— Но мы же договорились…
— Помню. (Хотя забыла о нем напрочь.) Я уехала по делам… срочным.
— Послушай, Юла, мне не нравится твоя необязательность…
— Ну, так получилось. Ты же на машине? Подъезжай к офису, встретимся там через… я тут недалеко… буду через полчаса… или минут сорок.
— Ладно, — сказал он.
Откинувшись на спинку сиденья, Юля тяжко вздохнула — не хотелось ей встречаться с Саней. Она еще не продумала как следует план действий, особенно что касается Щелокова, который с каждым днем все меньше нравился ей.
— Кто это был? — поинтересовался Алик.
Юля вздрогнула, но, увидев рядом своего гостя, улыбнулась:
— Саня Ромуальдович. Мне сейчас ехать с ним на встречу…
— А вы не хотите, — догадался он.
— Не хочу. Слушайте, Алик… поехали со мной?
— А у меня есть выбор?
— Серьезно, я не хочу оставаться с ним наедине. Он после смерти Ивана стал какой-то… активный.
— Ну, поехали, — согласился Алик, улыбнувшись.
И как-то так по-мужски открыто улыбнулся, что внутри Юли проснулось доверие к этому незнакомому человеку: нет, в обиду он ее не даст. Она решительно повернула ключ зажигания и газанула — Юля любит быструю езду, а пробок в связи с праздниками в городе нет, можно и на пределе скорости ехать, и за пределом. Правда, сейчас камеры слежения развесили по городу, штрафы сыплются, как град с неба, что заставляет напрягаться и следить за скоростной стрелкой на циферблате.
— Ой, а что в полиции? — вспомнила она.
— Ничего хорошего, — сник Алик. — Пытались связаться с моими сотрудниками по электронной почте, никто не откликнулся. Так ведь каникулы, мать их… все разъехались по горам-пляжам.
— А жена? Родители?
— Жены не имею. А чем отец поможет? У меня один отец остался. Только подтвердит, что я есть я, и сляжет с сердечным приступом?
— Можно же позвонить…
— Юля, вы все номера телефонов помните?
— Ни одного. Только свой номер.
— Вот и я не помню ни одного номера. Кроме личного. Ну, и пин-коды карточек, но это вынужденная мера. В полиции мы звонили на мой мобильник — тишина. Придется ждать, когда кто-то из моих сотрудников откликнется по электронке и документально подтвердит, кто я есть. Тогда мне выдадут справку, подчиненные вышлют деньги… Короче, я написал заявление, описал инцидент. Вас, Юля, скорей всего, вызовут.
— А разве здесь у вас нет знакомых? Вы ведь приехали к кому-то…
— В вашем городе проездом, мне нужно было на юг, в порт. Я имел неосторожность отправиться в путь на машине, а она, как назло, ломалась несколько раз, последний — перед этим городом. Но мне помогли притаранить ее в ремонтную мастерскую, она там. Вот так я и остался на Новый год один в чужом городе. Приехал в центр, зашел в ресторан — а куда еще идти? После ресторана шел к вокзалу, надеясь, что по дороге попадется гостиница, а попались вы с Владой.
— И, не раздумывая, вы кинулись спасать двух дам. Похвально.
— Юля, мне некуда деваться… В гостиницу меня не примут — нет паспорта, да и денег нет… Карточки лежали в портмоне, но его вытащили хулиганы. Вот попал! Вы не прогоните меня? Клянусь, я хороший человек, не вор, не бандит.
— Ха-ха-ха-ха… Первый раз слышу, чтобы себя так презентовали. Что вы, Алик! Такой экзотический экземпляр благородного рыцаря нужно беречь и лелеять. Мы подъезжаем. Алик, давай перейдем на ты. Этот жук думает, что вы мой… ну, этот… бойфренд. Пусть думает, ага?
— Ладно, пусть думает. А у тебя есть бойфренд?
