— Да, было бы с вашей стороны учтиво предупредить меня.
Он засмеялся. Несколько голов повернулись в их сторону. Элинор попыталась улыбнуться, чтобы скрыть румянец, но, видимо, сделала его только заметнее.
Подмигнув ей, виконт обратил свое внимание на сидящих в ложе: поздоровался с джентльменами, одарил каждую леди очаровательной улыбкой.
— Герцог сегодня в хорошем настроении. Сидит меж двух юных красавиц, будто шип среди роз.
— Думаю, правильнее сказать «как роза средь шипов», — поправила Элинор.
— Я знаю, но вряд ли это подходит его светлости. Он всетаки больше шип, чем роза.
Она искоса взглянула на него.
— Странно, что вы упомянули розы, милорд. Сегодня утром я получила великолепный букет роз.
— Ничего удивительного. — Виконт стал просматривать театральную программу.
— Цветы очень красивые, и я хотела бы поблагодарить того, кто их прислал. Но в сопроводительной карточке была только загадочная подпись «Ваш самый горячий поклонник».
Он поднял голову.
— Вы стараетесь возбудить мою ревность, леди Элинор? Обычная женская уловка, которая редко себя оправдывает. Какого цвета были розы?
— Белые.
— Если не ошибаюсь, белые розы часто ассоциируются со свадьбой.
— Простите меня за глупую ошибку, — сказала Элинор. — Конечно, цветы не могли прийти от вас.
Наклонившись, он тихо спросил:
— Вы уверены?
Ответом на ее суровый взгляд была его озорная улыбка. К счастью для нее, свет погас, занавес взвился и спектакль начался.
Элинор старательно глядела на сцену, но, увы, проникновенные слова Шекспира скользили по поверхности ее внимания. Она чувствовала странное беспокойство, даже смятение и вскоре поняла, что ее тревожит пристальный взгляд лорда Бентона. Разумеется, он вел какуюто игру с ней. Игру, которая интриговала ее, расстраивала, возбуждала и в то же время заводила в тупик. Игру по непонятным ей правилам, что делало ее последствия еще более опасными.
Казалось, первый акт длится целую вечность. Наконец снова зажегся свет, зрители начали покидать свои места, и Элинор облегченно вздохнула.
— Вам нравится пьеса? — спросил виконт. — Помоему, Лисандр был превосходен, а вот актер, играющий Пака, слишком стар для этой роли.
— Все довольно необычно, — неопределенно ответила Элинор, понятия не имея о том, что происходило на сцене.
Она тут же отвернулась, чтобы поговорить с леди Доротеей и с благодарностью принять любезное предложение лорда Этвуда принести ей стакан лимонада. Потом с некоторым опозданием подумала, что лучше бы ей присоединиться к ним. Словно почувствовав ее желание бежать от него, лорд Бентон придвинул свое кресло.
— Теперь, когда горит свет, мы должны осмотреть зрителей и рассказать друг другу последние сплетни.
Элинор искоса взглянула на него.
— Почему всех так интересует, чем занимаются другие?
— Может, потому, что их собственная жизнь лишена интереса и значения? — печально вздохнул он. — Вас же это не оскорбит, не так ли?
— Я буду слушать, милорд. Но не повторю ни единого слова. Никому.
— Добродетельная сплетница. Видимо, ваше замечание должно поставить меня на место?
Она высокомерно подняла бровь, но виконт уже с улыбкой глядел в другую сторону и не заметил ее реакции.
— Жаль, что у вас нет пары театральных биноклей, чтобы заглянуть в ложи, — сказала Элинор. — Одному Богу известно, что вы можете там увидеть.
— Биноклями пользуются одни любители подглядывать в замочную скважину и вдовы с плохим зрением. — Он положил ее ладонь себе на рукав, что позволило ему наклониться ближе. — Это искусство, которому вы обязаны научиться, и научиться быстро. Теперь небрежно окиньте взглядом театр, словно когото ищете. Мельком все рассмотрите, не позволяя себе задержаться на комнибудь в отдельности.
— Так вот чем увлекаются знатные люди, — усмехнулась Элинор. — Неудивительно, что палата лордов напоминает ристалище. Все против всех.
— Знание избранных сплетен всегда дает преимущество. Так что если хотите выжить, то должны овладеть этим искусством. Теперь попробуйте.
Элинор понимала, что он шутит, но приняла вызов. Повернув голову, она быстро оглядела толпу.
— Ну как?
— Сносно. Для первого раза. — Он понизил голос до заговорщического шепота: — Вы заметили ту пару — ярусом ниже прямо под нами, слева?
— Какую пару, милорд? Дайте мне подсказку.
— Леди в желтом, надевшая самый отвратительный из головных уборов, когдалибо созданный человеком.
