Дымовую завесу начало быстро сносить на запад. Вскоре и Голубятников увидел, как четверо боевиков, отползая, тащат на себе своих раненых или погибших собратьев. Осмотр частного сектора через бинокль результатов не дал: комбат не увидел дополнительных сил дудаевцев. Однако это совершенно не означало, что в частном секторе их не было. Уханин доложил, что и вторая атака отбита. Спросил, что делать с отползающими боевиками.
– Пусть ползут в свои норы, – ответил Голубятников. – Мы не бандиты – достреливать раненых.
– А они, оклемавшись, вновь будут стрелять в нас.
– Ты что-то не понял, капитан? – повысил голос комбат.
– Я все понял. Огонь по отходящим духам не открывать.
– По раненым, капитан, по раненым!
– Так точно! По раненым огня не открывать. Приказ принял!
С уничтожением банды боевиков, атаковавшей здание КНП из частного сектора, прекратился и обстрел позиций остальных рот, о чем ротные доложили Голубятникову. Приняв доклады, Святослав взглянул на начальника штаба. Тот сказал:
– Похоже, на сегодня все, командир!
– А ушедшая на запад группа духов? Она так и не проявила себя.
– А смысл проявлять? Наверняка полевой командир этой группы видел, что и вторая атака отбита; возможно, понял, что мы получили подкрепление. Также не исключено, что ему передали приказ на отход. Обратно по окраине сектора он своих уродов не повел бы.
– Думаешь, эта группа отошла на север?
– Скорей всего.
– Возможно, отошла, а возможно, и нет…
На КНП вернулись и старшие офицеры, участвовавшие в бою вместе с бойцами приданной роты.
– Ну, вот, кажется, и все! – сказал подполковник Юрченков. – Где у нас трофейный коньяк?
– Коньяк-то на месте, – отозвался Голубятников, – и сухпай, и продукты, что в домах взяли. Но не дает мне покоя эта ушедшая на запад группа духов.
– И что, будем ждать, пока она проявит себя? А если ее перебросили на запад для поддержки завтрашнего штурма?
– И когда эта мутота закончится? – проговорил особист. – Сколько можно отбиваться от бандитов? Пора и в наступление переходить.
Святослав посмотрел на боевых товарищей:
– Для завтрашнего штурма непосредственно к нашим позициям боевую группу духи не бросили бы. У них в штабе не дураки сидят. Понимают, что мы можем уничтожить ее. И не можем, а точно уничтожим, тем более что сил и возможностей для этого у нас более чем достаточно. Следовательно, она должна как-то проявить себя. Причем сегодня же, в ближайшее время. И прекращение огня с других направлений не означает окончание штурма и отход боевиков. Если Дудаев бросил сюда силы, имеющие задачу за ночь измотать батальон, чтобы утром свежими бандами при поддержке танков нанести основной удар, то брошенные сюда духи покоя нам не дадут. Выдержат паузу, перегруппируются, возможно, получат подкрепление – и вновь пойдут на штурм. И одновременно проявит себя укрывшаяся где-то рядом группа. У нее может быть одна задача: уничтожить КНП в ходе ночных атак. Так что будем ждать. Коньяк никуда не денется, и выпить мы всегда успеем. А что насчет обороны, тут ты, Саша, – Голубятников взглянул на особиста, – совершенно прав! И войска перейдут в наступление, измотав в обороне силы дудаевцев.
– Да-а! – протянул зампотех батальона. – Ситуация. Духи изматывают нас, мы изматываем духов. И мы, и они – для того, чтобы перейти в наступление. Мне одно в этой заварухе непонятно: кто представляет регулярную армию со всей ее мощью – мы или бандиты Дудаева? Не слишком ли долго мы возимся с этими уродами? Или командование не в состоянии руководить войсками? Какая-то хрень получается. Наша дивизия здесь, Псковская – тоже, пехоты немерено, внутренних войск, – а Дудаев как сидел в Доме правительства, так и сидит в нем. И банды его – как контролировали центр города, так и продолжают контролировать. Что происходит? Кто мне на эти вопросы ответит?
– Президент, – усмехнулся особист. – Или министр обороны. Обратись к ним по команде – глядишь, и получишь ответы. И не только ответы…
Тишину ночи разорвали взрывы гранат и пулеметно-автоматные очереди. И тут же к командиру батальона обратился связист:
– Товарищ подполковник, вас Стрельцов срочно просит выйти на связь!
– Я – Аркан! – ответил Голубятников.
– Я – Стрелок! Только что со стороны водонапорной башни, применяя дымовые шашки, начала прорыв во двор здания КНП банда численностью до 15 боевиков. Взводу Абрамова удалось уничтожить лишь часть банды. Второму взводу отдан приказ на ликвидацию банды, но сделать это не позволяет дым. К тому же, по докладу Абрамова, боевики вооружены гранатометами. Даже их слепой огонь в состоянии нанести нам существенный ущерб. Разрешите выход во двор отделения первого взвода для проведения контратаки!
