Вячек спустился в подвал, открыл железную дверь и включил свет. В такое время сюда никто не заходил. Все необходимые Виолетте каталоги были в приемной.
Архив есть архив — сотни ящиков вдоль всех стен, за пять минут вопрос не решить, но Вячек не беспокоился. Поток клиентов кончится не раньше трех часов ночи. Главное — не пороть горячку. Виолетта услышала телефонный звонок и сняла трубку.
— Салон моды «Стиль». Слушаю вас. В трубке послышался мужской голос.
— Мой регистрационный номер ноль двадцать семь. Я по пути к вам, хотел бы посмотреть каталог за август.
— У нас есть более свежий.
— Я его уже видел. Прошу вас выполнить мою просьбу.
— Разумеется. Никаких проблем. Виолетта велела сесть на свое место девушке:
— Я сейчас вернусь. — И поднялась на третий этаж. Коридор, где располагались кабинеты администрации, пустовал. Она отперла кабинет, вошла, но даже не успела включить свет. Сильная рука в перчатке зажала ей рот, в сонную артерию вонзилось тонкое лезвие ножа. Смерть наступила мгновенно. Виолетта упала на ковер. Из горла брызгала кровь пульсирующими струйками. Нож остался торчать в горле. Рука в перчатке белым платком промокнула рану, и платок моментально пропитался кровью. Его осторожно положили в целлофановый пакет. Человек вышел из кабинета и закрыл дверь.
* * *
Свиридов и Вербицкий расслаблялись, сидя дома, пили коньяк в открытую, не маскируя его под чай.
— Ходят слухи, что тебя выдвигают в прокуроры области, — сказал Свиридов.
— Нет, Жека, в прокуроры я не гожусь, не интересно. Бумажная работа, а я практик.
— Я бы согласился, но меня не выдвигают. В нашей области с продвижениями дело туго обстоит. Работу твою никто не ценит, горбатишься, горбатишься, а все в том же кресле сидишь — борец невидимого фронта.
— Прессу надо подключать. Побольше шума, и тогда заметят. У нас есть знаменитый репортер, мой друг Олег Громов. Его хлебом не корми, дай ущипнуть прокуратуру за задницу. Дуэль между нами длится много лет с переменным успехом. Но как это преподносится…
Раздался телефонный звонок.
— Извини, Илья.
Свиридов снял трубку и услышал глухой мужской голос:
— Я звоню от салона «Стиль». Заглянул в кабинет хозяйки по делу. Она лежит на полу мертвая с ножом в горле. Я сматываюсь. Журнал посетителей — в столе на первом этаже в приемной. Имена кодированы, но, думаю, вы разберетесь что к чему.
Свиридов набрал номер Евсюкова.
— Срочно оперативную бригаду и ОМОН к салону «Стиль». Есть труп. Никого не впускать и не выпускать, не считаясь с рангом и положением. Быстро. Я выезжаю.
— Я с тобой, — сказал Вербицкий.
Евсюков, осматривавший труп, поднялся с корточек:
— Удар нанесли сзади. Тут даже силы не понадобилось. Лезвие настолько острое, что вошло как в масло. Опытная рука действовала.
— Не обязательно, — возразил Вербицкий. — Попадание в сонную артерию, скорее, случайность. Удар в шею всегда смертелен. И еще. Ключ торчит снаружи, женщина вошла к себе в кабинет на минуту. Убийца ее поджидал. Скорее всего, кто-то из своих.
— Как у тебя ловко все получилось, — покачал головой Свиридов.
— У меня ничего не получилось. Девица из приемной сказала, что Виолетта Луцкая не трогалась с места весь вечер. В одиннадцать сорок пять ей кто-то позвонил, и она пошла к себе в кабинет. Сказала, что вернется через несколько минут. Нам позвонили в полночь. Вот и вся «ловкость».
— Убедительно.
