– Внимание, группа, приготовиться к бою! – прорычал он в микрофон рации. – Противник на восточном и западном склонах. Занять круговую оборону!..
* * *Парни моментально похватали оружие со снарягой и рассредоточились на верхушке вытянутой гряды. Хорошо обученным спецам не нужно повторять, дублировать сигналы – сами все отлично знают.
Воевать и руководить группой в бою Новиков умел. Причем не по тем правилам и канонам, что преподавались в академиях. На склонах гор и в африканских пустынях они срабатывали редко – полевые командиры бандформирований придерживались своих устоев, своих методов ведения войны. Потому в многочисленных командировках приходилось учиться заново, вырабатывать новые тактические приемы.
Снайпер остался на самой высокой точке гряды – оттуда он прекрасно доставал все цели на обоих склонах. Прикрывать его майор приказал сержанту Бобровскому. В задачу этой пары входил и контроль северного сектора возвышенности. Пулеметчик Горбенко со старлеем Кудиным спустились метров на сто ниже и обязаны были держать южный сектор. Остальные распределились поровну между западным и восточным склонами.
Позиции выбрали грамотно – парни словно растворились в «зеленке» и складках горной гряды. Узреть их можно было, только подобравшись на дистанцию пистолетного выстрела.
Солнце висело в зените, нещадно припекая голову и плечи. Павел смахнул со лба капли пота и, поведя стволом автомата, выбрал цель…
Сколько подобных засад было организовано им за время службы в спецназе! Крошил со своими молодцами банды, выслеживал главарей бандитских формирований, подкарауливал караваны с оружием и наркотой. Хорошо продуманные операции, как правило, проходили успешно: в конце концов, и сам Новиков был отличным профессионалом, и парней отбирал в свое подразделение не с улицы. Но случались и осечки. Крайне редко, но случались. Сейчас – за минуту до начала боя – прогнозировать его исход он не брался.
Первый выстрел Павла должен послужить сигналом для остальных бойцов.
– Сема, – позвал он по радио гранатометчика.
– Да, командир.
– Видишь потную группу из четырех человек на западном склоне?
– Вижу.
– Твой первый выстрел по этой группе. Ну а дальше – по твоему усмотрению.
– Понял.
Хорошенько прицелившись в бойца с американской винтовкой, Новиков нажал на спусковой крючок. Автомат ойкнул одиночным выстрелом. Медленно шедший в гору боевик вскинул руки и рухнул как подкошенный.
Следом послышался громкий хлопок, и вниз параллельно склону полетела семидесятидвухмиллиметровая граната. Разорвалась она точно посреди группы боевиков, раскидав их и окутав белесым дымом.
Вершина гряды потонула в автоматных и винтовочных выстрелах, в дружных хлопках «Валов»…
После того как упало еще несколько человек, противник понял, что напоролся на чей-то плотный огонь. Понял и, рассеявшись по склону, начал отвечать беспорядочной стрельбой.
* * *Неизвестное подразделение, засевшее на вершине горной гряды, отчаянно сопротивлялось. Группа из десяти-двенадцати человек слаженно и за считанные минуты ухлопала половину всех людей, которых привел сюда начальник штаба корпуса Надим Сухуни.
Прошлым вечером в штаб корпуса «Священный Джихад» прибыл представитель шейха – Айман Захир. Он был возбужден и крайне зол. Уединившись в комнате с командиром корпуса Махабом, они долго о чем-то спорили. После чего вызвали Сухуни и вдвоем сформулировали задачу: собрать ударный отряд, отправиться в этот район на поиски неверных, которые взрывают идущие в Турцию автоцистерны, и уничтожить их. Уничтожить всех до единого. Затем Захир добавил от себя лично:
– За уничтожение группы неверных наши турецкие друзья пообещали большую награду – миллион долларов. Но если тебе удастся захватить хотя бы одного живьем, то награда удвоится.
Всю ночь наспех сформированный отряд пробивался на автомобилях на северо-восток. Прибыв в район города Шарам, отряд разделился. Первый во главе с Сухуни начал прочесывать местность к западу от городка, второй возглавил начальник разведки Бурхан Диар; ему предстояло проверить обширную местность к востоку.
Всю первую половину дня бойцы корпуса вынуждены были под палящим солнцем обшаривать каждую складку и каждый лесочек. Но следов неприятельского отряда они так и не обнаружили.
И вот наконец удача. Отряд Сухуни, поднимаясь по склону длинной гряды, натолкнулся на неверных.
