– Тот хрипатый, которого мы размазали по камням, был как раз оружейником. Мы его давно пасли. В этот раз он загрузился только «опятами», но мы все равно решили его проверить...
– Опятами?
– «Опята» – это такие белые человечки, похожие на дрессированных червяков. Ну, ты же видел на дороге! Они от старых хозяев остались. Хрипатые их, между прочим, едят, не за столом будь сказано... Так вот, мы решили его проверить, а он не хотел. Ну и пришлось его немножко...
– Туда ему и дорога, – глухо проговорил Вовчик. – Штаны мне прожег из огнемета, скотина.
– А завтра, – продолжал Пьеро, – мы отправляемся гасить других оружейников и взрывать склад, который они откопали. Будет много интересного, но ты ничего не увидишь, потому что тебя мы ссадим по дороге.
– Напрашиваться не буду, – искренне ответил я.
– Да, не стоит. Еще насмотришься.
– Давайте спать, – сказал Вовчик. – Завтра вставать рано.
– Еще по одной. – Пьер взялся за бутылку. – Ты будешь?
– Буду, – проговорил я после короткого, но тяжелого раздумья. – Наливай на сон грядущий. И ответь мне, пожалуйста, напоследок, на кой черт оно вам надо – все эти погони, засады?
– У нас выбора нет, – ответил Пьеро. – Контролеры нас спасли, они нас кормят и поят, а мы им служим. Не скажу, что мне очень здесь нравится, но иногда бывает весело. Особенно когда на остров попадешь.
– А если им не служить?
– Нет проблем. Иди, свободен. Живи один в пустыне или присоединяйся к обезьянам – что хочешь!
– Нет, – пробормотал я. – В пустыню я не хочу. И с обезьянами мне неинтересно. Я лучше с вами пока...
– Вот и я так думаю, – усмехнулся Пьеро. – Возьми вон в том ящике матрас и укладывайся.
«Матрасом» оказался комок ветхих тряпок неопределенного цвета. Я улегся, но уснуть не мог. Из прозрачных труб под потолком бил свет. Я закрывал глаза, и передо мной начинали бродить толпы кузнечиков, Зонтиков, Контролеров... Последних я представлял себе как людей-великанов, которые наблюдали за нами, маленькими, глупыми и слабыми, и строго грозили пальцами.
– Что, свет мешает? – сонно проговорил Вовчик, услышав, как я ворочаюсь. – Потерпи, он скоро сам выключится. Здесь все автоматическое, даже полы греются, когда холодно.
Он помолчал немного, потом снова заговорил:
– Завтра, Серж, разбегаемся. Может, еще и встретимся когда-нибудь, а может, нет...
И через секунду он захрапел.
* * *Ночь пролетела как один миг. Наутро я на всякий случай напряг память и напомнил себе основные тезисы вчерашнего разговора. А именно: Зонтиков надо бояться, Контролеров надо слушаться, а что касается кузнечиков и хвостатых, то они сами должны меня бояться и слушаться.
Пьеро и Володя слонялись по комнате, держась за головы и проклиная дрянной технический спирт, который им вчера подсунули. За окном были утренние сумерки, серые и неприветливые.
– Завтрак будет? – поинтересовался я.
– Вон, – Пьеро кивнул на ящик, где под белой тряпкой угадывалась тарелка и что-то еще. – Хоть все жри. Я смотреть ни на что не могу...
Я съел кусок ветчины с подсохшим хлебом и запил это чаем из термоса. Не бог весть что, но завтрак состоялся.
– Что дальше?
– Сиди жди, – последовал ответ. – Если скучно, можешь зарядку сделать.
Ждать долго не пришлось. Выглянув в очередной раз в окно, Вовчик проговорил:
– Вон он, долгожданный. Еле тащится.
Через пару минут в люке показалась голова незнакомого парня. У него были всклокоченные черные волосы, во рту на месте переднего зуба зияла дыра.
– Леха, ну где ты пропадаешь? – вздохнул Пьеро. – Думали, уже не приедешь...
