Аскольд взглянул на шкатулку и картонки с таблицами. А вот теперь самый главный вопрос: почему наемники не прикончили Еву? Если медальон принадлежит ей, каким образом Ева связана с непонятными символами и шифрами? Кажется, Гильермо и Горский назвали их «токапу». Если предположить, что Ева случайный человек в этой истории, никак не связанный с бумагами Ларне и перфектумом, но принять во внимание, что у нее был медальон, который, по всей видимости, является чипером, или ключом, к бумагам, ее личность однозначно заинтересует Небесного Механика.
Он постарался вспомнить последние слова Гильермо, сказанные в микрофон на борту дирижабля. Находка явно удивила и взволновала главаря бандитов, поэтому тот запросил дальнейшие указания насчет женщины. Небесный Механик целиком доверяет Гильермо, раз поверил на слово. Механик получил бумаги, но ключ к шифру находился у Горского. С появлением Евы и медальона-чипера Горский стал не нужен наемникам, и его решили убрать.
Аскольд побарабанил пальцами по столу. Допустим, все именно так и у Небесного Механика с Гильермо теперь в руках ключ и зашифрованные бумаги ученого. Куда же они направляются и зачем?
Небо за окном заметно посветлело. Августа и Горский упоминали Батиста. Горский не мог помогать наемникам в открытую, да и времени у него не было, и как раз тут мог пригодиться Батист. Предприниматель обеспечивал их транспортом, деньгами, наверняка был связующим звеном с куратором. Батист знает, откуда прибыл Гильермо и куда направляется сейчас!
Впрочем, Аскольд и сам догадывался об этом, только очень смутно. Нужно было убедиться в своей правоте – прижать Батиста и выбить из него все, что знает.
Он положил картонки и письмо Горского в конверт, шкатулку запаковал в сверток и вышел из номера.
– Сколько будет стоить доставка курьером до адресата в Париже? – спросил он у сонного портье.
– Один франк, месье.
Аскольд положил конверт на стойку. Портье, обмакнув перо в чернильнице, хотел взять конверт.
– Я сам напишу адрес. Когда письмо будет доставлено?
– До полудня, месье.
– Отлично. Получите еще франк, если вызовете мне таксо и одолжите свою старую шляпу.
Глава 2 Призраки прошлого
Спала Ева ужасно – гроза не давала покоя всю ночь. Лишь под утро пленница провалилась в сон и вынырнула из него, когда за иллюминаторами просторной каюты ярко светило солнце.
На прикроватном столике был сервирован завтрак – два блюда, накрытые крышками, кувшинчик с молоком, фарфоровый кофейник, приборы и салфетки на серебристом подносе. По убранству каюта сильно отличалось от той, где пришлось сидеть взаперти, пока не появился Аскольд.
При мысли о русском, который наверняка погиб, Ева помрачнела. Ей и без того было не по себе. Она не понимала, почему ее оставили в живых – ведь все должно было закончиться иначе.
Ева села, расправила помятую юбку и осмотрелась.
Широкая удобная кровать занимала четвертую часть каюты, в дальнем углу стояло трюмо с большим зеркалом, рядом находилась ширма с изображением китайского дракона на складных панелях. Слева от кровати располагался гардероб высотой до потолка, по сторонам – несколько иллюминаторов с плотными занавесками.
Вчера наемники силой привели ее сюда, толкнули на кровать и заперли дверь. А потом, поборов страх перед грозой, она наблюдала в иллюминатор, как взорвался дирижабль, на котором остался Аскольд.
Ева вздохнула и потянулась к подносу – со вчерашнего дня ничего не ела. На одной тарелке обнаружился вкусный овощной салат, сдобренный сладковатым соусом, на другой, поменьше, – десерт. Она с жадностью накинулась на еду. Налила себе кофе, разбавила молоком. Не прожевав до конца салат, отпила из чашечки. Не удержалась и попробовала десерт – отрезала, звякнув вилкой о тарелку, кусочек шоколадного торта. Выпила еще кофе.
В приличном обществе Ева не позволяла себе такого поведения за столом – видела бы ее настоятельница Кляйбер! Но за прошедшие двое суток она столько натерпелась, с появлением наемников ее жизненная ситуация сильно изменилась несколько раз. Главное, конечно, что она все еще жива. Но как ее жизнь сложится в ближайшие часы, а может быть, минуты – неизвестно.
Покончив с едой, Ева слезла с кровати и направилась к трюмо, только в ящики под зеркалом так и не заглянула, обнаружив за ширмой раковину, рядом с которой в углу был выложен кафелем квадрат и имелся водосток. Над водостоком нависала закрепленная болтами на стене душевая лейка.
