— Скончался на шестьдесят третьем году жизни. Не такой уж и старый, а выглядел на все восемьдесят. Сердце у него больное. Наследственная болезнь. Детям тоже передалась, сыновьям. Внучка здорова.
— Полное досье.
— Под него я копал много лет, но и десятой доли правды не знаю. Жизнь и деятельность Дмитрия Кайранско-го за семью печатями.
— И много у него наследников?
— Сейчас посчитаем. Старший сын Аркадий и младший Юрий от первого брака. Ребята уже не очень-то молодые. Кого родила вторая жена, не известно. Но тоже ребеночку около сорока. У братьев есть жены. У старшего дочь. А еще та самая модель — Даша Туманова. Правда, женить на себе старика она так и не успела, иначе все захапала бы.
В общем, наследников хватает, жди резни. Есть за что глотки друг другу грызть.
Машина свернула в лес и остановилась. Тимофей достал кофр с заднего сиденья.
— Аппаратура всегда при мне. Тебе дам бинокль, а я возьму «Canon» с телеобъективом. Забор высоченный, а участок в два гектара.
* * *
Люди в траурных нарядах расхаживали по огромному залу. Антураж напоминал старинный замок: средневековые рыцари, застывшие на постаментах, портреты известных полководцев на стенах, на портрете хозяина дома, одетого в парадный мундир, черная лента. В интерьер не вписывались грубо сколоченный постамент и облезлая трибуна с гербом Советского Союза. На нее взошел молодой человек лет тридцати пяти и похлопал в ладоши.
— Прошу внимания. Некоторым вынужден напомнить, что я адвокат Максим Савельевич Трубников, хотя за глаза меня некоторые интеллектуалы называют стряпчим или ходоком по делам. Хочу всех предупредить, что я выполняю последнюю волю умершего. Завещание будет оглашено через шесть месяцев и ни днем раньше. Наберитесь терпения. Я устал от вопросов.
Адвокат сошел с трибуны и смешался с толпой гостей.
— Лично я ему никаких вопросов не задавал, — достаточно громко произнес младший сын усопшего Юрий, подливая себе водки. Очевидно, он выбрал это место не случайно — здесь, на столике, стояло множество бутылок с напитками.
— Прекрати пить, — одернула его жена. — Ты едва на ногах стоишь.
— Имею право. Я всегда предпочитал независимость. Отец мне ничего не дал. И я ему ничего не должен. Если бы не ты, я подох бы в нищете, но ползать на коленях перед тираном не стал бы.
— Слава богу, что об этом никто не знает.
На другом конце зала стояло единственное кресло, и его занимала знакомая нам по Испании женщина по имени Виктория. Рядом стояла дочь. Ее эта церемония угнетала.
— Почему на поминках не пьют шампанское? — спросила девушка.
— Потому что его пьют на свадьбах. Скорбь и веселье — разные категории, — ответила мать.
— Судя по лицам присутствующих, больше подошло бы шампанское.
От толпы отделился мужчина высокого роста, привлекательный, со спокойным лицом и очень проницательным взглядом.
— Почему вас не было на панихиде, Виктория Львовна?
— Он поцеловал ей руку и чмокнул дочку в щеку.
— Рейс из Испании прилетел с большим опозданием.
— Ты хорошо загорела, Лерочка, — улыбнулся он девушке.
— Погода радовала, Аркадий Дмитриевич. Позвольте выразить вам свои соболезнования. Что будет с фирмой вашего отца?
— Я лишь генеральный директор, а не владелец. Через полгода узнаем.
— Если доживете, — резко заметила Виктория.
— Даже так? На меня готовят покушение?
— Готовит. Ваше сердце. Оно не в лучшем состоянии, чем было у вашего отца.
— Я отлично себя чувствую.
— Он тоже не жаловался. Болезнь вы унаследовали от своего отца. Остальное вторично.
— Понимаю. Вот почему он заставил меня и брата пройти полное обследование. Я успел забыть об этом.
— Я вам напомню, если вы меня навестите в ближайшие день-два.
— Вы останетесь здесь?
— Только на то время, которого хватит, чтобы привести здесь все в порядок. Потом я сдам вам ключи.
— Отец очень высоко ценил вас как личного секретаря и домашнего врача. Вы можете жить здесь столько, сколько сочтете нужным.
— Благодарю за доверие.
— Тем более что хозяина усадьбы объявят только через полгода.
— Мне столько времени не потребуется. А что здесь делает эта шлюха? — Виктория кивнула на молодую красивую девушку, стоящую в одиночестве у стола с рюмкой коньяка в руках.
— Ах, вы про Дашу! Ее открыто игнорируют. Она присутствовала на кладбище и приехала сюда. Возможно, в последний раз. Она уже не невеста.
