Гимназия №13 - Жвалевский Андрей Валентинович 23 стр.


И опять раздался тихий голос:

– Вот и ты…

Лицо Любы появилось из воды внезапно и буквально в сантиметре от Мишкиной головы.

– Ты пришел ко мне… – мокрая рука обвила Мишку за шею, и прохладные губы прижались к его губам.

У Мишки внутри, где-то в центре живота, словно взорвался воздушный шарик, наполненный гелием. Стало одновременно страшно, щекотно, весело и тревожно. А еще перехватило дыхание и захотелось взлететь над землей. Все вокруг закрутилось, и Мишка ощутил себя внутри огромной карусели. Даже не из желания обнять, а просто, чтоб удержать равновесие, он схватился за Любу обеими руками…

Каким-то самым древним чутьем он все-таки ощутил опасность. И тот, самый крохотный участок мозга, который не был оглушен поцелуем, а пытался думать, отметил, что уж очень холодны губы, и руки его странно стынут на Любином теле. И наверное, именно этот кусочек мозга заставил Мишку чуть скосить глаза.

– Что это? Где твои ноги? – прохрипел он, глядя в воду.

– Ничего, ничего, – жаркий шепот у его уха. – Иди ко мне… Ты мой…

И тут Мишка сдался окончательно.

* * *

Когда Лёля и Маша ворвались в бассейн, Мишка был уже наполовину под водой. Ахнув от ужаса, девочки стали вытягивать его за ноги.

– Что происходит? – крикнула Машка и глянула в воду. – Лёля!.. Там… Там… Там русалка!

– Птица? – ошеломленно спросил подбежавший Севка.

– Нет! Настоящая! С хвостом! Это она Мишку топит, – завизжала Маша.

– Маша, уходи отсюда! – даже не крикнула, а рыкнула Лёля. – Мальчишек уводи, или погибнете все.

– А ты? – успела спросить Маша, машинально выполняя приказание и выталкивая всех за дверь.

– А я – Лёля! Я – справлюсь! – сказала девочка и сиганула в воду.

* * *

– Она – Лёля, она – справится, – как заклинание твердил Антон, вышагивая под дверью в бассейн.

Прорвать кордон из домовых, которые забаррикадировали собой вход и не пускали Антона внутрь, не получалось.

– Все будет хорошооо! – на одной ноте протяжно выла Нина Константиновна, периодически срываясь на: «Ах, какой был маа-альчик!» или «А как нам без Берушки будет плооохо».

– Она – Лёля, она – справится, – заявил Антон Севке.

Севка мелко-мелко закивал, протер очки и уткнулся взглядом в стенку.

– Конечно, справится! – подхватила Маша. – Она же богиня, у нее же руна Воды, она же умница, она обязательно придумает что-нибудь…

Это простое слово – «умница» пронеслось в голове у Антона, оставив за собой целый след воспоминаний. Вот Лёля улыбается ему на уроке, вот разговаривает с Кабинетным, вот сурово за что-то отчитывает, вот вдыхает в него жизнь в темном подземелье…

– Если с ней что-нибудь случится… – сказал Антон и понял, что если с ней что-нибудь случится, то он просто разорвет всех, кто в этом виноват, на мелкие кусочки, а потом… А потом, наверное, разорвут его, но это уже не будет иметь никакого значения.

Он вдруг снова почувствовал в себе волка. Возможно, того, который недавно ушел в темноту коридора. А может быть, в нем родился новый волчонок, еще слабый, но уже с острыми зубами и сильными лапами. Волк внутри Антохи завыл от отчаяния, высоко подняв гордую волчью голову.

* * *

– Кто умеет делать искусственное дыхание? Быстро!!!

Дверь в бассейн распахнулась, и Антохе показалось, что он попал в новую серию «Доктора Хауса».

– На колено! Переворачивайте! Массаж!

Инструкции Зального были кратки, как выстрелы.

– Три-четыре, три-четыре, вдох, три-четыре, три-четыре, вдох! Переворачивайте!