— С ума сошел?! — возмутилась Юля. — Нет, конечно!
Она увидела его издалека: Щелоков нервно ходил вокруг своего шикарного авто, купленного на Ванькины деньги. Нет, он, конечно, работает и с другими клиентами, но Ивана просто из лап не выпускал, иногда ей казалось, что она замужем за обоими. Ничего Щелоков не сказал, когда вместе с Юлей из машины вышел и Алик, но обжёг недовольным взглядом обоих, правда, длилось это мгновение. А потом снова стал душкой, милым Санечкой, готовым вытащить любого человечка из смертельной трясины за гонорар, разумеется, по самым высоким расценкам.
Все трое вошли в здание, молча поднялись на этаж, Юля достала ключи (и как же она торжествовала, заранее представляя реакцию Сани), открыла дверь, пропуская его. Щелоков стремительно вошел и так же стремительно затормозил. Уже в приемной был виден, мягко сказать, беспорядок. Стол секретаря сдвинут, монитор лежит на столе, а не стоит, телефон на полу, база телефона висит на шнуре. Наконец Щелоков перевел глаза на дверь кабинета, а она распахнута и там… Он рванул туда, словно к умирающей маме. Юля осталась в приемной, присела на стул — что она не видела в кабинете мужа в разоренном состоянии?
— Вас… тебя как будто мало волнует беспорядок, — заметил Алик. — Тебе не кажется, что здесь кто-то побывал?
— Кажется, — индифферентно ответила она, доставая сигареты. — Это же видно невооруженным глазом. Но что ты хочешь, чтобы я делала? Билась головой о стенку, рвала на себе волосы? А это поможет?
— Я вызываю полицию! — ворвался в приемную Саня, тыкая в айфон пальцем. — Здесь побывали преступники.
— Какие преступники? — осведомилась Юля с безразличием, свойственным флегматичным людям, каковой она не являлась.
— Полагаю, которые взорвали Ивана. Тебя ограбили, моя дорогая! Этого только не хватало… Алло, полиция?..
Встретившись глазами с «бойфрендом», он вышел в коридор, просто вышел без каких-либо мимических выкрутасов на лице. После этого Алик поднял валявшийся стул, поставил рядом с Юлей и оседлал его.
— Иваном звали твоего мужа, да? Его взорвали?
— Да. Загородный дом взлетел, будто это была пороховая бочка.
— И когда? Взорвали когда?
— В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое декабря.
— Так это же совсем недавно…
— Угу. Почти вчера.
* * *После того, как Алик и Юля уехали, Влада прилегла ненадолго на кровать в своей комнате, думала о Миле, просила Господа пожалеть подругу. Никогда не молилась, потому не знала молитв, просто шептала спонтанные слова, зато от души. Говорят, иногда и простые человеческие слова доходят до богов. И незаметно уснула.
Распахнула глаза — а за окном стемнело, впрочем, зимой рано темнеет. Влада вышла из комнаты, в доме было тихо, она спустилась вниз, зашла в библиотеку — никого. Значит, Юля и Алик еще не вернулись. Влада отправилась на кухню, где можно и телик посмотреть, и чайку выпить. Найдя музыкальный канал, она поставила чайник на плиту, соорудила бутерброд и с наслаждением вонзила в него зубы. Влада умудрялась и жевать, и подпевать певице, как вдруг услышала за спиной:
— Вот это да!
Вздрогнув, она обернулась и… завизжала. От ужаса.
В эту же секунду Юля открывала дверь. Услышав дикий визг внутри, она с удвоенной силой повернула ключ в замочной скважине и влетела в дом. Крик раздавался из кухни, она кинулась туда, за ней — Алик. Картина, представшая взору, была диковатая: Влада, сидя на стуле и прижав кулачки к лицу, визжала, а Иван, наклонившись к ней, тряс руками и рычал:
— Заткнись, идиотка! Заткнись! Психопатка!.. Дура…
— Иван! — рявкнула Юля, он выпрямился, растерянно заморгал, затем попятился, заметив незнакомца. — Что здесь происходит?
