– Как тебя зовут? – спросил чернобородый, в котором Квест, конечно, не признал колдуна.
– Квест, – честно ответил Квест и добавил: – Прозвища я не заслужил.
– А ты не боишься, что попал к разбойникам? – усмехнулся закутанный в плащ воин.
– Не-е. Грабить у меня нечего, а убивать зачем? Я погреюсь и дальше пойду. У меня на речке в омутах донки стоят, проверить надо.
– И как тут рыба? Не страшно ловить?
– Так я ж на тот берег не хожу. А рыба хорошая: окуни, ерши. Я с этого берега ловлю, а чудики с другого. Им на нашу землю тоже хода нет.
– Ишь-ты, как он их ласково – чудики, – произнёс Семир, переглянувшись с колдуном, а тот почему-то сказал:
– Судьба.
Так начал собираться отряд.
Что собирался просить у неведомого Шемдаль, Квест и догадываться не пытался. Не его это ума дело. А Семир может просить, например, удачи в боях против горных кланов. Или чтобы королевские войска сумели наконец взять островной Тепель, где гнездятся морские бароны. Да мало ли что может просить воин… Однажды случилось небывалое: воин, прошедший Запретные земли, потребовал у неведомого, чтобы наступил мир, и целых двенадцать лет страна не воевала. Другие воины не любили вспоминать этот случай, однако женщины его не забыли и упорно давали родившимся мальчикам имя удивительного солдата. Квест тоже был назван в честь того странника, поэтому ему было нелегко обходиться без фамилии, однако прозвища он так и не заслужил. Просто по имени зовут лишь самых знатных и самых ничтожных. Такова жизнь.
Когда среди людей проходит слух, что маг, воин и простак собрались вместе, на границу начинают стекаться люди. Четверо других странников чаще всего находятся среди них. Двоих участников выбирает волшебник, двоих – воин. А простак не выбирает никого, он идёт сам по себе.
Прежде всего мечник Семир нашёл крестьянина. Где князь сумел познакомиться с мужиком, осталось тайной, но отряд, состоявший покуда из трёх человек, двинулся в одну из дальних деревень, а там Семир, не колеблясь, постучался в ничем не примечательный дом и сказал вышедшему хозяину:
– Тур, я пришёл за тобой. Мы пойдём в Запретные земли.
И Тур Вислоух не поперечил сеньору, а собрался и, оставив немалое хозяйство на взрослых сыновей, отправился на поиски верной смерти, ведомый слабой надеждой, что, может быть, удастся испросить у счастливого случая что-то полезное для всех лапотников.
О, если бы Квест был мужиком, он бы знал, чего пожелать! – Чтобы пчёлы роились хорошо. Это невеликая просьба, и, значит, желание будет исполняться долго. А можно, чтобы греча как следует родилась; это тоже на много лет. Он же понимает: если греча родится добрая, то будет и мёд, потому что гречишного поля без пчёл не бывает. Жаль, что Квест не мужик… он простак и не знает, чего ему потребовать у благосклонной судьбы.
Художник Лид Алвис пришёл к ним сам и стал пятым странником. Алвис был невысок, коренаст, и не было у него при себе никакого инструмента. Поэтому Квест и не знал, каким изящным ремеслом занимается попутчик. Но Алвис ему нравился – такой не подведёт. А когда Семир подобрал для художника оружие: короткий клинок и полный набор метательных ножей, то Квест окончательно убедился, что Лид Алвис был выбран не потому, что он художник, а потому, что может за себя постоять. Испытывая ножи, Лид пятью бросками срубил четыре ветки с растущего неподалёку тополя. Квест ничего подобного не умел. Да и оружия у него, почитай, не было – ножик на поясе и дорожная палка с железным оконечником. Простаку в дороге оружия не полагается. Иногда Квесту становилось смешно, что мудрейший Шемдаль тоже был вооружён дорожной палкой. Хотя даже глупый понимает разницу между дубинкой простака и посохом мага.