Леха развел руками и растерянно сказал:
– Парни, тачка не тянет!
– Что такое? Что значит не тянет?
– На два пальца от земли подымается и еле пылит. Чертова галоша!
– Другую не мог найти, что ли?.. – вздохнул Вовчик, выбираясь через люк.
Мы спустились и вышли на площадь. Здесь стоял ялик, на носу которого громоздился большой квадратный прибор со стеклянной крышечкой наверху. Было прохладно и сыро, я обхватил себя руками.
– Ну и что? – спросил Вовчик.
– А вот... – Леха запрыгнул в ялик и подергал грушу. Машина неохотно пошевелилась, криво приподнялась над железной мостовой и опять бессильно опустилась.
– Тьфу... – Вовчик отвернулся, сунув руки в карман.
– Ты не плюйся, а думай, – сказал ему Пьеро.
– Ладно, – сказал Вовчик. – Ждите.
Он повесил на шею автомат и куда-то ушел. Мы ходили вокруг ялика, преувеличенно внимательно его разглядывая, словно это могло чем-то помочь.
– А топливо? – произнес я.
– Что? – Пьеро поднял на меня свои красные злые глаза.
– Топливо могло кончиться. Или батареи – что там у него...
– Ты автомеханик, что ли?
– Нет, я электронщик.
– А-а... Ну, можешь попробовать поменять батарейки. Если найдешь, где они.
– И найду. – Меня разобрало любопытство. Каждое устройство должно иметь минимум два узла – подвода энергии и ее преобразования. Я взял у Пьеро нож и начал ковыряться в лючках и крышечках, которых на ялике имелось достаточно. Леха наблюдал за мной со смесью тревоги и ожидания.
– Наверно, здесь, – пробормотал я, обнаружив прямоугольную крышку на корме. Под ней было нечто, напоминающее паровозную топку: черная, заросшая шлаком камера, в центре которой держался шершавый брусок, похожий на обугленное полено.
– Может, и так, – пробормотал Пьеро и подозвал Леху. – Погляди, похоже, что здесь и вправду топливо было.
– М-да, – признал Леха, почесав свою всклокоченную шевелюру. – Слушай, а ведь такие бруски в каждом новом ялике есть. Штуки по три-четыре. Мы их всегда выбрасываем.
– Знаю. Только где их теперь искать?
– Я извиняюсь, конечно, – произнес я. – А что, вы раньше не могли догадаться, что топливо нужно иногда добавлять?
– Мы не ищем себе сложностей, – ответил Пьеро. – Мы просто меняем ялик.
В этот момент на другом конце площади раздались испуганные крики, и между домов показалась группа хвостатых. Продолжая кричать, они пересекли площадь и скрылись под ржавой покосившейся фермой. Вслед за ними выехал на ялике Вовчик. Одной рукой он управлял машиной, в другой держал автомат стволом вверх.
– Все в порядке! – крикнул он. – Есть машина!
Последующие несколько минут ребята перетаскивали на новый ялик квадратный прибор, ругаясь и торопя друг друга. Прибор они почему-то называли компасом. Я стоял рядом и ковырял ботинком ржавые плиты мостовой.
– Ну все, прыгаем и поехали, – скомандовал Пьеро.
– Один момент, – сказал Вовчик и умчался в дом. Вскоре он вернулся, неся скомканную черную тряпку.
– Это тебе, – сказал он, протягивая тряпку в мои руки. – А то вид у тебя какой-то легкомысленный в этой маечке.
Тряпка оказалась курткой, похожей на тюремную робу. Впрочем, она была теплой и почти чистой, поэтому я воспринял ее с благодарностью.
Когда ялик поднялся в воздух, я не стал озирать окрестности, а скрючился на полу, завернувшись в свою новую одежонку. Машину чуть покачивало, и я задремал, как только мы выскочили за пределы города.
В реальность меня вернули громкие крики, звучавшие со всех сторон. Я открыл глаза и обнаружил, что ялик остановился. Рядом со мной был только Пьеро, он сидел на носу машины, демонстративно положив автомат на сгиб руки.