Ева качнула головой. Однако! Если на дирижабле в каюте есть душ, сколько же стоит подобный летательный аппарат и кто его конструктор?
Не раздумывая, она скинула одежду и открыла краны. Из лейки полилась теплая вода, Ева быстро ополоснулась и вытерлась полотенцем, перекинутым через ширму.
Интересно, на этом дирижабле все каюты такие или только у нее? Она заглянула в ящики трюмо – пусто. В гардеробе тоже ничего не обнаружила и стала одеваться.
Первое приятное впечатление от сервиса сменилось легким разочарованием. Обстановка, завтрак, душ – все это было на высшем уровне, но отсутствие косметического набора и пустой бельевой ящик в шкафу испортили картину.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнула Ева и присела на мягкий табурет возле трюмо.
В каюте появился пожилой мужчина с несессером в руках. Он почтительно поклонился, продемонстрировав Еве загорелую лысину, обрамленную седыми волосами, и выпрямился, держа паузу, а может, давая получше себя разглядеть: пышные седые бакенбарды, слегка приплюснутый длинный нос, над серыми водянистыми глазами кустистые брови. В белой манишке, фраке, узких клетчатых светлых брюках и высоких ботинках из белой кожи с черными вставками, он стоял прямо, как палка, держа перед собой несессер. Странно одет для камердинера. В Европе такое не носят, скорее уж…
Ева задумалась. Гильермо в разговоре с ней вспоминал об Америке. А что, если этот слуга-камердинер тоже из Америки? Там Новый Свет, там можно одеваться пестро. Интересно, этот камердинер говорит только по-испански?
– На каком языке леди желает общаться? – осведомился камердинер на безупречном английском.
Хм, леди… Ева невольно усмехнулась.
– Я баронесса Ева фон Мендель. Английский вполне устраивает.
– Гарольд Парсонс к вашим услугам, леди Мендель. – Он вновь поклонился. – Позвольте подготовить вас к встрече с магистром. Я принес все необходимое.
Он поставил несессер на трюмо и начал доставать из него плоские металлические коробочки, баночки, флакончики – у Евы голова закружилась от такого количества косметики. Она даже забыла поинтересоваться, кто такой «магистр».
– Начнем с прически? – предложил Парсонс.
– Давайте. – Ева повернулась лицом к зеркалу.
– Мне кажется, будет лучше собрать волосы в пучок. – Он привычным движением подхватил влажные пряди с ее плеч, в другой руке у него появился гребень. – У вас очень живое лицо.
– Вы находите? – Еве определенно понравился подход Парсонса к делу.
– Безусловно. Зачем скрывать столь манящий силуэт? Открытая шея женщины всегда говорит о ее индивидуальности и весьма привлекательна для мужчин.
– Да вы настоящий дамский угодник, Парсонс! – улыбнулась Ева.
– По правде говоря, леди Мендель, угождать дамам – часть моей профессии. – Старик закончил расчесывать ее волосы и достал ножницы. – Вы позволите немного подровнять концы?
– Конечно. – Ева расправила плечи, глядя на себя в зеркало. – Вы сказали о встрече с магистром… Кто он?
– Сэр Роберт Александр Честер Макалистер. Ранее слышали его имя?
– Не имела удовольствия. – Ева невольно заразилась от Парсонса манерой общения.
– Я познакомлю вас.
– Серьезно?
– О да. Держите, пожалуйста, голову прямо. – Парсонс быстро подровнял волосы, спрятал ножницы в футляр и достал заколки.
– Позвольте узнать о нем подробнее? – осведомилась Ева.
– Обращайтесь к нему «сэр» или «магистр». – С помощью заколок камердинер собрал ее волосы в пучок. – В разговоре не перебивайте и постарайтесь воздержаться от вопросов насчет его левой руки.
– А что с ней не так?
Вздохнув, Парсонс перестал возиться с заколками.
– Старая травма, о которой ему лучше не напоминать. Сэр Роберт – естествоиспытатель, посвятивший свою жизнь науке. Видите ли, различные эксперименты не всегда проходят удачно…
Ева понимающе кивнула.
– Он построил этот необычный дирижабль?
– Сконструировал, леди Мендель. И руководил строительством. Но как по мне, он настоящий волшебник!
– А почему вы называете его «магистр»? Он что, основатель какого-то ордена?
– А что с ней не так?
Вздохнув, Парсонс перестал возиться с заколками.
