Ей хотелось посмотреть спальни, частное пространство, зону личных, близких отношений. Даже самые искушенные люди обычно чувствуют себя в безопасности и расслабляются в спальне — в том месте, где они спят, занимаются сексом, одеваются, раздеваются… Ева считала, что это самое вероятное место, где Алекс мог совершить ошибку, забыть нечто такое, что могло бы связать его с убийством Колтрейн.
Они не разговаривали. Ева уже предупредила всех вплоть до последнего рядового, что каждое их слово, шаг, жест, гримаса, каждое движение, каждый чих будут зафиксированы камерой. И непременно будут использованы адвокатами, чтобы поставить под сомнение не только процедуру, но и цель обыска.
— Мы начнем со спальни мистера Рикера, — сказала Ева Роду Сэнди.
Он стоял у них за спиной, всем своим видом излучая неодобрение. Последовал за ними из просторной, полной воздуха гостиной на втором этаже в столь же просторную хозяйскую спальню.
«Алекс умеет жить», — подумала Ева.
Гостиная соседствовала с небольшим кабинетом. Здесь на прилавке из черного стекла стояли миниатюрные блоки связи и обработки информации. Черным стеклом был отделан и бар с водопроводной раковиной и парой клубных кресел у стойки. Все остальное пространство было занято развлекательным центром. Вспомнив о любви Рорка к потайным панелям, Ева прощупала стены.
— Вот то, что вы ищете. — Сэнди зашел за стойку бара и открыл панель. В потайном шкафчике стояли вина и крепкие напитки. — Мы с вами сотрудничаем, лейтенант, — добавил он с нескрываемым презрением, — чтобы вы поскорее покончили с этим наглым вторжением и убрались восвояси.
— Я учту ваше мнение. — Ева в точности воспроизвела тон Сэнди и, не сводя с него глаз, обратилась к членам своей команды: — Проверьте все стены.
Сама она вместе с Пибоди прошла в спальню.
Рикер-младший любит простор, решила она. Спальня была огромная. Одна стена — полностью стеклянная, за ней терраса, а дальше вид на город. Алекс мог наслаждаться утренним кофе или вечерним бренди, сидя за столиком, как в бистро, или полулежа на гелевом диване. Еще один миниатюрный блок связи и обработки информации стоял на антикварном столе. Многочисленные зеркала еще больше увеличивали пространство, отражая стены, оклеенные обоями муарового шелка, и кровать под балдахином.
Сэнди молча двигался по комнате, открывая панели. Еще один бар, автоповар, телевизоры. Ева бродила, разглядывала гардеробную: ряды вешалок, полки, туалетный прилавок… Похоже, ей наконец-то удалось встретить человека, у которого одежды было не меньше, чем у Рорка. Она вошла в роскошную, отделанную мрамором ванную.
— Засучи рукава, Пибоди. Давай начнем.
Только многоопытный и умный человек мог столь тщательно убрать из своего дома все хоть в отдаленной степени подозрительное и оставить только личные вещи.
Она нашла кондомы и сексуальные игрушки, различные лосьоны, сулящие на этикетках остроту, яркость и длительность сексуального наслаждения. Ничего такого, что было бы за пределами закона. Она нашла также целое море флаконов и тюбиков со средствами по уходу за телом и поняла, что Алекс много времени и внимания уделяет своей внешности. Но тщеславие — не преступление.
Его гардероб сказал ей, что он предпочитает и может себе позволить натуральные ткани и костюмы, сшитые на заказ. Даже повседневная и спортивная одежда была безупречно стильной. Ева обнаружила, что он любит спокойные тона и комфорт, предпочитает боксеры облегающим плавкам и, если только книга у него на тумбочке не была положена специально для нее, не прочь почитать на ночь шпионский роман.
А вот чего она не нашла в спальне, так это персонального карманного компьютера.
— Я не вижу тут КПК, Род.
Он стоял, выпрямившись как солдат и скрестив руки на груди.
— Полагаю, он там, где ему положено быть. В кармане мистера Рикера.
— А на тумбочке у кровати он компьютер не держит? Мне это кажется странным. Тебе не кажется странным, Пибоди, что мистер Рикер не держит КПК под рукой у себя на ночном столике? Мог бы работать в постели под настроение, проверять очки в боксерских матчах, посылать электронные письма, да мало ли, что еще?
— Это действительно выглядит странно, лейтенант.
— А что — это нарушает законы штата, если у человека нет двух карманных компьютеров? — надменно осведомился Сэнди.
— Нет, это просто кажется подозрительным.
Ева вышла из спальни, пересекла гостиную и открыла дверь, за которую пока не заглядывала. За дверью обнаружилась небольшая гостевая комната. Кровать, телевизор, крохотная встроенная кухонька. Ева подошла к прилавку, отделанному неизменным черным стеклом. На нем стояли ваза с цветами и плоская декоративная чаша.