Элинор слегка повернула голову и с изумлением раскрыта глаза.
— Думаю, я нашла их.
— Они — сенсация этого вечера.
— Потому что леди абсолютно лишена чувства моды?
— Отсутствие у леди вкуса — непростительное прегрешение, но дело не в этом. Мужчина справа — ее муж. А тот, кто слева — ее любовник.
Когда Элинор подняла брови, лорд Бентон пожал плечами. Она рискнула взглянуть еще раз, поражаясь смелости женщины, появившейся в обществе с мужем и любовником. Муж вдруг поднял глаза и, поймав взгляд Элинор, широко улыбнулся.
— О Боже. Я попалась.
— Но и одержали победу. Браво, леди Элинор.
Она вдруг развеселилась.
— Не могу поверить, что меня это забавляет.
— Такие забавы помогают одолеть скуку, — печально констатировал он. — Полагаю, я дал более чем обильную пищу для сплетен. И рассчитываю на коекакую милость.
— Ваш напиток, леди Элинор.
Она с благодарностью приняла у маркиза стакан, вдруг осознав, что у нее пересохло горло. Миссис Барринггон, потягивающая вино, повернулась, чтобы обменяться впечатлениями о пьесе и актерах. Мужчины спокойно обсуждали политические новости. Сплетнями никто не делился.
Весь следующий акт уже Элинор не спускала глаз с лорда Бентона. Он смотрел на сцену, хотя она заметила, как его пальцы слегка барабанили по колену.
В последнем антракте виконт пригласил Эмму выйти на свежий воздух. Глядя им вслед, Элинор старалась подавить разочарование. Было бы очень забавно идти сейчас по коридорам рука об руку с лордом Бентоном. Она тут же отругала себя за глупые мысли. Ее тяготение к виконту было, разумеется, неуместным и безрассудным. По всем слухам, в него безумно влюблены многие женщины. Моложе, красивее, интереснее, чем она. Виконту не требуется очередная победа.
Бьянка сумела преодолеть интерес к нему. Во время антрактов не иссякал поток молодых людей, посещавших их ложу, лорд Уэверли в том числе. Бьянка смеялась и флиртовала с ними при явном поощрении герцога.
Поскольку Элинор практически не видела пьесу, занятая лордом Бентоном, последний акт не вызвал у нее интереса, и, когда зажегся свет, она облегченно вздохнула. Или это было разочарование? Может, она просто не любит театр?
Герцог заявил, что слишком устал, чтобы присоединиться к ним за поздним ужином, хотя остальные, казалось, жаждали продолжения вечера. На улице снова лил дождь, и возникла небольшая путаница, когда все начали торопливо рассаживаться по каретам.
Слуга помог Элинор сесть в карету, запряженную четверкой лошадей. Дверца осталась открытой. Уверенная, что Бьянка следует за ней, она смотрела в окно, дожидаясь сестру. Но вошел джентльмен и сел напротив.
Лорд Бентон! На миг она потеряла дар речи.
— Я жду сестру, — наконец произнесла Элинор, прерывая молчание.
— Я видел, как леди Бьянка села в карету Этвудов, которая перед нами. Думаю, там леди Доротея, Эмма и герцог.
— Разве это не карета маркиза?
— Нет, моя.
— О, простите. — Элинор хотела подняться с бархатного сиденья, но виконт удержал ее.
— Нет смысла уходить. Поездка совсем короткая, и мы все направляемся в одно и то же место.
Конечно, было бы полной глупостью уйти, раз он сказал, что ехать недалеко, а дождь полил еще сильнее. Но почему ей кажется, что неразумно оставаться с виконтом наедине?
— Спасибо. Я принимаю ваше любезное предложение, милорд, — немного боязливо ответила Элинор.
Он кивнул.
— Правда, у меня есть маленькое условие. Я не могу ехать спиной к кучеру, потому что качка делает постыдные вещи с моим желудком. Вы не будете против, если мы поменяемся местами?
— Пожалуйста. Мы бы не хотели, чтобы вы опозорились, — улыбнулась она.
— Вы находите мою слабость забавной, леди Элинор?
— Ничуть. Я только подумала, как вам должно быть весело при долгом путешествии.
Он поморщился.
— Карета необходима для определенных деловых поездок в Лондоне, обычно я езжу верхом.
— Тогда к чему вам такое роскошное средство передвижения?
— Оно часть наследства моей бабушки.
— Оо… Сочувствую вашей потере. Это было недавно?
— В прошлом месяце. Я очень по ней скучаю.
Боль в голосе виконта тронула Элинор. Нелегко терять кого любишь. Ей хотелось утешить его, но, увы, слова здесь бесполезны. Когда она встала, позволяя виконту сесть на ее место, карета дернулась, и Элинор инстинктивно уперлась руками в стенки, чтобы устоять на ногах.