— Я зашел… — начал было Иван, Юля отмахнулась от мужа:
— Влада, отвечай!
А у той глаза ходили туда-сюда — то на хозяйке задерживались, то на Иване, без сомнения, она что-то там соображала, а может, сравнивала зачем-то. Находясь в необъяснимом шоковом состоянии, она все же начала, путаясь:
— Я думала… здесь же тихо… Я никого здесь больше не видела… Алика и тебя… Пришла сюда, пила чай… вдруг Иван… Он не должен быть здесь… И вдруг Иван… я просто испугалась… думала, ум за разум зашел, мерещится… Такого же не может быть…
— Так…
Юля сняла куртку, кинула ее на барную стойку, сама облокотилась о нее, немного подумав, сказала:
— «Он не должен быть здесь»? То есть, ты знаешь этого человека, знаешь его имя, кто он, так?
Влада закивала машинально, плохо понимая, что тут к чему. Но в следующий момент, взглянув на Ивана, который ходил по небольшому пятачку и ударял кулаком в ладонь, потом переведя глаза на Юлю, осознала всю нелепость происходящего. До этого момента она не обсуждала с Юлей тему «убили мужа», просто иногда и не слишком умные люди способны за секунды проанализировать ситуацию. Дошло быстро, что Иван — муж этой замечательной во всех отношениях женщины, а Влада… Она всхлипнула, закрыла ладонями лицо и опустила низко голову. Настала неловкая пауза, когда всем все понятно (во всяком случае, троим точно понятно), но теперь никто не знает, как быть в данной щекотливой ситуации.
Во время паузы Алик приблизился к Юле, не спускавшей глаз с Ивана, тихонько спросил:
— Кто этот мужчина?
— Кто этот мужчина?
— Мой покойный муж. — А она не считала нужным говорить тихо.
— Да ну! — вытаращился Алик. — По-моему, он живее всех живых.
— Что ты! Его разорвало бомбой на мелкие части, даже в гроб нечего положить…
— Прекрати! — вскипел «покойник». — Черт знает что происходит. Ты кто такой? Что делаешь в этом доме?
Алик не успел рта открыть, его опередила Юля, наехав на мужа:
— Не разговаривай с ним, как жлоб! Он, между прочим, спас жизнь мне и Владе, которая тебе очень хорошо знакома, не так ли?
— Почему на нем моя одежда? — разорялся Иван, злясь, в сущности, на подлые обстоятельства, разоблачившие его.
— Тебе жалко тряпок? — поразилась жена.
— Ты брендовые вещи от мировых фирм называешь тряпками?! — неуместно возмутился «покойник». — Да ты хоть когда-нибудь соотносила стоимость этих тряпок со средней человеческой зарплатой? О чем я! Ты же понятия не имеешь, что такое средняя зарплата…
Нет, она соотносила. Его с тем, что он говорил. Разве сейчас важны стоимость, шмотки, фирмы? Это же ерунда. Мелочовка. Тогда для чего он лепит муру про зарплату и стоимость? Сейчас, когда не только она знает о том, что его счастливо миновала смерть, а еще двое? Юля припомнила ссоры, кстати, было их много, но есть одна прелюбопытная штука. Не Ванька являлся инициатором, она, Юля заводилась. А Ваня от главной претензии уводил далеко-далеко, примерно, как сейчас. То есть, он переключал ее запал на другой вопрос — ничтожный, как только что высказанный бред про брендовые вещи и зарплату, о которой она якобы понятия не имеет. Это же опосредованный упрек, мол, ты бездельница. Неплохо он знает психологию людей: ведь когда несправедливо уличают или упрекают, человек помимо воли начинает доказывать обратное! И Юля, как последняя дура, постоянно велась на его уловки, восстанавливая справедливость (она так думала) и отстаивая свое уязвленное самолюбие.
