— Клайд убедил меня в том, что от его карьеры зависит наше с ним будущее, и она гораздо важнее удовлетворения моего авторского самолюбия. Мы были помолвлены, и я помалкивала о его плагиаторстве. Тем более что эта работа не приносила мне особого удовлетворения. Так что все лавры получал Клайд.
Майкл взял ее руку в свои ладони и внимательно посмотрел Элис в лицо.
— Меня не волнует, что ты была с ним помолвлена. Обидно, что этот слизняк использовал тебя.
Элис горько усмехнулась и продолжила свою печальную исповедь:
— А в один прекрасный день Клайд объявил мне о своем очередном «рывке» в карьере: он женился на дочери владельца компании.
У Майкла вытянулось лицо.
— И ты продолжаешь работать на эту компанию. Почему?
— Мне нужны деньги, — быстро сказала Элис. — Я делаю переводы и для университета. Мечтаю открыть небольшой кофе-бар в одном из офисных комплексов — что-то вроде кондитерской Валентина, — выпалила Элис, пытаясь оправдаться перед Майклом.
— Вот как? Таких баров, действительно, очень мало. — Майкл ухмыльнулся. — И почему я сам не додумался до этого?
— Ну, идея-то не нова. Во многих больших компаниях есть кафетерии, но я хочу сделать именно кофе-бар, в котором будет витать дух старушки Европы. А если повезет и дело пойдет, открою второй, на восточный манер.
— Великолепная идея! — загорелся Майкл. — Я помогу тебе…
— Нет, спасибо. У меня еще маловато денег для этого. — Сейчас, когда Элис говорила о своей мечте, та казалась более реальной и осязаемой. Открытие собственного кафетерия изменит всю ее жизнь, не говоря уже об огромном риске, который она возьмет на себя. И к этому Элис еще не была готова.
Майкл какое-то время смотрел на нее, затем произнес:
— Понимаю.
Они сидели молча, прислушиваясь к шуму дождя за окном. Рука Элис по-прежнему покоилась в ладонях Майкла. Их роднило ощущение интимной близости и взаимопонимания. Все, что было вне этой комнаты, унеслось куда-то далеко. Но Элис помнила, что воскресный выпуск газеты должен уже поступить в продажу.
К шуму дождя прибавился какой-то посторонний писк. Элис вскочила.
— Гордон пришел, надо его вытереть.
— Я растоплю камин, — сказал Майкл ей вслед, поднимаясь и беря полено из корзины.
— Какой ты молодец, — похвалила его Элис, входя в гостиную с котом. — А ты ложись здесь и сохни, — приказала она Гордону.
Майкл подождал, пока она устроит кота поближе к огню, и затем, коснувшись ее руки, сказал:
— Я разжигал огонь не для этого лодыря. Что может быть романтичнее секса у камина в дождливый день?
Глаза Элис широко распахнулись, и она с радостью бросилась в объятия Майкла. Она казалась необыкновенно маленькой, почти хрупкой и очень нежной в его больших, крепких руках. Он уткнулся лицом в ее волосы и стоял, не шевелясь, наслаждаясь ощущением близости, к которой так настойчиво стремился.
Майкл опустился на ковер, увлекая за собой Элис. Она прерывисто дышала и смотрела на него широко раскрытыми зелеными глазами, в которых играли желтые отблески полыхавшего в камине огня.
Майклом овладела такая слепая, безудержная страсть, что он уже не мог сдерживаться. Невыносимое томление жгло и мучило его. Бурлившая в жилах кровь отдавалась в висках громовыми раскатами. Тело Элис было создано для любви, и Майкл сходил с ума от желания овладеть им.
Не думай о завтрашнем дне, мысленно твердила себе Элис, поедая глазами Майкла, стараясь запомнить каждую черточку его лица. Огонь высветлял сумеречную голубизну его глаз, зажигая их каким-то таинственным внутренним светом.
Майкл подвинулся немного, освобождая для Элис место ближе к огню. Она устроилась у него на груди, положив голову ему на плечо.
— Так на чем мы остановились, когда Горди прервал нас? — игриво спросил Майкл, сдергивая с Элис футболку и отшвыривая в сторону. Возбужденные соски ее грудей уже трепетали в предвкушении любви.
— Мяу-у! — возмутился кот, на которого неожиданно свалился комок материи.
От камина шел теплый воздух, но от жадного взгляда голубых глаз Майкла кожа Элис покрылась мелкими мурашками.
— Злодейка, что ты со мной делаешь?! — страдальчески воскликнул Майкл, и в ту же секунду бюстгальтер на большой скорости отправился вслед за футболкой.
Элис почувствовала на своих обнаженных грудях тепло огня и… обжигающий взгляд Майкла. Казалось бы, она должна была смутиться и потупить взор, но ее сердце заколотилось от радости и ощущения, что она любима.
