– Не желаете ли еще, господин Тревис? На ход ноги? – спросила нянюшка, в очередной раз наполняя его кружку. – Или как там, среди вас, кучеров, говорят? На оборот колеса?
– Кжжжись, – заметил старший лакей, – нам ужжже вроде пора карету готовить, шо скажжже-те?
– Я так скажу, что вы вполне успеете пропустить еще по одной, – ответила нянюшка Ягг.
– Ошшшнь благородно, – признал кучер. – Вессьма блгродно. Вот гляжжжу на вассс, гжа Ягга…
Маграт всегда мечтала о таком платье. В бездонной пропасти своей души бессонными ночами она частенько танцевала с принцами. Нет, не с застенчивыми, трудолюбивыми принцами, вроде ланкрского принца Веренса, а с настоящими, с теми, у которых хрустально-голубые глаза и белые жемчужные зубы. И в эти моменты на ней были точь-в-точь такие платья. И сшиты они были на нее и для нее.
Она рассматривала отделанные рюшами рукава, вышитый корсаж, тончайшие белые кружева. Это был какой-то совсем другой, далекий мир… Платье… А на ней сейчас были штаны, которые нянюшка Ягг упорно обзывала «магратжами». Зато они очень практичные.
Будто практичность вообще что-то значит!
Она еще долго смотрела на платье.
А потом со слезами, текущими по лицу и меняющими цвет под вспышками ярких фейерверков, Маграт взялась за нож и принялась резать платье на очень-очень маленькие кусочки.
Голова старшего кучера мягко подскочила на бутербродах.
Нянюшка Ягг встала, правда немного неуверенно. Будучи в душе женщиной доброй, она заботливо подсунула под голову храпящему на столе младшему лакею его парик, после чего вышла в ночь.
У стены она заметила чей-то силуэт.
– Маграт, ты? – прошипела нянюшка.
– Нянюшка?
– Ну как, позаботилась о платье?
– А как там кучера?
– Значит, порядок, – заключила, появившись из теней, матушка Ветровоск. – Осталась только карета.
На цыпочках она просеменила к сараю, где стоял экипаж, и открыла дверь. Та громко заскрипела.
– Тш-ш-ш! – прошипела нянюшка.
На полочке нашлись огарок свечи и спички. Маграт, немного повозившись, зажгла свечу.
Карета засверкала как зеркальный шар.
Зрелище было поистине невероятное. Экипаж был так пышно изукрашен, будто кто-то взял самую обыкновенную карету, а потом вдруг сошел с ума и принялся напропалую лепить на нее украшения и золотую краску.
Матушка Ветровоск задумчиво обошла карету.
– Показуха, – наконец заключила она.
– Эх, жаль красоту такую ломать… – с грустью в голосе промолвила нянюшка.
Она засучила было рукава, но потом, чуток поразмыслив, заткнула подол юбки за подштанники.
– Где-то здесь непременно должен быть молоток, – пробормотала она, оглядывая тянущиеся вдоль стены полки.
– Не надо! Будет слишком много шума! – прошипела Маграт. – Погодите секундочку…
Она вытащила из-за пояса презренную палочку, крепко стиснула ее и махнула в сторону кареты.
По сараю будто промчался порыв ветра.
– Чтоб мне лопнуть, – восхитилась нянюшка Ягг. – Мне бы это и в голову не пришло.
На полу лежала большая оранжевая тыква.
– Пустяки, – махнула рукой Маграт, рискнув позволить себе чуточку горделивости.
– Ха! Эта карета уже никуда не поедет, – сказала нянюшка.
– Слышь… А может, ты и с лошадьми то же самое сотворишь? – спросила матушка.
Маграт отрицательно покачала головой.
– М-м-м, думаю, это было бы слишком жестоко.
– Верно, верно, – согласилась матушка. – Нет оправдания жестокости к бессловесным тварям.
