— Например?
— Например, почему Маккен вдруг сел оформлять требование о выплате?
— Я уже объяснял вам, — тон его стал раздраженным. Он положил тряпку и повернулся ко мне. — Надеюсь, у вас там проверили подпись? Это действительно почерк Джефа Маккена?
— Похоже, так, — согласился я.
— Какие еще странности вы нашли? — саркастически спросил он.
— Ну хотя бы ваша поездка в Химия-сити. Было бы куда логичней после всего случившегося отправиться в Атроник-сити, где вас знают и где у вас знакомые.
— Тот был ближе, — он вытянул палец в мою сторону. — Ваша дирекция полагает, что сможет зажать эти деньги? Так вот, можете быть уверены — у вас ничего не выйдет. Я хорошо знаю законы. Эти деньги принадлежат мне!
— Я вижу, вы прекрасно обходитесь без Маккена, — холодно промолвил я.
— В каком смысле?
— Мне сказали в Атроник-сити, что Маккен был специалистом в финансовых вопросах, а вы знаете толк в минералогии. Ведь это Маккен занимался покупкой оборудования, оформлением кредитов и прочего. Теперь я вижу, вы и сами неплохо соображаете.
— Я знаю, что мое, а что не мое, — пробормотал он, отворачиваясь и принимаясь яростно тереть плиту.
Я смотрел ему в спину и пытался сообразить, что же сейчас произошло… Ведь он явно собирался произнести длинную тираду по поводу порядков в этих проклятых страховых компаниях, но вдруг осекся. Неужели?..
Вот почему бланк формуляра с требованием выплаты пенсионного фонда оказался заполненным рукой Маккена!
— Маккен! — вырвалось у меня.
Он повернулся, проследил за направлением моего взгляда и прыгнул к кровати, где лежал револьвер.
Этот прыжок спас меня. Он слишком резко оттолкнулся, перелетел через кровать и врезался в стену. Я осторожно встал и взял револьвер.
— Ну вот, поиграли, и хватит, мистер Маккен, — жестко произнес я.
Он и глазом не повел.
— Что это вы придумали! Маккен мертв.
— Странно все-таки получается. Ведь это Маккен занимался финансами. Маккен подписывал обязательства по кредиту. А когда вы нашли жилу, именно Маккену пришлось бы расплачиваться, поскольку официально вы работали порознь.
— Чушь, — бросил он, но я заметил, что в голосе у него не было прежней уверенности.
— Вам показалось, что ваш куш слишком маленький. Вам хотелось взять все, до цента. Поэтому вы решили убить Эйба Карпена, а дело представить так, будто умер Маккен. Таким образом, вы разом избавлялись и от совладельцев, и от долгов.
— Вранье! — пронзительным фальцетом заорал он. — Я — Эйб Карпен, и у меня есть документы!
— Естественно — вы их взяли у убитого. Кто вам мог помешать убраться отсюда по-тихому и вернуться на Землю? Вас ведь никто не знает, все забыли там и о Маккене, и о Карпене. Но нет! Вы еще заполняете формуляр о выплате пенсии, решив стать собственным наследником! Вот почему вам и пришлось лететь на почту в Химия-сити, где никто не мог отличить Эйба Карпена от Джефа Маккена.
— Какое вы имеете право обвинять людей! Где у вас доказательства?
— Доказательств не надо. Так же, как не надо искать тело Карпена. Нам достаточно будет приехать в Атроник-сити, и сразу все станет ясно. Хотите?
— Нет, — мрачно буркнул он.
Гендерсон по обыкновению был оживлен, но вежливо соблюдал дистанцию.
— Вы хорошо справились с делом на этом астероиде, Джед, — начал он. — Даже блестяще, не боюсь этого слова.
— Благодарю вас, — смиренно ответствовал я.
— Вы совершенно правильно не стали раздувать дело с убийством — как его, Карпена. В конце концов мы не полиция, а страховая фирма. Репутация клиентуры — прежде всего. Вполне достаточно было взять с него формальный отказ от выплаты пенсионного фонда. Прекрасная идея… Только что вас могло задержать на десять дней в Атроник-сити?
Я откинулся в кресле.
— Мне пришло в голову устроить себе маленькие каникулы.
Я стряхнул пепел в направлении гендерсоновской пепельницы, и часть его достигла цели.
— Каникулы? — Брови директора взлетели вверх. — Насколько мне помнится, вы брали отпуск всего полгода назад.
В голосе его был лед. Целые айсберги.