Впрочем, эйфория заполняла душу Надима лишь в первые секунды боя. Затем очень быстро пришло понимание: противник смел, чрезвычайно опытен и так просто уничтожить себя не даст. Кажется, здесь – к западу от городка Шарам – ему «посчастливилось» столкнуться с настоящими охотниками-профессионалами.
Сам он так и остался лежать за небольшим кустом можжевельника, сжимая в одной руке автомат, в другой – портативную рацию. Сделав лишь пяток выстрелов, хитрый сириец почти не двигался, дабы не обнаружить себя. Он осторожно поглядывал в сторону вершины да приглушенно поторапливал по радио Диара.
– Бурхан, где ты?
– Метров в пятистах от вершины. Мы поднимаемся, – отвечал тот.
– Мои люди гибнут один за другим! Поторопись!
– Быстрее не можем – слишком крутой склон…
Запоздавший отряд начальника разведки все же появился. Появился как раз в тот момент, когда стрельба почти затихла, и Надим почувствовал пробежавший по спине холодок страха.
Да, Бурхан Диар был мастером подобных делишек. Трехлетнее участие в войне, начал которую рядовым боевиком; бесчисленные вылазки, налеты, теракты, засады на дорогах – все это в результате сложилось в огромный боевой опыт удачливого полевого командира. Возглавляя большой отряд, он одержал ряд громких побед на врагами Исламского государства, после чего и возглавил разведку корпуса «Священный Джихад». Сегодня его умению продумывать и организовывать секретные операции мог бы позавидовать любой генерал Асада.
В штурмовавшем западный склон отряде Надима в живых осталось человек двадцать. Прекратив продвижение вперед, все они залегли в складках местности и огрызались беспорядочной стрельбой, практически не нанося урона противнику.
– Нам срочно нужна помощь Диара, – сплюнул скрипевший на зубах песок Надим Сухуни. – Срочно!
Выстрелы на восточном склоне послышались спустя пару минут.
Это воины Диара наконец-то сблизились с неверными до дистанции прицельного выстрела.
* * *Расстреляв очередной магазин, Павел переместился на несколько метров левее и упал за толстыми корнями вечнозеленого дуба. Перезарядив автомат, он огляделся по сторонам.
Пятеро парней, державшие склоны и находившиеся в пределах видимости, слава богу, были живы и здоровы. Четверых – отвечавших за фланги – он не видел.
– Боря, как вы там? – запросил он по рации снайпера.
– Нормально, – ответил тот. – Северный сектор чист – они все на склонах.
– Понял. Слава!
– Да, командир.
– Что на юге?
– Пока никого. Ведем огонь по западному склону.
– На восток тоже посматривайте – скоро полезут.
– Поняли…
Наступление противника по западному склону удалось остановить довольно просто. Но когда с тыла ударили те, кто поднимался по восточному, стало по-настоящему туго. Приходилось вращать головой во все стороны, постоянно менять позиции и тихо материться, прислушиваясь, не летят ли за ними «вертушки».
Произведя несколько выстрелов, командир переполз к соседнему деревцу. Но там даже не успел толком осмотреться – по стволу щелкнула пуля, брызнув крошками сухой коры.
Снайпер тоже часто менял позицию. Бил при этом расчетливо и наверняка. Цели он выбирал грамотно, обстоятельно. Сначала обезвредил гранатометчиков, завалил несколько человек с пулеметами, а уж после лупил по тем, кого прежде выхватывал взгляд.
– А ты куда ползешь?! Держи гостинец к празднику! Патронов у меня еще предостаточно – всем хватит! – приговаривал он, с плавной методичностью нажимая на спусковой крючок. – Сейчас-сейчас, голубок, я стряхну с твоей прически перхоть… Получи! О как башку-то тряхануло! Небось с перхотью и блохи послетали…
Еще через пятнадцать минут боя у Новикова закончились боеприпасы к автомату. Оставался пистолет СР-1 с шестью магазинами, несколько гранат и нож.
– Миша, разверни «шарманку» и свяжись с нашей базой, – приказал он связисту.
– Запросить, когда придут «вертушки»? – перевернулся тот на спину и вытянул из ранца станцию.
– Да. Обрисуй ситуацию и поторопи.
Пока Бубнов настраивал «шарманку», Павел решил добраться до лежавшей чуть ниже по склону каменной глыбы. Заметив ее в начале боя, он сразу понял, как удобно будет забрасывать противника гранатами, спрятавшись за ней.
Полтора десятка метров он прополз по неглубокой впадине, затем вскочил и в три прыжка преодолел оставшуюся до глыбы дистанцию. Тут же несколько пуль впились в твердый камень.