Два жеребца с поистине лошадиным любопытством наблюдали, как она отпирает дверцы их стойл.
– Бегите, – велела матушка Ветровоск. – Где-то там бескрайние зеленые луга. – Она бросила взгляд на Маграт. – Считай, ты их эмконьсипировала.
Отклика не последовало.
Матушка вздохнула. Она забралась на деревянную перегородку, разделяющую стойла, вытянула обе руки, взяла обоих жеребцов за уши и мягко пригнула их головы на один уровень со своим ртом.
Что-то им прошептала.
Жеребцы повернулись друг к другу и обменялись изумленными взглядами.
Потом уставились на матушку.
Она улыбнулась им и кивнула.
А затем…
Вообще-то, лошадь не способна мгновенно перейти из неподвижного состояния в галоп, но жеребцам это почти удалось.
– Интересно, что такого ты им сказала? – спросила Маграт.
– Волшебное лошадиное слово, – ответила матушка. – Его по наследству получил Гитин Джейсон, а уж потом открыл его мне. Срабатывает как часы.
– Неужто он тебе его открыл? – изумилась нянюшка.
–Да.
– Как, неужели от и до?
– Ну да, – самодовольно признала матушка.
Маграт заткнула палочку обратно за пояс. При этом на пол выпал кусочек белой материи.
В свете огарка сверкнули драгоценные камни и шелк. Она поспешно нагнулась, чтобы поднять его, но мало что способно ускользнуть от взгляда матушки Ветровоск.
Она вздохнула.
– Маграт Чесногк… – начала матушка.
– Да, – смиренно согласилась Маграт. – Да. Знаю. Я мокрая курица.
Нянюшка ласково похлопала ее по плечу.
– Ничего, – ободряюще произнесла она. – Сегодня ночью мы славно потрудились. Теперь у этой твоей Эллы примерно столько же шансов угодить на бал, сколько у меня… стать королевой.
– Ни платья, ни кучеров, ни лошадей, ни кареты, – перечислила матушка. – Хотела бы я посмотреть, как она выкрутится на этот раз. Сказки, говоришь? Ха!
– Так, а что мы дальше будем делать? – спросила Маграт, когда они крадучись вышли во двор.
– Сегодня же Сытый Вторник! – воскликнула нянюшка. – Предлагаю как следует повеселиться!
Из темноты появился Грибо и принялся тереться о ее ноги.
– А я думала, что Лили попробует как-нибудь извести его, – сказала Маграт.
– С таким же успехом она могла бы попробовать извести наводнение, – хмыкнула нянюшка. – Так как насчет погулять от души?
– Что-то не по душе мне отплясывать на улицах, – призналась матушка. – Это сколько ж ты рому выпила?
– Ой, да будет тебе, Эсме, – махнула рукой нянюшка. – Помнишь пословицу? Если не можешь славно повеселиться в Орлее, то скорее всего ты уже мертв. – Но тут она вспомнила про Субботу. – Впрочем, возможно, в Орлее даже мертвым перепадает чуток веселья.
– А может, нам лучше остаться здесь, – предложила Маграт. – На всякий случай?
Матушка Ветровоск задумалась.
– Ты что, Эсме, считаешь, ее могут отправить на бал в тыкве? – спросила нянюшка Ягг. – А кого запрягать-то будут? Мышей? Хе-хе-хе!
Перед мысленным взором матушки Ветровоск возникли две женщины-змеи, и она снова засомневалась. Но день и в самом деле выдался долгим. Кроме того, если подумать, это действительно смешно…
– Ну ладно, – решилась она. – Но запомни: гулять от твоей души я ни в жизнь не стану!
– Там танцуют и все такое прочее… – вкрадчиво промолвила нянюшка.
– И еще, наверное, продают всякие банановые напитки, – добавила Маграт.
– Ставлю миллион против одного, что так оно и есть! – радостно воскликнула нянюшка Ягг.