— Верно, — согласился я. — Но трагедии в космосе не начинают весить меньше из-за того, что там все в десять раз легче… Я не могу больше выносить этой чертовой работы. Не могу больше мытарить этих парней — там, наверху, — из-за нескольких тысяч паршивых дублезонов.
Гендерсон заморгал чаще обычного.
— Джед, что с вами? Вы нездоровы?
— Я абсолютно здоров. Я здоров даже больше обычного… Я приготовил по дороге сюда маленькую речь, но сейчас раздумал произносить ее. Знаете, почему я не сдал того парня в полицию? Вовсе не потому, что репутация вашей компании могла пострадать. Я это сделал из-за остальных парней, «нестрахуемых». Видите ли, они работают одни. И если находят настоящего компаньона, то для того, чтобы верить ему. Чтобы стать ему братом — простите за высокий слог, мистер Гендерсон. Если бы вскрылась вся эта история с Карпеном, они бы совсем перестали доверять кому бы то ни было. Вы понимаете?
— Думаю, Стентон, вам действительно надо серьезно отдохнуть, — ответил Гендерсон, собирая бумаги.
Перевел с английского В. Тишинский
Ричард Джэссеп Темное дело в Гейтвее
Глава 1
В воздухе плыл сильный аромат цветущей жимолости. Долгие сумерки наконец-то перешли в густую темноту, и в городе Гэйтвее, что в штате Джорджия, наступил воскресный августовский вечер. Из церкви доносились протяжные звуки органа, и, словно вторя им, из тюрьмы на Мэретта-стрит долетало заунывное пение томящихся за решеткой негров.
В дежурной комнате инспектор уголовной полиции лейтенант Честер Вирлок и сержант Адамс играли в карты. Вирлок стоял, облокотившись на барьер, сержант сидел за столом. В помещении слышался только шелест карт да размеренное тиканье настенных часов. В огромные, от пола до потолка, окна веяло свежестью из соседнего парка.
Вирлок, невысокий, коренастый человек лет сорока пяти, с короткими волосами серо-стального цвета и добродушным лицом, перетасовывал карты.
— Терпеть не могу дежурств с воскресенья на понедельник, — пожаловался Адамс. — Завтра целый день придется возиться со всякими пьяницами, скандалистами, любителями поножовщины, направлять в суд, назначать конвоиров. Да и начальство, как всегда после уикэнда, явится в кислом настроении, будет ко всему придираться…
Часы на стене пробили девять, и оба полицейских механически сверили с ними свои наручные часы.
— Нашли вы наконец того типа, что стрелял на Аскот-стрит? — спросил Адамс.
— Черта с два.
— Но пистолет-то его у вас?
— Ну и что?
— Хочу заполучить, давно мечтаю о парабеллуме.
Вирлок пожал плечами.
— Он же приобщен к делу как вещественное доказательство.
— Знаю. Но когда-нибудь же дело будет прекращено, правда? Вы скажете мне заранее, а уж я постараюсь уговорить секретаря суда, чтобы пистолет не продавался с торгов, — я сам его куплю.
— Но я еще не прекратил дело и пока не собираюсь. Преступник наверняка снова появится у нас.
— Вы так думаете? У вас есть какие-нибудь основания?
— Никаких. Просто я уверен.
Зазвонил телефон, и сержант поднял трубку.
— Дежурный сержант Адамс у телефона.
Послушав несколько секунд, Адамс принялся что-то торопливо записывать, время от времени поглядывая на Вирлока, который невозмутимо рассматривал свои карты.
— Да, да, я все понял. — Адамс положил трубку на рычаг и пододвинул клочок бумаги инспектору.
— Убийство на Бэккер-авеню.
Вирлок бросил карты и схватил бумагу.
— Кто убит?
— Жена К.Т.Макдаффа. Выстрелом из пистолета.
Вирлок давно отвык удивляться чему бы то ни было, но на этот раз не мог скрыть изумления. К.Т.Макдафф был самым богатым человеком в Гэйтвее и полновластым политическим боссом города.
— Ну и ну! — воскликнул он и, не поворачиваясь, позвал: — Хиллори!
Где-то в глубине помещения хлопнула дверь, и послышались приближающиеся шаги.
— Преступник задержан, — продолжал Адамс. — На место происшествия уже прибыли Оззи и Авэ. Они ждут вас.
Дверь приоткрылась.
— Вы звали меня, мистер Вирлок?
— Да, да, Хиллори. Серьезное происшествие. Убита жена Макдаффа.
Хиллори Смит присвистнул.
— Убийца задержан на месте преступления, — добавил Адамс.
