— Вы пытаетесь сменить тему?
— Милая Элинор, я пытаюсь сохранить здравый рассудок. Это не имеет никакого отношения к вашей странной просьбе.
Не убежденная его словами, Элинор наклонилась и безразлично посмотрела на его колени. Невероятно! Его возбудил один вид, как она ест мороженое?
— О Боже, — прошептала она.
— Вот именно. Хотя я продолжаю считать вашу просьбу странной и нелогичной, обсуждение брака поможет… хм… облегчить мое затруднительное положение.
Глупо, но Элинор чувствовала себя польщенной и, не зная, как реагировать на долгие взгляды Себастьяна, вернулась к прерванному разговору.
— Лорд Уэверли проявляет значительный интерес к Бьянке. Хотя мне говорили, что в прошлом сезоне он интересовался другой дебютанткой, а предложения ей так и не сделал.
— Ничего подобного я не помню. Брачные сплетни никогда меня не интересовали. — Себастьян чуть заметно улыбнулся. — Лорд Уэверли из тех, кто соблюдает приличия. Хорошая семья, правда, старшая сестра у него довольно экстравагантная женщина с резким голосом. Но бедняга не имеет к этому отношения. Уэверли не злоупотребляет спиртным, при карточной игре не лезет слишком глубоко в карманы, вовремя платит долги. Полагаю, он будет вполне соответствующим мужем.
— Соответствующим? — Элинор нахмурилась. — Я хочу найти для Бьянки человека, который будет ценить ее не только за физическую красоту, но и за ее доброе сердце. Который будет защищать и любить ее. Человека решительного, обладающего силой духа и мужеством, чтобы противостоять графу.
Себастьян пожал плечами.
— Я не так хорошо знаю Уэверли. Он вполне может считаться подходящим выбором.
— Может. Если Бьянка решит, что действительно хочет его. Но выбор за ней, а она еще плохо разбирается в людях. — Элинор вспомнила, как дома сестра увлеклась напыщенным мистером Смитом.
— Она восхитительная девушка, — ответил Себастьян. — Я уверен, множество подходящих холостяков уже проложили тропу к вашему порогу.
— Да, и число поклонников растет. Но надо выбрать лучшего. Так вы поможете мне?
— Знаете, я прихожу в содрогание при мысли, что при моем содействии какойнибудь бедный, ни о чем не подозревающий джентльмен в один прекрасный момент окажется повязанным брачными узами. Я потеряю самоуважение.
— Я вас умоляю, мы никого не заманиваем, — возмутилась Элинор. — Кроме того, я думала, что вы тайный романтик.
— Может, и романтик, но не глупец. — Себастьян бесстыдно ухмыльнулся. — И какова моя награда, если я решу оказать вам помощь?
— Удовлетворение от сознания того, что вы комуто сделали добро, — поспешно сказала она.
— Сформулируйте свою просьбу несколько иначе.
— Моя искренняя благодарность — это вас устроит?
— Насколько искренняя?
— Давайте договоримся так: вы не будете разочарованы.
— Обещаете?
— Честное слово.
Он протянул ей руку.
— Договорились.
Элинор закатила глаза. Он засмеялся и призывно согнул пальцы. Осознав, что Себастьян не успокоится, она пожала его руку, веря, что заключила хорошую сделку.
— А сэр Реджинальд Блэк? Что вы знаете о нем?
— Этот очень любит карты, игру в кости, вообще любые азартные игры. Однажды в конторе Уайта он заключил пари, сколько дам на балу его сестры будут в голубых туалетах. И, представьте себе, выиграл больше сотни гиней у нескольких раздраженных джентльменов. Может, это извинит его?
— То, что он выиграл? Разумеется, нет. Еще один игрок Бьянке ни к чему.
— Еще один? — Себастьян поднял бровь.
Она махнула рукой, не желая говорить об отце, и перешла к следующему кандидату.
— Сэр Марк Фрост? Очень красивый джентльмен и производит хорошее впечатление.
— О Боже, он всегда говорит о своих лошадях и урожае, который выращивает у себя в поместье. У него странная одержимость севооборотами, лучшими почвами для саженцев. Право, это пугает.
Элинор вздохнула:
— Когда мы познакомились, я решила, что моя жизнь в сельской местности побудила его выбрать эту странную тему для беседы. Жаль. По возрасту он подходит Бьянке. И очень приятный внешне.
Себастьян насторожился.
— Вы считаете его красивым?
— Даже очень, — вызывающе улыбнулась Элинор, ей понравилась ревность в голосе виконта. — Вьющиеся светлые волосы делают его похожим на ангела.
— Но он слабоват для человека, который столько времени проводит на открытом воздухе, — добавил Себастьян, хотя она уже исключила сэра Марка из списка.