— Статус наследницы еще остается за ней. Как бы она вам всем не утерла носы.
Аркадий внимательно посмотрел на собеседницу:
— Как я сразу не догадался. Все документы отца проходили через вас. И завещание в том числе.
— Не разыгрывайте из себя шута, Аркадий. Однажды я вам отказала в просьбе. Не рассчитывайте на второй шанс. Где ваша жена и дочь?
— Я не стал их вызывать. Они отдыхают на Мальте.
— А вы развлекаетесь с блондинкой по имени Юля. Лишний повод угодить в могилу следом за отцом. Дарья своего добилась. Думаете, Юля лучше? Одного поля ягоды.
Аркадий покосился на Леру. Девушка их не слушала.
— Любовницам не на что претендовать. У меня нет таких средств, как у отца. К тому же я женат и у меня есть дочь.
— Ровесница Юли. Но это не мое дело. Как врач я советую вам в первую очередь позаботиться о своем здоровье.
— Каким образом? Бросить пить, курить, забыть о сексе?
— Поменять больное сердце на здоровое.
— Вы шутите?
— Пошутим вместе на эту тему завтра в полдень в кабинете вашего отца.
— Вы меня заинтриговали.
— Интриги не мой профиль. Я человек дела.
* * *
Промозглая осенняя погода не прибавляла комфорта. Дул сильный ветер. Сидеть на дереве в сумерки на ветру могли только сумасшедшие или репортеры. Одна радость — вовремя купленный коньяк, который согревал душу. Пили «Хеннеси» из горлышка и стучали зубами.
Старый дом через хорошую оптику просматривался во всей своей красе.
— Началось, — сказал Тимофей, глядя в объектив фотоаппарата.
Олег прильнул к биноклю.
На крыльцо вышла очень эффектная девушка в норковой накидке. Она прошла на стоянку к «Мерседесу» и села в машину.
— Кто это? — спросил Олег.
— Невеста покойника Дарья Туманова. Теперь у нее участь аппендикса: удалят и выбросят. Видишь, даже машину к подъезду не подали. Откровенное презрение.
— У старика губа не дура. Такая краля любому мозги набекрень свернет.
— Смотри. А этим машину к подъезду подали.. — Мужик едва на ногах держится.
— Младший сын покойника Юрий. Якобы бизнесмен. Бездарь. Живет на деньги жены и пишет бездарные романы, которые никто не печатает. Непонятый гений.
Олег щелкнул языком:
— А женушка у него классная.
— Мужики из рода Кайранских имеют магнетическую силу. Бабы на них, как мотыльки на свет, слетаются. Усопший тому пример. Когда первая жена выскочила из окна, он уже через неделю женился на восемнадцатилетней няньке своих сыновей.
— А это кто? Почему один?
— Старший сын. Главный наследник. Так думают обыватели. Старик непредсказуем. Все состояние может достаться Дашке, которую ты видел.
— Внешне он производит приятное впечатление.
— Чужая душа потемки. У него тоже молодуха имеется на черный день. И это невзирая на жену-красавицу и дочь.
— Где же они? — спросил Олег.
— Странно, что их нет.
— Еще один тип. Молодой, а подруга старовата.
— Личный адвокат покойного Максим Трубников. О нем никто ничего не знает. Серая мышь, на публике не появляется. Тоже себе на уме. Со всеми держится ровно. Он-то точно знает, кому что достанется.
Прошло еще минут сорок, у дома осталась только одна машина. Совсем стемнело. В окнах замка горел свет, но никто больше не вышел.
— Коньяк кончился, Тема, поехали ко мне в номер. По дороге купим подкрепление. Ни одного знакомого мне лица я не видел. Зря потеряли время.
* * *
В гостиницу они вернулись продрогшие, с двумя бутылками коньяка и бутербродами. Разливая коньяк, Олег спросил:
— Кого из самых близких ты не видел на поминках?
— А что это меняет?
— В доме кто-то остался.
— Прислуга. Еще у покойника была секретарша. Ей он все доверял. Тоже темная лошадка. Сведений о ней нет никаких. Некая Виктория Львовна Мамонова. Ну и я уже говорил тебе о жене старшего брата и его дочери. Их точно не было.
— Сколько лет дочери?
— Лет двадцать.
— Как зовут жену и дочь?
— Не помню. Делами старика давно не занимаюсь.
— Возможно, они. Красивая женщина лет тридцати восьми и дочка лет двадцати.
— Мы можем позвонить в особняк. Не так поздно.
— У тебя есть телефон?
— Конечно. Я брал интервью у покойничка, и мы не раз перезванивались.
