Распыление сил не рекомендуется только в войсковых операциях. А войсковые операции – это операции, где применяются войсковые соединения большой численности с применением техники различных родов войск. В разведывательных операциях иногда бывает выгоднее работать предельно малыми группами, с тем чтобы увеличить охват наиболее широкого сектора поиска. И Раскатов решился на такую меру.
– Командиры отделений, замкомвзвода… Ко мне!
И посмотрел по сторонам, словно глазами притягивая тех, кого позвал.
Старший сержант, два младших сержанта и один ефрейтор быстро оказались рядом. Старший лейтенант показал на землю, предлагая присесть рядом с ним, чтобы лучше слышать и видеть то, что он будет показывать на карте…
– Ставлю задачу по поиску. Прошу слушать внимательно и еще более внимательно смотреть в карту, поскольку она у нас на весь взвод одна, и я ее оставлю у себя. Итак, задача обыкновенная, разведывательная, то есть профильная для всех вас…
* * *Взвод разделился по отделениям. В усиление первого отделения старший лейтенант Раскатов выделил еще и замкомвзвода, старшего сержанта Юрия Юровских, который считался лучшим другом командира отделения ефрейтора Локтионова. Им вдвоем работать будет проще. И трений между двумя младшими командирами не возникнет. Третье отделение в качестве усиления получило взводного сапера младшего сержанта Иванникова. Сам Раскатов пошел вместе со вторым отделением. Каждое отделение имело в наличии пулемет, следовательно, представляло собой серьезную боевую единицу. Но закон спецназа ГРУ гласил, что любой солдат или офицер спецназа уже сам по себе является самостоятельной боевой единицей, точно так же, как любое подразделение – от такого малого, как отделение, до самого крупного.
Задача была поставлена та же самая – поиск бандитов или хотя бы их следов. И приказ был категоричным: при обнаружении противника в бой не вступать, но сразу связываться с командиром, который будет принимать решение и даст приказ относительно дальнейших действий. К сожалению, не нашлось на все отделения по отдельной карте. Да и сама карта старшего лейтенанта была ограничена пространством, и тропы уходили за ее край, и потому скоро планшет уже можно будет не раскрывать и всю ориентацию вести визуально. Это, впрочем, старшего лейтенанта не сильно волновало. Главное, он вышел в район, где присутствовали две противоборствующие банды, непримиримые враги. Конечно, это хорошо, когда одни бандиты уничтожают других, но хорошо бы и спецназу успеть к финальной части боя и вступить в него до того, как «опустится занавес», то есть когда все прекратится и банды, вернее, то, что от них останется, разойдутся в разные стороны. И ищи их потом по всему Северному Кавказу. Могут и в Чечню уйти, оттуда в Ингушетию, а потом вообще неизвестно куда. Но, как был уверен старший лейтенант Раскатов, спецназ ГРУ за счет подготовленности солдат может нагнать в пути любую банду. И, если уж вцепится хваткой волкодава, то не отпустит.
Но вцепиться было проще, чем найти. Значит, предстояло активно искать…
Глава четвертая
День обещал быть жарким. Более того, даже утро пришло жаркое. После традиционно холодной горной ночи это ощущалось сильно. Но, пока солнце еще не вышло из-за хребта, жара не была изнуряющей, и потому командир взвода посоветовал всем отделениям использовать время относительной прохлады и уйти до выхода солнца как можно дальше. Впрочем, карта еще показывала участок, на котором заканчивается долина и начинаются новые горы. Среди гор, в ущельях, всегда бывает прохладнее, чем в долине.
Взвод разошелся тремя колоннами. Пошли сразу в быстром темпе, используя традиционную тактику прохождения маршрута. Темп задает ведущий, а когда сам начинает уставать, пропускает всех вперед, а сам пристраивается в конец колонны, уступая место ведущего идущему вторым. И так, постоянно меняясь, ведущие выдерживают высокий темп для всего отделения. При этом наибольшая нагрузка выпадает на пулеметчика, который обязан постоянно находиться в голове колонны, чтобы в случае внезапного появления противника подавить того огнем и дать время остальным подготовиться к бою. Можно было, конечно, менять и пулеметчика, поскольку каждый солдат спецназа умеет с пулеметом обращаться почти так же, как со своим автоматом. Но сами пулеметчики обычно не желали передавать свое оружие кому-то постороннему. Старая армейская поговорка относительно того, что доверять кому-то свое оружие – это то же самое, что сдавать напрокат жену, работала в данном моменте неукоснительно. Пулеметчики предпочитали терпеть и постоянно идти рядом с ведущим.
