– Но это невероятный объем! Где они берут столько?
– Захватывают корабли.
– Чтобы прокормить всех отшельников и джентльменов у Земли кораблей не хватит.
– Ну, тогда не знаю.
– Не знаете или вам не интересно? Удобно же вы устроились. А ведь обед, который мы только что съели, скорее всего остался от какого-нибудь экипажа. Хозяева этих банок трупами кружат вокруг астероида, такого же, как ваш. Вы не думали об этом?
Хансен болезненно скривился и покраснел.
– Да-а, поделом мне, старому ослу. Нечего было дурацкие проповеди читать. Вы, юноша, совершенно правы. Но поймите и меня – что я могу сделать? Я не предавал правительство. Это меня предали! Я исправно плачу налоги, мой астероид зарегистрирован в Земном Бюро Внешних Миров – и меня же бросают на произвол судьбы. Ни защиты, ни воды, ни топлива – ничего!
Вы спросите, почему бы мне не вернуться на Землю? Но мне легче умереть, чем оставить этот дом! Здесь все – моя жизнь, старость и будущая могила. А мои книгофильмы?! Ведь здесь вся мировая классика, даже копии первых изданий Шекспира! Зачем мне жизнь без Шекспира? А?
И все же это было нелегкое решение. У меня есть связь с Землей по субэфиру. Есть маленький корабль для коротких рейсов на Цереру. Пираты знают об этом, но доверяют мне. Есть такая юридическая формула – соучастник после события преступления. Это про меня. У меня теперь нет выбора.
Я помогал им и по закону считаюсь пиратом. Это тюрьма, если не вышка. А ежели суд вытянет меня в обмен на свидетельские показания, то пираты мне этого не простят. Их месть найдет и на краю света, если правительство не обеспечит мне защиту.
– М-да-а… Похоже, вы попали в переплет…
– Вы думаете? – Отшельник метнул быстрый взгляд на Лакки. – А ведь я мог бы получить от правительства все гарантии. С вашей помощью.
– Что вы имеете в виду?
– А вы будто не знаете?
– Даже не догадываюсь.
– Хорошо. Я даю вам совет в расчете на вашу помощь.
– Да что за моя помощь, в самом деле?! Что я могу?
– Совет мой таков – убраться с астероида до того, как вернется Энтон.
–Ни за что! Я приложил столько усилий, чтобы проникнуть сюда, и теперь, на пороге новой жизни…
– Да бросьте вы. Если останетесь, то будете трупом. Вас не возьмут ни в какой экипаж – вы для этого не годитесь, мистер!
Лакки аж перекосило от возмущения.
– Какого черта!.. Нет, какого черта вы мне это говорите!!!
– Вот. Ну, конечно – вот оно опять. Когда вы сердиты – это очень заметно. Вы не Билл Вильямс. Скажи-ка лучше, сынок, кем ты приходишься Лоуренсу Старру из Совета Науки?
Глава седьмая К Церере
Глаза Лакки сузились, мышцы напряглись; еще немного, и он начал бы нашаривать на боку отсутствующий бластер.
Строго контролируя свой голос, он спросил:
– Кто это?
– Не надо бы тебе со мной притворяться. – Старик, наклонившись вперед, сжал запястье Лакки. – Я хорошо знал Лоуренса Старра. Можно сказать, был его другом. Он как-то помог мне в одном опасном деле. Так вот, ты – копия он. Ошибки быть не может.
Лакки освободил руку.
– Бред какой-то. Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Послушай, сынок. Можешь не признаваться, если мне не доверяешь. В конце концов, с чего бы это мне доверять – я же на службе у джентльменов удачи. Но выслушай меня. Ты себе не представляешь всю мощь пиратской организации. Если Энтон подозревает тебя, то, будь уверен, его люди раскопают правду. Могут пройти месяцы, пока они не убедятся – тот ли ты, за кого себя выдаешь. Ты понимаешь, чем это тебе грозит? Улетай! И чем скорее – тем лучше.