– Где ребята? – всполошился я.
Он кивнул куда-то, даже не взглянув в мою сторону. Я осторожно высунулся над краем борта. Наш ялик окружали большие серые валуны, заросшие кустарником. Неподалеку я увидел три колесные платформы и еще один ялик. Рядом с ним Вовчик и Леха общались с четырьмя хвостатыми, то и дело отвешивая им пинки и тыча под ребра автоматными дулами.
Хвостатые стонали, плакали и порывались улизнуть. Леха и Вовчик вразнобой орали на них, используя какой-то незнакомый мне хрюкающий язык. Вдруг один хвостатый бочком отбежал от камня и потрусил среди кустов, опасливо пригибаясь.
Леха недолго думая подобрал булыжник и метнул ему вслед. Хвостатому попало аккурат по затылку, он осел на землю и горько заплакал.
Разговор кончился тем, что Вовчик отвесил каждому по звонкой затрещине и пинками прогнал прочь. Хвостатые умчались не оборачиваясь. Когда ребята вернулись, каждый тащил оранжевый баллон с раструбом, здорово похожий на углекислотный огнетушитель.
– Ну? – с усталым вздохом спросил Пьеро.
– Что «ну»? Сам не видишь?
– Зажигалки отобрали. Молодцы. А дальше что?
– Торопиться надо. Упустили время с утра, теперь будем гнать по компасу. Обезьяны тут хлыстов собирали и ничего не видели.
– Это я и без тебя знал. Залезайте, поехали.
– Обожди, – Вовчик перехватил свой «огнетушитель» и направил раструб на технику, брошенную хвостатыми среди валунов. – Гляди, Серж, вот такими штуками они иногда в нас стреляются.
«Огнетушитель» пискнул, затем из раструба вырвалась ревущая огненная струя, перемешанная с черным дымом. Огонь облизнул колесные платформы, после чего от них остались одни только покореженные дымящиеся куски.
– Впечатляет? – спросил меня Вовчик.
– Нормально, – пожал плечами я.
– Такой же зажигалкой мне вчера штаны прожгли.
– Хватит играть, поехали! – прикрикнул Пьеро.
Когда ялик тронулся в путь, ребята сгрудились над компасом и принялись о чем-то спорить. Я, заглянув через их плечи, увидел, что под стеклом плавает в вязкой жидкости тоненький блестящий волосок. Он то дрожал, то крутился как бешеный.
– Видишь, чего делается? – сказал мне Пьеро.
– Вижу, – ответил я, хотя даже понятия не имел, «что делается».
– Ты извини, Серж, но к Жоре мы тебя забросить не успеем. Иначе оружейников упустим. Ну, ничего, заедем на обратной дороге.
– Как скажете.
– Только вот что... Если жарко станет, ты не лезь никуда, ладно? Не высовывайся, в общем.
– Эй, электронщик! – раздался голос Лехи. – Вот рассуди нас, дураков: если стрелка показывает во все стороны, куда надо лететь?
– Надо лететь во все стороны, – ответил я. – Однозначно.
– А серьезно? Я говорю, что магнит уже далеко и не ловится, а они говорят – прибор сломался. Ты как думаешь?
– Леха поставил магнит на ялик оружейников, – пояснил Пьеро. – Компас должен показывать, куда они летят. А он не показывает.
– Вы, ребята, какие-то странные вещи говорите, – честно ответил я. – Компас всегда показывает на магнитный полюс.
– Да это понятно, но у нас компас специальный. Он как локатор. И магнит тоже непростой.
– Извините, но я по специальным компасам не доктор. Самое большее, что я могу, – это наладить металлодетектор.
– Ну конечно, – разочарованно проговорил Вовчик. – Все вы умные, пока до дела не дойдет...
– Еще хочу напомнить, – невозмутимо продолжал я, – что компасы показывают во все стороны в зонах магнитных аномалий. Вот и думайте, может ли тут железо залегать?