Антон, выплывая из своего отчаяния, не сразу сообразил, что Мишка, весь мокрый и совершенно неживой на вид, каким-то образом оказался на суше.

– Три-четыре, три-четыре! Вдох!

– Где Лёля? – спросил Антон.

– Не выныривала еще, – ответила ему Нина Константиновна и кинулась помогать откачивать Бера.

Антон подбежал к бассейну. Теперь его никто не держал, все были заняты реанимацией.

– Лёля! – позвал мальчик. – Лёль!

Абсолютная неподвижность поверхности воды напугала его еще сильнее, чем если б там шла ожесточенная битва.

Он прыгнул в воду. Туда, туда, в дальний угол бассейна, на глубину… Вот уже чувствуется какая-то вибрация… Вот кто-то… Или что-то… Плохо видно, воздух кончается, но он ухватил что-то скользкое, холодное… И его вынесло на поверхность. Глотнуть воздуха и обратно туда, в глубину…

– Антон? – перед ним замаячили насмешливые Любины глаза. – Ты решил поплавать?

Антон от потрясения чуть не утонул.

– Люба? Что ты здесь делаешь?

– Не правда ли, сегодня прекрасный день? – Люба высунулась из воды и закачалась на поверхности.

Антон нервно сглотнул и чуть не утонул второй раз.

– Ты такой красивый, – пропела Люба.

Антон оглянулся по сторонам и чуть было не подался вперед, туда, куда так манили роскошные волосы, разметавшиеся по воде, но… что-то щелкнуло в сознании.

– Где Лёля? – нервно спросил он.

Люба досадливо скривила губки.

– Опять эта Лёля, она мне все испортила…

– Где она? – заорал Антон.

– Не знаю, – досадливо пожала плечами Люба. – Утопла…

И только тут Антон заметил, что у Любы вместо ног змеится огромный, скользкий русалочий хвост.

– Так это ты русалка? – ахнул Антон.

– Я – Берегиня, – оскалилась Люба.

– А я – Волхв, – нашелся Антоха и почему-то вспомнил сказку про Маугли. – Мы с тобой одной крови – ты и я! – крикнул он, и пока Люба переваривала информацию, нырнул.

«Лёля, Лёля, Лёля…» – билось у него в мозгу, а он усиленно греб вглубь. Мимо проносились непонятные тени, воздуха уже не хватало, и Антоху опять стало захлестывать отчаяние. Он на мгновение пожалел о волке, который покинул его – уж он бы дал ему сил! «Утону, надо выныривать», – подумал Антон. И в ту же секунду непонятная сила выдернула его из воды, как будто кто-то на широкой лопате вынес его на поверхность.

Пока Антон отфыркивался и пытался перевернуться со спины на живот, чтобы опять кинуться в воду, краем уха он успел услышать вопль: «Дышит!..» из толпы вокруг Мишки, а краем глаза заметить свечение внутри бассейна.

– Лёля! – заорал он и опять нырнул.

Поплыл на свет, увидел Лёлин медальон, рванулся к нему, зажал в руке, начал всплывать, испугался, что воздуха опять не хватает… Теперь он успел заметить, что за «лопата» выталкивает его из воды. Это оказался широкий и удивительно сильный русалочий хвост. После сильного мокрого шлепка Антоха оказался на бортике.

– Лёля! – заорал Антон, в очередной раз пытаясь встать.

Его схватили сзади за плечи, пытались удержать, он рвался в воду, смешивая слезы на лице с водой из бассейна, медленно соображая, что, наверное, уже не успел, опоздал и все пропало…

* * *

Очнулся Антон от сильного удара по лицу.

– Да жива она! – гаркнула ему в ухо Маша.

В ушах гудело, в легких сипело, бок, которым он оба раза с размаху шмякался на кафель, саднил. Теперь вот еще и щека горела.