Все остальные странники вооружились на совесть. Тур Вислоух взял в дорогу ременный аркан и железную рогатину, с какой ходят на медведя. Юстин Баз – кровельщик из Мертеля – получил кривую саблю и пращу с набором свинцовых шариков, а уж Семир, казалось, имел при себе любое оружие, какое только изобрёл хитрый разум, хотя на первый взгляд ничего, кроме старого меча, у воина не было.
Юстин Баз был мастеровым и шёл загадывать желание для всех ремесленников. Глядя на тонкого гибкого парнишку, Квест лишь пожимал плечами. Будь его воля, он пригласил бы в поход оружейника или кузнеца. Кожемяки – тоже неслабые парни… Квест когда-то работал в кожевенной мастерской, соскабливал мездру с вымоченных шкур. Там он повидал, как работают кожевенники, и проникся к ним уважением. А что такое кровельщик? – одно звание, что мастеровой. И вообще, как он будет загадывать желание для всех? Давно сказано, что ножевщик игольщику не приятель. Вот разве что налоги всех давят одинаково. Должно быть, смягчения налогов будет просить.
Юстина тоже выбрал Семир. Когда пятёрка будущих странников добралась к столице, там уже знали, что готовится поход в Запретные земли, и отовсюду сбежались толпы народу. Большинство желало просто поглазеть, но были и такие, что просили взять их с собой. Шемдаль и Семир молчали, лишь покачивая головой в ответ на просьбы. А потом Семир вдруг кивнул, и молодой парень, в котором, кроме фамилии, ничего основательного не было, стал шестым участником экспедиции.
Дольше всего не могли найти купца, хотя уж этого добра в столице пруд пруди. И богатых, и победнее, и всяких. Каждый второй езживал в дальние страны, много кой-чего повидал и за себя постоять умеет. В поход идти купцы вызывались легче всех иных человеков. Знали, что, даже если загинешь в Запретном краю, товарищи семью не оставят, всем базаром помогут. А что торговцам просить у неведомого, Квест и знать не хотел. У купцов и без того мошна тугая, им от судьбы ничего не надо. Однако шли, просились и получали отказ.
Так странники и пошли в сторону границы вшестером. И уже на полпути, в маленьком городишке Стомберге, отыскали Орена Олаи. Шемдаль зашёл в полутёмную лавку, уселся на поспешно предложенную подушку и молча сидел полчаса. Хозяин лавки также молча сидел напротив и ждал. Потом волшебник, ни слова и не сказав, поднялся и вышел на улицу, а хозяин, кинув лавку, пошёл за ним следом. Так их стало семеро.
Если слишком молодой и хлипкий Юстин не вызывал у Квеста доверия, то уж купец и вовсе не понравился. Олаи был немолод, но худ и мал ростом. И главное – он был иноземец, велиец, приехавший по торговым делам и незаметно прижившийся на новом месте. Что из того, что он двадцать лет живёт в Стомберге – чужак чужаком останется. У него волос не по-людски вьётся, глаза круглые, что две монеты, и желание он небось скажет для своих велийских компаньонов.
Однако взгляд мага остановился на иноплеменнике, и никто не пытался оспорить выбор.
Конечно, были и недовольные. Те, кто не попал в отряд, и просто гадкие люди, которые сами и на день пути не подошли бы к пограничной речке, но умели ненавидеть тех, кто посмел рискнуть головой не для себя, не для всех и неясно ради чего. Зачем такие завиды на свете живут, не скажет ни мудрец, ни простак. Однако и среди этих никчемушников нашёлся один, вздумавший оставить по себе скверную память. Притаился подонок в кустах ракитника, а дождавшись путников, метнул оттуда летучий крюк, метя в горло чернобородому Шемдалю. Квест и понять не успел, что случилось. Кусты дрогнули, впился в уши тонкий свист, а Орен Олаи вдруг расплылся в невообразимом прыжке, и в руке у купца возник вынутый из полёта боевой крюк, сверкнувший любовно оттянутым, зазубренным жалом.