Ребята переглянулись.
– Тут, куда ни плюнь, что-нибудь залегает, – проговорил Леха. – А железа вообще полно.
– Но раньше-то компас работал, – пробурчал Вовчик. – А теперь – железо какое-то...
– Молчать! – заорал вдруг Пьеро. – И не двигаться! Заработал...
– Запоминай направление, – прошептал Леха.
– Уже запомнил. Держитесь крепче...
Ялик круто пошел вверх, так что я даже испугался перевалиться через бортик. Секунду спустя я увидел, как на горизонте блеснуло море. Камни, кусты и деревья под нами слились в неразборчивую массу и вскоре остались далеко позади.
Ялик снова начал прижиматься к земле. У Пьеро, который сидел на управлении, лицо было как у гончей собаки, взявшей след. Мы неслись по волнистой равнине, впереди поднималась гряда голубых холмов.
– Все, я понял где они, – сказал Леха.
– На шарах, – тихо добавил Вовчик, и Леха кивнул.
Ближе к холмам равнина поросла невысокими корявыми деревцами, которые то собирались в рощицы, то разбредались поодиночке. Впрочем, я смотрел не на деревья, а на холмы, где вырисовывалась удивительная картина.
Огромные зеленоватые шары были рассыпаны по склонам, словно виноградины. Мы стремительно приближались, и с каждой минутой я все больше удивлялся, какие эти шары огромные и правильные.
– Что это? – спросил я, толкнув Вовчика в бок.
– Шары! – многозначительно ответил он.
– Серьезно? Я думал, кубы...
Леха заметил что-то впереди и показал Пьеро. Тот кивнул и остановил ялик. Земля под нами была покрыта толстыми спутанными стеблями, по которым оказалось очень неудобно ходить. Требовалось высоко поднимать ноги, чтоб не цепляться.
Мы выбрались из машины, Вовчик закурил, хмуро и настороженно поглядывая вокруг. В ялике остался только Пьеро, он возился с компасом, бормоча под нос ругательства.
Я же продолжал пялиться на шары. До ближайшего было шагов сто. Он почти наполовину врос в землю, и видимая часть, как мне показалось, была высотой с нормальную пятиэтажку. Покатые бока были изрисованы причудливой сеткой трещин.
– О! – сказал вдруг Вовчик, сдергивая с плеча автомат.
Я оторвался от созерцания шаров, поскольку прямо на нас шли три «опенка». Шли – это слишком сильно сказано. Тоненькие водянистые существа едва плелись, то и дело падая на четвереньки. Белые лобики морщились от натуги, ротики кривились и дрожали. Ручки-ножки подгибались, цеплялись за растительность и, казалось, готовы были оторваться при малейшем усилии.
Вовчик прицелился было, но потом опустил руки.
– Я вот все думаю, – сказал он, – они животные или растения?
– Бактерии, – глухо ответил Леха.
– Бактерии... Ну, тогда пусть идут. Если уж хвостатые их не сожрали, то мы тем более не тронем. Мы же хорошие...
– Готово! – раздался голос Пьеро. – Я их засек. Вон там... – он показал рукой направление.
Вовчик деловито отбросил окурок и, кивнув Лехе, пошел по заросшей стеблями земле. Пьеро велел мне запрыгивать в ялик. Он стронул его чуть погодя, причем вел так низко, что растительность шуршала по днищу.
– Ни звука! – тихо предупредил он.
Мы миновали ближайший шар, от которого я долго не мог оторвать взгляд, после этого Леха посигналил нам рукой, и Пьеро заставил машину беззвучно осесть на землю. Леха с Вовчиком углубились в кусты, держа автоматы наготове.
Сначала было тихо, а потом из-за кустов прилетели такие звуки, будто там кто-то бегал в железных сапогах по железной крыше. Пьеро с досадой крякнул, подхватил автомат и скрылся в зарослях вслед за своими. Он успел молча погрозить мне пальцем, что, видимо, означало: сиди тихо и не вылезай.