Антон с трудом поднял голову и огляделся. Картина вокруг напоминала берег после цунами. Возле зеленого, надрывно кашлявшего Мишки суетились совершенно мокрые домовые, Машка с мокрыми волосами стояла наизготовку, замахнувшись второй рукой, явно на случай того, что Антон с первого удара не очнется. А Севка… Севка держал на руках…

– Жива! И ты жив! – сказала Маша еще раз, села рядом с Антохой и заплакала.

– Надо отсюда уходить, – то ли сказал, то ли спросил Антон.

– Надо, – сквозь слезы ответила Маша.

– Уходим! – приказал Антон.

– Уходим! – всхлипнула Маша.

Антон поднялся, дернулся к Севке:

– Лёля, ты можешь идти сама?

– Могу… – прошептала девочка.

– Тогда за дверь, все за дверь! Севка, выносим Мишу! – скомандовал Волков.

Вокруг ожившего Антохи засуетились домовые, помогая собрать вещи, кто-то страховал Лёлю, кто-то помогал волочить Мишку. За дверью все с трудом перевели дыхание.

– Все живы? – тихо спросил Антон и огляделся.

– Все. Почти… – ответила еле слышно Лёля. – Любу мы потеряли…

– Главное, все живы, – ответил Антон, – потом разберемся.

Волков оглядел свою команду и испугался.

– Где Севка? – спросил он.

Маша кинулась к бассейну и увидела Любу, сидящую на бортике, медленно перебирающую волосы, напевающую себе под нос, и Севку, стоящего истуканом недалеко от двери.

Не долго думая, Машка отвесила ему такой подзатыльник, что Севка чуть не впечатался в дверь.

– Очки… – прохрипел он.

– Фигушки тебе очки! – всхлипнула Маша. – Будешь на русалок пялиться, глаза скотчем заклею, понятно!..

* * *

Целая толпа сидела у входа в бассейн и мелко дрожала – кто от холода, кто от страха, кто просто от пережитого потрясения. Антоха как-то незаметно для себя оказался в центре этой толпы, состоявшей из домовых и одноклассников. Все смотрели на него, как будто ждали ценных указаний. А из всех ценных указаний в голове вертелось только «Поубиваю всех». Но этого говорить вслух было никак нельзя. Да и не нужно – все прекрасно читалось по лицу Антона.

Чтобы привести мысли в порядок, он закрыл глаза. Наверное, это был не самый важный и срочный сейчас вопрос, но Антоха не удержался и спросил:

– А почему она нас всех отпустила? Ведь могла бы…

Он не закончил. И так всем понятно, что именно могла бы сделать Люба, превратившись в Берегиню.

– Мишку отпустила, потому что я вмешалась, – слабо ответила Лёля. – Сразу на меня переключилась и первым делом медальон с меня сорвала… Меня – из-за тебя. А тебя…

Лёля пожала плечами.

– Потому что ты Волхв? – предположил Севка. – Наверное, волхвов даже Берегини опасаются.

– А волхвы не боятся могучих владык, – зачем-то снова процитировала Пушкина Маша.

Антон почувствовал, что волк внутри него ощерился. Мальчик встал и резко, совершенно по-волчьи, отряхнулся от воды.

– Правильно, – сказал он не своим (а может, как раз именно своим?) хриплым голосом. – Сейчас мы устроим этим могучим владыкам! Севка! Ты уверен, что достаточно перевернуть руну, чтобы вернуть все, как было?

– Логически рассуждая… – начал Севка.

– Короче, – перебила его Маша, – перевернем руну – получим власть. Наверное, власть над ситуацией, тогда вернемся домой. Или власть над всеми этими богами, тогда мы загоним их…

А Севка ничего добавить не успел. Из глубины коридора раздался насмешливый женский голос:

– Ты хочешь власти, о грозный Волхв?