Второго крюка засидчику метнуть не дали, скрутили, прежде чем злодей руку на отмах повёл. Шемдаль неторопливо подошёл, без улыбки заглянул в глаза неудачливому убийце.
– Что скажешь?
– Я… – натужно выдавил схваченный, – испытать хотел. Ежели вы и впрямь странники, то ничего вам не будет, а если нет, то нечего и народ смущать…
– Врёшь, – так же спокойно произнёс колдун.
– А если и вру, что с того? – Преступник задёргался, не пытаясь освободиться, а просто от ненависти. – Домой меня отпустите, что ли? Сволочи! Вам лишь бы покрасоваться – посторонись, народ, мы в Запретную землю идём, счастья немереного просить, чтоб козлы доились и собаки мяукали! Да я бы вас своими руками…
– Давай, – согласился Шемдаль. – Крюк у тебя отняли, а руки покуда на месте.
– Ясно дело, – не слушая, хрипел засидчик, – с колдуном всякий дойдёт. Пройдёте как по скатёрке, а потом всю жизнь будете нос задирать – мы, мол, странники, нам за сто вёрст кланяться надо.
– А что, – спросил смешливый Юстин, наклоняясь к связанному. – Пойдёшь с нами восьмым? Тогда и тебе за сто вёрст кланяться будут.
Пленник дико скосил глаза.
– Ты чо, сдурел? Восьмой на тот берег и ступить не успеет. И ваще, ты хоть знаешь, что там с людьми делается? Лучше здесь сдохнуть, чем туда соваться.
Впервые на губах мага появилась улыбка.
– А что, – спросил смешливый Юстин, наклоняясь к связанному. – Пойдёшь с нами восьмым? Тогда и тебе за сто вёрст кланяться будут.
Пленник дико скосил глаза.
– Ты чо, сдурел? Восьмой на тот берег и ступить не успеет. И ваще, ты хоть знаешь, что там с людьми делается? Лучше здесь сдохнуть, чем туда соваться.
Впервые на губах мага появилась улыбка.
– Умница, – проговорил он. – Понимает.
Шемдаль коснулся верёвки, потом выпрямился и приказал:
– Полежи, отдохни у дороги. Верёвку не мучай, её ни нож, ни камень, ни огонь не возьмут. А захочешь развязаться – доковыляешь до города, там на рынке расскажешь людям, что собирался сделать и почему. Расскажешь без утайки, верёвка развяжется. Ну а соврёшь хоть на полслова – значит, сам виноват. А уж мы, извини, пойдём. Недосуг нам с тобой валандаться.
Не дожидаясь ответа, маг пошёл прочь. Остальные странники двинулись за ним, лишь Орен Олаи, задержавшись на минуту, собрал разложенные в засидке крюки, одобрительно поцокал, примериваясь для броска, распустил ремень на котомке, аккуратно уложил крюки и тоже побежал догонять уходящих странников.
– Вы чо?! – кричал вслед связанный. – Развяжите! Меня ж за такие дела там на рынке и порешат! Сволочи, развяжите!
С тех пор Квест уже не думал о велийце плохо. Надо же, торгаш, да ещё иноземец, а такие вещи умеет! Летящий крюк схватить, это не муху в кулак поймать, такого небось и Семир не может.
Собравшись всемером, странники вернулись к родной деревне Квеста и три дня бродили вдоль речки, выбирая место и час начала похода. На третий день Шемдаль объявил, что на тот берег они пойдут завтра с утра. Теперь все сидели у костра, наслаждаясь последними спокойными часами и прислушиваясь, что деется на том берегу. Там было тихо, лишь однажды мерные переборы воды нарушились живым плеском. Все мгновенно насторожились, а Тур Вислоух спокойно произнёс:
– Квакша в воду прыгнула.