Я так и сделал. Однако через минуту голова Пьеро снова высунулась из кустов, и он стал делать мне какие-то знаки. Я пожал плечами и сделал непонимающее лицо. Он продолжал что-то мне показывать, и я наконец решил вылезти из ялика и подобраться к нему.
Едва я оказался в пяти шагах от машины, как она издала глухой вздох и... взорвалась. На меня дохнуло жаром. Я с отпавшей челюстью пронаблюдал, как наш ялик превращается в клубок огня, потом повернулся к Пьеро.
– Ты... Я... Ты что! – яростно зашептал я. – Я ведь там только что был!
– Да, я тоже, – шепотом согласился Пьеро. – И что?
– Как что! Ты почему не предупредил?
– Я не предупредил?! – изумился Пьеро. – Я полчаса тебя уговаривал слезать с машины...
В этот момент над нашими головами медленно проплыли два огненных шара. Они рассыпали искры и трещали, как головешки. Вскоре они упали и подожгли кусты где-то у подножия холма. Пьеро выдал искусно подобранный букет ругательств и уполз в заросли. Я остался ждать.
Долго ли коротко, но в конце концов ждать мне надоело. Я улегся на брюхо и медленно пополз к ребятам. Я увидел их довольно скоро – все трое лежали за длинным, похожим на рыбью спину камнем. Пьеро и Вовчик постреливали из автоматов, а Леха возился с какой-то штукой, похожей на вереницу сосисок. Наконец он закинул сосиски далеко за камень, и там что-то тихо жахнуло, будто обвалилась куча песка.
– Ты куда прешься?! – прошипел Вовчик, заметив меня. – Стреляют ведь, хочешь шарик поймать?
Я собрался дать какой-нибудь нейтральный ответ – мол, решил размять ноги, прогуляться, – но не успел. Между нами что-то вспыхнуло, и перед моим носом упали в траву маленькие дымящиеся капельки, похожие на расплавленную канифоль.
– Ползи отсюда, пока цел! – посоветовал мне Вовчик и вновь вернулся к стрельбе.
Куда ползти, он не уточнил, поэтому я остался на месте. Только плотнее вжался в стебли, опутавшие землю. Через некоторое время ребята быстро посовещались и неожиданно разбежались в разные стороны, укрывшись за другими камнями.
Впереди продолжали грохотать железные сапоги, однако я ничего не видел. Иногда над головой проплывали уже знакомые огненные шары, но ни один ко мне не приблизился. Я положил голову на ладони и горестно вздохнул.
Потом я услышал голоса и хруст камней под ногами. Я поднял голову: мои знакомые как ни в чем не бывало шли в мою сторону, закинув автоматы за спину. Вовчик вел трясущегося хвостатого, подгоняя его пинками.
– Эй, электронщик! – крикнули мне. – Ты живой или как?
– В основном живой, – сказал я, поднимаясь.
– Куда ты полез-то? Сидел бы на месте.
Я невольно посмотрел в ту сторону, где догорал наш ялик.
– Здесь было веселее, – сказал я. И затем обратил взгляд на пленного.
Я впервые видел хвостатого так близко. Мне бросились в глаза черты, которые были типичными для его племени: череп, заостряющийся кверху, узкие, близко поставленные глазки, широкий нос и большой рот над узеньким кошачьим подбородком. На первый взгляд – типичный дегенерат. Да и на второй тоже...
– Ну, мы с тобой пока отдохнем, – сказал мне Вовчик, – а ребята с обезьяной поговорят. Ты не против?
– Не против. Все равно я обезьяньего языка не знаю.
– О! А они знают.
Мы с Вовчиком направились туда, где еще минуту назад шло сражение. За кустами я увидел дымящийся перевернутый набок ялик, а рядом – четырех мертвых хвостатых, частично превращенных в слякоть.
Недалеко от ялика валялась пара разбитых ящиков, из которых высыпались полупрозрачные ярко-синие камешки. Я тут же подобрал один, но Вовчик строго сказал «положь!», и мне пришлось подчиняться.