— Поехали, Хиллори, — распорядился Вирлок, засовывая бумажку с адресом в карман. Он направился к двери, но, сделав несколько шагов, остановился и повернулся к Адамсу.
— Пожалуй, вам следует доложить о происшествии шефу и начальнику отдела уголовного розыска Эллендеру, — проговорил он. — И вот еще что: накажите репортерам ничего не давать в газеты, если они уже что-нибудь пронюхали.
— Мистер Эллендер в церкви, — нерешительно заметил Адамс. — По-вашему, надо информировать его немедленно?
— Разумеется.
— Фила и Джимми вызывать? — спросил у инспектора Смит.
— Это вы сделаете сейчас же, — снова повернулся Вирлок к Адамсу. — Пусть Фил сфотографирует все, что нужно, а Джимми проверит весь дом на отпечатки пальцев.
— Зачем? — удивился Адамс, провожая Вирлока до двери. — Ведь преступник задержан.
— А если задержан не тот, кто нужен?
— Будем надеяться, что именно тот. — В голосе Адамса прозвучала озабоченность. — С Макдаффом шутки плохи. Смерть жены, надо полагать, потрясла его, и он ни перед чем не остановится, чтобы найти преступника. Представляете, какой тарарам он поднимет, если выяснится, что убийца вовсе не убийца.
Вирлок понимающе кивнул. Он, конечно, представлял, насколько опасен гнев главного горожанина Гэйтвея, какими неприятностями может он обернуться для всех для них. Спокойный и уравновешенный Вирлок не испытывал ни малейшего желания сталкиваться с Кайлем Теодором Макдаффом, обладающим огромным влиянием и властью не только в городе, но и во всем штате Джорджия. Инспектор невольно задавался вопросом, что будет, если допущена ошибка и задержан вовсе не убийца, но старался не думать об этом, понимая, что подобные размышления могут только помешать расследованию.
Бэккер-авеню состояла из пятнадцати кварталов роскошных домов, принадлежавших самым зажиточным горожанам Гэйтвея, и прекрасных вилл, владельцы которых, богатые жители других городов штата, приезжали сюда на лето, привлеченные близостью прекрасных пляжей и мягкими, ласкающими бризами Атлантического океана. Жизнь тут стоила бешеных денег, но это не смущало обитателей Бэккер-авеню: оживленная торговля через морской порт Гэйтвея, фабрики и заводы, выраставшие как грибы по обоим берегам мутной реки Уотчучи, огромные поместья, наконец капиталы, полученные по наследству, приносили им солидные доходы, позволяли удовлетворять любую прихоть.
Кварталы с тремя особняками встречались редко, чаще всю площадь занимали две усадьбы — или с обширным садом, уступами сбегающим книзу, или с просторными зелеными лужайками в окружении великанов-дубов, чьи густые ветви сплетались над улицей, погружая ее в прохладную тень. Почти у каждого особняка свой архитектурный стиль, и каждый из этих особняков стоил его владельцу не меньше пятидесяти тысяч долларов, как, впрочем, и виллы типа ранчо, тоже расположенные уступами, на пяти различных уровнях, и призванные демонстрировать новую моду дачной жизни. Перед каждым владением постоянно стояло по нескольку машин самых дорогих марок.
Большинство строений в остальных районах города выглядело если и не убого, то, во всяком случае, ничем не бросалось в глаза. Вот почему так поражались прохожие, внезапно оказавшись среди роскошных особняков и вилл Бэккер-авеню. По ее тенистым кварталам с интересом проезжали туристы, направляясь по шоссе № 99 к одному из великолепных морских пляжей.
Дом К.Т.Макдаффа был построен как загородная вилла. Широкие французские окна из зеркального стекла, внутренние дворики, площадки для приема солнечных ванн свидетельствовали о стремлении архитектора создать у обитателей дома иллюзию уединенной жизни на открытом воздухе, но вместе с тем они могли пользоваться всеми современными удобствами и комфортом.
В тот вечер обычный покой Бэккер-авеню был нарушен воем сирен полицейских машин.
Кайль Теодор Макдафф, худой человек лет шестидесяти, с редеющими седыми волосами, неподвижно сидел в глубоком кресле с большим бокалом виски в руке. В огромной гостиной собралось не менее дюжины полицейских. Опасливо поглядывая на Макдаффа, они переминались с ноги на ногу и тихонько переговаривались. У подъезда особняка другие полицейские тщетно пытались рассеять растущую толпу любопытных. Несколько соседей Макдаффа, близкие его знакомые, один за другим выходили из спальни, где лежала убитая, обращались к старику со словами утешения и убегали, торопясь поделиться впечатлениями со своими домочадцами. Макдафф никому не отвечал, он словно оцепенел, лишь однажды сделал большой глоток виски и снова уставился в пол.