Старр поглядел в потолок, побарабанил пальцами по подлокотнику и наконец произнес:
– Допустим, что я тот, о ком вы говорите. На минутку допустим. Ведь пираты вас просто съедят, если меня здесь не будет. Я так понял, что вы предлагаете мне свой корабль.
– Да.
– И что же получится, когда пираты вернутся?
– Ничего плохого. Разве ты еще не понял? Я полечу с тобой.
– Новое дело! А как же ваш дом, ваш Шекспир?
Хансен колебался.
– Ну да, ну да… Что ж делать-то, черт… Ведь другого шанса у меня не будет. Ты влиятельный человек, наверное – член Совета. Ты поручишься за меня перед правительством. А я уж выложу все, что знаю. Ну, решайся, сынок.
– Где корабль?
– Слава богу, ты внял голосу разума!
Корабль был действительно маленьким. Как и коридор, ведущий к нему. Отшельник и Старр в скафандрах еле протиснулись сквозь него.
– Церера видна в корабельный телескоп? – поинтересовался Лакки.
– Да.
– А вы ее узнаете?
– Конечно.
– Тогда вперед!
Как только заработали двигатели, пещера, скрывавшая корабль, разверзлась.
– Радиоуправление, – объяснил Хансен.
Судно поднялось со своего ложа и вышло в космос с легкостью, возможной только при отсутствии гравитации. Лакки внимательно рассмотрел астероид, перед глазами промелькнула долина банок, более светлая, чем окружающая местность. Наконец камень скрылся из поля зрения.
– Теперь ответь начистоту, – сказал Хансен, – ты ведь сын Лоуренса Старра, не так ли?
Лакки обнаружил заряженный бластер; пристегивая кобуру, он произнес:
– Меня зовут Дэвид Старр. Можно Лакки.
По сравнению с другими астероидами Церера была чудовищно велика – 500 миль в поперечнике. Средний человек, стоя на ее поверхности, весил целых два фунта! Камень был почти сферической формы и напоминал вблизи обычную планету. Однако если б Земля была полой, в ней поместилось бы четыре тысячи Церер.
В скафандре Бигмен выглядел кругленьким, как шарик. Напихав внутрь железяк и прицепив на подошвы свинцовые колодки, он все равно весил меньше четырех фунтов и при малейшем движении отрывался от астероида. Словом, с гениальной идеей потяжелеть ничего не вышло.
Уже неделю они – Генри, Конвей и Бигмен – ждали сегодняшнего дня. Ждали сообщения от Лакки. Старики нервничали, всю дорогу от Луны до Цереры места себе не находили. Бигмен был спокоен – Лакки пройдет через все. Когда сообщение пришло, малыш только руками развел – «А я что говорил!»
Но теперь, стоя на замерзшей почве Цереры, наедине со звездами, он мог признаться себе, что и у него словно камень с души свалился.
С того места, где он стоял, ему был виден сверкающий купол обсерватории, самой крупной в Земной Империи.
Венера, Земля и Марс были окутаны атмосферой и мало годились для астрономических наблюдений. Меркурий находился слишком близко к Солнцу и его небольшой телескоп специализировался на солнечных съемках. Лунная обсерватория занималась земной метеорологией. Церера же была лучшим местом для оптического слежения за космосом. Ее почти нулевое притяжение позволило изготовить здесь огромные линзы и зеркала без угрозы растрескивания. Шахта служила стволом телескопа. Равномерное быстрое вращение астероида поддерживало постоянную температуру. Короче – астрономический рай.
Только вчера Бигмен наблюдал Сатурн в тысячедюймовый рефлектор, шлифование зеркал которого потребовало двадцати лет непрерывного труда.
– Ну, и куда нужно глаз вставлять? – поинтересовался он тогда.
Все засмеялись.
– Никуда!