Он прошелся кончиками пальцев по ее груди, едва касаясь нежных округлостей и манящих к себе сосков. Майкл продолжал скользить рукой по ее телу, старательно избегая эрогенных зон и тем самым доводя Элис до исступления. Наконец она не выдержала и попросила:
— Дотронься же до меня как следует!
Лицо Майкла расплылось в широкой, довольной ухмылке. Он вскочил на ноги.
— Не забудь о своей просьбе. Я на секунду, — бросил он и выскочил из комнаты.
Элис смотрела на пляшущие тени на потолке и со страхом думала: я, кажется, влюбилась в этого человека, но что же мне теперь делать?
— На улице хлещет как из ведра, — сообщил Майкл, вернувшись в гостиную. Он насквозь промок, с волос капала вода. Он схватил полотенце, которым Элис вытирала Гордона, и стал энергично вытирать голову. Потом снял мокрую сорочку и джинсы.
Элис из-под опущенных ресниц внимательно наблюдала за Майклом и восторгалась его телосложением. Она настолько увлеклась, что только сейчас заметила в руках Майкла пластиковый пакет с эмблемой кондитерской Валентина. Элис сразу скрестила руки на груди и жалобно проскулила:
— Майкл, ты, надеюсь, не собираешься использовать это…
Но он, словно не слыша, вытащил из пакета банку с шоколадным кремом и повертел перед глазами Элис той стороной, к которой была прикреплена кисточка.
— Знаешь, в чем между нами разница? Когда ты предлагала мне эту штуку в кондитерской, ты имела в виду мое тело. Я тогда же поклялся себе, что, — Майкл опустился на колени, — попробую этот крем на вкус с твоего тела.
С этими словами Майкл отвел ее руки от груди и провел кисточкой по торчащим соскам. По телу Элис пробежала дрожь, и оно снова покрылось мурашками.
— Я тоже хочу попробовать, — простонала она.
— Очень рассчитываю на это, ангел мой. — Майкл ловко открыл банку. Нависая над Элис, он, озорно ухмыльнувшись, окунул кисть в коричневый крем. — Обожаю шоколад, но, вот беда, не пробовал уже несколько лет.
— Лет? — повторила Элис, не в состоянии сосредоточиться на чем-либо. Каждая клеточка ее трепещущего тела жаждала любви.
Майкл нанес крем сначала на одну, потом на другую грудь и остался доволен своей работой.
— Отлично, — удовлетворенно произнес Майкл, — эти «интересные части» мы покрыли. — Он приблизился губами к грудям Элис, и она увидела в его глазах чувственный блеск и пляшущих чертиков.
Майкл начал медленно, обстоятельно слизывать шоколад с правого соска. Элис застонала от удовольствия и вцепилась ногтями в спину Майкла. Он не спеша чертил языком круги вокруг соска, потом неожиданно резко втянул его в рот и подержал какое-то время в теплой темнице, играя с ним и нежно покусывая.
— Не останавливайся, — услышала Элис свой требовательный шепот.
Майкл переключился на второй сосок и стал также мучительно медленно снимать с него языком шоколад. Элис думала, что сойдет с ума от нетерпения, прежде чем Майкл закончит. Она извивалась под ним, выгибалась дугой, открыто предлагая себя.
Внезапно Майкл прильнул испачканными в шоколаде губами к ее губам. Страстно целуя Элис, он не забывал ласкать ее тело, и в мгновение ока Элис осталась без джинсов и без трусиков. Она подняла глаза на Майкла и увидела в них откровенную, жадную страсть.
Он гладил ее нежное тело, скользя рукой по округлостям грудей и дальше, вниз, к животу, и наконец к холмику Венеры. У Элис замерло сердце.
Майкл резко и шумно вдохнул, глаза его сузились, но руки по-прежнему продолжали свое неспешное путешествие по обнаженному женскому телу. Из груди Элис вырвался сладкий стон. Ее мучило невыносимое томление. Они продолжали смотреть друг на друга, и Элис понимала, что никогда не забудет ни это мгновение, ни выражение лица Майкла.
— Дотронься до меня, Элис, — с грубой настойчивостью прошептал Майкл.
Он откинулся на спину, и Элис скользнула рукой под плавки.
— Ты не представляешь, что я сейчас испытываю, — прошептал Майкл.
— Подожди, вот доберусь до тебя кисточкой, — попыталась пошутить Элис, но голос ее дрожал от страсти.
Майкл избавился от плавок, и Элис увидела его наготу во всей красе. Ни один из них не мог больше сдерживаться. Рывком уложив девушку на спину, Майкл с силой вошел в нее. Элис, выведенная этим движением из эротического транса, вздрогнула. Почувствовав ее напряжение, Майкл остановился и шепотом спросил:
— Я делаю тебе больно?