Полтора десятка метров он прополз по неглубокой впадине, затем вскочил и в три прыжка преодолел оставшуюся до глыбы дистанцию. Тут же несколько пуль впились в твердый камень.
Первая же брошенная им граната весьма удачно накрыла парочку оборзевших бандитов, подобравшихся к вершине ближе всех. Вторая жахнула вблизи пулеметчика и заставила его откатиться назад. Осколок от третьей подранил еще одного…
Бубнов закончил сеанс связи, уточнив и координаты, и характер боя, и даже примерную численность атакующей банды.
– Командир, «вертушки» на подходе! – сообщил он по рации радостную весть.
– Отлично. С летчиками связь имеешь?
– Нет, но сейчас попробую настроить канал.
– Действуй. Как настроишь, свяжись с ними и обрисуй ситуацию. Пусть для начала дадут залп по восточному склону. А с западным мы справимся сами.
– Понял…
* * *После часового боя спецназовцам пришлось жестко экономить боеприпасы. Боевики из ИГИЛ словно почувствовали ослабевшее сопротивление и стали напирать одновременно с двух сторон. А отряд из полутора десятков бандитов обошел с юга и давил с третьего направления.
Использовав все гранаты, Новиков достал пистолет и, осторожно высовываясь из-за глыбы, постреливал в самых наглых боевиков. Однако вскоре понял, что его позиция становится крайне опасной. А когда перед глыбой рванула граната, ударив взрывной волной и хорошенько оглушив, он решил, что пора вернуться на вершину…
– Генка ранен! – крикнул Лапин, когда командир вновь оказался на основной позиции группы.
Возле подрывника колдовал санинструктор, а Лапин, послав в сторону банды последний заряд, отбросил гранатомет и принялся отстреливаться из автомата…
«Плохо дело, – посмотрел Павел на часы. – Летуны сказали, что «вертушки» на подходе. Так где же они, черт бы их побрал?!»
Знакомый гул в небе раздался в тот момент, когда боевики подошли к позициям бойцов спецназа настолько близко, что стали различимы довольные улыбки на их бородатых лицах. Предвкушая скорую победу, они поймали кураж и выкрикивали свои религиозные лозунги.
Однако дальнейшее развитие событий повергло их в шок. За пальбой и криками они не слышали нараставшего гула, а когда заметили в небе пару «крокодилов» и транспортную «восьмерку», то немедля прервали наступление и откатились обратно на склоны. А после первого же залпа неуправляемыми ракетами, произведенного с двух Ми-24, стали поспешно отступать вниз – к подножию гряды. Там-то «вертушки» и накрыли их повторной атакой.
Это был последний штрих. Как вишенка на вершине торта.
– Пламенный привет и луч поноса в вашу сторону! – вставая, кричал сбегавшим вниз бандитам Лихач.
Толя Горбенко с окровавленной повязкой, шатаясь, поднимался от своей позиции с пулеметом на плече. Остановившись, он закурил и стал материться через сигарету, зло щурясь и сплёвывая.
Остальные парни тоже покидали позиции, отряхивались от пыли и подгребали к ровной площадке, куда должен был сесть вертолет…
Произошедшее казалось для бандитов кошмарным сном. Только что они представляли, как будут казнить неверных, а спустя пару минут многие из них сами предстали пред судом Аллаха.
В живых осталось человек семь-восемь, которые, побросав оружие, разбегались по низине и прятались по щелям. Остальные были убиты или корчились в предсмертных муках.
Молодой мальчишка ползал по траве, прижимая развороченное плечо к земле. Оторванная рука валялась рядом – он изредка упирался в нее бледным, бескровным лицом, пялил на мертвую конечность осатаневшие от боли и страха глаза и продолжал выделывать жуткие кульбиты отчаяния.
В небольшой воронке громко стонал мужчина средних лет. Осколками неуправляемой авиационной ракеты ему основательно повредило полость живота. Крича, он старался не двигаться и только сгребал руками и удерживал непослушно расползавшееся по обеим сторонам тела красно-белое месиво. Свои шевелившиеся внутренности игиловец осторожно подправлял дрожащими, растопыренными черными пальцами и пытался уместить их в распоротом чреве; а внутренности вместе с землей и травой снова и снова норовили вывалиться наружу…
* * *«Крокодилы» продолжали кружить вокруг вытянутой гряды, а «восьмерка», заходя против ветра, медленно подходила к площадке.
Остатки банды растворились в низине, по склонам остались лежать лишь окровавленные трупы. Павел уже порядком не курил, после того как слетел на «гольфе» с моста, а тут от радости даже и выпить захотелось, и зачесалось чуть ниже спины…
Когда вокруг завертелся неистовый поток пыли, а основные шасси коснулись грунта, бойцы, помогая раненым, поспешили к ней. Дверца грузовой кабины отъехала назад, из чернеющего проема упал коротенький трап.