– Я – Аркан! Доклад принял. Выход отделению запрещаю. Третьему взводу обеспечить блокирование возможного прорыва банды в обратном направлении при поддержке второго взвода. До этого роте в бой не вступать! Как понял, Стрелок?
– Понял вас! Выполняю!
Голубятников переключился на Уханина:
– Рубин, встречай гостей! Прорыв банды боевиков с запада.
– Вас понял, Аркан!
Боевики преодолели сорок метров за считаные секунды. Потеряв при прорыве шестерых бандитов, чеченцы, ведя интенсивный огонь по всем видимым объектам, подошли вплотную к тыловой части здания. И здесь применили оставшиеся гранатометы, обстреляв подъезды. Двое бойцов Уханина, занимавшие позиции прикрытия входов в здание, получили ранения. Их места тут же заняли другие десантники. Забросав площадки перед входом ручными гранатами, боевики пошли на штурм здания – и попали под огонь солдат прикрытия. Четверо бандитов были уничтожены уже в самих подъездах, трое залегли у подножия дома.
– Аркан! Я – Стрелок! – вновь вызвал комбата Стрельцов. – Трое духов между подъездами у стены. Ребятам Уханина их не достать. Разрешите мне уничтожить этих казбеков!
– Хорошо! Приказываю уничтожить оставшихся боевиков.
– Командир! А если попытаться взять их живыми?
– И потерять своих людей? Духи лапы в гору не поднимут.
– Так я сам поведу группу захвата, аккуратно поведу! Прижмем козлов огнем с тыла, шевельнуться не дадим. Ну, а окажут сопротивление – завалим. Риск минимальный, а эффект может быть неплохой!
– Ты приказ получил?
– Так точно!
– Так действуй… по обстановке!
– Понял…
Стрельцов вызвал к себе сержанта Быкова, рядовых Дронина, Митина и Светлова.
– Так, ребятки, у здания КНП залегли трое духов. Вполне возможно, среди них и главарь прорвавшейся группы. Нам приказано их уничтожить. Но если получится, то хотя бы главаря или одного архара взять живым. Комбату нужны разведданные непосредственно от боевиков. Исходя из полученного приказа, я принял решение отработать духов малой группой, то есть с вами. Действуем следующим образом. Выходим из нашего здания через окна восточной стороны прямо на площадь – и тут же уходим к ангару, что с юго-запада. Оттуда открываем по духам предупредительный огонь, прижимая их к земле и одновременно сближаясь с ними. При возникновении малейшей угрозы со стороны боевиков валить их! Вопросы есть? Вопросов нет. Связист!
– Я, товарищ старший лейтенант! – донеслось из глубины здания.
– Предупреди взводы о нашем выходе. А то свои сдуру расстреляют!
– Понял! Когда выход?
– Через три минуты!
– Принял!
Группа захвата подошла к окну первого этажа командного пункта командира 8-й парашютно-десантной роты. Стрельцов выглянул наружу, но в дыму не увидел ничего происходящего. Дождавшись доклада связиста о том, что личный состав предупрежден о выходе группы, повернулся к подчиненным:
– Готовы?
– Так точно, товарищ старший лейтенант! – ответил сержант Быков.
– Ну, тогда за мной, десант!
Стрельцов выпрыгнул на улицу и бросился к ангару. За ним последовали сержант Быков, рядовые Дронин, Митин и Светлов. Боевики, залегшие у здания КНП батальона, выхода группы десантников из соседнего дома не заметили. Они лихорадочно искали выход из создавшегося положения. В любой момент их могли забросать гранатами сверху, а подыхать бандитам не хотелось. И больше всего – старшему группы, оставшемуся в живых. Он связался по импортной портативной рации с руководителем ночного штурма позиций десантников, запросил помощь. Полевой командир обещал помочь не ранее чем через десять минут. Как он собирался вытащить своих волков из капкана, в который они попали, главарь банды не думал. Он знал, что Вели слов на ветер не бросает. А значит, помощь придет. Откуда, как – совершенно не важно. У Вели много людей; по крайней мере так было перед ночным штурмом. Оставался и резерв. Как продержаться указанные десять минут? Русские могли начать действовать и через минуту, и через секунду. А может, они уверены, что уничтожили всю группу прорыва? Это было бы неплохо.
Но главарь банды ошибался. Со стороны ангара ударили автоматы, и главарю сразу стало ясно, что десантники бьют по останкам группы. Бьют прицельно, но не на поражение. Пули выбили фонтаны камня и земли непосредственно вокруг боевиков, хотя при желании десантники могли бы легко расстрелять бандитов. Боевики вжались в землю. А подразделение Стрельцова пошло в атаку, не прекращая огня. Один из боевиков вскинул автомат, приподнялся. И тут же очередь десантников отбросила его к стене. Главарь выругался. На него посмотрел последний из его подчиненных, спросил:
Но главарь банды ошибался. Со стороны ангара ударили автоматы, и главарю сразу стало ясно, что десантники бьют по останкам группы. Бьют прицельно, но не на поражение. Пули выбили фонтаны камня и земли непосредственно вокруг боевиков, хотя при желании десантники могли бы легко расстрелять бандитов. Боевики вжались в землю. А подразделение Стрельцова пошло в атаку, не прекращая огня. Один из боевиков вскинул автомат, приподнялся. И тут же очередь десантников отбросила его к стене. Главарь выругался. На него посмотрел последний из его подчиненных, спросил:
– Что будем делать?