У Элис словно отнялся язык, и она лишь покачала головой.
— Я буду очень осторожен, — нежно пообещал Майкл, целуя ее. — Я без ума от тебя.
Она отвечала ему радостной доверчивой улыбкой.
Майкл прилагал отчаянные усилия к тому, чтобы не дать своей страсти выплеснуться наружу до того, как к этому будет готова и Элис, извивавшаяся в эротических конвульсиях. Закрыв глаза, Майкл наслаждался сладостным томлением оттого, что находился внутри мягкой, податливой женской плоти.
— Да, да! — выкрикнула наконец Элис, широко распахнув глаза в самый долгожданный Майклом момент.
Он врывался все глубже и глубже, пока не наступило головокружительное, как взрыв, последнее мгновение и вся его стремительная сила и нежность не слились в единое целое со страстью Элис.
— Я даже не подозревала, что это может быть так бесподобно, — прошептала Элис.
У Майкла в висках сильно стучала кровь, и он не сразу сообразил, что она имеет в виду.
— Теперь всегда будет только так, — сказал он, поняв наконец, что бывший возлюбленный Элис был эгоистом не только в работе.
Майкл чувствовал себя счастливым. Все эти годы он считал, что для хорошей жизни достаточно быть удачливым в бизнесе, но, несмотря на успехи в работе, полностью счастливым назвать себя не мог. Каждая новая удача в деле приносила ему большое удовлетворение, однако при этом чего-то всегда недоставало. Сейчас Майкл понимал, чего был лишен все это время. Ему нужна Элис.
— Знаешь, — сказал он, радостно глядя на нее, — сегодня у меня, кажется, первый выходной за много лет. И я счастлив. Теперь у меня все есть — царство буфетов, лотков, кафе и, наконец, «Ностальгия» — мечта всей моей жизни. — Майкл помолчал, прежде чем произнести то, чего он еще не говорил ни одной женщине. — Я очень рад, что рассказал тебе о своем прошлом. Это помогло мне посмотреть на вещи по-другому. До сих пор я занимался тем, что доказывал себе и другим: я уже не тот толстый шалопай, из-за которого погиб мой отец.
Элис улыбнулась и провела пальцами по его щеке.
— А я рада, что смогла помочь тебе.
— Ты показала мне, что я уже никому ничего не должен, — сказал Майкл, целуя кончик ее носа. — И я наконец могу быть счастливым.
«Быть счастливым»… Могу ли я сказать то же самое о себе, думала Элис. Конечно да, если рядом будет любимый человек. Майкл. Надо только признаться ему в том, что я являюсь автором колонки «Рестораторы и гурманы».
Но не сейчас, решила Элис, устраиваясь поудобнее на руке Майкла. Завтра он все узнает.
Когда-то она думала, что хорошо знает Клайда, но он лишь играл, притворяясь, что собирается жениться на ней. А сам тем временем обхаживал дочку владельца компании. Узнать получше Майкла не было времени, уж очень стремительно развивался их роман. Элис, например, не могла представить себе, как он отреагирует на ее признание. Даже лучшие из мужчин вряд ли смогли бы простить крушение их идеалов.
— Когда дела в «Ностальгии» окончательно наладятся, я устрою себе длительный перерыв в работе — никаких новых проектов, — мечтательно сказал Майкл.
Элис молила Бога, чтобы ее оценка «Ностальгии» оказалась ошибочной, и от всего сердца желала Майклу успеха. Он вытащил себя из бедности ценой огромного труда, а кроме того, дал возможность и другим реализовать свой талант.
— Я хочу сократить свой бесконечный рабочий день, — продолжал Майкл, гладя Элис по бедру. — Тогда мы сможем проводить вместе вечера.
Вот хороший момент для признания, подумала Элис. Но у нее опять не повернулся язык сказать Майклу правду. Они проговорили несколько часов, лежа у огня и занимаясь любовью. Потом, изведя две банки шоколадного крема, перебрались в спальню и, прижавшись друг к другу, заснули.
10
Утром Майкл уехал по делам, и, прощаясь, Элис едва расслышала его обещание вернуться как можно скорее. Она уже знала, что газета с ее обзором разошлась по всему городу.
— Но я ведь все правильно написала? — по привычке обратилась Элис к Гордону.
Тот, естественно, не ответил, его больше волновало, когда хозяйка покормит его.
Через час в дверь громко постучали, и Элис поняла, что вернулся Майкл. У нее даже мелькнула трусливая мыслишка сделать вид, что ее нет дома.