Лилит де Темпскир улыбнулась сама себе в двойном зеркале.
– Ну надо же, – сказала она. – Ни кареты, ни платья, ни лошадей. И что тут делать старенькой крестной? Бедная я, разнесчастная. В общем, ой-ой-ой, как говорится.
Она открыла небольшой кожаный футляр, похожий на те, в которых музыканты обычно носят свою любимую флейту.
В футляре оказалась палочка – точная копия волшебной палочки, что была у Маграт. Лилит вытащила ее и переставила серебряные и золотые кольца в новые положения.
Послышался щелчок, который издают затворы самых зловещих ружей.
– Придется работать с тыквой, – сказала Лилит.
Основная разница между разумными и неразумными объектами заключается в том, что изменить вид первых хоть и трудно, но все же не так уж невозможно. Главное здесь – ментальные настройки. В то время как для превращения неразумного объекта вроде тыквы – а трудно себе представить объект более неразумный, чем тыква, – требуется волшебство и только волшебство.
Но если его молекулы помнят то время, когда они еще не были тыквой…
Она рассмеялась, и мириады отражений Лилит, населяющие зеркальную вселенную, рассмеялись вместе с ней.
Центр Орлеи уже отпраздновал свой Сытый Вторник, и сейчас темные и освещенные светом факелов церемонии разворачивались в бедных предместьях, окружающих высокие белые здания. Тут были фейерверки. Были танцоры и пожиратели огня, были перья и блестки. Ведьмы, представления которых о народном гулянье ограничивались пляской вокруг костра, разинув рты, смотрели с запруженного зеваками тротуара на проходящие мимо праздничные процессии.
– Да это ж танцующие скелеты! – воскликнула нянюшка, когда по улице прошествовала толпа костлявых фигур.
– Ага, сейчас, – отозвалась Маграт. – Обычные люди в черных трико с нарисованными на них костями.
Кто-то толкнул матушку Ветровоск. Она обернулась и увидела перед собой широкое улыбающееся лицо темнокожего человека. Он протягивал ей какую-то бутыль.
– Угостись-ка, милашка.
Матушка взяла бутыль, поколебалась, но затем отхлебнула. Толкнула Маграт и передала бутылку ей.
– Бр-р-р! У-у-у-ух! – с трудом выговорила она.
– Что? – крикнула Маграт, стараясь перекрыть грохот марширующего мимо оркестра.
– Какой-то тип хочет, чтобы мы попробовали.
Маграт оглядела горлышко бутылки и попыталась незаметно вытереть его об платье – несмотря на тот самоочевидный факт, что все микробы в окрестностях бутыли давным-давно сдохли. Опасливо сделав небольшой глоток, Маграт в свою очередь толкнула матушку Ягг.
– Хр-р-бр-р-эх! – выдавила она и утерла покатившиеся из глаз слезы.
Нянюшка запрокинула бутылку. Спустя некоторое время Маграт снова толкнула нянюшку в бок.
– Мне показалось, мы пустили ее по кругу! – укоризненно сказала она.
Нянюшка вытерла губы и передала заметно полегчавшую бутылку своему соседу слева.
– Эй, господин, здесь угощают, – сказала она.
– БЛАГОДАРЮ.
– Симпатичный ты себе наряд отхватил. Кости прям как настоящие.
Нянюшка снова переключилась на процессию жонглирующих факелами огнеглотателей. Затем у нее в подсознании что-то щелкнуло. Она снова взглянула налево. Но сосед уже удалился.
Нянюшка пожала плечами.
– Интересно, что будет дальше? – пробормотала она.
Матушка Ветровоск впилась глазами в группу танцоров беспритяжательного лимбо. У многих во время парадов есть одна общая черта: они недвусмысленно выражают то, на что шутки вроде майского шеста лишь намекают. Правда, танцы прикрывают все это блестками.