Новиков стоял сбоку и помогал бойцам загружать внутрь раненых. Сам запрыгнул последним.
– Дамы и господа, на нашем дирижабле есть каюты, пианино и бассейн. А теперь со всей этой херней мы постараемся взлететь! – подняв трап и закрыв дверь, прокричал бортовой техник.
Качнувшись, вертолет оторвался от площадки, наклонил нос и, обдав вершину гряды керосиновым перегаром, начал набирать скорость…
Спустя минуту он летел на предельной малой высоте, аккуратно огибая рельеф и выдерживая курс на российскую авиационную базу. Пара Ми-24 прикрывали сзади.
В чреве Ми-8 сидела вся группа майора Новикова. В пыльном и окровавленном камуфляже. С усталыми, но довольными лицами. Подрывник Генка Силанов получил сквозное пулевое ранение в районе правой ключицы. Пулеметчика Толю Горбенко задело осколком гранаты. Сереге Бобровскому пуля пробила мягкие ткани бедра.
– Пустяки, – успокоил командира санинструктор Дубов. – Толя с Серегой через десять дней забудут об этих ранениях. Генке с месяц придется походить с повязкой, но тоже ничего серьезного.
После взлета с вершины гряды Павел поинтересовался у борттехника, сколько лететь до базы. «Полчаса», – ответил тот.
Майор уселся на откидную седушку между Устиновым и Лихачевым. Минут пять никто не произносил ни слова. Все восстанавливали дыхание и переваривали свое чудесное спасение.
Потом снайпер, громко вздохнув, выдал:
– А ведь к морю летим, братцы! Эх, в отпуск бы прямо сейчас! – с темной маски размазанного по лицу пота и пыли смотрели блестящие глаза Устинова.
– Соскучились по лету и морю, товарищ прапорщик? – хохотнул Кудин.
– А то!..
– Когда вернетесь домой, поставьте в своей квартирке вентилятор за кипящим чайником, направьте струю воздуха на себя и…
– Что «и»?
– И закройте глаза. А вопли жены сойдут за крики чаек.
Бойцы стали ржать. Сначала тихо, потом все громче и громче.
Устинов хотел было послать балагура Славку, да не удержался и заулыбался сам. Через минуту в салоне транспортной «вертушки» стоял такой гогот, что приоткрылась дверца пилотской кабины и оттуда высунулась голова бортмеханика с вытаращенными от удивления глазами.
Да, Боря Устинов умел разрядить обстановку. Хотя, по правде сказать, он хорошо умел делать не только это. И самым главным достижением в его жизни было то, что его считали снайпером от Бога. А ведь не так давно в нашей армии спецов такого уровня практически не было…
По окончании Первой чеченской кампании наше военное руководство пришло к неутешительному выводу о том, что снайперская война была безоговорочно проиграна. Около полувека Российские Вооруженные Силы не имели учебных подразделений снайперов, вследствие чего был полностью утрачен опыт их тактического применения. В войсках не имелось ни вооружения, отвечающего современным требованиям, ни соответствующего снаряжения для армейских снайперов.
Министерство обороны решило исправить эту ошибку, и к концу девяностых годов в Солнечногорске была экстренно создана школа подготовки снайперов. Для ее комплектования из всех округов в распоряжение школы выдергивали наиболее способных офицеров, а также тех, кто занимался спортивной стрельбой, биатлоном и охотой.
Вначале войска, как обычно, просто «отписывались». Да и кто с легким сердцем отдаст дельного офицера или хорошо подготовленного прапорщика? Но с горем пополам достойные кандидаты были отобраны. Все они прошли шестимесячную подготовку и по окончании Солнечногорской школы снайперов получили специальные дипломы, позволяющие им работать инструкторами. В это же время в Московском, Приволжском и Северокавказском военных округах также были созданы учебные роты по подготовке снайперов. Все они работают по программам, отработанным в Солнечногорске. Срок подготовки – шесть месяцев.
И уже во Второй чеченской кампании профессионализм «альфовцев» и «вымпеловцев» настолько превышал уровень подготовки снайперов чеченских боевиков, что однажды это сыграло злую шутку со снайпером из управления «А». Преимущество в снайперских дуэлях было бесспорным, и парни откровенно расслабились. Как потом рассказывал герой истории, он с одной позиции сделал восемь выстрелов. Он и сам осознавал, какую грубую ошибку совершил. Но это уже после. А тогда просто увлекся и поленился сменить позицию.