— Что вы имеете в виду?
— Вы обратились к Илоне Брент с просьбой выступать вашим адвокатом, — продолжал я. — Потом вышли, чтобы, как вы сказали, согласовать эту проблему с матерью. А когда вернулись спустя полчаса, у вас, по словам Илоны, была полная пригоршня денег.
— Любящая мамочка смягчилась и отстегнула мне немного. — Она вдруг хихикнула.
— Вы не виделись с матерью, — терпеливо сказал я. — Она даже не знала, что вы находитесь в гостинице.
— Она врет, — неуверенно произнесла Анжела.
— Вы прекрасно знаете, что нет, — сказал я, чувствуя, как мое терпение постепенно испаряется. — Номы говорили о Марвине. Ваша мать наняла его по совету вашего дяди, вы знали об этом? Хиллари сказал, что он раньше имел дело с Марвином и считает, что на него можно положиться.
— Нет, — прошептала она. — Я не знала этого.
Я отпил виски, затем обернулся и посмотрел ей в лицо.
— Состояние дел таково, Анжела. Вы, возможно, успеете отметить свое восемнадцатилетие, но ваши шансы дожить до девятнадцати весьма сомнительны!
Косвенных улик и наличия мотива преступления мне достаточно, чтобы предать вас суду, и семьдесят против тридцати, что вас признают виновной!
Она до крови прикусила нижнюю губу.
— Но я не убивала его! — тоскливо произнесла она.
— Вы отпустили пару шуток в адрес Хиллари, — безразлично сказал я. — Что-то насчет того, что он общался со школьницами. Тогда я подумал, что это просто одна из ваших шуточек. Теперь я не уверен в этом. Если он хорошо знал Марвина, то что их могло связывать?
Может, Марвин был его сводником? Почему, пробыв у него полчаса, вы вышли с пачкой денег? Или это просто мои фантазии?
— Наверняка! — поспешно согласилась она.
— Точно фантазии? — Несколько секунд я смотрел на нее и видел, как ее лицо медленно заливала краска. — Сколько мне повторять вам, Анжела? Перед вами маячит обвинение в убийстве. Вы так близки к нему, что можете подойти и потрогать руками.
— Что я должна сделать? — хрипло спросила она.
— Расскажите мне о Хиллари, — попросил я.
Она допила стакан и протянула его мне:
— Мне нужно еще выпить.
Я взял ее стакан и прошел к бару. Повернувшись к ней спиной, я не торопясь налил ей бурбона.
— Я не знаю, какие услуги Марвин ему оказывал, — бесцветным голосом вещала Анжела. — Думаю, это могло быть сводничество. Хиллари наверняка интересовался школьницами — я узнала об этом еще до отъезда в Швейцарию.
Я протянул ей стакан и сел на другом конце кровати. Она поднесла стакан ко рту и залпом выпила.
— Он соблазнил меня, — небрежно сказала она, — через два месяца после моего шестнадцатилетия. Может, это был своеобразный подарок ко дню рождения. Я не была совсем уж невинной, когда это произошло, но это был мой первый настоящий опыт. У вас есть закурить?
Я взял сигареты и зажег одну для нее, а другую для себя.
— Это стало своего рода привычкой, — продолжала она. — Я не очень возражала. Хиллари — нежный партнер. Любящая мамочка была от него без ума, еще когда был жив отец. Наверное, дядя вышвырнул ее из постели, когда завел роман со мной. А потом произошло неизбежное — она нас застукала. Может, у нее были подозрения, не знаю, но она застала нас в самый пикантный момент. Вы бы видели ее! Я думала, она сойдет с ума, так она кричала и бросалась на всех! В какой-то момент она схватила нож для колки льда и попыталась всадить ему в сердце. Ну а закончилось все Швейцарией для крошки Анжелы! — Она глубоко затянулась. — Старина Хиллари неравнодушен ко мне до сих пор.
И мне от этого была польза — ведь любящая мамочка держит меня на коротком поводке, что касается денег, вот Хиллари и выручал меня, как прошлой ночью.