— А кто этот молодой человек, стоящий у входа?
— Роберт Байуотер. Когданибудь он унаследует богатство, но, боюсь, это и все, что говорит в его пользу.
— О? — Элинор явно заинтересовалась, услышав о богатстве. — На вид он прекрасный молодой джентльмен.
Себастьян улыбнулся:
— Да, он славный парень, только слишком тупой. Если он женится на Бьянке, у них будут красивые дети, но, увы, им не хватит ума для самостоятельной жизни.
— Боже, и этот не подходит, не так ли?
— Взгляните сюда, мэм. Вам достался лучший брачный улов сезона. — Он скрестил руки на груди и самодовольно улыбнулся. — Это я.
Элинор никогда не знала, как относиться к высказываниям подобного рода. Он хотел ее, это очевидно, но его поведение не было традиционным ухаживанием. Она вспомнила посылку, которую получила на следующее утро после их свидания в библиотеке Тонтона. Редкое антикварное издание «Смерти Артура» вместе с единственной белой розой. Сопроводительной записки к романтическому подарку не было, да этого и не требовалось.
Себастьян флиртовал с ней, бросал чувственные взгляды, поддразнивал, заставлял смеяться, целовал при любой возможности, но всегда останавливался, не заходя слишком далеко. Он старался доказать, что его интерес к ней был честным, хотя никогда не говорил о браке.
Он вполне мог видеть в ней только свою любовницу.
Эта мысль должна была оскорбить ее. Она, как ни крути, добродетельная женщина, дочь графа, леди, достойная уважения, и брак для нее обязательное условие, если она хочет иметь физическую близость с мужчиной. Но теперь она уже не та, что раньше, и готова пренебречь установленными правилами.
Элинор закрыла глаза. Боже, она готова стать любовницей Себастьяна? Хотя он даже не просил ее. Что с ней происходит?
— Элинор? — прошептал он.
— О, простите. Мысли заставили меня позабыть о манерах.
— Судя по вашему румянцу, они были очень неприличными. Вы думали обо мне? — с надеждой спросил он.
— Я думала о будущем муже Бьянки, представляла ее счастливую жизнь.
— А как же ваши мечты? Ваше собственное счастье?
— Знаете, я слишком практична, чтобы ждать своего принца.
Себастьян засмеялся:
— И правильно делаете. Регент никогда бы не стал для вас мужем.
«А кто бы стал? Вы?» Но Элинор не дерзнула спросить его.
— Мы говорим не обо мне. Мы говорим о моей сестре. Боюсь, если я не найду ей мужа, это сделает наш отец.
— А вы не доверяете здравому смыслу отца?
— Нет. — Слово вылетело у нее помимо воли. Она раздраженно положила в рот последнюю ложку мороженого и заставила себя улыбнуться. — Вот и все.
— Хотите еще? — спросил он.
Элинор покачала головой.
— Давайте лучше прогуляемся к озеру. Посмотрим на лебедей, обсудим еще несколько джентльменов.
Он явно хотел спросить ее о графе, но вдруг улыбнулся и предложил ей руку.
— Как угодно, миледи.
Вечером Себастьян пошел в клуб. Он почитает газеты, спокойно поужинает и решит, как провести остаток вечера. Элинор сообщила, что едет на званый обед к Уордсуортам, от приглашения на который он уже отказался.
Может, и к лучшему, если он сегодня не увидится с ней. Пока дела идут хорошо. Элинор все больше увлекается им, становится менее строгой, жаждет его общества.
Сегодня он был заинтригован мнением Элинор о графе. Но, увидев, как она поджала губы при его вопросе, он решил не касаться этой темы. Жаль, это дало бы ему возможность понять своего врага.
Себастьян заказал себе ужин и возвращался на место, когда заметил герцога Гейнсборо, сидевшего с газетой у камина. Он занял свободное кресло рядом со стариком и громко кашлянул, чтобы обратить на себя внимание.
— Бентон.
— Ваша светлость. У меня до сих пор не было случая поблагодарить вас за помощь на балу. Я чрезвычайно признателен вам за вмешательство.
Герцог фыркнул и зашелестел газетой.
— Положение оказалось совершенно безвыходным, когда…
— Пожалуйста, избавь меня от несомненно обворожительного и скорее всего пикантного рассказа. Ты просил меня о помощи, я помог. Но я сделал это не только для тебя, Бентон. Я сделал это и для нее тоже.
— Все равно спасибо.
— Она заслуживает лучшего, — проворчал герцог.
— Она заслуживает лучшего, — проворчал герцог.
Себастьян насмешливо улыбнулся.