— Еще одна странность. Похоже, это рабочий прилавок, такой же, как в хозяйских апартаментах. В таких местах обычно стоит оборудование. А тут у нас вместо этого цветочки. — Ева демонстративно нагнулась и понюхала. — Очень мило.
— Насколько мне известно, цветы тоже не нарушают законов штата.
— Нет, но нам то и дело попадаются странные вещи, Род. Например, сенсор ладони на этой двери. Усиленная безопасность этой комнаты.
— Мистер Рикер первоначально предполагал сделать эту комнату своим кабинетом, а потом передумал.
— Ясно. — Ева подошла к высокому узкому комоду и принялась выдвигать ящики. — Совсем новенький, древесиной пахнет. Как будто им никогда не пользовались. Как будто его только что сюда поставили. У вас не так часто бывают гости?
В ответной улыбке Роду Сэнди удалось соблюсти идеальный баланс между недовольством и самодовольством.
— Мы обновляем обстановку.
— Да уж, держу пари.
Ева знаком приказала Пибоди заняться единственным в комнате встроенным шкафом, а сама заглянула в ванную.
Компактная, хорошо обставленная, стерильно-чистая, как хирургическая палата. Но Ева была готова биться об заклад, что ванной пользовались. Точно так же она была готова выиграть пари, что оборудование, раньше размещавшееся в гостевой комнате, перенесли куда-то совсем недавно.
— Еще одна странность, Род. Помнится, вы говорили мне, что Алекс провел вечер дома. Тот самый вечер, когда была убита детектив Колтрейн. А сам Алекс мне сказал, что вышел прогуляться.
— Я полагал, что Алекс не выходил из дому.
— Странно. Какой же вы личный помощник, Род, если не можете уследить за своим шефом?
Он ощетинился, и Еве это понравилось.
— Я не имею привычки следить за хозяином. Мы вместе поужинали дома, как я уже говорил. Я поднялся к себе около десяти. Я не знал, пока он сам мне не сказал сегодня после обеда, что Алекс выходил из дому в тот вечер. Насколько мне известно, мужчине в этой стране закон пока не запрещает выйти на прогулку и выпить пива.
— Я тоже не припоминаю, чтобы закон на этот счет менялся. Ладно, оставим это. Как вы ладили с детективом Колтрейн?
— Мы с детективом Колтрейн прекрасно ладили, хотя я не видел ее около года. Мне очень жаль, что с ней такое случилось, и еще больше жаль, что это расстраивает Алекса.
— Вы ее видели, когда она приходила сюда пару дней назад?
— Нет. Алекс хотел встретиться с ней наедине. Я был здесь, наверху.
— Похоже, вы тут проводите много времени. — Ева послала ему нарочито жизнерадостную улыбку. — Ну, раз уж это так, почему бы нам не взглянуть на ваши апартаменты, Род?
Ева проделала все полагающиеся процедуры — не только для протокола, но и чтобы позлить безумно раздражавшего ее помощника Алекса Рикера, — хотя прекрасно понимала, что ничего не найдет: они ждали обыска и хорошо подготовились.
Когда с обыском было покончено и бригада оказалась на улице, Ева посовещалась с Фини:
— Видел маленькую спальню на втором этаже? Рядом с хозяйской спальней?
— Видел. Сенсорная пластинка для ладони и голосовой код на двери. Если только он не держит там секс-рабынь против их воли, я бы сказал, оборудование убрали оттуда совсем недавно. Вчера или позавчера. И, скорее всего, это было незарегистрированное оборудование.
— Как странно! Я подумала то же самое. Вот разве что насчет секс-рабынь мне в голову не пришло.
— Ну, это потому, что мужчины чаще думают о секс-рабынях, чем женщины. Мне так кажется.
— Можно только гадать, но, мне кажется, он уже стер все, что было на его оборудовании.
— Если только он не совсем дурак. — Фини вытащил из кармана пакетик с орешками, встряхнул им и протянул Еве. — Мы проверим и точно скажем, стирал он что-то или нет. Может, найдем эхо стертого.
Ну, раз уж ей предложили орешки, Ева взяла несколько штук засахаренного миндаля и захрустела.
— Но если у него было незарегистрированное оборудование, наверняка он держал на нем все, что ему можно инкриминировать.
— Опять-таки если он не совсем дурак, — согласился Фини.
— Опять-таки если он не совсем дурак, — согласился Фини.
— Я думаю, глупо было бы надеяться, что он запрятал кольцо Колтрейн куда-нибудь в носок.
