец к телефону на том конце провода подошел нужный человек.
– Здорово, Потапыч, с пополнением тебя. Говорят, царица в ночь не то сына, не то дочь?.. Когда по поводу наследника проставляешься? Годится, подскочим, папаша. Слушай, Потапыч, у тебя там «висяк» квартирный по Комсомольской, помнится, был. Это где один подозреваемый, любовник «терпилы», сразу в двух местах нарисовался. Да, да. Как он у тебя по паспорту-то значился? Сейчас, подожди – ручку возьму. Есть, записал. Слушай, подброшу тебе идейку одну. По оперативной информации, в Пятигорске не так давно было несколько аналогичных случаев. Дарю, Потапыч! Ну, давай, папаша!
Повесив трубку, опер пододвинул к Мостовому листок бумаги, на котором торопливым почерком были написаны три слова – Ванечкин Сергей Иванович.
– Это точно? – непонятно чему удивился Мостовой.
– У нас данные берутся из паспортов и проверяются по своим каналам. Все чисто.
В то, что Эдуард, он же Покровский, надолго исчез из города, Чистяков не особенно поверил. Нет, заместитель мэра мог, конечно, махнуть на пару недель на юга с семьей, но что-то ему не верилось в это. К тому же человек в бассейн по абонементу ходит. Кстати, по этому поводу у Игоря с Борисом тоже вышел жаркий спор. Чего это заммэра города, имеющий квартиру в таком доме, такую машину, вдруг ходит в бассейн на общих основаниях. Такие люди обычно снимают своим кругом бассейны в каком-нибудь профилактории или спортивном обществе. Любят они купаться не при всем народе, а тайно. С другой стороны, если Покровский только недавно стал большим чиновником, то не успел в полной мере приобщиться к традициям элиты города. Но ведь крутую квартиру и еще более крутую машину он приобрел. Мог успеть, если у него все же есть бизнес, который он не афиширует. Как бизнесмен, он должен был уже быть вхож в элитные круги. Вопросов было пока гораздо больше, чем ответов.
Чистяков притащил с собой Мостового в бассейн на следующий же день, когда после его абонементной группы должна была войти группа предположительно Покровского. Если это действительно он, а Чистяков в этом не сомневался, то друзья легко проследят любвеобильного чиновника до дома. Но ни в этот вечер, ни в следующий по графику Чистяков человека с наколкой на члене не встретил. То, что он перестал ходить в бассейн, было очевидно. Мостовой нашел в этом положительную сторону. Заммэра в отпуске и уехал отдыхать. На пропавший абонемент ему плевать, не те потери. Более того, абонемент мог быть разовым. И если бы Чистяков, по мнению Мостового, не был таким бездарным сыщиком, он бы в тот же вечер выяснил, какая группа вошла в бассейн – месячная или разовая. Более того, тот же Чистяков мог бы повнимательнее разглядеть жену и дочку Покровского. Сейчас без проблем можно было бы выяснить, с семьей уехал заммэра или один.
Расстроенный неудачами и недоверием друга, Чистяков, не говоря ни слова, снова стал следить за Синицкой. Честно говоря, спасатель уже начинал потихоньку признаваться себе, что доходит до паранойи. Идя по городу, он пялился на всех русоволосых мужчин в возрасте около тридцати лет, роста около 175 см, хорошего спортивного телосложения и с короткой прической. Ему уже начинало казаться, что и походки у них у всех одинаковые, и посадка головы. Не может же быть в городе столько похожих людей?
И тут ему повезло. На самом деле Чистяков хотя и считал, что везение есть лишь результат основательной подготовки, но тут он просто обалдел от неожиданности. И не столько от неожиданной встречи с пресловутым Эдуардом и Синицкой, сколько от того, на чем этот Эдуард, он же Сергей Эдуардович Покровский, приехал. Это была не очень свежая «шестерка». До какой же степени коварства может дойти человек в своих грязных намерениях, подумал Игорь, что пересел с «Лексуса» на «жигуль». Это что же, Покровский опять разыгрывает неожиданно свалившиеся на него финансовые проблемы? Только-только объявился перед своей пассией на иномарке – и тут же пересел на отечественную убитую «классику»? Но Ольга же не полная дура. Как она может все это время покупаться на такие дешевые ходы?