— В этом мы полностью солидарны.
Герцог опустил газету и пристально взглянул на него.
— Леди Элинор влюблена в тебя, и она не единственная. Открой глаза и застегни брюки. Такое поведение терпимо, когда ты был юнцом, но сейчас ты мужчина. Это не только дурной тон, но и жестокость — оставлять за собой вереницу разбитых сердец.
Внезапно Себастьян похолодел. Вереница разбитых сердец?
— Не понимаю, что вы хотите сказать.
Герцог посмотрел ему в глаза.
— Подумай об этом. Ты ведь не дурак, хотя временами отлично притворяешься.
У Себастьяна было желание продолжить разговор, но он почти боялся того, что мог услышать. Да и герцог снова поднял газету, считая лекцию законченной.
— До свидания, ваша светлость. — Он поклонился и ушел.
Тем не менее слова герцога преследовали его, пока он ел свой ужин. И Себастьян опасался, что в утверждении старика содержались изрядные крупицы истины.
* * *Утром Элинор в отнюдь не радостном настроении сопровождала Бьянку к портнихе. Вчера Себастьян не появился на званом обеде, и она скучала по нему больше, чем могла себе признаться. Не с кем было ни поговорить, ни пофлиртовать, ни посмеяться. Невыносимо скучный вечер.
Когда они с Бьянкой вошли в мастерскую, там находились две клиентки. Простившись с ними, мадам Клодетт поспешила к новым заказчицам.
— Чем я могу сегодня помочь, леди? — радушно улыбнулась она.
— Мы хотели бы заказать два… нет, три новых платья для моей сестры, — объявила Бьянка.
Элинор увидела отрез зеленого шелка, которым восхищалась, и повернулась к сестре:
— Бьянка, нет! Графа хватит удар, когда он получит счет.
Та упрямо покачала головой.
— Я уверена, мадам знает, как выписать счет, чтобы у папы не было вопросов.
Модистка с готовностью кивнула, и Элинор почувствовала, что сдается. Она всюду носила два платья, которые сестра заказала для нее. Было бы замечательно иметь чтото новое, однако граф скорее всего придет в неописуемую ярость, если обнаружит уловку. Элинор опять взглянула на изумруднозеленый шелк.
— У миледи прекрасный вкус. — Модистка развернула ткань и накинула ей на плечи.
— Прямо для тебя! — воскликнула Бьянка. — Этот оттенок подчеркивает золото в твоих волосах и придает блеск глазам. Из него получится отличное платье.
— Я знаю прекрасный фасон. — Мадам Клодетт стала нетерпеливо листать страницы французского журнала мод, издав торжествующий возглас, когда нашла то, что искала. — Вот, смотрите. Он украсит фигуру леди, подчеркнет все ее достоинства.
Бьянка взвизгнула от восторга. Элинор неохотно посмотрела на рисунок, но потом согласилась, что мадам права.
— С тебя необходимо снять мерку, чтобы платье хорошо сидело. — Бьянка подтолкнула сестру к гардеробной.
Элинор вздохнула. Спорить все равно бесполезно, кроме того, ей в глубине души хотелось, чтобы Себастьян увидел ее в таком восхитительном наряде. Помощница мадам проводила ее в комнату с рядом вешалок, мягким креслом и скамеечкой, на которую становились заказчицы, пока с них снимали мерку.
Элинор уже начала раздеваться, когда в дверь постучали. Решив, что это Бьянка или портниха, она крикнула «войдите». Ее приветливая улыбка сменилась шоком, ибо в комнату вошел Себастьян.
— Очаровательный сюрприз, не так ли? — спросил он. — Я увидел вас через витрину и решил зайти поздороваться.
— Вы что, с ума сошли? — процедила она, прижимая к груди расстегнутое платье. — А если вас ктонибудь видел?
— Ну и что? — небрежно произнес он.
— Будет скандал. Вам это известно.
Она попыталась обойти наглеца, чтобы открыть дверь и вытолкнуть его из комнаты, но Себастьян преградил ей дорогу.
— Успокойтесь, Элинор, я пошутил. В мастерской никого больше нет. Иначе бы я не вошел сюда.
— Это популярный магазин, его часто посещают светские дамы, он недолго останется пустым.
— Извините, но я с вами не согласен. Несколько монет, вложенных в руку мадам, на время закрыли магазин.
Неужели он поступил так возмутительно лишь ради того, чтобы несколько минут побыть наедине с нею? Судя по выражению его лица, он говорил правду.
Себастьян шагнул к ней. Элинор попыталась не смотреть на него, зная, что ее сопротивление исчезнет без следа, если она встретит его взгляд. Он гладил ее по спине, пока она не почувствовала, что начинает успокаиваться. Затем наклонился, обласкал губами шею, вызвав у нее приятную дрожь.