— Проверить стоило. Есть в этом парне червоточинка. Он, конечно, поглаже, потоньше своего папаши, но есть в нем червоточинка.
— Да, есть, — согласилась Ева. — Но червоточинка — это одно, а убийство полицейского — совсем, совсем другое. Я буду работать дома. Если у тебя что-то появится, дай знать.
— Ну и ты мне, если что появится. Я эту даму не знал, но она была полицейским. И нельзя сбрасывать со счетов фактор Морриса. Мой отдел и я в полном твоем распоряжении круглосуточно, пока не закроем это дело.
Ева подошла к Пибоди. Ее напарница о чем-то совещалась со своим дружком Макнабом и Каллендар из отдела электронного сыска.
Макнаб стоял, засунув руки в карманы и бренча там чем-то, что могло бренчать. Мало ли что там могло бренчать, в этих необъятных карманах пожарно-красных штанов! Светлые волосы, заплетенные в косичку, открывали красивое и дерзкое лицо. Косичка свешивалась ниже ворота легкого, желтого, как одуванчик, пиджака. Пышнотелая Каллендар тоже одевалась ярко: расписанная зигзагами футболка, поверх нее — расстегнутая цветастая блуза и блестящие атласные брюки.
— Пицца годится. — Каллендар так энергично жевала жвачку, что от движений челюсти подпрыгивали громадные золотые треугольники, свисающие с мочек ее ушей. — Но платишь ты.
— Ладно, пусть будет пицца, но счет возьмет тот, кто продует. — Макнаб вытянул руку, сжатую в кулак.
Прямо на глазах у насторожившейся Евы два детектива-электронщика прошли первый раунд игры «камень-ножницы-бумага».
— Извините, что прерываю ваши игры, но есть одна досадная мелочь: нам надо ловить убийцу.
— Мы над этим работаем. — Макнаб облучил Еву серьезным взглядом зеленых глаз. — Дайте нам только добраться до офиса и до нашего «железа». Просто хотим договориться, кто заплатит за заправку. Нам же надо заправиться.
— Я весь вечер освободила, лейтенант, — добавила Каллендар. — Но надо же нам заправиться. Мы взяли восемь настольных единиц, двенадцать настенных и шестнадцать портативных. Если там есть что-то о детективе Колтрейн, мы это найдем.
Но заправиться действительно нужно. Ева сунула руки в карманы.
— За пиццу плачу я. Пибоди, я работаю дома. Зафиксируй результаты обыска, все оформи грамотно, чтоб никто не мог придраться. Дальнейшее — на твое усмотрение. Сама реши, где ты принесешь больше пользы.
— Есть. Еще одна вещь. — Пибоди торопливо отвела Еву поближе к машине Фини. — Если Рикер и компания вывезли оборудование или что бы то ни было из здания, это должно быть на внешних камерах наблюдения. Нам надо…
— Диски у меня. Просмотрю их дома.
— У-у-у… — протянула Пибоди с легким разочарованием. — Наверно, мне следовало догадаться, что ты об этом вспомнишь. Я просто не хотела ничего говорить, пока мы были внутри и велась запись.
— Хорошо, что сообразила.
— Да, и еще одно. Если ты считаешь, что нам лучше перенести вечеринку… ну, смотрины приданого Луизы, я этим займусь.
— Черт! — Ева рассеянно взлохматила себе волосы. — Совершенно вылетело из головы. — «И уже не в первый раз», — добавила она мысленно. — Нет, оставь все как есть. Посмотрим. Если ты скажешь Надин, а она попытается все из тебя выкачать…
— Расследование активно продвигается вперед. Мы исследуем все улики. И т. д. и т. п.
— Ладно. — Ева села в машину.
Она срисовала «хвост», не проехав и трех кварталов. По правде говоря, слежка велась столь неуклюже, что Ева даже обиделась.
Черный седан последней модели, ничем не примечательный. Тонированные стекла. Нью-йоркские номера. Ева запомнила номера и повернула, хотя это на несколько кварталов отдаляло ее от дома.
Седан свернул следом, держась на расстоянии двух автомобильных корпусов от нее. Может, остановиться у тротуара и посмотреть, что будет делать преследователь? Может, тоже затормозит, а может, проедет мимо и потом развернется.
Но Ева решила иначе. Она остановилась на красный свет на следующем перекрестке. Перед носом машины потекла толпа пешеходов, пересекавших улицу. Зачем Рикеру нанимать такую дерьмовую слежку? — недоумевала Ева. Человек с такими связями, с таким влиянием мог бы найти кого-то поискуснее, пустить в ход высокие технологии.
«Маячок» на ее машине или по крайней мере трехточечная слежка, чтобы сбить ее с толку. В таком плотном потоке она могла бы и не вычислить три «хвоста». Дурацкий любительский ход, решила Ева. Может, стоит покататься кругами, заставить их потерять время, попробовать подманить их поближе… Может, ей удастся прижать их своей машиной и выкурить из-за тонированных стекол?