Разглядеть знакомый светловолосый затылок Чистяков успел. Да и сомневаться, что это Эдуард, не приходилось. С каким счастливым видом подходила к машине Ольга, как садилась, как этот тип привычно чмокнул ее в височек (хорошо еще, что не в губы). Все как всегда. И как всегда, хитрый Эдуард не вышел из машины.
«Шестерка» свернула за город в сторону «Мелиоратора». Там, где еще при социализме царствовала государственная организация НПО «Мелиоратор», теперь расползался элитный коттеджный поселок. Давно уже заросли сорняком экспериментальные угодья, были снесены двухэтажные шлакоблочные домишки научного городка и жилого поселка. На этом месте уже лет пять или семь строились коттеджи, коттеджики и коттеджищи. Быстрая ледяная река Атаманка огибала новый поселок с одной стороны, с другой – рисовался удивительный пейзаж горных вершин со снеговыми шапками. В этот поселок и приехала Ольга со своим ухажером.
Недоумевая и теряясь в догадках, Чистяков держался в нескольких десятках метров сзади. Машина Эдуарда остановилась у солидного особняка на краю поселка у самой речки. Трехэтажное здание красного кирпича имело очень сложную архитектурную форму. Целиком здание Чистяков рассмотреть не мог, но, судя по крыше, оно имело не прямоугольную форму и не в одном, а в четырех уровнях. О том, что особняк еще не готов, можно было судить по тому, что огорожен он был явно временным забором из листов гладкого шифера, а на территории просматривались кучи строительного мусора, песка и чернозема. Там же мелькали спецовки, бейсболки и косынки рабочих.
Чтобы не светиться перед Ольгой на открытом месте, Чистяков свернул за соседний особняк в стадии нулевого цикла и стал придумывать, где бы устроить наблюдательный пункт. Можно было просто подойти к забору и смотреть, но существовал риск, что его увидит Синицкая. Дружба дружбой, но слежки за собой она точно не простит. Вот если бы иметь на руках неопровержимые доказательства нечистоплотности ее ухажера, тогда можно и рискнуть. Но этих доказательств пока не было, а были одни совпадения, догадки и подозрения.
Размышлениями заниматься было некогда, надо было срочно заниматься сбором информации. Чистяков не придумал ничего лучшего, как устроить свой наблюдательный пункт на дереве. На берегу Атаманки стоял старинный тополь, столетний, если не старше. Огромное толстое дерево, судя по огромным дуплам, нескольким сухим ветвям и торчащим из-под земли мощным корням, доживало свои последние годы. Но чем хорош тополь, так это тем, что на него удобно взбираться. Тем более альпинисту. Через минуту Чистяков был на самой вершине, раскачивающейся на ветру, который на земле и не ощущался. Вот теперь спасатель пожалел, что у него в машине нет бинокля.
Но и без бинокля с расстояния в добрую сотню метров было хорошо видно, как по-хозяйски ведет себя на объекте Эдуард, он же Покровский. Заммэра начальственно размахивал руками, давал какие-то указания, и рабочие тут же, чуть ли не рысью, бросались исполнять. Они исподтишка поглядывали на симпатичную молодую девушку, а Покровский повел Ольгу внутрь дома. Наверняка там велись отделочные работы.
Что же это, в задумчивости потирал Чистяков не бритый вторые сутки подбородок. Значит, у него особнячок строится? Явно не на государственную зарплату. Значит, существует какой-то бизнес у заместителя мэра. Значит, в этом плане он не наврал.
Хорошо бы навести справки о всей жизни этого Покровского. Всплывет что-то вроде того, что в молодости он был замешан в чем-то криминальном, якшался с бандитами и рэкетирами. Отсюда и наколка на юношеской письке. Потом какие-нибудь высокие покровители отмазали его от тюрьмы. На криминальные деньжата он и бизнес открыл. А потом, как водится, потянуло и во власть. Значит, жди в ближайшие годы нового кандидата в депутаты по фамилии Покровский. А сейчас он хвалится новым коттеджем… На кой хрен ему это нужно, если Ольге жить в нем не светит? Или светит? Может, у него в самом деле серьезные намерения? Вот беда-то, если к такой мысли придет Борька. Тогда дружок сразу же начнет чинить препятствия всему ходу расследования дела об Эдике. А рассказать все равно придется. Пусть горькая, но правда. И нехорошо от друга скрывать такое.