— …все наперекор, — тем временем продолжал муж, притом выглядел несчастнейшим из людей, но не виноватым. — Ты подвела меня, хоть это до тебя доходит?
— Доходит, — спокойно сказала Юля, — что у меня рога до стратосферы. А может быть, и выше.
— Опять! — вскинул руки кверху Иван. — А сама привела в дом мужика…
— И твою шлюху, — дополнила она.
Он сатанел от ее спокойствия, хотя должно быть наоборот. Но в этот раз Иван ничего не смог противопоставить жене, потому что не готовился к такому дурацкому повороту. И пока он мучительно искал подходящий набор слов, на Юлину фразу отреагировала Влада: девушка подхватилась и выбежала из кухни.
— Зачем обидела ее? — спросил Юлю Алик.
— Шлюхой она назвала себя сама, — сказала та, ничуть не смутившись. — А сегодня стала ясна ее принадлежность.
Поскольку Юля указала подбородком на мужа, мол, его шлюха, Иван не мог смолчать:
— С чего ты решила? Это она тебе сказала?
— Нет, — огрызнулась восставшая жена, — бюстгальтер у следователя растрепался, имена выдал.
Пока Иван чесал затылок, глядя себе под ноги, Алик приблизил губы к уху Юли и быстро шепнул:
— Влада еще может тебе пригодиться.
— Вообще-то, — выпрямилась она, — я хочу теперь от нее услышать душещипательный рассказ о твоем, Иван, бегстве из дачного поселка.
Не медля более, Юля пошла к выходу. Иван пытался поймать ее за руку и задержать, ему это не удалось. Она появилась в приемной, когда Влада спускалась по лестнице со своей спортивной сумкой, явно собираясь уйти.
— Куда это ты? — спросила Юля, еще не подобрев к ней, что естественно. Кому приятна мысль о рогах? А тут еще приютила, обогрела, накормила…
— Мне лучше уйти, — потупилась девушка, ну, прямо невинная весталка. — Извини, я ведь не знала, что он… твой муж.
— А если б знала, что изменилось бы?
Действительно. Как всегда, Влада ляпнула глупость, ведь она была в курсе, что Иван женат, но это ее не остановило. Чувствуя, что Юля способна отлупить ее, что было бы вполне закономерно, девушка поспешила пройти к выходу.
— Стой! — услышала она властный голос и конечно же остановилась, вся съежившись, как недавно ночью на остановке. — Куда собралась?
— Не знаю, куда-нибудь… — не оборачиваясь, проговорила Влада. — Прости… мне стыдно… и… неприятно, что все так вышло…
— Сначала мне нужно кое-что услышать от тебя, будь добра, вернись в кухню.
Не хотелось возвращаться, хотелось бежать подальше, но Юля подобрала ее на улице, приютила, не могла же Влада отказать хорошему человеку! С другой стороны, она злилась на Ивана, вот он заслуживает сложившейся ситуации. Влада поставила сумку у ног и с готовностью двинула к кухне.
Иван, разумеется, не обрадовался возвращению любовницы, однако вместо того, чтобы смириться, он взбесился, взяв хамский тон:
— Это что? Черт! Черт! Юла, какого черта ты вернула ее? И вообще! Что в моем доме делают посторонние? Ребята, пожили на халяву и хватит. Вас дома ждут. До свидания.
Алик стал на позицию случайного наблюдателя — пальто так и не снял, облокотился о барную стойку локтем и бесстрастно следил за действом. На тот факт, что его беспардонно выставляют вон, никак не отреагировал. Влада, напротив, отреагировала бурно — собралась убежать, но Юля перегородила выход, пришлось девушке отойти в угол. Скрестив руки на груди, она исподлобья уставилась на главного виновника конфликта — на Ивана. У Юли нашлось несколько слов, которые угомонили мужа:
— Не смей прогонять моих гостей. Или я вместе с ними отправлюсь в полицию и расскажу, что ты жив и прячешься в нашем доме.