В долине, среди высокой травы, сильно донимали комары. И спасал от них только высокий темп передвижения. Сам Раскатов на комаров мало внимания обращал, но были во взводе солдаты, которых комары особо уважали, и сами они готовы были терпеть ранения, терпеть даже зубную боль, но не могли терпеть комариных укусов. Такие бойцы, становясь ведущими, задавали особо быстрый темп.
Отделения быстро потеряли друг друга из вида. Но виной этому было не столько расстояние, сколько профиль местности. Долина не представляла собой ровное, словно стол, пространство, но была холмистой, а тропы традиционно прокладываются так, чтобы избежать подъемов и спусков, сбивающих дыхание, и чаще петляют среди холмов, чем выводят на вершину. Здешние тропы исключением из общего правила не были.
Второе отделение, идущее во главе с командиром взвода, как и пулеметчик, не желающий уступать передовое место, вышло из долины в предгорные отроги еще до того, как вышло солнце.
– Привал, завтрак! – объявил старший лейтенант Раскатов.
– Товарищ старший лейтенант, – тут же позвал младший сержант Локоть, показывая на что-то в траве справа от тропы. – «Растяжка»…
Рядом с младшим сержантом стоял солдат, обнаруживший находку.
Раскатов подошел. То, что «растяжка» установлена не на тропе, а рядом, удивления не вызывало. Обычно только военнослужащие ходят такими тропами колонной по одному, бандиты, например, как многократно видел командир взвода, предпочитают передвигаться толпой. Как правило, эмир или кто-то из его заместителей – в центре, остальные – чуть-чуть отстав, расширяющимся сзади клином, не выдерживая при этом намеренной конфигурации и равной дистанции. При таком способе передвижения «растяжка» обязательно бы сработала. И сразу возникал вопрос: против кого «растяжка» была выставлена? Просто так, в свое удовольствие, никто ее ставить не будет. На этой же тропе уже была выставлена мина «МОН-100», теперь здесь же была найдена «растяжка». Пусть и через значительное расстояние от мины, тем не менее тропа оставалась прежней. Куда же она вела, если даже сами бандиты Парфюмера для выхода на другую сторону долины пользовались правой тропой? Может быть, потому и пользовались, так как знали о заграждениях, выставленных здесь? Значит, эта тропа – прямой путь, а правая – обходной? Но этот вопрос пока оставался открытым, и утверждать что-то категорично было невозможно. Следовало сначала пройти всю тропу и не взорваться.
– Отойдите все, – потребовал командир взвода.
Солдаты послушно выполнили приказ. Раскатов сначала зажал ладонью прижимной рычаг и только после этого отсоединил привязанную к гранате «Ф-1» зеленую толстую леску. Саму леску смотал и засунул в карман «разгрузки», надеясь, что она сгодится. Теперь нужно было что-то делать с гранатой. Вставить на место кольцо было уже невозможно, да и кольца не было. Самым безопасным было бы забросить гранату куда подальше, но, не зная, где находится противник, старший лейтенант решил, что звук взрыва может привлечь лишнее внимание и кого-то насторожить. И потому сделал знак, чтобы солдаты к нему не приближались, и аккуратно стал вывинчивать взрыватель. Эта опасная для неспециалиста операция удалась. После этого саму гранату можно было безбоязненно выбросить, что Раскатов и сделал, но сам взрыватель привлек его внимание. Тонкая трубка замедлителя имела сбоку небольшое отверстие. Кто-то не поленился, не побоялся риска потери пальцев и проковырял эту дырку. Зачем это делалось, старший лейтенант хорошо знал. Некоторые офицеры спецназа тоже так поступали, убирая большую часть пороха из трубки, чтобы уменьшить время горения запала. Обычно, если опытный боец все же наступит на «растяжку», громкий щелчок высвобождаемого прижимного рычага сообщает, что до взрыва осталось три-четыре секунды. Боец, естественно, постарается отпрыгнуть в сторону и залечь, чтобы спрятаться от осколков. И так часто многие спасаются. Но если из трубки запала отсыпан порох, то взрыв следует сразу за щелчком, и никто не успеет отпрыгнуть и спрятаться. Однако проделывать такую операцию со взрывателем может только опытный специалист. Значит, у бандитов есть и такой. Впрочем, если мину и «растяжку» ставили люди Парфюмера, то это неудивительно. Еще майор Еремеенко предупреждал, что Парфюмер выписал себе из Пакистана специалиста-минера. Видимо, этот специалист и отрабатывает деньги, которые ему платят. Отрабатывает с полной ответственностью и невзирая на собственный риск. Впрочем, минеры и саперы всегда работают с высокой долей риска. Без повышенного хладнокровия в этой военной профессии делать нечего.
– Отойдите все, – потребовал командир взвода.
Солдаты послушно выполнили приказ. Раскатов сначала зажал ладонью прижимной рычаг и только после этого отсоединил привязанную к гранате «Ф-1» зеленую толстую леску. Саму леску смотал и засунул в карман «разгрузки», надеясь, что она сгодится. Теперь нужно было что-то делать с гранатой. Вставить на место кольцо было уже невозможно, да и кольца не было. Самым безопасным было бы забросить гранату куда подальше, но, не зная, где находится противник, старший лейтенант решил, что звук взрыва может привлечь лишнее внимание и кого-то насторожить. И потому сделал знак, чтобы солдаты к нему не приближались, и аккуратно стал вывинчивать взрыватель. Эта опасная для неспециалиста операция удалась. После этого саму гранату можно было безбоязненно выбросить, что Раскатов и сделал, но сам взрыватель привлек его внимание. Тонкая трубка замедлителя имела сбоку небольшое отверстие. Кто-то не поленился, не побоялся риска потери пальцев и проковырял эту дырку. Зачем это делалось, старший лейтенант хорошо знал. Некоторые офицеры спецназа тоже так поступали, убирая большую часть пороха из трубки, чтобы уменьшить время горения запала. Обычно, если опытный боец все же наступит на «растяжку», громкий щелчок высвобождаемого прижимного рычага сообщает, что до взрыва осталось три-четыре секунды. Боец, естественно, постарается отпрыгнуть в сторону и залечь, чтобы спрятаться от осколков. И так часто многие спасаются. Но если из трубки запала отсыпан порох, то взрыв следует сразу за щелчком, и никто не успеет отпрыгнуть и спрятаться. Однако проделывать такую операцию со взрывателем может только опытный специалист. Значит, у бандитов есть и такой. Впрочем, если мину и «растяжку» ставили люди Парфюмера, то это неудивительно. Еще майор Еремеенко предупреждал, что Парфюмер выписал себе из Пакистана специалиста-минера. Видимо, этот специалист и отрабатывает деньги, которые ему платят. Отрабатывает с полной ответственностью и невзирая на собственный риск. Впрочем, минеры и саперы всегда работают с высокой долей риска. Без повышенного хладнокровия в этой военной профессии делать нечего.
Командир взвода показал отделению извлеченный из гранаты взрыватель.
– Знаете, что это такое?
– Взрыватель.
– Не просто взрыватель. Из него через дырочку отсыпан порох замедлителя. А это может сделать только очень опытный человек. Как правило, опытный человек умеет делать и какие-то хитрые мины-ловушки. И потому предупреждаю о повышенной осторожности. С тропы желательно не сходить. На самой тропе, если что встретится, никуда руки не тянуть и ничего не трогать. Если что-то внимание привлечет, сразу зовите меня.
Завтрак сухим пайком и короткий пятнадцатиминутный отдых после завтрака так и прошли на тропе. Как-никак, а трава всегда способна скрыть протянутый провод или леску, тем более что леска обычно используется одного с травой цвета. А вероятность устроить по неосторожности взрыв всегда существует даже у самого внимательного человека.
Старший лейтенант Раскатов тоже был сделан не из железа, и ему после ночного маршрута тоже требовался отдых. Хотя бы короткий, пятнадцатиминутный. Тем не менее, когда все, кроме часовых, после завтрака улеглись отдыхать, он начал обзванивать командиров отделений, чтобы узнать обстановку. Первое отделение тоже уже вышло в горы и готовилось к привалу и завтраку. Третье отделение еще только-только покидало долину и на завтрак планировало остановиться только тогда, когда войдет в горы, где будет прохладнее. Из указаний Раскатов только повторил про соблюдение осторожности в тех же тонах, в каких второму отделению все объяснял после показа взрывателя от гранаты. Взрывные устройства можно было найти на любой из троп. И поэтому осторожность, раз уж сами взрывные устройства появились, следовало соблюдать всем. И только после этого Раскатов лег прямо посреди тропы на спину, раскинув крестом руки и ноги, и сразу отключился, погрузившись в сон. Такое состояние было необходимым условием для получения отдыха, и вызывалось оно искусственно с помощью метода саморегуляции. Раскатов и сам прекрасно владел этим методом, и солдат своего взвода научил. Причем, проснувшись строго через десять минут, как приказал своему подсознанию, он чувствовал себя свежим и выспавшимся, словно отдыхал в свежей постели несколько часов подряд.
Старший лейтенант встал на ноги и, как записной аккуратист, стал стряхивать с одежды пыль. Эти движения, совсем не шумные, как показалось, разбудили и солдат отделения. Но разбудили не потому, что Раскатов специально старался будить их, а только потому, что солдаты, как и он, задали себе определенный временной режим сна и проснулись, когда подошло время. Кроме того, даже если бы время еще не подошло, подсознание все равно разбудило бы солдат, потому что оно слышит всякое движение рядом. И боец настроен просыпаться на любое движение, которое может оказаться одинаково как дружественным, так и враждебным. Уже через минуту отделение было готово выступить. Перед выходом командир взвода в последний раз взглянул на карту. Карта кончалась через пару километров пути. Дальше предстояло идти, уже основываясь на своем понимании местности и обстоятельств, на методологии ведения разведки.
– Вперед! – прозвучала команда.
Раскатов пошел первым, так как не снял с себя обязанности ведущего, но тут же и остановился, прислушиваясь. Откуда-то издалека, со стороны гор, отчетливо доносились звуки автоматной перестрелки.
Тут же раздался звонок трубки. Звонил старший сержант Юровских.
– Слушаю тебя, Юра.
Что будет докладывать замкомвзвода, было понятно и без доклада. Тем не менее командиру взвода пришлось выслушать.
– Слышим отдаленную перестрелку. Вам не слышно?
– Слышно. Мы в том же «концертном зале».
– Я только это и хотел сообщить, товарищ старший лейтенант.
– Нормально. Сообщай все. Любые мелочи. Передвигаться на предельной скорости. Я своим добавляю обороты. Советую всем делать то же. Иначе можем опоздать, и ловить их придется в горах по одному.
Не успел Раскатов трубку убрать, как раздался второй звонок. Старший лейтенант сразу догадался, что это звонит командир третьего отделения младший сержант Саша Тарасов. Так и оказалось. И с тем же самым сообщением…
* * *Теперь уже кое-что прояснилось. По крайней мере, появился ориентир и определилось более точное направление. И хотя горные ущелья традиционно фальшивят, искажая все звуки, все же, пока еще стреляли, было можно определить, куда следует идти. Как направляющий отделения и определяющий темп передвижения, старший лейтенант Раскатов перешел на бег. Отделение, хорошо, как и весь взвод, тренированное, легко потянулось за ним. Тропа вела правильно.
Сам же старший лейтенант Раскатов на ходу пытался сообразить, так ли было слышно их стрельбу по четверке бандитов с автоматическим гранатометом в ущелье на противоположной стороне долины, как им слышно бандитскую перестрелку. Если и их было слышно так же отчетливо, то бандиты двух банд должны были быть предупреждены о появлении третьей силы. И не насторожиться они не могли. «Насторожиться» – в данной ситуации означает принять превентивные меры от атаки со спины. То есть выставить засаду или просто заслон в каком-то, скорее всего, трудном для прохождения месте. Выставлять заслон в долине на открытом месте смысла не было. Это гораздо проще организовать в горах, где множество узких проходов и крутых троп. Хотя там же больше возможностей найти себе укрытие, из-за которого проще вести ответный огонь. Но засады для того и ставятся, чтобы нанести в минимально короткое время максимальный ущерб противнику, как правило, более сильному, и установить паритет или, что еще лучше, свое преимущество. Если это удается, то засада работает уже просто на уничтожение. Если не удается, то, как правило, засада отходит в сторону, пропуская противника.
Однако решить вопрос со слышимостью старший лейтенант не сумел. Непонятно было, могли бандиты их услышать или не могли. Если банда эмира Хамида Улугбекова в сам момент уничтожения гранатометчиков Парфюмера все еще находилась в долине, то услышать стрельбу бандиты могли. Если они ушли в горы – неизвестно. Ведь спецназовцы, будучи еще в горах на противоположной стороне долины, тоже никакой стрельбы не слышали. А услышали ее, только приближаясь к горам с противоположной стороны. Но здесь следует и другой вопрос учитывать. Спецназовцы могли не слышать стрельбу просто потому, что ее еще не было. И услышали, как только перестрелка завязалась.
И опять вопросов накопилось больше, чем ответов. Но ответы на эти вопросы можно было получить, только пройдя еще полтора десятка километров. Такое расстояние, зная условия распространения звука в горных ущельях и в долинах, сам для себя определил старший лейтенант Раскатов. Для физически подготовленного взвода спецназа это сравнительно небольшое расстояние. Только вот преодолеть его требовалось как можно быстрее. И потому старший лейтенант вел взвод не в привычном ритме марш-броска, когда бег перемежается с быстрым шагом, а практически постоянно бегом.