— Действительно замечательный парень! — процедил я. — По сравнению с ним Рэй Уиллис — просто образец морали.
— Не надо сердиться на Хиллари, лейтенант, — сказала она, надув губки. — В конце концов, он такой же, как все мужчины!
— Я знаю не так уж много сорокалетних мужчин, которые занимаются совращением шестнадцатилетних девочек, — нахмурился я. — А вы?
— Любой занялся бы этим, если бы представился случай, — спокойно ответила она. — Вам еще нет сорока, готова поспорить. Скорее всего, где-то между тридцатью и сорока, да?
— Поэтому я никогда еще не связывался со старшеклассницами, — сказал я. — С тех пор, как закончил школу.
— А как насчет выпускниц? — вкрадчиво спросила она. — Если бы вам представилась возможность?
— Послушайте, — оборвал я ее, — давайте не…
Она лениво засмеялась:
— В чем дело, цыпленочек?
Я увидел, как ее пальцы одну за другой расстегивали пуговицы на блузке, и, повинуясь рефлексу, вскочил на ноги. Она встала одновременно со мной, высвободив плечи и позволив блузке упасть к ее ногам.
Под блузкой не было лифчика, и, когда Анжела глубоко вздохнула, ее упругие груди медленно приподнялись.
— Вы нервничаете? — поинтересовалась она. — Извините, я хотела другого.
Она схватила мою правую руку и крепко прижала к своей левой груди.
— Что-нибудь не так, лейтенант? — Она не отводила глаз от моего лица. — Может, вы привыкли по-другому? Давайте я опять надену блузку, а вы, если хотите, можете сорвать ее.
— Не затрудняйте себя попытками соблазнить меня, — холодно сказал я, отнимая руку. — Я не Хиллари!
Ее глаза, все еще пристально смотревшие на меня, погасли.
— Я должна была сразу понять, что уже поздно, — злобно проговорила она. — Неужели любящая мамочка обошла меня?
Внезапно дверь открылась, и в комнату вошел Рикки Уиллис.
— Эй, Анжи, я… — Он вдруг остановился.
Я увидел, как ее глаза блеснули, и в тот же момент она наотмашь ударила меня по лицу.
— Оставь меня, грязный маньяк! — истерически закричала она. — Не прикасайся ко мне!
Она подбежала к Рикки и упала ему на грудь, сотрясаясь в конвульсиях.
— Спаси меня от него, любимый! — простонала она. — Не позволяй ему трогать меня! Он — маньяк, он сорвал с меня одежду и все время рассказывал, что он сделает, когда кончит! Я думала, ты никогда не придешь, милый!
С потемневшим лицом Рикки Уиллис пристально смотрел на меня.
— Ах ты мразь! — густым голосом произнес он. — Грязный, вонючий коп! Все они одинаковы!
Он резко оттолкнул от себя Анжелу, и она, не устояв на ногах, с пола со злорадством наблюдала за мной.
— Дай ему, Рик! — шепотом просила она. — Дай ему хорошенько!
Он медленно пошел на меня. Его руки были опущены, кулаки сжимались и разжимались. Сказать, что он походил на гориллу, значило бы оскорбить эволюцию.
— Я выпущу тебе кишки, грязный, вонючий коп! — прорычал он. — Я покажу тебе, как лапать мою девушку своими мерзкими руками! Думаешь, если у тебя есть этот идиотский оловянный значок, каждая должна улыбаться и выполнять твои грязные желания?
— Ты неверно ведешь диалог, Рикки, — сказал я. — В нем нет логики, а твой словарный запас крайне ограничен. Я ничего такого не слышал даже в современных пьесах. Кроме того, мне твоя Анжела не нужна.
Она сама тут вешалась ко мне на шею. Может, хотела восстановить форму к твоему возвращению.
— Не пытайся выкрутиться! — отрезал он. — Ты сейчас получишь хорошенько!