Боль в голосе виконта тронула Элинор. Нелегко терять кого любишь. Ей хотелось утешить его, но, увы, слова здесь бесполезны. Когда она встала, позволяя виконту сесть на ее место, карета дернулась, и Элинор инстинктивно уперлась руками в стенки, чтобы устоять на ногах.
Виконт тут же обхватил ее за талию.
— Вы в порядке?
— Я… да…
Их лица оказались так близко, что Элинор видела его ресницы. Удивительно длинные, густые, обрамляющие необыкновенные глаза, взгляд которых проникал ей прямо в душу.
Она считала его красивым, сильным мужчиной, воплощением ее опасных грез. Но сейчас Элинор волновало и притягивало нечто большее, чем физическая красота виконта. Тайное обещание, сонная чувственность его взгляда, намек на безнравственную, понимающую улыбку дали ей понять, что он готов исполнить ее сокровенные мечты.
На миг Элинор ощутила восхитительную радость, словно все окружающее исчезло, остались на всем свете только они двое. Но это был лишь миг, она тут же пришла в себя, вернувшись к осознанию того, кто она, кто он, и к совершенной нелепости положения.
Виконт — распутник, который делает то, что делают в подобной ситуации мужчины, даже с некрасивой женщиной вроде нее. Резко оттолкнув его, она упала на сиденье.
— Так лучше, милорд?
— Лучше, чем что? — нахмурился он.
— Лучше, чем освободить желудок в карете. Скорее всего на меня.
Элинор весело улыбнулась, понимая, что выглядит полной дурочкой. Ну и пусть. Даже неловкий разговор был намного предпочтительнее случившегося. Виконт пристально смотрел на нее. Уличные фонари освещали только одну сторону его лица, придавая ему почти потусторонний вид. Она вздрогнула, не зная почему.
Короткое расстояние до места званого ужина они проехали в молчании. Это дало ей возможность успокоиться и отбросить одолевавшие ее глупые мысли. Лорд Бентон — всего лишь искусный соблазнитель, его чувственные взгляды не имеют никакого значения. По крайней мере для нее.
Вспомнив, как она постоянно советовала Бьянке не терять изза виконта голову, Элинор криво улыбнулась. Сейчас ей тоже не мешало бы принять во внимание этот мудрый совет.
Глава 9
Два дня спустя Элинор стояла у края танцевального зала, оглядывая гостей. Дом Хартгроува был так переполнен, что она с трудом могла определить, кто здесь присутствует. Она заметила весело улыбающуюся Бьянку в обществе сэра Реджинальда Блэка, приятного, на вид доброго молодого человека.
Весь вечер он уделял ее сестре повышенное внимание, к ужасу лорда Уэверли, который ждал поблизости. Элинор напомнила себе, что должна навести справки о нем, а теперь еще и о сэре Реджинальде. Она не может терять бдительность, пока сестра не выйдет замуж за достойного человека.
Но в данный момент она искала взглядом лорда Бентона. После возвращения из театра в его карете Элинор постоянно думала о нем. Вчера, к ее разочарованию, он не появился для игры в карты, а сегодня она еще больше огорчилась, не увидев его на верховой прогулке в Гайдпарке.
Никаких букетов уже не доставляли, следовательно, ее предположение, что белые розы прислал виконт, было ошибочным. Но если не он, тогда кто?
Сегодня Элинор уделила особое внимание своей внешности, дерзнув надеть платье из золотого шелка, которое открывало значительную часть ее груди. Волосы были модно зачесаны наверх, из украшений она выбрала жемчужные серьги и ожерелье, принадлежавшие ее матери.
Втайне Элинор надеялась потанцевать сегодня с виконтом, может, если повезет, даже вальс. Но ее приготовления и ожидание, видимо, напрасны. Осмотрев бальный зал, комнату для игры в карты, буфет и террасу, она пришла к неутешительному выводу. Лорда Бентона нигде не было.
Убедившись, что сестра увлечена танцами, Элинор покинула бальный зал и бесцельно направилась по коридору, свернула, прошла до конца по следующему, опять кудато повернула и вдруг осознала, что уже почти не слышит музыки. Значит, пора возвращаться. Но ее остановил какойто звук, донесшийся из ближайшей комнаты. Дверь была приоткрыта, она с любопытством заглянула внутрь.
Элинор увидела дубовые книжные полки от пола до потолка, забитые томами в кожаных переплетах. Восхищенная такой обширной библиотекой, она вошла, чтобы с ней ознакомиться, и заметила фигуру джентльмена, стоявшего у окна.
— Леди Элинор, это вы?