— Кинжал с перламутровой ручкой, золотой змейкой, изящный. Киллеры таким оружием не пользуются, — почесав подбородок, сказал Евсюков.
— Не берите в голову, — махнул рукой Вербицкий. — Показуха. Хотите сказать, что такой ножичек в ножнах легко положить в женскую сумочку? Не поддавайтесь примитивным наводкам.
В комнату вошли два омоновца, ведя под руки парня кавказской внешности.
— Вот, товарищ майор, пытался удрать через черный ход. Омоновец бросил спортивную сумку на пол.
— Это его.
Кавказец с неподдельным испугом смотрел на труп.
— Как зовут? — спросил Свиридов;
— Вячек.
— Полное имя.
— Вячеслав Гумаров.
— Знаешь ее?
— Хозяйка притона. Виолетта Луцкая. Я с ней разговаривал час назад.
— Где был остальное время?
— В архиве. В подвале.
— Обыщите его.
Омоновец выгреб все из карманов задержанного, среди прочего — два ключа на разных брелках с лейблом «Стиль». Вербицкий взял ключи.
— Один, как я догадываюсь, от архива, второй от этого кабинета. Так?
Парень кивнул.
— Тетенька застукала тебя в своем кабинете, и ты ее кокнул. Так? — спросил Евсюков.
— Я ее не трогал. Она мне доверяла и сама дала ключ от кабинета. Я ее обслуживал.
— Каким образом?
— Всеми образами. Выполнял поручения и спал с ней.
— Что в сумке?
— Старый архив. Девчонки попросили принести. Бывшие шлюхи из притона хотели концы обрубить. Они боялись Виолетту. Я согласился помочь.
Свиридов расстегнул молнию и достал один из альбомов с фотографиями.
— Ба! Знакомые все лица. Невеста покойного Кайранского и любовница его старшего сына. Да, попали девочки в переплет. Значит, Виолетта имела на них компромат?
— Имела. И умела пользоваться своим архивом. Ей многие платят дань за ее знания. Потому она никого не боялась. О притоне и стриптиз-клубах каждая собака в городе знает, но ее никто не трогал.
— Каким же образом двум таким красоткам удалось выскользнуть из-под контроля Виолетты?
— Их выкупили. Кто, не знаю.
— Неужто Луцкой денег не хватало? Торговать высшим сортом глупо, — заметил Вербицкий. — Похоже, дело не только в деньгах. Кто-то на нее оказывал давление.
— Покажи, где лежат шифры, — потребовал Евсюков. — В журнале только номера клиентов, нам нужны их имена.
— Что мне теперь будет?
— Все зависит от твоей помощи следствию. Ну? Где списки? — повысил голос Евсюков.
* * *
На улице было уже светло, когда Даша Туманова очнулась. Она сидела за рулем своей машины. Слышался крик ворон и чаек. Девушка осмотрелась. Ее машина стояла в центре городской свалки. Кругом горы мусора и бесчисленное количество птиц. Она глянула на часы — девять утра. Посмотрелась в зеркальце — все в порядке. Ключи — в зажигании. Как она могла очутиться здесь? Даша ничего не понимала.
Окончательно придя в себя, она поехала домой.
5
Стальные ворота открылись автоматически, и Олег въехал на территорию усадьбы. Длинная гравиевая дорожка вела к мрачному зданию замка.
В кабинете, стоя у стола, его встретила статная дама. Он пересек огромные хоромы и поцеловал ей руку.
— Я выполнил ваше мелкое поручение, Вика.
Он положил на стол конверт с фотографиями, к которому та даже не притронулась.
— Я не сомневаюсь в ваших возможностях, Олег. Присаживайтесь.
Олег сел.
— Вы правы, с мелочовкой покончено, теперь вам предстоит выполнить серьезное задание. Вы, кажется, говорите по-французски.
— Свободно.
— Сможете сыграть роль иностранца?
— На сцене?