Ну а пока можно определить, кому принадлежит седан.
Ева включила компьютер на приборном щитке.
— Проверить регистрацию автомобиля. Номера нью-йоркские. Восемь, шесть, три, зулус, браво, эхо.
Принято. Работаю…
Когда свет переменился, она пересекла пешеходный переход и бросила взгляд в зеркало заднего вида.
Фургон Ева заметила краем глаза. Она попала в ловушку, свернуть ей было некуда, со всех сторон машины. Фургон мчался прямо на нее. Ева до отказа нажала на акселератор и перешла в вертикальный режим.
— Ну давай, кусок дерьма. Давай, — обратилась она к машине.
На мгновение ей показалось, что у нее все получится, но мчавшийся на бешеной скорости фургон подсек задние колеса ее полицейской тачки, выполнявшей неуклюжий и медленный подъем. Удар вдавил Еву в спинку сиденья. Машина завертелась и нырнула носом вперед по направлению к Мэдисон-авеню. Салон заполнился защитным гелем.
«Вашу мать», — подумала Ева. И рухнула.
Она услышала это собственными ушами, хотя гель приглушил звуки: удар, хруст, визг шин. Накренившаяся машина совершила еще один полный поворот на триста шестьдесят градусов. Автомобиль, шедший за нею следом на светофоре, въехал ей в бампер. Точнее, это она в него въехала, потому что он теперь оказался впереди. Несмотря на гель, вибрирующий удар прошел по всему ее телу.
Оглушенная, дезориентированная, Ева выбралась из машины и нащупала оружие. Люди толпились вокруг нее, все говорили разом, а в голове у нее гудело и звенело.
— Назад! Все назад! Я коп.
Ева бросилась к разбитому фургону и торопливо огляделась. Преследовавший ее седан как ни в чем не бывало катил по Мэдисон-авеню.
Вот так, детка. Вот так. Все разъехались.
В бешенстве Ева подошла к тому, что осталось от фургона, выставив впереди себя оружие. И обнаружила, что внутри никого нет.
— Они сбежали! — крикнул ей один из свидетелей-доброхотов. — Двое мужчин. Я их видел, они вон туда побежали. — И свидетель указал в сторону Парк-авеню.
— Мне кажется, одна из них была женщина, — вмешалась свидетельница. — Боже, они вас просто протаранили, а потом сбежали.
— Это были мужчины. Белые.
— Один был испанец.
— Оба брюнеты.
— Один был блондином.
Ева пробилась сквозь собравшуюся толпу, рванула на себя заднюю дверь и с отвращением оглядела приспособления для слежки.
Это не «хвост» был дурацкий и некомпетентный. Это она дурака сваляла.
Ева вытащила коммуникатор:
— Лейтенант Ева Даллас, дорожная авария. Угол Мэдисон и… Семьдесят четвертой. Требуется помощь. — Она локтями проложила себе дорогу к машине, ударившей ее после приземления. В машине сидела женщина и моргала без остановки.
— Мэм? Вы ранены?
— Не знаю. Вроде бы нет. — Женщина смотрела на нее стеклянными глазами. — Что случилось?
— Требуется помощь пострадавшему гражданскому лицу, — добавила Ева в рацию, после чего повернулась к своему смятому и изуродованному автомобилю. — Черт! — пробормотала она. — Отдел снабжения наймет киллера, чтобы меня уничтожить.
Полученная Рорком информация гласила, что она не пострадала, но Рорк ничьему слову не доверял, когда речь шла о его жене, даже ее собственному. Разумеется, думал он, кипя праведным гневом, под которым прятал страх, сама она ему не позвонила. Мало того, она не отвечала по сотовому, а он звонил ей с той самой минуты, как начал пробиваться с другого конца города.
Добравшись до полицейского ограждения, он просто бросил свою машину. Если кому-то мешает, сказал он себе в бешенстве, пусть эвакуируют. А потом пришлют ему счет.
Остаток пути он проделал пешком. Точнее бегом.
Сначала в глаза ему бросились обломки крушения: смятая груда металла, разбитое стекло, куски стекловолокна.
Страх накрыл его потоком лавы, вытеснив гнев.
Но потом он увидел ее. На ногах. Целую. Живую. Занятую яростным спором, судя по всему, с кем-то из медперсонала стоявшей рядом машины «Скорой помощи».
— Я не пострадала! Не надо меня осматривать, и, черт бы меня побрал, не полезу я в этот автобус! Гель безопасности сработал, вы что, не видите? Да я вся в нем с головы до ног! Что с женщиной? Как она?