— О! Добрый вечер, милорд.
— Кажется, вы удивлены, застав меня здесь. Уверяю вас, я в этом доме на законном основании. Приглашен на бал.
Конечно, она удивлена. После стольких поисков! Но в этом она не может ему признаться.
— Рада, что вы освободили меня от необходимости сообщать хозяевам о незваном госте. Тем не менее я действительно удивлена, что вы здесь. Это ведь библиотека. Разве вы не заметили?
Он поднял бровь.
— Вы подразумеваете, что я невежда?
— Нет, хотя едва ли отнесу вас к книголюбам. Честно говоря, мне трудно представить, какую литературу вы предпочитаете.
— Естественно, безнравственные, скандальные книги с преобладанием неприличных слов, — легкомысленно сообщил виконт. — Хотя меня больше привлекают рисунки.
— Рисунки? — спросила она, проходя в комнату. — Наподобие тех, какие используются в детских сказках?
Лениво прислонившись к стене, он скрестил руки на груди.
— В иллюстрациях, которые предпочитаю я, ничего детского нет.
Элинор нахмурилась, размышляя, что может быть непристойного в иллюстрациях.
— Никогда таких книг не видела.
— Я не удивлен.
Чтобы не продолжать рискованную тему, она сосредоточилась на полках.
— Весьма разнородное собрание. Тут книги по сельскому хозяйству, классика на разных языках, современные популярные романы. Очень впечатляюще.
Он медленно подошел к ней и, подняв голову, изучил полки.
— Французский, латынь, греческий. Вы хотите сказать, что знаете все три языка?
— Да, и немного итальянский. Полагаю, вы считаете меня синим чулком, — ответила Элинор.
— Терпеть не могу этот ярлык. Он унизителен. Я всегда считал умных женщин наиболее интересными. И занимательными.
— Но светское общество полагает, что женщины должны скрывать свои умственные способности.
— К черту общество. Точка зрения умной женщины всегда ценна. Не всегда с ней можно согласиться, тем не менее она полезна. И лишь тупой, неуверенный в себе человек отказывается признавать это.
— Приятно слышать, что мне не требуется скрывать от вас свое мнение.
— А я и понятия не имел, что вы, оказывается, держите язык за зубами, — усмехнулся он. — Я трепещу при мысли, что вы скажете мне теперь, когда мы установили такое искреннее общение.
Элинор покраснела. Иногда она была с ним безжалостно откровенной, если это касалось ее сестры.
— Я постараюсь быть осторожной, милорд.
— Себастьян. Мне бы очень хотелось, чтобы вы называли меня по имени. А я буду называть вас Элинор.
Он стоял неприлично близко, она даже чувствовала слабый запах его приятного одеколона.
— В вас есть чтото необыкновенное, Элинор. Время от времени я ловлю себя на том, что думаю о вас. Почему, как вы полагаете?
Ее согрела мысль, что виконт, оказывается, тоже думал о ней. Согрела, хотя и не убедила. Красивые распутники не выбирают себе некрасивых старых дев вроде нее. И все же он сейчас дышал так же прерывисто, как и она.
Наклонившись, Себастьян обнял ее за талию. По его взгляду Элинор поняла, что он собирается поцеловать ее.
Она уже не юная, неопытная девушка и много раз страстно целовалась с Джоном Таннером. Но сейчас… В объятиях Себастьяна она чувствовала себя дерзкой, почти безнравственной.
И ей это нравилось.
— Теперь я хочу вас поцеловать, Элинор, — с улыбкой сообщил он.
Несмотря на любопытство, она чуть не отпрянула. Библиотека довольно уединенное место, но все же не настолько, чтобы сюда не забрел ктонибудь еще, как это сделала она сама. Ее могли застать в компрометирующем положении, а последствия граничили со скандалом и, что намного важнее, стали бы дурным примером для Бьянки.
Но Себастьян действительно собирался поцеловать ее, и она дала себе разрешение насладиться тем, чего не испытывала много лет. Она не сомневалась, что поцелуй будет таким же страстным и требовательным, как его взгляд.
Нет, с самого начала прикосновение его губ было приятным, нежным, обещавшим нечто большее, чем страсть. Он, едва касаясь, обвел языком ее губы, затем скользнул в рот. Потрясенная, она перестала дышать. Хотя они были в комнате, над головой у нее кружились звезды, пока она льнула к его теплоте, впитывая каждое ощущение, каждую ласку.
Его губы скользнули по щеке к горлу, от легких, будто шепот, поцелуев, все мысли растворились, как струйка дыма. Рука легла ей на бедро, и она выгнулась навстречу, давая волю своему желанию, и почувствовала твердую часть его тела, упиравшуюся ей в живот.