– Старая травма, о которой ему лучше не напоминать. Сэр Роберт – естествоиспытатель, посвятивший свою жизнь науке. Видите ли, различные эксперименты не всегда проходят удачно…
Ева понимающе кивнула.
– Он построил этот необычный дирижабль?
– Сконструировал, леди Мендель. И руководил строительством. Но как по мне, он настоящий волшебник!
– А почему вы называете его «магистр»? Он что, основатель какого-то ордена?
– Нет. Сэр Роберт трепетно относится к своей ученой степени.
– Но это ведь, кажется, не высшая ступень в научной табели о рангах?
– Вы совершенно правы. У сэра Роберта вышел конфликт с ректором, когда он учился в Луизиане. Ему не позволили стать доктором философии по физике, украли и присвоили научные труды. И теперь сэр Роберт не признает других ученых степеней и коллегий, подчеркивая свою независимость от университетов.
Ева не совсем поняла смысл сказанного, но решила не углубляться в интриги научного мира. Ее заботило другое.
– Почему магистр заинтересовался мной?
– Лучше спросите у него. – Парсонс улыбнулся, окинув взглядом ее отражение в зеркале. – Как вам прическа?
– Вы тоже волшебник!
– Благодарю, леди Мендель. Думаю, с пудреницей и помадой справитесь сами. А я пока схожу за новым платьем для вас. Если пожелаете что-нибудь еще, – он обернулся и указал на дверь, – сообщите дежурящему в коридоре джентльмену, и я появлюсь у вас с чрезвычайной поспешностью.
– Спасибо.
Парсонс откланялся. Ева немного посидела в раздумьях. Очаровашка камердинер побывал у нее не просто так. Парсонс приходил, чтобы настроить ее на нужный лад. И ему это удалось. Он блестяще выполнил свою работу: наговорил комплиментов, непринужденно представил хозяина и пробудил к нему нешуточный интерес…
Она взяла с трюмо приплюснутый флакончик, отвернула крышку и зачерпнула пальцами немного тонального крема. В дверь постучали.
– Заходите, Парсонс!
Ева нанесла крем и взялась за пудреницу, наблюдая в зеркало за камердинером, развешивавшим одежду на ширме: белый блузон с черной лентой под воротником, атласная с узорами жилетка и светло-коричневые бриджи из хлопка.
– Вы даже не спросили у меня размеры, – заметила Ева.
– Леди Мендель… – Парсонс поставил на пол высокие тупоносые сапоги из мягкой черной кожи и с укором взглянул на нее.
– Простите, забыла! Это часть вашей профессии.
– Когда будете готовы, – он положил на трюмо перчатки в тон бриджам, – просто выйдите в коридор. Вас проводят к магистру. – И удалился.
Ева быстро оделась – у Парсонса действительно оказался наметанный глаз, все подошло почти идеально. Она покрутилась перед зеркалом, придирчиво разглядывая себя. Подумала и надела широкий кожаный пояс, который обычно носила под верхним краем юбки. Деталь не столь актуальная, но оказавшаяся весьма кстати к ее наряду.
На кого она теперь похожа? Ева согнула руку, изображая пальцами пистолет, прищурила глаз и выстрелила в свое отражение. Похожа на подругу лихого ковбоя, грабителя поездов и дилижансов!
Она усмехнулась. Конечно, в такой одежде намного удобнее перемещаться по узким коридорам и крутым лестницам дирижабля. Наряд выбран не случайно еще и потому, что магистр – выходец из Нового Света, а там всегда проще относились к моде.
Дежуривший у каюты наемник проводил ее по длинному коридору до лестницы. В коридоре по обеим сторонам было много дверей и ярко светили лампы под потолком. Причем это были не просто плафоны под сеткой, а настоящий хрусталь – уж Ева в таких вещах разбиралась.
Поднявшись по ступенькам, наемник постучал в широкую проклепанную металлическую дверь с выгравированным крестом Святого Андрея, на скрещенных полосах которого блестели звезды. Ева попыталась вспомнить, где она видела этот символ, но не смогла.
Дверь открыл Парсонс, элегантным движением взял гостью за руку и подвел к длинному, сервированному на двух персон столу, практически перегородившему каюту от стены до стены. Навстречу из-за стола поднялся мужчина. Он был моложе Парсонса, но старше Гильермо. Слегка вытянутое лицо, густые светлые волосы, рыжеватые усы-скобочки. На нем были серый, с голубоватым отливом пиджачный костюм и жилетка и белоснежная рубашка с высоким воротником, под которым повязан ярко-синий платок.