— Ты не поверишь! — бросил он на ходу, врываясь в квартиру и потрясая сложенной вдоль газетой. — Бонд дал «Ностальгии» всего одну паршивую звезду и разнес мой ресторан в клочья. Теперь можно поставить крест на деньгах, которые я в него вбухал. Придется уволить немало хороших людей.
— Майкл, я…
— Ты только послушай, что он пишет, — кипятился Майкл, тыча пальцем в колонку. —
«Интерьер ресторана убийственный».
А тебе понравился, помнишь?
— Я…
— Слушай дальше.
«Нежнейшие кусочки трески, политые горчичным соусом с базиликом, своим видом и вкусом напоминают грязь, добытую со дна соседнего пруда».
Блестяще!
У Элис внутри все перевернулось. В такой ярости Майкла она видела впервые. Элис вспомнила, как изменился Клайд в роковой для их отношений день. Из обходительного улыбчивого человека он на глазах превратился в эгоистичного монстра. Что уж говорить о Майкле, которого она совсем не знает! Элис даже подумала, что, может, лучше ничего не рассказывать ему. Но тогда они не смогут встречаться, рано или поздно Майкл обязательно узнает правду.
— Газета вышла еще вчера, но искать меня у тебя, естественно, Генри и в голову не пришло. Многие тут же отказались от зарезервированных столиков, в результате в зале вчера сидело всего два человека, которые проездом в нашем замечательном городе. Бартоломью подал заявление об уходе — не хочет работать там, где не могут оценить его изыски.
— Ты мог бы нанять другого шеф-повара.
— Это ничего не даст. Горожане верят каждому слову этого Бонда.
— Майкл, неужели в этой статье нет ни одного доброго слова в адрес твоего заведения? — спросила Элис, пытаясь найти подходящий момент для признания.
— Как же, есть. Например, он написал, что от десерта можно сойти с ума, так хорош. Скажите, какая похвала! Критики всегда находят что-нибудь положительное, чтобы подсластить пилюлю. Только послушай:
«В картофельном, пюре столько чеснока, что им можно уничтожить гастрономических вампиров всего Западного побережья».
Если это не разгром ресторана, тогда я не знаю, что это такое.
Когда Элис писала эти строки, они казались ей весьма удачными, но сейчас, в устах Майкла, звучали злобно и глупо.
— Вампиры… чеснок… Бред зажравшегося гурмана, — с горечью сказал Майкл.
Элис открыла уже рот, чтобы сказать правду, но слова не шли с языка. Она боялась потерять любимого человека.
— Ты тоже что-то говорила о чесноке.
— Я… да… — растерялась Элис. Мысли Майкла начали двигаться в опасном направлении, и это встревожило ее.
— Парики у тебя в шкафу… — Он сделал паузу.
— Майкл, я…
Смутная догадка тенью пробежала по его лицу.
— И твоя дерзкая манера писать инструкции к игрушкам…
Последние слова прозвучали совсем уж зловеще. Сейчас Элис понимала, насколько Шарлотта была права, возражая против посвящения Майкла в тайну Гурманки Мэри.
— Чеснок… парики, — медленно произнес Майкл, с изумлением глядя на Элис. — Гурманка Мэри — это ты, не так ли? И твои парики к театру не имеют никакого отношения. Ты их используешь для маскировки, когда ходишь в рестораны на разведку. Ты сочиняешь свою колонку в том же стиле, в каком составляешь инструкции.
— Да, — призналась Элис, — я автор этой колонки.
Минуту потрясенный Майкл смотрел на нее так, словно сомневался, в своем ли она уме. Услышанное не укладывалось у него в голове.
— Почему ты не сказала мне об этом? У тебя было достаточно времени. И мне интересно, когда ты собиралась признаться и собиралась ли вообще.
— Я хотела… я должна была… но…
— Но молчала. Ты бы никогда не сказала мне об этом, не вычисли я тебя.
— Ты не прав. Я бы обязательно призналась. Я понимала, что ты расстроишься, но…
— Расстроюсь? — Майкл всплеснул руками. — Нет, видно, мне на роду написано иметь дело с женщинами, которые хотят разорить меня. Я потратил годы на то, чтобы создать свой бизнес. Теперь по твоей милости все рухнет. И ты говоришь — «расстроен»!
— Я совсем не хотела разорять тебя. Я только выполняла свою работу. Я…
— Ты лгала, когда говорила, что «Ностальгия» нравится тебе.
— Нет. Это ты слышал только то, что хотел услышать. Я похвалила рыбу, а десерт назвала фантастическим. Но соус вкусом напоминал скошенную на заднем дворе траву и лишь портил нежную семгу.
Холодные глаза Майкла буравчиками сверлили Элис, челюсти были упрямо сжаты. Когда он снова заговорил, его голос был полон презрения.