— Что вы делаете? — прошептала она.
— Наконецто здороваюсь с вами.
Даже не прикасаясь к нему, Элинор чувствовала его возбуждение. Она наслаждалась ощущением, что он хочет ее, и дала волю собственному желанию, поцеловав Себастьяна. Глубоко, нетерпеливо. Себастьян застонал, когда их языки встретились, имитируя половое сношение, которого у них еще не было. Ей захотелось понастоящему остаться наедине, имея время и условия, чтобы удовлетворить страсть. А тут, если даже магазин закрыт, все равно находились посторонние и Бьянка. Подавляя желание, Элинор отстранилась.
— Мы должны остановиться. В любую секунду может войти мадам Клодетт, чтобы снять мерку.
— Я бы хотел помочь ей. Освободим вас от сорочки?
— Себастьян! — Она шлепнула его по рукам.
— Мы одни, так не будем терять драгоценное время.
— Что вы предлагаете? — насторожилась Элинор.
— Давайте оба станем на время порочными, дорогая, — прошептал он ей на ухо. — Помню, что я чувствовал, когда держал вас в объятиях. Мне хочется иметь еще больше таких воспоминаний, Элинор.
Рассудок говорил ей, что это глупо и опрометчиво, но сердце отказывалось его слушать.
Еще крепче обняв ее, Себастьян поцеловал ей висок, шею, чувствительное место за ухом, затем шутливо потянул губами одну из жемчужных сережек. Она закрыла глаза и позволила себе раствориться в страстной волне желания. Ее пальцы, державшие расстегнутое платье разжались, оно соскользнуло на пол, и Себастьян немедленно этим воспользовался.
Риск быть обнаруженными лишь добавлял остроты их запретным наслаждениям.
— Нам не следует этого делать, — безвольно прошептала она.
— Знаю. Именно поэтому мы должны.
У нее вырвался хриплый смех. Он был опьяняющим искушением. Его поцелуи затуманивали ей голову, руки пробуждали ее тело. Как она могла сопротивляться ему?
— Бог мой, вы уже совсем влажная, — пробормотал он, раздвигая ей ноги. — Я должен вас попробовать.
Он встал на колени. Элинор не понимала, что он собирается делать, и прикосновение его рта вызвало у нее шок.
— Себастьян, я не уверена…
— Все в порядке. Доверьтесь мне, дорогая. Вы получите удовольствие.
Себастьян притянул ее к себе, уложил на ковер и приподнял ей ягодицы. Когда он скользнул языком по ее животу, она в замешательстве попыталась отодвинуться, но тщетно.
А потом все мысли о сопротивлении улетучились. Наслаждение от его безнравственного поцелуя было невообразимым. Двигая бедрами, Элинор бесстыдно прижималась к его губам и языку, искусному языку, который точно знал, где погладить, где вращаться, где раздразнить. Она смутно понимала, что издает какието странные жалобные звуки.
Внезапно, почти без предупреждения, сладостная мука закончилась, сменившись волнами блаженства, одна за другой бегущими по ее телу. Себастьян нежно держал ее, пока не утихла последняя судорога.
Тяжело дыша, Элинор без сил лежала рядом с ним, удовлетворенная с головы до ног. Более того, ее переполняла нежность, чувство, которое она никогда прежде не испытывала.
Подняв голову, она посмотрела ему в глаза.
— Вам понравилось? — с улыбкой спросил он.
В ответ Элинор покраснела.
— А как же вы?
— Хотя это нелегко, я могу дать, не беря ничего взамен, — сквозь зубы произнес Себастьян. — Кроме того, на двери нет замка, и нас могли прервать в любую минуту.
Нет замка! Элинор в панике вскочила с ковра и быстро оглядела платье, молясь, чтобы оно не слишком пострадало. Затем неловко одернула его, оставив крючки незастегнутыми, и попыталась, насколько возможно, пригладить волосы.
— Я потеряла сережку.
— Думаю, я мог ее проглотить.
Несмотря на панику, Элинор засмеялась.
— Вы слишком жадны, милорд.
— Что поделаешь, — улыбнулся он. — У вас способность заставить меня есть все подряд, миледи. И получать от этого удовольствие.
Элинор снова покраснела.
— Вряд ли у меня было намерение скормить вам свои украшения, сэр.
— К черту украшения. Взамен я куплю все, что вашей душе угодно.
— Незамужней леди неприлично принимать такой расточительный подарок от джентльмена.
— Пока вы принимаете мои поцелуи, я доволен. Платье лучше оставить незастегнутым, чтобы мадам сняла с вас мерку.