Маленькая армия немедленно ощетинилась. Мишка одним движением оказался на ногах, хотя и покачивался от слабости. Севка и Маша заняли место по обеим сторонам от Антохи, а Лёля – прямо за его спиной. Но самое удивительное – кабинетные рассыпались в боевой порядок. Постороннему глазу могло показаться, что они просто исчезли, но Антоха внутренним зрением видел, что любой из них готов к схватке. Стоит Паляндре выйти к ним, как ближайшая дверь распахнется, будто от порыва сквозняка, и хлопнет ее затылку. Банановая кожура, которой мгновение назад не было на полу, вдруг окажется под ее ногой, и Черная предводительница грохнется наземь. И тут в бой двинутся щетки, тряпки, стулья, столы – все, что во власти кабинетных. Наверное, Кощей успеет нанести ответный удар, наверное, кому-то из кабинетных не поздоровится… Но сейчас они об этом не думают. Сейчас они готовы защищать свой дом.

Паляндра тоже это почуяла, поэтому так и не вышла из темноты.

– Вы вернетесь в свой мир, милые детки, – она продолжала насмешничать. – Но ваши сверхъестественные друзья останутся тут. Домовые. Говорящие коты. Русалки-птицы и… – Паляндра выдержала эффектную паузу, – русалки-Берегини.

Антоха, который готов был уже сам броситься в темноту, замер.

– Так что, девочки и мальчики, – теперь Паляндра-Кощей не побоялась показаться, – бегите, переворачивайте руну.

Но никто никуда, естественно, не побежал.

– Может быть, – жалобно произнесла Лёля, – вы с Перуном как-то договоритесь? Перестанете воевать?

– Нет, – покачала головой Паляндра, – этот дуб слишком мал для нас двоих…

И Паляндра растворилась в тени коридора.

– Что будем делать? – спросил Севка после минутной паузы.

– Сейчас идем в библиотеку, – отрывисто сказал Антон и оглядел свое войско (взгляд на Лёлю). – Греться, – взгляд на Мишку. – Есть, – взгляд на Севку с Машей. – Думать. Кабинетные обеспечивают безопасность. И еду. И тепло…

– Да обеспечено все давно, – пробубнили кабинетные на все голоса. – Идите уже… Раскомандовались тут…

Глава 20. Дуб хорошо, а два лучше

В библиотеке действительно все было обеспечено. Сухую одежду и одеяла кабинетные приволокли из всех доступных уголочков школы, уж что нашли, так что одеты все стали удивительно живописно. Но никто не возражал, даже Мишка, напяливший на себя теплую женскую кофту. Не до того было.

– Тут чай, тут еда, тут еще еда, – распоряжалась маленькая Нина Константиновна.

Еще несколько домовых суетились возле стенки, укладывая маты для сна под руководством Зального.

Машка и Севка кусали что-то на ходу, склонившись над учебниками и судорожно листая страницы. Мишка ел прямо из кастрюли, пододвинув ее к себе, угрюмо глядя в одну точку; Лёля закрыла глаза и прилегла.

– Тебе плохо? – Антон подошел к ней первый раз после того, как увидел, что она жива. Просто не решался сделать это раньше. И сейчас бы не решился, если б не видел, что никто не обращает на них внимания.

– Ты спас мне жизнь, – тихо сказала Лёля.

– Я долг отдал. Ты вытащила меня из-под земли, а я тебя из воды достал… Я тебя вообще везде достану, – попытался пошутить Антон.

Лёля даже чуть улыбнулась.

– Я, кстати, так и не понял, как ты выплыла, – сказал Антоха.

– Просто Лю… Берегиня отвлеклась, когда ты нырнул. Да и забыла про меня. И я вынырнула тихонько. Жаль, моя руна потерялась…

– Да нет же! – воскликнул Антон. – Вот она, я ее достал.

Лёля чуть не кинулась Антону на шею, но смутилась и остановилась – наверное, в последний момент ее отвлек Столовой, который бегал по комнате и вручал каждому по свертку с едой.

– Чтоб до крошки! – скомандовал он и побежал дальше.

– «Берегиня, – прочитала вслух Маша, – лесная русалка. В Берегинь превращались девушки, умершие до свадьбы. Каждого юношу они считали своим женихом, заманивали к себе и… – голос Маши дрогнул, – в лучшем случае сводили с ума своей красотой и жестокостью».