Трое ребят тщательно настраивали фокус, подкручивая бесчисленные маховички и нажимая кнопки. Красные лампочки потускнели, и в черном колодце, вокруг которого колдовали астрономы, возник трехфутовый переливающийся шар.
Бигмен аж присвистнул. Это был Сатурн! Из космоса он наблюдал его не менее полдюжины раз.
Его тройное кольцо, сдвинутое набекрень, сияло. Маленькие луны мерцали как мраморные. Бигмен хотел, обойдя колодец, посмотреть, как ночная тень перерезает планету, но картина не менялась.
– Иллюзия,– сказали ему.– Оптический эффект.
Сейчас, с поверхности Цереры, Бигмен нашел Сатурн невооруженным глазом. Обычная звезда, может, раза в два ярче, чем остальные.
Внезапно шлем наполнился звоном – наушники были настроены на максимальную громкость.
– Эгей, карапуз! Заснул, что ли? Твой корабль снижается!
Бигмен сдуру подпрыгнул и, беспомощно брыкаясь, завис в воздухе.
– Кто говорит? – завопил он. – Кто сказал «карапуз»?
Наушники завибрировали от смеха.
– Ну, я говорю. А ты здорово летаешь, пузырек!
Бигмен прямо взвыл:
– Я тебе покажу «пузырек»!!! – Повисев среди звезд, он неохотно начал снижаться. – Назови свое имя, гаденыш! Дай только приземлиться, я уж найду тебя! Глотку перерву, зар-раза!!!
– Ге-ге. Табурет не забудь, а то не дотянешься до моей глотки! – послышался издевательский ответ.
Бигмен чуть не взорвался от таких слов, но тут на горизонте возник корабль. Испустив боевой клич, он неуклюже поскакал к посадочной площадке.
Дымя реактивными двигателями, суденышко мягко стало на грунт; открылись шлюзы и на пороге появилась высокая, одетая в скафандр фигура Лакки. Взвизгнув на радостях, Бигмен сделал рекордный прыжок и припал к железной груди друга.
Конвей и Генри были гораздо сдержанней: похлопывали по плечам, жали руку, заглядывали в лицо, словно не веря своим глазам.
Лакки смеялся.
– Тпру-у! Дайте отдышаться! Что это вы меня все щиплете? Вы что же, не надеялись на мое слово?
– Ах, сукин сын, сукин сын! – качал головой Конвей. – Мог бы посоветоваться со старыми друзьями, хоть словечком бы намекнуть.
– Да, взлетел бы я тогда, как же!
– Ничего ты не понимаешь. Да я могу навечно отправить тебя на Землю. Да что на Землю, арестовать тебя надо за то, что ты сделал. Уж во всяком случае – выкинуть из Совета за самоуправство.
– Так к чему же я должен готовиться?
– К хорошей порке. Буду вправлять тебе мозги!
Лакки повернулся к доктору Генри.
– Вы же ему не позволите, дядюшка Гэс?
– Увы, мой друг – я ему помогу.
– Да-а-а, тогда я заранее сдаюсь, – Старр шутливо поднял руки и кивнул куда-то вбок. – А теперь, господа, я хотел бы представить вам одного достойного джентльмена.
Хансен все еще стоял в тени, несколько ошарашенный дурашливым разговором советников. В суете никто его не заметил.
– Доктор Конвей, – представил Лакки, – доктор Генри. Мистер Джозеф Патрик Хансен. Человек, любезно предоставивший мне свой корабль и оказавший существенную помощь.
Все обменялись рукопожатиями.
– Я полагаю, вы не слышали о Гекторе Конвее и Аугустусе Генри? – спросил Старр.
Отшельник отрицательно мотнул головой.
– Они занимают ключевые должности в Совете Науки, – продолжил Лакки. – После того, как вы перекусите и отдохнете, с вами поговорят. Все будет о'кей, я уверен.
Спустя час двое ученых сидели напротив Лакки с мрачнейшим выражением на лицах. Доктор Генри, выслушав доклад, заправил мизинцем табачный лист в трубку и неспешно обронил:
– Ты говорил это Бигмену?