Квест не стал спорить, ведь это действительно была лягуха, хотя скорее всего не она в воду прыгнула, а её выдернул из воды вздумавший порыбачить чудик. Квест потому и прозвал соседей чудиками, что им не было разницы – рыба или лягушка, чудики тащили на берег всё и тут же ели сырьём. Случалось, если крючок донки выволакивал на берег одурелую лягушку, Квест швырял её на тот берег и смотрел, как из пустого, казалось, места вскидывается тонкая рука и на лету хватает подарок.
– Спать укладываемся, – приказал Семир, и все послушно зашевелились, готовясь к ночлегу. Поход ещё не начался, но о самовольстве пришла пора забыть.
* * *Рассвет удался розовый и тихий. Ни ветриночки, ни единого облака на золотеющем небе. Странники поднялись, сполоснулись в речке, которую сейчас предстояло перейти, взяли заранее собранные вещи. Ждали, что Шемдаль скажет напутственное слово, но чудодей лишь кивнул молча и первым шагнул в воду.
До того берега было шагов двадцать, глубина нигде не достигала пояса, но всё же именно эта речушка отделяла страну от Запретных земель. Квест коснулся воды последним. Его не оставляло сомнение… конечно, колдун знает, что делает, но всё же стоит ли переходить реку вот так, направляясь прямо в лапы чудику.
Семир, идущий быстрее прочих, достиг уже середины реки, когда Квест решился.
– А чудик нас не тронет? – спросил он.
– Где? – Семир мгновенно замер.
– Да он по всему берегу лежит, а голова вон за тем камнем, – махнул рукой Квест.
Он не успел договорить, как в сторону камня просвистели выхваченный Лидом Алвисом нож, заточенный крюк, сорванный с пояса Ореном, и стальной диск, возникший в руке Семира. Юстин Баз крутанул пращу, но метнуть шарик не успел – сильный рывок опрокинул его в воду. Следом попадали остальные странники, один припозднившийся Квест остался на ногах. Неумолимая сила протащила путников по воде и камням, выволокла на берег к плоскому валуну, за которым скрывалась башка рыболова. Чудик к этому времени оказался уже мёртв, рывок был его последней судорогой.
Квест выбрался на берег, достал нож, принялся помогать товарищам. Тонкие как нитка ловчие руки не желали поддаваться стали, приходилось немало помучиться, чтобы они отпустили жертву.
– Это надо же, – проговорил Шемдаль, встряхивая мокрый плащ, – в первую же минуту на паутинника нарваться! Он бы сейчас всех семерых разом… И ведь ничем его на обнаружишь, покуда он тебя не схватит. Ни глаз, ни магия не поможет. Как тебе только повезло его заметить…
– Он лягушку ночью поймал, – признался Квест, – вот я и догадался, что он тут залёг. А вообще это знакомый чудик, он у меня часто рыбу прямо с крючка снимал.
– Лучше бы ты о своих подозрениях раньше сказал, прежде чем он нам ноги опутал, – проворчал Семир.
Квест потупился, потом виновато произнёс:
– Я же не знал. В следующий раз сразу скажу. Только мы же вдоль реки не станем ходить, а дальше у меня знакомых чудиков нет.
– Ладно, – засмеялся Юстин. – Пошли. Скоро солнце пригреет – высохнем.
До самого полудня отряд двигался без единой задержки. Квест даже удивляться начал – чего в этих запретных землях страшного? То же солнце, тот же ветер, те же камни, только трава иная – серая, словно дождей тут вовек не бывало. Хотя, как это не бывало? – за много лет Квест насмотрелся и на дождь, и на град, и на снег, падавшие на тот берег. Траву Шемдаль трогать не велел и вообще ничего не велел трогать – идти по камням, а на землю ступать, только если другой дороги нет.