– Да уж, в следующий раз, заходя в уборную, сто раз подумаешь, а в таком ли ты уединении, как тебе кажется… – хмыкнула нянюшка Ягг, ткнув пальцем в танцоров, которые без видимой причины вертелись в воздухе.
Грибо сидел у ее ног, пристально наблюдая за танцующими женщинами, на которых не было ничего, кроме перьев. Он тщетно пытался понять, что это за странные твари и как с ними стоит обойтись.
– Я сейчас кое о чем думаю. О том… как работают сказки. Но, по-моему, стоит перекусить, – слабым голосом промолвила матушка. Однако тут же подавила секундную слабость. – Я имею в виду настоящую еду, а не то, что выскребли со дна пруда. Слышать больше не желаю ни о каких там гастрономиях!
– Как же ты все-таки не любишь приключения, матушка, – укоризненно произнесла Маграт.
– Вообще-то, я не против приключений, если они, конечно, не опасные, – парировала матушка. – Но только не с едой.
– Тут неподалеку есть заведение, где делают бутерброды с аллигаторами, – объявила нянюшка, отворачиваясь от парада. – Представляете? Настоящий аллигатор на бутерброде!
– Это напомнило мне один анекдот… – сказала матушка Ветровоск.
В ее сознании назойливо свербила какая-то мысль.
Нянюшка Ягг надрывно закашляла, но это не сработало.
– Заходит, значит, один в харчевню, – начала матушка Ветровоск, пытаясь не обращать внимания на все усиливающееся беспокойство. – И вдруг видит объявление. А там: «Любые бутерброды на любой вкус». Ну он и говорит: «Сделайте-ка мне аллигаторский бутербродик – да побыстрее!»
– Интересно, что думают сами аллигаторы по поводу этих бутербродов? – с упреком промолвила Маграт.
За этим замечанием последовала поистине свинцовая пауза.
– А вот я всегда говорю: посмеяться вдоволь – это ж только на пользу! – наконец заявила нянюшка.
Глядя на Эллу, с безнадежным видом стоящую между змееженщинами, Лилит улыбнулась.
– Надо же, что с платьем-то случилось! – покачала головой она. – И дверь была заперта. Вот так раз! Как же такое могло случиться?
Элла упорно смотрела себе под ноги.
Тогда Лилит взглянула на сестер.
– Что ж, – сказала она, – значит, придется воспользоваться тем, что есть. Так? Принесите-ка мне… двух крыс и двух мышей. Уж я-то знаю, крыс и мышей вы всегда отыщете. Да, и захватите тыкву побольше.
Она рассмеялась. Нет, не тем безумным пронзительным смехом, которым смеются побежденные злые волшебницы, а скорее довольно приятным смехом человека, который ценит удачную шутку.
После чего задумчиво взглянула на палочку.
– Но сначала, – промолвила она, переводя взгляд на бледное лицо Эллы, – приведите ко мне тех нехороших людей, которые позволили себе так напиться. Какое неуважение с их стороны. А если тебя не уважают, значит, ты ничего не стоишь.
Единственным звуком, нарушавшим тишину кухни, было пощелкивание волшебной палочки.
Нянюшка Ягг уставилась на стоящий перед ней высокий стакан.
– Никак в толк не возьму, и зачем они в них зонтики вставляют, – в который раз поразилась она, накалывая на соломинку вишенку из коктейля и отправляя ее в рот. – Непонятно, то ли боятся, что туда дождь накапает, то ли еще чего…
Она улыбнулась Маграт и матушке, которые мрачно созерцали тянущиеся мимо праздничные процессии.
– Да не горюйте вы так, – призвала она. – В жизни не видывала таких угрюмых физий.
– Нянюшка, ты пьешь почти чистый ром, – указала Маграт.
– Это ты мне говоришь? – хмыкнула нянюшка, делая очередной глоток. – Ваше здоровье!