– Она не хотела, – ровно сказал Мишка, – она предупреждала, чтоб я уходил…

– Но есть и другое значение, – прочитал Севка, – «Берегиня – женский образ, связанный с защитой и материнским началом. В архаической древности…»

– Чего? – спросил Мишка.

– Давно очень, прям очень-очень давно – объяснил Севка, – «…под именем Берегини выступала Мокошь, Богиня-Мать»…

– Ага! – сказал Мишка и перестал жевать, – так вот почему она с Перуном так разговаривала!

– Как? – спросили все в один голос.

Мишка рассказал о том как шел за Любой на крышу, как спокойно она держалась.

– Он на нее орет, молнии мечет, а она посреди этого спокойно так спрашивает «Принял ли ты жертву?», а потом как сказанет: «Когда я спрашиваю, Верховный бог славян, ты должен отвечать!»

– А Перун? – спросил Севка.

– Ответил, – хмуро пожал плечами Мишка.

– Но зачем же она тогда… – отчаянно сказал Антон.

– Она думала, так лучше, – перебила его Лёля. – Она думала, это что-то решит…

– В архаичные времена… – задумался Мишка. – Тогда я был Бером.

– Что? – опять спросили все.

И Мишка пустился в сбивчивый рассказ о том, как он узнал о своем происхождении. Севка немедленно закопался в книжки и подкреплял его слова цитатами. Остальные ошарашенно слушали.

– Мишка, – тихо прошептала Маша, – я от тебя столько слов первый раз в жизни слышу…

– А мне не о чем было говорить, – буркнул Мишка и опять уткнулся в кастрюлю.

– Так кто же наша Люба? – спросил Антон. – С остальными теперь все понятно… А она не то русалка, не то богиня.

– Она Любовь! – сказал Библиотечный, вылезая из угла. – Ее ж так и зовут – Любовь. Поэтому и материнское начало, и руна Земли, вы ж про это читали. Земное плодородие, мать-земля, богатство и благо…

– А почему Перун… – начал спрашивать Антон, но Библиотечный его перебил:

– Потому что Любовь – сила гораздо более древняя, чем все славянские боги, вместе взятые…

– Он ее хотел в кикимору превратить, – сказал Мишка. – Не смог.

– А в русалку смог?

– Она сама этого захотела, – всхлипнула Лёля. – Если б не захотела, не смог бы.

– И что нам теперь делать? – отчаялась Маша.

– Спать, – сказал Антон. – Кто может – спит. Набирается сил. Кто может – думает. Из библиотеки не выходить. Всем держаться вместе. Больше – никакой самодеятельности. Понятно?

Антон грозно посмотрел на Лёлю. Но девочка была так измучена, что голос Антона дрогнул.

– Все живы. Это главное, – тихо сказал он. – И мы обязательно что-нибудь придумаем.

* * *

Антоха лежал и пытался спать, буквально на минуты погружаясь в забытье и немедленно выбираясь обратно. Беспокойство не давало расслабиться. Маша спала на мате, Севка заботливо укрыл ее своей кофтой, а сам продолжал читать какой-то толстенный том. Мишка храпел.

Лёля тихонько вздыхала и шуршала чем-то в противоположном углу библиотеки. Как будто почувствовав, что Антон о ней думает, она тихонько встала и подошла к нему.

– Антон, я тут подумала… Мне, наверное, нужно с Перуном поговорить. Подожди, подожди, не ругайся, выслушай, – заторопилась Лёля, не давая Антону раскрыть рот. – Это я пришла к нему с желанием вступить в его войско. Он потребовал жертву. Люба… стала этой жертвой. Но, может быть, если ему сказать, что мы перейдем на другую сторону, он испугается? И вернет нам Любу?

– На другую сторону? К Кощею?

– А чем она хуже? – тоскливо спросила Лёля.

– Не знаю, – вздохнул Антон. – Сам удивляюсь.

И задумался.

– Мне страшно отпускать тебя к Перуну, – сказал он. – Я ему не доверяю.

Назад Дальше