Тимофей долго копался в записной книжке, нашел нужный номер, набрал его и передал трубку Олегу. Долго не снимали трубку, потом послышался приятный женский голос:
— Слушаю вас.
— Виктория?
Пауза затянулась, потом женский голос спросил:
— Кто говорит?
— Если только я не ошибся, то мы с вами знакомы. Вы прилетели сегодня из Испании?
— Кажется, я догадалась. Вы Олег. Олег облегченно вздохнул:
— Олег Громов. У вас красный чемодан?
— Допустим.
— Я его покупал в Барселоне. В аэропорту произошла ошибка, я взял ваш чемодан, а мой, очевидно, попал к вам.
— Мы не распаковывали вещи. Если вы звоните сюда, значит, знаете о нашем несчастье. Тут уж не до багажа.
— Примите мои соболезнования. Завтра вечером я улетаю домой. Как бы нам произвести обмен?
— Улица Белинского, дом два, квартира девять. Жду вас к десяти утра.
— Безмерно благодарен. Спокойной ночи. Олег положил трубку.
— Порядок! Наливай по стакану, к черту эти рюмки!
3
Ровно в десять Громов прибыл по указанному адресу. Дверь открыла хозяйка. Аромат духов, красота и элегантность чуть не сбили его с ног. Олегу не нравились женщины под сорок, но этот случай стал исключением.
— Я должен принести свои извинения за неудобства и за сломанный замок на чемодане.
— Пустяки. Чемоданов у нас хватает. Берите свой. Мы к нему не прикасались. С вашей профессией нельзя быть таким рассеянным.
— Что вы знаете о моей профессии?
— Ничего. Присаживайтесь, я угощу вас кофе. Дочь мне сказала, будто вы занимаетесь частным сыском.
— Что-то в этом роде.
— Молодец. Вы нашли меня в чужом городе меньше чем за день, не имея никаких данных.
— Портрет Дмитрия Кайранского в рамке на дне вашего чемодана. Остальное — элементарно.
— Мне нравится ваша скромность.
— Скромность — дорога в неизвестность. Мне нужна такая скромность, о которой кричали бы на каждом шагу.
— Это заметно. Если вы работаете на состоятельных людей, то я готова вас нанять. Сейчас мне нужен такой человек, как вы. Поручения будут несложными, а гонорар на ваше усмотрение.
— Стандартная ставка — пятьсот евро в сутки. Но вам я готов предоставить скидку. Вы меня выручили в Испании. Долг платежом красен.
— Я не пользуюсь скидками, Олег, у нас разный социальный статус. Вы будете получать тысячу в день.
— Слишком щедрое вознаграждение.
— Так вы согласны?
— Я еще не закончил свою работу. Освобожусь через пару дней. Опишите коротко предстоящее задание.
Виктория налила кофе, закурила, подумала и сказала:
— Главными наследниками Кайранского станут его сыновья. В случае их смерти капитал переходит женам. Меня беспокоит судьба младшего. Его жена вызывает подозрение. Ее зовут Галина Кайранская. Ходят разные сплетни, что готовится заговор, но мне нужны факты. Меня деньги не интересуют, я хочу, чтобы Юрий остался живым и здоровым.
— Я вас понял. А вы не замужем?
— Я повесила на своей жизни табличку «Не беспокоить». Не всем женщинам нравится чувствовать себя вредной привычкой.
— Да, к вам легко пристраститься…
— Жду вашего звонка, Олег.
* * *
Вернувшись в свой номер, Олег вскрыл чемодан. Все было на своих местах. Ноутбук, фотокамера, объективы, а главное — документы. Ручную кладь досматривают, он не решился перевозить секретные материалы в наплечной сумке. И вот по собственному ротозейству едва не лишился ценного материала.
Зазвонил телефон. Олег снял трубку.
— Привет, путешественник. Поздравляю с уловом.
— Сегодня вечером ты получишь его. И не забудь перевести деньги на мой счет.
— Уже перевел. Ситуация изменилась. Звонили из Москвы, потребовали сдать материалы «конторе». Мы вынуждены подчиниться и ничего не будем публиковать без разрешения. Сдай оригиналы, а для нас сделай копии.
— Черт тебя дернул ставить их в известность о нашей операции!
— Это делалось для твоей безопасности. Тебя знали, потому не трогали, иначе ты давно кормил бы акул своими костями.
— Понял. Такую работу сделал, и все мимо.
— Зато заработал уважение «конторы». Теперь для тебя все двери открыты.
— Ладно. Бывай.
Олег положил трубку, пошарил на столе и нашел визитную карточку, где значились только фамилия и номер телефона. Он набрал указанный номер.
— Привет, Васильчиков. Уже подсуетился?
— Я предупреждал.