– Только что перекинулся двумя словами, – отозвался Старр.
– Он ругался, что его не взяли?
– Скорее, выказал легкое недовольство.
Мысли Конвея витали вокруг более серьезной проблемы.
– Значит, корабль сирианской постройки? – размышлял он вслух.
– Несомненно, – подтвердил Лакки. – Информация небольшая, но точная.
Советник сухо отрезал:
– Такая информация не стоила риска. Меня больше беспокоит другой факт – сирианцы проникли в самое сердце Земли – в Совет Науки.
Генри хмуро кивнул.
– Я тоже об этом подумал. Плохи дела.
– Как вы это установили?– спросил Лакки.
Конвей, треснув кулаком по колену, прорычал:
– Ты что, Лакки, все же видно без очков! Допустим, нечаянная утечка произошла от ремонтной команды. Ну и черт с ней! Ничего особенного, кроме самого факта снаряжения картографического корабля! Но ведь план заминирования был известен только членам Совета, да и то не всем! Что теперь делать – ума не приложу. С одной стороны – все советники многократно проверены, несомненно надежны, а с другой – кто-то из них, хуже того – из нас! – предатель.
Старр улыбнулся.
– Не надо так волноваться и голову ломать. Утечка информации была одноразовой и больше не повторится.
– О-о! А-а-а… Как это?
– Сирианское консульство получило сведения от меня.
Глава восьмая В игру вступает Бигмен
– Ну, естественно, не напрямую. Очень аккуратно – через одного известного шпиона, – уточнил Лакки, когда ученые, не мигая, уставились друг на друга.
– Я не понимаю, – выдавил Генри, Конвей, казалось, лишился языка.
– Так было надо. Нужно было чисто сработать. Если бы пираты нашли меня на картографическом судне, то пристрелили бы как члена экипажа, не успевшего смыться на шлюпке с остальными. А путешествуя на мине, я выглядел как простак-безбилетник, не представляющий, куда его занесло. Улавливаете разницу?
– Ну и что? Они все равно могли раскусить твою двойную игру и застрелить. Что, как ты говорил, в скором времени и произошло бы.
– Вообще-то да. Почти произошло, – признал Старр.
Конвей наконец разразился громовой речью.
– А как же насчет первоначального плана?! Мы собирались изрывать базу или нет?! Бог ты мой! Только подумать – столько денег вложили в «Атлас», столько месяцев угробили…
– Да ладно уж. Взорвав базу, мы многого бы не достигли. Ангар пиратских кораблей существовал только в нашем воображении. На самом деле флот рассредоточен по всему поясу астероидов. Взрыв двух, трех кораблей – это ничто перед моим планом внедрения в бандитскую организацию.
– Но тебе и этого не удалось, – язвительно сказал советник. – Риску много, а толку, извиняюсь, – пшик!
– К сожалению, капитан Энтон оказался слишком неглуп, во всяком случае – дьявольски подозрителен. Это урок мне – не стоит их недооценивать. Но я не согласен, что все было впустую, – кое-что у нас уже есть. Во-первых, теперь мы точно знаем, что за пиратами стоит Сириус. Во-вторых, мой друг отшельник…
– А-а-а… Что он может знать, – горестно вздохнул Конвей. – Из того, что ты рассказал, вытекает, что он не имел серьезных дел с пиратами.
– Он может сообщить больше, чем сам думает, – невозмутимо возразил Лакки. – Наверняка он выложит интересные факты, которые позволят вам оценить по достоинству мой новый план.
– Ты не полезешь туда опять, – поспешно сказал ученый.
– И не собираюсь.
Конвей подозрительно прищурился.
– Где Бигмен?
– Вообще-то он уже должен быть здесь. – Легкая тучка набежала на лоб Лакки. – Меня уже беспокоит его задержка.