Ирландец, решила Ева. Ну, или переехавший в Америку ирландец. Парсонс говорил, что магистр учился в Луизиане… И тут она вспомнила, что за символ выгравирован на двери: флаг Конфедерации. В приюте она изучала историю США. В Северной Америке была война между Севером и Югом…
– Представьте нас, Парсонс. – Ирландец обошел стол и встал перед Евой.
– Сэр Роберт Александр Честер Макалистер, – торжественно объявил камердинер.
Магистр кивнул.
– Баронесса Ева фон Мендель, – сказал Парсонс.
Она предусмотрительно не надела перчатки. Магистр взял ее ладонь обеими руками и, слегка склонившись вперед, поцеловал кисть. На миг Еве показалось, что в голубых ирландских глазах мелькнула искра узнавания.
– Теперь ты со мной согласен, Парсонс? Это она!
Ева растерялась, не понимая, о чем речь.
– Да, сэр, – сдержанно кивнул камердинер.
– Она дочь Люсии! – со значением произнес магистр.
Глава 3 Афера века
Отпустив таксо, Аскольд не стал заходить в особняк, сначала решил немного осмотреться. Двухэтажный дом, где жил Жан-Марк Батист, имел отдельный, обнесенный оградой двор с небольшим садом. Сквозь ограду и сад виднелись параллельная улица и редкие прохожие.
Париж просыпался. Солнце еще не поднялось над крышами домов, однако прохладный ночной воздух после грозы уже стал заметно теплее.
Тот еще денек предстоит… Аскольд направился к калитке, но замедлил шаг. Навстречу на велосипеде катил почтальон, который начал притормаживать у особняка.
– Корреспонденция для месье Батиста? – Аскольд поднял руку, привлекая его внимание.
– Да, месье.
Они одновременно остановились у калитки. Почтальон недоверчиво взглянул на Аскольда.
– Я новый поверенный месье Батиста. – Аскольд уверенно толкнул калитку. – Давайте, что у вас. Передам.
Почтальон извлек из толстой кожаной сумки утреннюю газету и несколько писем, перетянутых лентой. Аскольд запустил руку в карман и отдал ему последнюю монету.
Ну вот, снова без гроша. Он вошел во двор, с напряжением прислушиваясь к звукам за спиной: задребезжал колокольчик на руле велосипеда, скрипнули шестерни. Почтальон укатил по улице.
Аскольд, зажав под мышкой газету и сверток со шкатулкой, быстро просмотрел обратные адреса на письмах. Ничего интересного, обычная деловая корреспонденция: два письма от биржевых маклеров, одно из налогового департамента, еще одно из военного министерства.
Он поднялся по ступеням на крыльцо и развернул газету. А это уже что-то. Если Небесный Механик летит в Америку, есть те, кто в силах его опередить. Вся первая полоса была посвящена старту Трансатлантической гонки, назначенному на сегодня. SPAD, конечно, участвовала в гонке, потому что числилась одним из ее организаторов. Еще во времена правления Депердюссена, которого затем осудили за махинации, в результате чего компания отошла группе венчурных инвесторов, самолет SPAD сумел выиграть подобную гонку в Чикаго, вдоль побережья Северной Америки, а затем на Кубке Шнайдера истребитель компании установил рекорд скорости на сверхнизких высотах. На церемонии старта в числе важных гостей значилось имя Батиста.
Аскольд не успел дочитать статью – дверь перед ним открылась, и на крыльцо вышел молодой мужчина в темном костюме. Длинный нос, светлые глаза и волосы, чуб, по всей видимости неподатливый, поэтому тщательно набриалиненный и уложенный набок, чтобы не топорщился…
– Корреспонденция для месье Батиста, – первым заговорил Аскольд. – И еще вот это. – Он протянул незнакомцу вместе с письмами сверток. – С кем имею честь?..
– Янгер, личный секретарь месье Батиста. А вы, собственно…
– Скажите месье Батисту – с ним хочет поговорить русский предприниматель о давнем деле, напрямую связанном с его активами в Бразилии.
Секретарь был молод, наверняка служил Батисте недолго и вряд ли пребывал в курсе реального прошлого своего нанимателя.
– Месье Янгер, позволите мне подождать в холле или оставите загорать на улице? – снова не дал ему опомниться Аскольд.
– Простите… Конечно, входите. Но…
– Я прилетел рано утром, – упреждая расспросы, перебил Аскольд, – и не успел согласовать аудиенцию. – Он понизил голос, наблюдая за горничной, прошедшей через холл в столовую, откуда донеслись детские голоса и смех. – Вещь в свертке очень важна для месье Батиста.