Тот, кого подозревали в убийстве, совсем еще молодой человек, сидел в кухне, крепко привязанный к стулу, в наручниках на сведенных за спиной руках. Перед ним стоял полицейский Оззи, а позади Авэ — оба с направленными на юношу пистолетами.
— Не валяй дурака, признайся сразу, — зло и, видимо, уже в который раз потребовал Оззи.
— Мне не в чем признаваться, — устало ответил юноша. Тонкий свитер с выпущенным из-под него аккуратным белым воротничком подчеркивал его молодость. Рядом с ним лежал пиджак спортивного покроя и туристская кепка с длинным козырьком.
Оззи поставил ногу на стул и наклонился к арестованному.
— Ты увидел ее в окно, — не допускающим возражения тоном заявил он, — пробрался в дом и пытался заигрывать с ней. Она, конечно, отвергла твои ухаживания и пригрозила револьвером, но ты сумел отобрать у нее оружие и застрелил ее.
— Нет, нет, нет! — в отчаянии крикнул юноша. — Клянусь, я не виноват!
Оззи помахал пистолетом у него под носом.
— Хватит юлить! Признавайся!
— Зря вы так наваливаетесь на него, Оззи, — поморщился Аве. — Вы же знаете, Вирлок не любит, когда задержанных допрашивают раньше него.
— Если бы только мне удалось заставить этого сопляка признаться! — грубо ответил Оззи.
— Да, да, вы совершенно правы! — послышался голос К.Т.Макдаффа. От стоял на пороге, не спуская с юноши тяжелого взгляда. — Заставьте его признаться, слышите? Заставьте! Если вы сделаете это, я обещаю вам обоим повышение по службе.
Аве вложил пистолет в кобуру.
— Оззи, это мне не по душе.
— Извините, мистер Макдафф, но у нас есть инструкция и…
— Плевать мне на ваши инструкции! — в бешенстве заорал Макдафф. — Этот бандит убил мою жену, а вы лепечете о каких-то инструкциях!
— Мы всего лишь патрульные полицейские, мистер Макдафф, — запинаясь ответил Авэ. — Наша обязанность задержать подозреваемого до приезда сотрудников уголовной полиции. Допрашивать его мы не имеем права. Вот если этот парень захочет сделать какое-нибудь заявление, тогда мы обязаны его выслушать, а потом выступить в качестве свидетелей. Я правильно говорю, Оззи?
Макдафф подскочил к задержанному и ударил его по лицу. Он уже занес руку для второго удара, но Авэ оттащил его и попросил выйти из кухни.
— Заставьте его сознаться! — успел крикнуть Макдафф. — Мне нужно его полное признание!
Удар оказался настолько сильным, что юноша едва не опрокинулся вместе со стулом. — Оззи удержал его и тут же принялся бить арестованного по лицу.
— И все-таки ты заговоришь! И все-таки ты заговоришь! — приговаривал он после каждого удара. — И все-таки ты сейчас же во всем признаешься!
— Я ничего не сделал! — тщетно пытаясь уклониться от рук полицейского, воскликнул юноша. — Клянусь богом, я ни в чем не виноват!
— Бог тебе не поможет. Тебе никто не поможет. Ты сейчас же все расскажешь. Советую сделать это до того, как за тебя возьмется Честер Вирлок.
В продолжение всей этой сцены Авэ стоял на пороге и нерешительно посматривал то на беснующегося Оззи, то на Макдаффа, возбужденно шагавшего из угла в угол в соседней комнате. «А ведь повышение по службе вовсе мне не помешает, — размышлял Авэ. — К черту сантименты! Если и переборщим — Макдафф не даст в обиду… Кто мог кокнуть его жену, как не этот парень? И если мы сумеем выколотить из него признание до приезда Вирлока, Макдафф обеспечит нам получение следующего чина…»
— Эй, Оззи! — окликнул он коллегу. — Я, кажется, придумал, как развязать ему язык.
* * *Честер Вирлок сидел, ссутулившись, рядом со своим помощником Хиллори Смитом, безотчетно наблюдая, как легко и уверенно ведет тот машину.
— Расскажите мне все, что вам известно о Макдаффе, — попросил он. — Возможно, вы знаете нечто такое, чего не знаю я.
— Сомневаюсь. А впрочем, пожалуйста. Начну с того, что Макдафф считает себя непогрешимым, как жена Цезаря, и с успехом требует, чтобы так считали все остальные.