— На вечеринке. Вы должны убедить одного человека лечь на операцию по пересадке сердца. Только ваш авторитет может заставить его поверить в необходимость этого.
— Авторитет? Нет у меня никакого авторитета. К тому же я ни черта не смыслю в медицине.
— Вам этого и не надо. Будете болтать о погоде или о сокровищах Лувра. Пациент не знает французского. Переводчик переведет вашу болтовню так, как надо. Требуется ваше обаяние и умение внушать людям, что вы талантливы.
— Не замечал за собой таких способностей.
— Не кокетничайте и уберите этот блеск в глазах.
— Чего греха таить! Вы произвели на меня впечатление. Но я умею мыслить трезво. Вы для меня сложны и непонятны, как фуга Баха. И родились в очень дорогой рубашке.
— Преувеличиваете. Просто у нас разные взгляды на жизнь.
— Правильно. Мой удел — гоняться за пожарными машинами, будить людей среди ночи, подглядывать в замочные скважины, сидеть на толчке в соседней кабине, получать оплеухи от телохранителей и, падая, стараться не разбить дорогую фотоаппарату. Ни денег, ни личной жизни.
— Главное, что вы делаете все с азартом, и это мне в вас нравится. Но кажется, мы отвлеклись.
Она достала толстый глянцевый журнал на испанском языке и положила его перед Олегом.
— На обложке портрет знаменитого испанского трансплантолога Родриго Сапатероса. Его вам и следует сыграть. Пациент видел его портреты и читал переводные статьи. Я знакома с ним лично. Могу научить вас его жестам и манерам. Это несложно.
— Черт, а мы и впрямь похожи.
— Этот факт сыграет главную роль. И поймите, моя цель — спасти жизнь человеку.
— Вы говорите о Юрии?
— Нет. Аркадию жизнь нужнее. Моя задача — выполнить волю покойного и не погубить дело, которому он посвятил всю свою жизнь. Иных целей я не преследую. Кроме Аркадия, эстафету принять некому.
— Черт, а мы и впрямь похожи.
— Этот факт сыграет главную роль. И поймите, моя цель — спасти жизнь человеку.
— Вы говорите о Юрии?
— Нет. Аркадию жизнь нужнее. Моя задача — выполнить волю покойного и не погубить дело, которому он посвятил всю свою жизнь. Иных целей я не преследую. Кроме Аркадия, эстафету принять некому.
— Я готов к перевоплощению.
— Рада тому, что мы нашли общий язык.
* * *
Дашу задержали, как только она вышла из машины, пересадили в «Волгу» и доставили к следователю. У окна стоял Вербицкий, за столом сидел Свиридов, у стены, сидя на стуле, за происходящим наблюдал Евсюков.
Девушка ничего не могла понять.
— Что за произвол? Почему меня хватают, как уличную шлюху, и волокут сюда? Вызывайте повесткой!
— Садитесь, Туманова. Вы задержаны по подозрению в умышленном убийстве вашего жениха, ныне покойного Дмитрия Кайранского.
Девушка замерла с открытым ртом. Евсюков подошел к ней и усадил напротив следователя.
— Какое убийство? — едва слышно произнесла она. Свиридов достал пузырек, вложенный в целлофановый пакет.
— Вы узнаете этот предмет?
— И что? Видела. Митя… Дмитрий Николаевич капал раствор в стакан с водой и пил. Для тонуса. Это виагра.
— Это смерть. Кто вам приносил основной компонент?
— Какой компонент? Мне никто ничего не приносил.
— Этот пузырек нашли в вашей косметичке.
— Я не держала у себя его капли. Митя их доставал из тайника в спальне. Он боялся, что мымра отнимет.
— Мымра?
— Вика Мамонова. Его секретарша.
— Он умер во время полового акта? Девушка заплакала.
В комнату вошел сотрудник в штатском и передал Свиридову два конверта.
— Один от медиков, второй получен по почте.
В одном лежал отчет комиссии здравоохранения по отпуску лекарственных средств. Всего одна фраза: «Недостача в значительных количествах». Дальше на латыни шло перечисление препаратов. Во втором конверте была фотография — Даша Туманова выходит из подъезда дома. Снимок четкий, на доме видна табличка «ул. Белинского, дом 5».
— Чей адрес?
— На обратной стороне.
Свиридов перевернул снимок. Надпись от руки: «В квартире двадцать четыре проживает Максим Савельевич Трубников».
— Конверт, снимок проверили?
— Никаких следов. Чисто.
— Увидеть бы мне этого гуся! Ишь, как старается. Ступай.
— Без адвоката я отвечать на ваши вопросы не буду, — заявила девушка.
— Кто ваш адвокат?
— Максим Трубников.
— Тот, кто поставлял вам пузырьки? Боюсь, что он сядет на ваше место следующим. В гремучей смеси, которой вы поили больного Кайранского, несколько компонентов. Один из них доставал Трубников через своего отца, но он не мог знать, где достать кокаин, входящий в состав зелья. Зато его в избытке в салоне мадам Луцкой. Тут уж без вас не обошлось.
Свиридов достал лист бумаги.
— Это чистосердечное признание вашего дружка Вячека. Мы перехватили архив. Он будет приобщен к делу. Вячек признался, что поставлял вам и Юлии кокаин. Вы так и не избавились от пагубной привычки. Повторяю свой вопрос: Кайранский умер…
— Да! Да! Но я тут ни при чем. Лекарство он пил сам.
— А ваши отпечатки?
— Я ему капала в стакан. Он же плохо видел.
— Все, что и требовалось доказать.
— Я тут ни при чем. Сама напугалась до смерти. Зачем мне его убивать?
— А разве ваш друг, проживающий по адресу Белинского, пять, не говорил вам о завещании старика?
— Я ничего не знаю о завещании. Мы не женаты.
— Деньги можно завещать кому угодно, хоть Господу Богу. Только получатель вряд ли явится.
— Ничего мне Макс не говорил.
— Значит, поняли, чей адрес я назвал. Вербицкий подошел к девушке:
— Посмотрите на правый рукав своей блузки.
— Что с ним не так?
— Переверните рукав локтевой стороной кверху. Девушка перевернула рукав. На белой ткани от манжета до локтя было огромное бурое пятно.
— Похоже на кровь, но вы ведь не ранены. Значит, это не ваша кровь. На воротничке за правым ухом те же пятна. Их вы тоже не заметили?
— Где вы провели эту ночь, Туманова? — резко спросил Евсюков.
— На городской свалке. Я не знаю, как там очутилась. Не помню. Со мной что-то произошло.
Вернулся сотрудник в штатском и положил на стол пакетик с белым порошком.
— Нашли в ее машине под ковриком. Чистейший кокаин. Девушка схватилась за голову:
— Боже! Этого не может быть!
— Вы арестованы, гражданка Туманова, — сказал Свиридов.
ГЛАВА II
1Несколькими днями ранее
Они столкнулись на ступенях рынка. Лера выронила корзину, и фрукты посыпались по ступенькам вниз. Высокий загорелый красавец с ярко-голубыми глазами что-то лепетал по-французски. Лера пожимала плечами. Он начал собирать персики и груши, складывать их в корзину, а она не могла отвести от него глаз. Ей казалось, что она его знает, но это маловероятно. Он передал ей корзинку, поцеловал руку и побежал дальше. Лера не могла его упустить. Что-то ей подсказывало на уровне подсознания, что этот человек им нужен.
Он не оглядывался. Следить за ним — одно удовольствие. Голубоглазый красавец привел ее к дешевому отелю и скрылся за его дверьми. Через несколько минут он вышел на крошечный балкон третьего этажа и начал снимать с веревки высохшие плавки и полотенца. Теперь она могла со спокойной душой вернуться домой.
Ее временным пристанищем была шикарная вилла по дороге к морю. Лера въехала на территорию на открытой машине, которая оставалась на рыночной площади, пока она бегала за сорокалетним красавцем.
— Вэл! — крикнула Лера.
Из гаража вышел мужчина в резиновом фартуке:
— Что случилось?
— Отель «Магнолия», развалюха на третьем уровне, номеров на двадцать. Третий этаж, балкон с восточной стороны. Ему лет сорок, не мужик, а сказка. Очевидно, француз. Мне нужно знать о нем все. Это срочно.
Оставив дверцу машины открытой, Лера направилась в дом. Свою мать она нашла в кабинете. Что дочь, что мать были женщинами яркими, с безупречной внешностью.
— Ты всю жизнь загубишь за своими бумагами! Взгляни на мир, он прекрасен! — воскликнула дочь.
— Согласна, но красота стоит больших денег. Ты умеешь их только тратить.
— Я тебе нашла жениха! Аполлон! Убийственный мужик. К сожалению, француз. Увидишь — обалдеешь.
— Я уже давно не балдею от мужчин, а красота для мужчины не обязательна.
— Знаешь, такое чувство, что я его где-то видела? Не могу отделаться от этой мысли.
— Выкинь дурь из головы, у тебя тоже дел хватает.
Лера направилась к солярию, ее взгляд наткнулся на журнал, лежащий на плетеном столике. Она наморщила лоб, присмотрелась, схватила его и крикнула:
— Эврика!
— Ты спятила? — вздрогнула мать.
— Кто на обложке?
— Прекрасно знаешь. Профессор Сапатерос.
— Если ему заменить глаза на голубые, выкрасить в блондина и сбрить усы, получится он.
— Кто «он»?
— Парень, который сбил меня с ног, твой жених. Вот где я его видела. Одно лицо!
Виктория с удивлением посмотрела на дочь:
— Иногда ты соображаешь. Только из блондина сделать брюнета проще, чем наоборот.
— А я о чем!
— Что ты успела пронюхать?
— Адресок. Вэл им займется. Но он француз.
— Купить можно кого хочешь. Французы стоят дешевле русских.
* * *
Вечером следующего дня Вэл явился в гостиную с отчетом:
— Он не француз, а русский. Олег Громов. Полагаю, аферист. Компьютер, фотоаппараты, кинокамера — он кого-то выслеживает. У него куплен билет на тринадцать двадцать два в субботу.
— Он нам подходит, — сказала хозяйка. — Как его обработать? У нас в запасе три дня.
— Проще простого, Виктория Львовна. Каждое утро он проезжает мимо нашего дома в дайвинг-клуб. Сеанс в двенадцать ноль-ноль.
— И что?
— Мы его остановим. У меня есть ежи из гвоздей, а без двух покрышек он никуда не уедет.
— Только не надо делать из него лоха. Если парень промышляет сыском, то голова у него варит.
— Сделаем в лучшем виде. Завтра же.
* * *
Через окуляры бинокля Лера видела, как по узкой улочке с верхней части городка вниз к морю мчится «Феррари». Стоя на солярии второго этажа, она махнула платком. Вэл увидел ее сигнал, рассыпал на повороте «ежи» — стальные гвозди и перебежал на другую сторону улицы.
Расчет оказался точным. На вираже у машины пробило два правых колеса: переднее и заднее. «Феррари» выскочил на тротуар и врезался в опору ограждения. Водителя спас ремень безопасности, но головой он сильно ударился о руль. От передней панели отскочил кусок обшивки и врезался ему в плечо. Он потерял сознание.
Открылись ворота усадьбы. На улицу выбежали Лера и ее мать. Виктория бросилась к машине, а Лера тут же начала собирать «ежи» и складывать их в холщовую сумку.