– Бей неверных!
Бандит поднялся, и его уже в упор расстреляли бойцы группы захвата. Сам главарь, увидев офицера, направившего ему в голову ствол автомата, крикнул:
– Все! Не стреляй! Сдаюсь!
– А куда ж ты, сука бородатая, денешься? А ну поднялся!
Боевик встал.
– Кто ты? – спросил Стрельцов.
– Тот, кто вам нужен. Я командир группы прорыва.
– Вот как? Замечательно. Руки за голову и в подъезд – бегом марш!
Передав бандита бойцам капитана Уханина, Стрельцов приказал своим подчиненным:
– Уходим к себе, ребята! Бегом!
Но в это время со стороны восточного частного сектора и северо-восточного квартала вновь раздалась стрельба. А из трехэтажного здания, где размещался 2-й взвод роты Стрельцова, кто-то крикнул:
– Командир, духи!
Стрельцов среагировал на предупреждение мгновенно, хотя и не понимал, и тем более не видел, откуда исходит угроза. Откуда и каким образом могли здесь оказаться боевики? Он приказал бойцам залечь, организовав круговую оборону.
А боевики остались возле здания КНП после неудавшегося штурма. Они не отошли; притворившись мертвыми, дождались своего часа, когда пошла очередная атака на позиции батальона, а со стороны северо-западного частного сектора к пространству между двумя зданиями рванулась банда, командир которой получил приказ вытащить из капкана оставшихся в живых боевиков группы прорыва и уничтожения вражеского командно-наблюдательного пункта. «Ожив», они открыли огонь по окнам первого этажа, что не позволило взводу роты Уханина уничтожить всю банду. Пятерых из двенадцати боевиков десантники подстрелили; семеро, включая «ожившие трупы», прорвались во двор. Стрельцов увидел бандитов. До них было метров десять. Он дал короткую очередь. Двое боевиков упали; остальные, озверев и напрочь потеряв чувство страха (не исключено, что под действием наркотиков, которые употребляли в чеченских отрядах многие повстанцы, особенно наемники), бросились на позицию десантников. Занявшие круговую оборону сержант и трое рядовых открыть огонь по духам уже не успевали. И Стрельцов один был не в состоянии положить всю банду. Полоснув очередью по наступавшим, он отбросил автомат и выхватил десантный нож. Так же поступили и его подчиненные. Бандиты и десантники вступили в рукопашную схватку, за которой следили бойцы 8-й роты.
Стрельцов отбил удар первого, довольно крупного боевика. Отбил, выставив перед собой блок, нанес ему удар ногой в промежность и, как только тот отпустил руки, рубящим ударом ножа рассек горло. Отпрыгнул в сторону, чтобы не попасть под падающего духа. И оказался перед вторым бандитом, вооруженным пистолетом. В голове мелькнула мысль: все. Выстрел в голову – и Катенька получит похоронку. Почему-то в этот момент старший лейтенант подумал не о собственной гибели, а о супруге. Но боевик не выстрелил. Бросив пистолет, он схватился за живот: нож в бандита успел всадить Быков. Завалив боевика ударом ногой в грудь, Стрельцов быстро осмотрелся. В рукопашной сошлись по пять человек с каждой стороны. Двоих бандитов уложили, а где остальные? И что с Дрониным, Митиным, Светловым? А бойцы Стрельцова также уже закончили рукопашный бой. Дронин и Светлов вытирали об одежду убитых трупов десантные ножи. И только Митин продолжал схватку. Вернее, он добивал бандита, войдя в раж. Оседлав боевика, Митин исступленно наносил по его разбитой голове удар за ударом, крича:
– На, сука! На, тварь! На, козлина!
– Оттащи его! – приказал Быкову Стрельцов.
Дронин со Светловым с трудом оторвали Митина от изуродованного боевика:
– Хорош, Леха! Успокойся! Ты замочил его.
– Замочил?
Митин рванул на себя бушлат:
– Ну, где эти пидоры? Где суки позорные? Всех порву, б…! На куски порву!
Сержант влепил подчиненному пощечину:
– Чего разорался, герой? С ума спрыгнул?
Митин пришел в себя:
– А? Чего? А че бьешь-то?
– Успокойся!
Митин посмотрел на разбитую руку, на убитого боевика:
– Не хреново!
– К себе! Бегом! – приказал Стрельцов.
Бойцы штурмовой группы бросились к зданию командного пункта 8-й роты. