– Есть хочу, – вздохнула Ольга.
– Потерпи. Давай сначала решим вопрос с билетами…
Билеты они купили, отстояв длинную очередь.
– Слава Аллаху, – негромко выдохнул Пономарев. – Поезд проходящий – Адлер – Москва. От Сочи отходит в восемнадцать двадцать три.
– Значит, у нас еще три часа?
– Да. Пошли, найдем кафе и перекусим…
Кафе и ресторанчиков на привокзальной площади имелось множество. Они выбрали самое уютное, уселись за столик и заказали полноценный обед.
Покончив с едой, Летова вытерла губы салфеткой.
– Мартын, я в туалетную комнату.
– Иди.
– Дай мне дозу.
– Послушай, давай отложим это дело до вечера.
– Почему?
– Сядем в вагон, расположимся. Минут через пятнадцать, когда поезд покинет Сочи, откроются туалеты. Тогда и ширнешься.
В глазах девчонки появились огоньки злобы.
– Я хочу сейчас!
Пономарев оглянулся по сторонам и зашипел:
– Успокойся! Или я поговорю с тобой по-другому!
Играя желваками, Летова удалилась в туалет без дозы. И до самой посадки больше с Мартыном не разговаривала.
* * *Прибыв в порт Варны, Голубко с Ватаевым сразу направились в билетную кассу. И тут выяснилось, что ближайший паром до Новороссийска отходит только следующим утром.
– Черт! – выругался украинец.
– Чего нервничать? – спокойно парировал кавказец. – То, что не можешь изменить, надо воспринимать спокойно.
– Что предлагаешь?
– Пожрать в ресторане и снять номер в гостинице. А для начала взять билеты, чтоб завтра не торчать в кассе.
Так они и поступили…
Утром, прекрасно выспавшись, два боевика снова прибыли в морской порт, где, пройдя процедуру проверки документов и багажа, сели на грузопассажирский паром. До отхода пришлось подождать, пока закончится погрузка автомобилей. Ну а почувствовав легкую качку после отхода от причала, оба облегченно вздохнули.
Паром шел до Новороссийска с небольшой скоростью узлов в десять-двенадцать. Плавание растянулось на долгие двое суток. Далее путешествие Голубко и Ватаева очень походило на приключения товарищей: очередь в кассах железнодорожного вокзала, покупка билетов до Москвы, ожидание поезда, посадка, отправление. И долгая поездка до столицы.
Правда, имелись и два существенных отличия.
Во-первых, Пономарева и Летову поезд привез на Казанский вокзал, а украинца с кавказцем – на Павелецкий.
Во-вторых, вторая пара прибыла в столицу России на два дня позже.
На инструктаже членов группы предупредили: на вокзалах и в местах большого скопления людей вести себя спокойно, не привлекая внимания, и по возможности не задерживаться. Следуя этим указаниям, Голубко с Ватаевым быстро миновали вокзальное пространство и вышли на улицу.
Там украинец достал мобильный телефон и набрал номер Пономарева, который был назначен старшим группы.
– Мы прибыли, – коротко доложил он.
– Понял. Возьми такси и назови адрес. И не торгуйся – плати, сколько запросит водитель.
Конспиративная квартира была снята для группы заранее и находилась на окраине Москвы – в Северном Тушино.
– Бульвар Яна Райниса, – заглянул в салон Голубко.
– Две пятьсот, – не задумываясь, назвал цену таксист.
– Годится…
Парни уселись на заднее сиденье. Машина плавно тронулась и покатила по московским улицам.
* * *Сбор группы на конспиративной квартире состоялся через сорок минут.
– Как добрались? – поинтересовался Пономарев.
– Нормально. Без особых приключений, – бросив сумку в угол прихожей, ответил Голубко.
– Паром в Варне пришлось долго ждать, – добавил Ватаев.
Летова приготовила обед. Все уселись за стол…
Квартира на Яна Райниса была снята заранее и оплачена на два месяца вперед. Более того, знающие боевики из российского подразделения ИГИЛ обследовали каждый квадратный сантиметр стен, потолка и пола в поисках «жучков» или других умных штучек. Не отыскав таковых, они установили аппаратуру, излучающую помехи, доставили необходимый запас взрывчатки, несколько стволов оружия и боеприпасы – на непредвиденный случай. И в завершение настроили станцию спутниковой связи.
После обеда Пономарев включил ее и вызвал Юсуфа.
– Все гости в сборе, – сказал он. – Осталось дождаться тебя.
Это была заранее оговоренная форма доклада в том случае, если дорога до российской столицы и сбор группы пройдут без проблем.
– Понял тебя, – ответил сириец. – Начинайте гулять без меня. Я постараюсь подъехать послезавтра.
Выключив станцию, Мартын обратился к группе:
– Юсуф принял мой доклад и назначил дату акта возмездия – послезавтра. Поэтому на выбор цели у нас не так уж много времени. Сегодняшний вечер и завтрашний день.
– Значит, надо ехать и выбирать, – поднялся из-за стола украинец.
Одевшись, все члены боевой группы, за исключением Ватаева, покинули квартиру и спустились вниз. Кавказца решено было не брать, дабы лишний раз не ловить на себе подозрительных взглядов сотрудников полиции. Он должен был сидеть дома возле включенной станции спутниковой связи.
У соседнего дома их дожидался автомобиль – арендованный на месяц неприметный «кореец». За руль уселся Голубко. У него имелся самый большой стаж вождения, и к тому же он неплохо знал Москву – не раз приезжал по работе до того, как принял ислам.
– Поехали, – запустив двигатель, вырулил он на бульвар.
Перед отправкой группы Айман Захир так обрисовал задачу:
«Вы должны отыскать подходящее людное место, установить со всеми мерами предосторожности взрывное устройство большой мощности и, выбрав наилучший момент, произвести подрыв. После чего разделиться и вернуться в Сирию теми же маршрутами…»
После этих слов Захир отвел Пономарева в сторону.
– В Москве героина для девчонки не жалей – нужно, чтобы она основательно подсела. Но постоянно ее контролируй! Как бы она не подвела группу из-за любви к наркотикам, – негромко напутствовал он. – Помни: Летовой отведена роль смертницы. Когда отыщете приемлемое место для взрыва, дашь дозу и наденешь взрывчатку на ее тело под одежду. Если спросит для чего, скажешь: только для транспортировки. Потом отправишь ее до цели и просто нажмешь кнопку на пульте управления. После акта возмездия не задерживайтесь – сразу покидайте Москву…
* * *После трехчасовой поездки по вечернему городу место было практически определено. Особенно хорошо водитель Голубко знал окрестности Киевского вокзала и завернул к нему со словами:
– Несколько лет назад напротив вокзала строилось что-то грандиозное. Давайте посмотрим, что там соорудили…
Летова тоже могла бы помочь с выбором цели. Однако после утренней дозы ее еще не отпустило, и Пономарев вообще пожалел, что взял девчонку в поездку по Москве.
В сотне метров от Киевского вокзала действительно стоял роскошный торгово-деловой центр «Китеж». Этакое современное многоэтажное здание из стекла и бетона в форме огромного корабля. В вечернее время на его стенах включалась синяя подсветка, что усиливало эффект грандиозности сооружения. Рядом находился вход на станцию метро «Киевская». Одним словом, перед зданием на площади всегда было жуткое столпотворение.
– Неплохо, – оценил Пономарев. – Сидите в машине, а я пройдусь, посмотрю, много ли тут шастает полицейских…
Покинув салон, он смешался с толпой и вернулся только через полчаса.
– Ну как? – спросил украинец.
– Отличная цель. У делового центра полиции не видел. Зашел внутрь – в холл первого этажа. Там стоит своя охрана, но никого не тормозит. Народу внутри много – несколько сотен. Один полицейский наряд встретился ближе к вокзалу. Три человека, ведут себя спокойно, документов не проверяют; просто следят за порядком.
– Значит, решено? – сонным голосом справилась Летова.
– Завтра наведаемся сюда еще раз. Осмотрим как следует, понаблюдаем за обстановкой из машины. Выясним, где и сколько висит камер наружного наблюдения. Тогда и примем решение. Поехали домой…
Голубко завел двигатель и повел автомобиль в сторону Северного Тушино.
* * *Бойцы вернулись в квартиру уставшими и голодными. Коротко рассказав Ватаеву о результатах разведки, уселись ужинать.
– Мартын, может, выпьем? – предложил украинец.
Ислам и строгие инструкции Аймана Захира категорически запрещали употреблять спиртное. В Иране и Саудовской Аравии за это назначалась публичная порка плетьми независимо от пола, а за рецидив можно было «доиграться» и до смертной казни. В Омане любитель выпить получал тюремный срок от полутора до трех лет. В Бангладеш, Пакистане, Объединенных Арабских Эмиратах, Афганистане и Сирии алкоголь продавали только иностранцам по предъявлении загранпаспорта.
Но старший группы решил смягчить режим. В конце концов, почему девчонке можно дважды в день уходить в нирвану, а мужчинам нельзя даже немного расслабиться? Боевая группа находилась в тылу врага, и здесь законы мирного времени слегка трансформировались.
Но старший группы решил смягчить режим. В конце концов, почему девчонке можно дважды в день уходить в нирвану, а мужчинам нельзя даже немного расслабиться? Боевая группа находилась в тылу врага, и здесь законы мирного времени слегка трансформировались.
– Сначала нужно связаться с Юсуфом и доложить о найденной цели, – сказал Пономарев.
Ватаев настроил станцию спутниковой связи. Старший группы уселся рядом и коротко переговорил с сирийцем, используя заранее оговоренные кодовые фразы. Юсуф остался доволен докладом, пожелав группе успешного выполнения задания.
– Вот теперь можно выпить, – расслабленно выдохнул Мартын.
На столе тут же появилась бутылка водки.
Летова пить отказалась. Вместо этого она выпросила у Пономарева дозу и удалилась в ванную комнату…
Через полчаса в бутылке почти ничего не осталось. Украинец и кавказец отправились спать, за столом остались сидеть Мартын с Ольгой. Девчонка после дозы «поплыла» – сидела на табуретке, подобрав ноги и запрокинув голову назад. Молодой мужчина допивал из стакана водку и поглядывал на нее. Затем включил телевизор, переключил несколько каналов.
– Ничего не изменилось, – вздохнул он, отыскав развлекательную программу из музыкальных клипов.
После чего бросил на стол пульт и уселся рядом с девушкой.
Так получилось, что во время подготовки группы в Сирии между боевиками установились довольно странные отношения. С одной стороны, все они безраздельно доверяли друг другу – этого требовала сложная задача, поставленная перед ними руководством ИГИЛ. С другой – тот же Пономарев, будучи командиром группы, почти ничего не знал о своих подчиненных и никогда ни с кем из них не говорил «по душам».
Причины, по которым в отряды ИГИЛ попали кавказец Ватаев и украинец Голубко, были ему предельно понятны: оба давно точили зубы на Россиию. Сам Пономарев считал себя глубоко идейным борцом за процветание ортодоксального суннитского государства. А вот почему среди них оказалась щупленькая девчонка, оставалось для него «за кадром».
– Откуда ты? – негромко спросил он.
Смысл вопроса не дошел до сознания Летовой. Она оторвала затылок от стены и посмотрела на мужчину невидящим взглядом.
– Мне сказали, что ты выросла в Подмосковье? – уточнил он.
– В Подольске, – прошептала она.
– А что привело тебя в ИГИЛ?
Она горько усмехнулась.
– Жизнь, Мартын. Жизнь в этой поганой стране.
На пароме между ними произошла близость. Пономарев подвинулся ближе и обнял ее.
– Так что все-таки произошло?
– Какая разница?..
– Знаешь… послезавтра мы должны осуществить грандиозную операцию. Всякое может случиться с нами. Может быть, кто-то даже погибнет.
– Предлагаешь исповедаться?
– Почему исповедаться. Просто поговорить, излить душу.
Вздохнув, Летова положила голову на его плечо.
И сидя в полумраке слабоосвещенной комнаты, молодой человек поглаживал прохладную ладонь, застывшую где-то на полпути к нему, и слушал печальный рассказ. Не замечая бегущих по щекам слез, девушка излагала историю о том, как на улице ее задержали полицейские. Вначале они решили, что она пьяна, а уж когда в лаборатории выяснилась истинная причина, то взялись за нее всерьез – стали вешать изготовление и распространение наркотиков.
Она решительно отвергала все обвинения, признавая лишь то, что изредка покупает небольшие дозы у незнакомых продавцов и пользуется ими исключительно сама. Тогда ее «заперли» в СИЗО и принялись обрабатывать другими методами.
Сначала женщина-охранник одной из смен начала водить ее в душевые, якобы драить полы, и закрывала снаружи дверь на ключ. А в душевых почему-то оказывались по два-три уголовника из соседнего мужского блока. В первый раз Летова пыталась кричать, сопротивлялась, билась в истерике. Но те проворно, словно выполняли эту процедуру не единожды, уложили ее на лавку, крепко зажимая рот, раздели. Потом один держал руки; второй, если девчонка недостаточно широко разводила ноги или продолжала дергаться, резко надавливал ладонью в солнечное сплетение, отчего перехватывало дыхание и темнело в глазах. Третий лапал ее и делал свое грязное дело с грубой расторопностью.
Позже она свыклась с царившим в изоляторе беспределом: молча заходила в душевую, сама раздевалась, чтобы ее не заставляли это делать силой; ложилась на лавку и, прикрыв глаза, старалась забыться, отвлечься. К чему лишние нервотрепка, боль, стресс, если ничего нельзя изменить? Теперь ее не нужно было держать, калечить грудную клетку. Она все делала добровольно и быстро, дабы поскорее закончилась пытка.
Ведя по окончании «приборки» временно-задержанную обратно в камеру, баба в форме совала ей в карман купюру и шепотом увещевала: молчи, мол, лучше девка – не наживай неприятностей; а то ведь можно и на целую ночь в душевую угодить на «рандеву» с десятком голодных мужиков.
После каждой «приборки» Летова трое суток отлеживалась, плакала в подушку, приходила в себя… Но потом вдруг стервозная кошелка в погонах прапорщика из другой смены приказала следовать за ней – в душевых уже ждали четверо мужиков с горящими глазами и торчащими в неистовом возбуждении членами. А на отдых оставались всего сутки.
Так продолжалось два месяца. Дважды за это время появлялся следователь и ненавязчиво интересовался: не хочет ли она сделать добровольное признание?
Она стояла на своем и, вероятно, не выдержав долгой пытки, покончила бы с собой. Но родители тоже не теряли времени: писали и ездили по инстанциям. В какой-то момент судьбой начинающей наркоманки заинтересовались правозащитники. И вскоре повезло – обвинения сняли, а ее выпустили.
Летова снова обрела свободу, но поклялась покинуть страну, в которой царил полицейский беспредел. И не только покинуть, но и жестоко отомстить.
Глава тринадцатая
Сирия
Некоторое время назад
– Хотелось бы взглянуть на это поближе, – оглядываясь на зарево, басил пулеметчик Горбенко.
– Ага, как в рекламе «гербалайфа» – с видео «до» и «после», – посмеивался в ответ балагур Славка Кудин.
– На привале возьмете у связиста видеокамеру и посмотрите, – оборвал смешки Новиков.
Позади действительно было светло как днем. На трассе горело как минимум семь автоцистерн, и облака, подсвеченные высокими всполохами огня, усиливали эффект освещенности.
Однако вскоре бойцам пришлось позабыть о шутках. Пройдя в быстром темпе около километра, они вдруг услышали завывающие сирены – с турецкой территории к месту пожара мчались пожарные машины и еще с десяток непонятных автомобилей.
– Нет, вы поглядите! – возмущенно воскликнул Силанов. – Ездят как у себя дома!
– Еще бы им не ездить, – проворчал Дубов. – Они свое халявное добро едут спасать.
Шедший последним Новиков притормозил и поднял бинокль…
И уже через минуту приказал передать по цепочке, чтобы группа перешла на легкий бег.
– А что случилось, командир? – поинтересовался связист Бубнов.
– Парни, вместе с пожарными сюда на грузовиках пожаловало турецкое армейское подразделение. Численностью примерно до роты. Скорее всего, сейчас они начнут прочесывать местность. Так что ноги в руки и вперед!
Пробежав еще с километр, Павел снова остановился и осмотрел местность вокруг пожарища. Его предположение подтвердилось: турецкие военнослужащие расходились цепью во все стороны.
– Ищите, ищите, – процедил сквозь зубы майор.
И сунув оптику в карман жилета, возобновил движение…
* * *За два-три километра до границы начались посадки каких-то странных растений, пробираться через которые временами было трудновато. Полутораметровые кусты с довольно крепкими и упругими стволами были посажены на равном расстоянии друг от друга. А почва под ними представляла собой хорошо пропаханный мягкий грунт, в котором буквально утопала обувь.
– Что за хрень они здесь посадили?! – возмущались бойцы.
– Карликовый дуб, – в шутку предполагал кто-то.
– Сами вы дубовые, – посмеивался всезнающий снайпер. – Самый обычный виноград…
«Черт! Знал бы, что здесь такой грунт и что мы в нем так наследим – повел бы группу в другую сторону!» – чертыхался про себя майор.
Однако менять решение было поздно.
Слева километрах в трех светились огоньки сирийского населенного пункта. Справа светился контрольный пункт с сирийской стороны. А прямо по курсу ярко сиял сотней огней такой же пункт на турецкой территории.
Движение из-за пожара было остановлено, и по всей трассе выстроилась огромная очередь из большегрузных автомобилей. Так что вправо уйти было невозможно. Возвращаться назад тоже не хотелось – там рыскали бойцы подразделения турецких вооруженных сил. Оставался вариант повернуть влево.
Изучая накануне карту, Новиков рассмотрел там реку с рукотворной дамбой и огромным водохранилищем за ней. Вероятно, этой водой и подпитывались здешние виноградники. По берегам водохранилища имелись леса, в которых можно было укрыться до следующей ночи.