– Слишком уж легко все оказалось, – сказала вдруг матушка Ветровоск.
– Ну еще бы! Это ж мы! – воскликнула нянюшка. – Если надо что-то сделать, кто ж еще это сделает, кроме нас, девочек, а? Покажите мне человека, который смог бы туда проникнуть и провернуть все в мгновение ока! Особенно удачно получился фокус с каретой.
– Сказка не складывается, – отсутствующе заметила матушка.
– Да наплюй ты на эти поганые сказки! – высокомерно перебила ее нянюшка. – Их всегда можно перекроить по-своему.
– Не всегда. Нужно знать, где подступиться, – возразила матушка. – В любом случае, не исключено, что они смогут достать ей и новое платье, и лошадей, и карету, и все прочее.
– Да где? Когда? – воскликнула нянюшка. – Сегодня ж праздник. Ни за что не успеют! Бал начнется с минуты на минуту.
Матушка Ветровоск побарабанила пальцами покраю столика.
Нянюшка вздохнула.
– Ну что еще? – устало спросила она.
– Не бывает так, и все тут, – заявила матушка.
– Послушай, Эсме, единственное, что их сейчас спасло бы, так это волшебная палочка. А палочка у Маграт, – нянюшка кивнула на Маграт. – Верно ведь, Маграт?
– Гм, – ответствовала Маграт.
– Надеюсь, ты ее не потеряла?
– Нет, но…
– Ну и порядок.
– Только… Э-э… Элла сказала, что у нее две крестные…
Рука матушки Ветровоск резко опустилась на стол. Нянюшкин стакан подскочил и опрокинулся.
– Вот оно! – взревела матушка.
– Он был почти полный. Почти полный стакан, – укоризненно заметила нянюшка.
– Пошли!
– Почти полный стакан…
– Гита!
– Да иду я, иду! Просто стакан…
– Быстро!
– Я только хотела попросить принести мне дру…
– Гита!
Ведьмы уже приближались к дому, когда из ворот вывернула карета и покатила прочь.
– Не может быть, чтобы это была та самая карета! – воскликнула Маграт. – Мы ведь избавились от нее!
– Надо было пошинковать ее на кусочки, – покачала головой нянюшка. – Заодно тыквы бы поели…
– Нас обошли, – сказала, останавливаясь, матушка.
– Слушайте, можно же проникнуть в сознание лошадей… – предложила Маграт.
Ведьмы сосредоточились.
– Никакие это не лошади, – вдруг сообщила нянюшка. – Похоже, это…
– Крысы, превращенные в лошадей, – закончила матушка, которая умела влезать в умы куда лучше, чем в душу. – Я чувствую то же самое, что и тогда с бедным старым волком. Их сознания больше похожи на фейерверк.
От неприятного ощущения у себя в голове она даже поморщилась.
– Наверное, – задумчиво произнесла матушка, глядя вслед исчезающей за поворотом карете, – я могла бы заставить колеса отвалиться…
– Это не поможет, – возразила Маграт. – Кроме того, там внутри Элла!
– А есть и другой способ, – хмыкнула нянюшка. – Я знаю кое-кого, кто запросто залезет им в мозги.
– И кто же это? – спросила Маграт.
– Итак, наши метлы при нас, – сказала нянюшка. – Догнать их труда не составит…
Ведьмы приземлились в укромном переулочке, обогнав карету на несколько минут.
– Не больно-то мне это нравится, – призналась матушка. – Такие вещи больше Лили по душе. Терпеть не могу подобных штук. Ты только вспомни того волка!
Нянюшка вытащила Грибо из его гнездышка среди прутьев.
– Да ведь Грибо и так почти человек, – сказала она.
– Ха!
– К тому же это все равно продлится недолго. Хоть нас и трое, – добавила нянюшка. – И кстати, интересно посмотреть, сработает или нет.
– Да, но это неправильно, – указала матушка.