— Это подло… — погрозил пальцем Иван, как бы напоминая, что за подлость ждет неотвратимое наказание. Но кто ж его боится?
— Да что ты! — издевательски хохотнула жена. — Влада, скажи, ты была на нашей даче двадцать пятого декабря? (Девушка не посмела солгать и утвердительно кивнула.) Так… Значит, ты тоже спаслась. Ну, расскажи тогда, что там произошло и как?
— Подожди, Юля, — подал голос Алик. — Сначала поставьте и меня в известность, что, собственно, случилось, кто погиб или не погиб…
— Да кто ты такой, что лезешь не в свое дело? — взвился Иван и, наверное, он прав, но… Юля так не посчитала:
— Угомонись, верный муж.
Не очень-то обращал внимание на «покойного» и Алик:
— Юля, я вижу, в истории с мужем есть неясности, и, возможно, смогу помочь разобраться, если это тебе нужно…
— А ты что, следователь?
— Нет, — усмехнулся Алик, — я предприниматель. Но несколько лет назад мне довелось поработать в частной поисковой компании аналитиком, мы помогали официальной полиции выявлять наркодельцов, их сети и связи. Работка похлеще самого крутого детектива, кстати, мне нравилась, но впоследствии пришлось заняться бизнесом по известным причинам: не хватало денег.
— В таком случае тебя мне бог послал. Ваня, расскажешь, как остался жив?.. (Но Иван демонстративно сел на стул спиной к жене, Владе и Алику.) Не хочет. Что ж, слушай, Алик, в моей интерпретации…
* * *Сумерки сгущались слишком быстро, Пашков, выкуривая очередную сигарету, вглядывался вдаль уже с трудом. Он выискивал автомобиль, который должен вот-вот заехать в переулок, но машины проезжали мимо, обливая светом фар асфальтовую дорогу. И прошло довольно много времени, но он дождался, когда из-за угла ударил белый свет. Внедорожник подъехал бесшумно, резко остановился, ловя электрические огни и преломляя их на лаковой поверхности.
Йог открыл дверцу, и Урбас ступил на тротуар одной ногой, но прежде, чем поставить вторую, поискал глазами… разумеется, Пашкова, которого не было видно на фоне ограды и декоративных елок, посаженных вдоль. Урбас пошел к нему, на ходу приступив к делу:
— Это здесь?
Он указал глазами на симпатичный трехэтажный домик за железной оградой с крышей, выложенной черепицей, и окруженный небольшим садом. Весной, а также летом здесь, наверное, хорошо, прохладно, птички поют на ветках. Одно удивляло: гостиница в тупиковом месте, ее без навигатора не отыщешь в городских джунглях — вокруг, кстати, многоэтажный рай навис над крохой. Странно, что этот домик не снесли вместе с садом и не построили скворечник до облаков. Урбаса как крупного дельца интересовало: каким образом сюда находят дорогу клиенты? Весьма невыгодное место.
Тем временем Пашков, переговорив по домофону с администратором, пригласил Урбаса пройти в гостиницу. За ними двинул и Юра-йог. Перед оградой по обеим сторонам въезда расчищена от снега парковка, туда поставил внедорожник Тамтам (рядом с иномаркой Пашкова) и остался сидеть в салоне авто, включив музыку громче.
Администратор лет тридцати, смуглый и чернявый, встретил их дружелюбно, он уже был в курсе, что нужно мужчинам, поэтому сразу взял ключ и предложил пройти на третий этаж, при этом извинившись:
— У нас, к сожалению, нет лифта. Третий этаж для особых гостей. Во время ремонта хотели поставить, но здание не выдержало бы глобальной перестройки, тут каждое перекрытие, помимо своей функции, что-нибудь поддерживает. Пришлось оставить как есть.