— Я не обязан на вас работать, вы мне ничего не платите. В качестве компенсации привезешь удостоверение вашего ведомства на мое имя сроком на три месяца. Должность — следователь. Тогда мы квиты.
— Хотите сунуть нос куда не следует?
— Хочу. Но вас это не касается. Договорились?
* * *
Аркадий Кайранский прибыл в особняк отца ровно в полдень. Виктория Мамонова ждала его в кабинете покойного владельца империи.
— Надеюсь, Вика, разговор будет конфиденциальный. Я знаю твои приемы — разные там микрофончики, диктофончики, видеокамеры. У тебя на каждого есть досье.
— Садись, Аркадий. Главное скажу я. О диктофонах можешь забыть. Но когда-то ты мне предлагал пришить твоего папашу, чтобы он не оставил наследство молодой стерве. Такая запись имеется. Я отказала тебе.
— И предъявила запись отцу?
Аркадий налил себе коньяку и уселся в кресло;
— Тогда ты не получил бы ни гроша. Фирмой отца можешь руководить только ты. У меня есть свой пакет акций, я заинтересована в процветании фирмы.
— Никогда не видел в тебе союзника.
— Для меня вы все на одно лицо. Как китайцы. Но надо уметь смотреть вперед. Митя умер своей смертью без твоего или моего вмешательства. Если не принять срочных мер, следующим станешь ты. Твое сердце никуда не годится. Нужно искать донора. Срочно, чтобы использовать очередь отца, которой он не успел воспользоваться. Трансплантацию будут делать в Испании.
— Да, да, я слышал, у них лучшая практика.
— Дело не в этом. По испанским законам не требуется согласие родственников на изъятие органов у погибших или умерших.
— В чем тогда проблема?
— В доноре. У тебя редкая группа крови. Один из тысячи может быть твоим донором. В любом другом случае ты и часа не проживешь после пересадки.
— Каков же выход?
— Идти на жертвы. Забыть о чистоплюйстве.
— Говоришь загадками.
— Донор ходит у тебя под носом. Твой младший брат. Здоров как бык. Никчемная, никому не нужная личность.
— Убить Юру?
— Ты же хотел убить отца? На раздумья нет времени.
— Но как же…
— Когда подойдет твоя очередь, ты будешь жить в Испании, на вилле отца. Юра тоже приедет в Испанию, но ему не повезет. Он попадет под машину, и его искалеченный труп доставят в клинику без документов. Неопознанная жертва.
— И кто все это подстроит?
— Люди найдутся, ты останешься в стороне.
— Ты ставишь меня в тупик.
— В тупик тебя поставила болезнь. Другого выхода нет.
— Фирма завещана мне?
— Без права распоряжаться финансами. Но финансового директора ты можешь назначить нового, если с нынешним что-то случится.
— И все подозрения падут на меня.
— С какой стати? Ты же ничего не знаешь о наследстве, остаешься генеральным директором. Твердое алиби тоже не помешает.
— Как распределены доли?
— Глупо. Тебе и брату по тридцать процентов. По десяти — вашим женам, на тот случай, если вы их бросите. И двадцать процентов Дашке. Бешеные деньги.
— Ее долю можно оспорить в суде.
— Бесполезно. Она ничего не получит по другой причине.
— Это по какой же?
— Она убийца твоего отца.
— Ты серьезно?
— Серьезней не бывает.
— Что причитается тебе?
— Воспоминания о том, как твой папаша меня насиловал, и мои акции в его фирме. Большего я недостойна.
— Ты его ненавидела?
— С годами привыкла. И даже жалела.
— Если твой план сработает, ты станешь финансовым директором фирмы, а пока оставайся управляющей имением и делами отца. Как нынешний глава семьи я имею право отдавать подобные распоряжения.
* * *
Главврач психиатрической больницы профессор Трубников имел огромный авторитет в медицинских кругах и считался лучшим специалистом в своей области. В шестом часу вечера он вернулся в свой загородный дом, где его ждала Валентина Сергеевна Кайранская, пятидесятидвухлетняя бездетная дама с утонченными манерами. Та самая третья жена покойного олигарха, брошенная в психушку еще в восемьдесят четвертом году прошлого века. О ней давно все забыли. Доктор Трубников не нашел никаких подтверждений диагноза, с которым поступила Валентина. Мало того, он влюбился в пациентку и через полгода выпустил ее на свободу. Зная о коварстве и всемогуществе ее мужа, он, еще не имевший сегодняшнего веса, подстраховался. Под именем Кайранской в больнице числилась бездомная женщина, страдающая амнезией. Родственников найти не смогли, и Трубников положил ее в больницу по медкарте Кайранской. Маневр рискованный, но оправданный. За много лет бездетную третью жену Кайранского никто не вспомнил.