Джон Бигмен Джонс, показав охраннику спецпропуск, вошел в Башню Управления. Что-то бормоча себе под нос, он почти бежал по коридору.
Пунцовый румянец скрывал конопушки на его курносой физиономии. Рыжая шевелюра топорщилась словно колья деревенского забора. Лакки частенько посмеивался над его прической, говоря, что он специально делает такой зачес, дабы выглядеть повыше, но Бигмен сурово отвергал подобные инсинуации.
Последняя дверь распахнулась, Бигмен пересек луч фотоконтроля и шагнул в помещение.
На дежурстве было три человека. Один, в наушниках, возвышался у субэфирного приемника, другой – у компьютера, и третий – перед видеоэкраном радара.
– Не ждали! – вскричал Бигмен. – А ну, признавайтесь, который из вас, козлы, обозвал меня «карапузом»?!
Все трое дернулись и удивленно посмотрели на маленького горлопана.
«Первый» вытащил наушник из одного уха и сказал:
– Ты кто таков? Ты так громко верещишь, что даже я услышал.
Бигмен выпятил грудь и подбоченился.
–Меня зовут Джон Бигмен Джонс! Друзья кличут просто Бигмен! Для остальных – мистер Джонс. Кто-то из вас ошибся и назвал меня «пузырьком»! Я хочу знать – кто?!
Ответил все тот же «наушник»:
– Меня зовут Лэм Фикс. Можешь звать меня как угодно, но в другом месте. Если ты сейчас не отвалишь, я рассержусь и надеру тебе уши.
– Я понял, Лэм, – встрял парень у компьютера, – это тот придурок, который последнее время мотается в порту и мешает всем работать. Не теряй время, вызови охрану, и дело с концом.
– Вот еще, – откликнулся Лэм, – нас же на смех подымут – из-за каждого психа охрану зовут.
Он совсем снял наушники и, поставив приемник на режим автоответа, обратился к Бигмену:
– Ладно, сынок. Раз уж ты зашел сюда и задал вопрос, я тебе отвечу. Это я назвал тебя «карапузом», но погоди сходить с ума. Тут была особая причина. Ты же сам знаешь, что на самом деле ты здоровенный мужик. Просто верзила. То есть – длинный, как жердь. Вот ребята и засмеялись, когда услышали «пузырек».
Улыбаясь, фикс полез в карман брюк и вынул пачку сигарет.
– Спускайся, умник! – стоял на своем Бигмен. – Давай сюда и пошутим вместе!
– Самообладание, дружок, – отвечал Лэм, щелкая зажигалкой. – Лучше ты ползи сюда и покури с нами. Смотри-ка – кинг-сайз! Такие же длинные, как ты. Только будь осторожен, а то не ты выкуришь сигарету, а сигарета выкурит тебя!
Двое дежурных заржали.
Бигмен побагровел, как вареный рак. С трудом выпихивая из себя слова, он спросил:
– Так ты не хочешь драться?
– Разве не видишь – я курю? Жаль, что ты не присоединяешься. И потом – я не связываюсь с детьми.
Ухмыльнувшись, он поднес сигарету ко рту для затяжки, но… пальцы были пусты! Покрутив ладонь перед глазами, Фикс изумленно уставился на малыша.
– Лэм, берегись! – крикнул парень у экрана. – У него иглопистолет!
– Всего лишь баззер, – прорычал Бигмен.
Это было существенное различие. Пули баззера применялись для тренировочных стрельб, рассыпались при ударе и никакого особого вреда, кроме резкой боли, не причиняли.
Фиксова ухмылка моментально слетела. Перегнувшись через защитный бортик, он завопил:
– Аккуратней, ты, полоумный. Ты же мог меня ослепить!
Бигмен все еще держал прицел. Узкий ствол баззера выглядывал из-за указательного пальца.
– Не дрейфь, салага! Глаз не выбью, но сидеть долго еще не будешь! А вы, козлы, – кинул он через плечо остальным, – сунетесь к сигналу тревоги – получите по пальцам!