Он уже был от меня на расстоянии удара, и его намерения были предельно ясны, у меня же отнюдь не было желания получить удар в нос. Я вытащил из кобуры свой тридцать восьмой и направил ему в живот.
— Только ударь этого грязного, паршивого копа, и ты получишь грязный, паршивый кусок свинца прямо в свой живот!
Он остановился и несколько секунд, моргая, смотрел на меня.
— Ты этого не сделаешь, — с надеждой сказал он, — при Анжи.
— Можешь проверить, — мягко сказал я и коснулся дулом его живота.
— Он шутит., Рикки! — выкрикнула Анжела. — Он только пугает тебя. Дай ему!
Рикки медленно облизал губы.
— Он не шутит! — произнес он уныло. — Я сразу вижу, когда парень шутит, а когда нет. — Он повернул голову и посмотрел на нее. — Прости, дорогая, но тут ничего не поделаешь, поняла?
— Трус! — презрительно сказала она. — Хорек!
— У тебя же должны быть мозги под всей этой шевелюрой, Рикки, — сказал я. — Хотя бы их зачатки. Что было на ней, когда ты уходил?
— А? — Он тупо уставился на меня.
— На Анжеле, ты, придурок, — кратко сказал я. — Какая на ней была одежда, когда ты уходил?
— Рубашка. — Он медленно повернул голову, пока не увидел Анжелу, все еще сидящую на полу. Он почесал голову, обдумывая. — И трусы, которые сейчас на ней.
— Если я тот человек, который сорвал с нее всю одежду, пока тебя не было, — осторожно напомнил я, — значит, я мог порвать только рубашку, так как трусов никто не трогал.
— Да, — нехотя согласился он.
Я указал на блузку, лежащую на полу:
— Вот она, малыш Рикки. Посмотри хорошенько.
Если на ней не хватает хотя бы одной пуговицы, то можешь взять пистолет и дать мне им по голове.
— Не слушай его, милый, — прошипела Анжела. — Он просто пытается выкрутиться.
— Не слушай его, милый, — прошипела Анжела. — Он просто пытается выкрутиться.
Рикки наклонился и, осторожно подняв блузку, внимательно осмотрел ее, проверяя одну за другой все пуговицы. Когда осмотр был закончен, он бросил блузку на кровать и на негнущихся ногах пошел к бару; его рука нашарила бутылку бурбона.
Анжела быстро вскочила на ноги и, прижавшись сзади, обвила его руками.
— Не верь ему, милый, — мягко попросила она.
Он высвободился и повернулся к ней лицом, держа бутылку в руке.
— Если бы я не знал тебя, малышка, — тихо сказал он, — я бы подумал, что ты это сделала, чтобы я получил пулю от лейтенанта.
— Рикки! — Она широко раскрыла глаза, прижав к губам тыльную сторону ладони. — Неужели ты думаешь, что я все подстроила?
— Я не уверен, малышка, — сказал он ничего не выражающим голосом. — Мне надо подумать.
Небрежным жестом он положил ладонь ей на лицо, затем сжал его пальцами и потянул на себя. Это движение походило на подготовку к подаче мяча в бейсболе.
Потом он оттолкнул ее от себя, в самый последний момент разжав пальцы.
По этой сцене можно было изучать феномен контролируемой ярости. Анжела пролетела почти через всю комнату, с громким стуком ударившись спиной о противоположную стену. Она рухнула на пол и лежала там, тихо хныча и отчаянно пытаясь набрать в легкие воздуха.
— Не мешай мне, куколка, — мягко сказал Рикки. — Ты все время крутишься вокруг и мешаешь мне думать.
Я хотел помочь ей, но Рикки схватил мою руку.
— Она в порядке, лейтенант, — сказал он. — Не смотрите, что у нее кожа тонкая. И она это заслужила.
— Как скажешь, Рикки, — вежливо согласился я, поворачиваясь к нему и выражением лица давая понять, что солидарен с ним относительно женских проблем.
Одновременно я приподнялся на носках, перенеся весь свой вес на правый кулак, который он все еще держал в своей руке. Я использовал эту руку как поршень, дважды быстро ударив его под ложечку. После третьего удара он кулем повис на мне.
Мне осталось слегка ткнуть его в плечо, чтобы он отлип от меня и рухнул на кушетку.
— Ты это заслужил, малыш Рикки, — зачем-то сказал я.
К тому времени Анжеле удалось встать на четвереньки.
Я подошел к ней, взял за плечи и помог добраться до ванной. Когда мы оказались внутри, она резко замотала головой и жестами показала мне, чтобы я убирался.
Я не стал возражать, вернулся в комнату и налил себе еще немного бурбона, размышляя о том, что, возможно, это не такой уж плохой напиток, если к нему привыкнуть. Рикки все еще лежал на кушетке. Через две или три минуты, показавшиеся мне вечностью, в комнату вернулась Анжела, выглядевшая чуть получше.
Она открыла платяной шкаф, вытащила оттуда свитер и черные нейлоновые брюки и натянула одежду на себя.
— Скажите, что мне с ним делать, лейтенант? — сдавленно спросила она. — Я провела целый год в швейцарской школе, а что толку? Я понятия не имею, как действовать в подобной ситуации!
— Даже более искушенные дамы могли бы растеряться, — вежливо успокоил я ее. — Мне подождать, пока он придет в себя?
— Я думаю, вам лучше уйти, — ответила она. — Но спасибо за предложение.
— Только один вопрос — и я уйду! Где вы были вчера вечером, раз вас не было в Неваде?
— У Рэя в клубе, — устало сказала она. — Посидели, выпили бутылку, обговорили детали нашего бракосочетания, а Рэй тем временем изготовил свидетельство.
Я подошел к двери, открыл ее, потом взглянул на Анжелу:
— Вы уверены, что справитесь с ним, когда он очухается?
— Конечно, — раздраженно кивнула она. — Наконец-то я хоть чему-то толковому научилась. Может, мне и не придется ходить в колледж, но курс в школе Т.У. я прошла. Т.У. — значит Тяжелые Удары.
— Конечно, — с сочувствием сказал я. — И, по выражению Рикки, вы это заслужили!
Глава 9
Я постучал в дверь номера люкс двумя этажами выше и попал в совершенно иной мир. Двери открыл Хиллари Саммерс и посмотрел на меня с легким удивлением.
— Лейтенант Уилер, не так ли? — спросил он приятным голосом.
— Совершенно верно, — ответил я. — Я хочу поговорить с вами, мистер Саммерс.
— Конечно. — Он распахнул дверь. — Входите.
Мы устроились в гостиной друг напротив друга. Я отметил про себя, что Хиллари слишком усердно пытался выглядеть спокойным.
— Чем могу быть полезен, лейтенант?
— Мне хотелось бы услышать от вас о Марвине, — начал я.
— Не думаю, что смогу сообщить что-либо существенное. — Он с сожалением покачал головой. — Я плохо знал этого человека.
— Но ведь это вы посоветовали своей невестке нанять его? — напомнил я.
— Это правда, — быстро согласился он. — Я поручал ему кое-какие мелкие дела, и он меня ни разу не подвел, поэтому, когда Лин подумала о частном детективе, я предложил Марвина. Вот и все.
— Вы знали, что полгода назад у него отобрали лицензию?
— Нет, не знал!
— Он был замешан в разные темные дела — рэкет, сводничество и прочее, — добавил я.
Хиллари пожал плечами:
— Я не имел об этом ни малейшего представления.
Я бы и не подумал рекомендовать его Лин, если бы знал.
Я закурил сигарету, наблюдая, как он своими длинными чувствительными пальцами беззвучно барабанит по колену.
— Анжела Саммерс заходила к вам вчера вечером? — резко сменил я тему.
— Почему вы спрашиваете?
— Она сказала Рикки Уиллису и мисс Брент, что идет к матери, а сама направилась сюда.
Каким-то мальчишеским жестом он откинул со лба темно-пепельные волосы.
— Ну да, она заскочила ко мне на несколько минут. Ей хотелось перебраться из той убогой гостиницы сюда. Она попросила меня помочь с оформлением бумаг. Я сразу же вызвал администратора и уладил это дело.
— И еще дали ей денег?
— В конце концов, — он не очень весело улыбнулся, — она моя племянница.
Я достал из внутреннего кармана конверт с фотографиями и вручил ему.
— Мы нашли это среди вещей Марвина, — сказал я.
Он вынул фотографии из конверта и внимательно разглядел каждую.
— Какая гадость! — проворчал он, бледнея. — Почему вы их еще не уничтожили?
— Это — улики, — сказал я. — Может быть, именно из-за этих фотографий и убили Марвина.
— Но не думаете же вы, что Анжела имеет какое-то отношение к убийству? — горячо воскликнул он. — Уиллис — возможно. Но не Анжела!
— Пока у меня на примете несколько подозреваемых, — заметил я. — И вы тоже в их числе, мистер Саммерс.
— Что?
— Я узнал от мисс Брент, что вы в тот день обедали в номере миссис Саммерс. Так?
— Да.
— Вы ушли около четверти десятого?
— Помню, было больше девяти, ну и что?
— Что вы делали после этого?
— Я вернулся к себе и лег спать.
— Думаю, вы не назовете персоны, которая могла бы подтвердить ваш рассказ?
— Это не смешно, лейтенант! — протянул он.
— Значит, у вас нет алиби на момент убийства?
— А вы считаете, что оно мне нужно? — спросил он недоверчиво.
— Да, — просто ответил я.
Он поднялся и заметался по комнате, засунув руки в карманы превосходного костюма из чесучи.
— Это нелепо! — наконец сказал он. — Я не позволю втянуть меня в эту историю. Если вы хотите продолжать допрос, то я настаиваю на присутствии на нем мисс Брент в качестве моего адвоката.
— Я не возражаю, — сказал я. — Но вряд ли вы захотите, чтобы она услышала о ваших близких отношениях с Анжелой.
Он остановился как вкопанный и повернулся, глядя на меня дикими глазами.
— Что вы имеете в виду? — прошептал он.
— Она только что сама рассказала мне обо всем, — бесстрастно ответил я. — Вы соблазнили ее сразу по достижении девушкой шестнадцатилетия, а позже миссис Саммерс узнала о вашей связи и отправила Анжелу в Швейцарию.
Он упал на стул и закрыл лицо руками.
— Она сама предложила мне себя! — пробормотал он.
— Все и так достаточно плохо, — презрительно сказал я. — Не ухудшайте ситуацию еще больше!
— Мне нужно выпить, — хрипло произнес он. — Извините меня.
Он встал, прошел к небольшому бару в углу комнаты и открыл его, продемонстрировав содержимое — с полдюжины бутылок.
— Как вы познакомились с Марвином? — спросил я. — Он поставлял вам девочек из школ?
— Вы не сможете это доказать, — вяло сказал он.
— Возможно, — согласился я. — Но я могу попробовать.
Он залпом выпил и снова наполнил стакан.
— Зачем Марвину понадобились эти фотографии? — продолжал я. — Рассуждая логично, здесь возможна только одна причина — шантаж. Но кого он мог шантажировать? Не Анжелу с Рикки Уиллисом — у них не было денег! Не миссис Саммерс — она не дала бы за них ни цента; более того, фотографии помогли бы ей уличить Рикки в изнасиловании. Поэтому остаетесь вы!
Он снова выпил и посмотрел на меня с бессильной ненавистью.
— Вы не в своем уме! — проревел он.
— А у вас нет алиби на момент убийства Марвина, — парировал я. — Если вы ездили в мотель или в другое место для встречи с ним, то наверняка кто-то вас видел. И я найду свидетелей, мистер Саммерс.