К полудню сделали привал и снова направились на закат. Квест притомился и уже не глазел по сторонам, пытаясь высмотреть чудиков, а просто шёл след в след за Лидом, а сзади так же молча топал Тур Вислоух.
«Зря старика с собой взяли, – мельком подумал Квест, – не его ногам такие концы каждый день одолевать. У меня и то в ногах гудёж, хоть я и привычный по камням прыгать. Как бы он к завтрему не свалился. Может, котомку у него взять, всё полегче станет…»
Додумать мысль он не успел, впереди что-то сухо треснуло, полыхнуло огнём, за спинами предостерегающе вскрикнул Семир, а пустая каменная россыпь разом зашевелилась десятками неприметно-серых тварей. Первая из них метнулась в лицо Квесту, и лишь Вислоух, принявший её на вилы, не дал гадине вцепиться Квесту в глаза. Следующую тварь Квест сильным ударом насадил на палку. Существо зашипело, свернувшись в клубок, вгрызлось в железный наконечник, а Квест бестолково замолотил палкой, отбиваясь от врагов и стараясь сбросить с острия пробитую тварь. Он успел ушибить ещё двух или трёх, когда серые как по команде обратились в бегство и тут же исчезли, оставив по сторонам тропы десятка два убитых и умирающих братьев. Квест спихнул с наконечника размозжённое, но ещё шевелящееся тело, перевернул его, желая рассмотреть поближе.
– Пошли! – крикнул Семир. – Уходить надо, пока они не вернулись!
Отряд, сбившись плотнее, двинулся дальше. Теперь Квест не старался размышлять о всяких красивых поступках, а старательно пялил глаза, помня, что едва их не лишился минуту назад.
Они достигли середины каменистой пустоши, избегая низинок, но и на гривку не выходя. Ещё дважды прыгучие серые твари пытались напасть на них, но откатывались, не нанеся урона. Квест уже не опирался на палку, Шемдаль держал наготове свой огненный посох, а все остальные шагали, обнажив мечи и сабли. Последнее нападение серых оказалось особенно отчаянным, они пёрли, не считаясь с потерями. Отряд, огрызаясь, пробивался к краю россыпи. Квест как-то само собой оказался в середине, Шемдаль и Семир в задних рядах отбивали наскоки серых, а впереди, где противников оказалось не так много, двигались Лид Алвис и неутомимый велиец. Прямой меч художника и изогнутая сабля купца свистели в лад, разбрызгивая бурую кровь.
Потом что-то жутко затрещало, а серые твари вдруг сгинули, так же молниеносно, как появились. Квест развернулся лицом к новой опасности и увидел, что из-под земли, взломав каменную корку, тянутся две гигантских руки. Они сгребли не успевшего отскочить художника и сейчас мяли его в необъятных ладонях, как хозяйка разминает кусок теста, собираясь лепить шаньги. Орен Олаи, злобно визжа, рубанул по каменным пальцам, но лишь искры брызнули из-под сабли, чудовищные руки неспешно продолжали своё дело. Тур Вислоух с хаканьем метнул аркан, пытаясь удержать хоть один палец, но упал, сбитый не заметившим его усилий страшилищем.
В следующую секунду рядом с подземным монстром появился маг Шемдаль. Посох тупой стороной ударил по запястью одной из рук, вновь раздался рассыпчатый треск, руки замерли, разом обратившись в неживой камень, и следом начали разваливаться на грубые обломки. Полузасыпанное тело Лида Алвиса осталось лежать среди камней.
Художника мигом вырвали из каменной груды, уложили на землю. Шемдаль и Орен Олаи склонились над ним. На мгновение у Квеста мелькнула глупая надежда, что Алвиса удастся вылечить, будто и не переломаны у него все кости. Ведь Шемдаль могучий колдун, сейчас скажет нечто, и кости разом срастутся… Однако ничего не случилось, Лид Алвис лежал неживой, и даже струйка крови вдоль щеки иссякла.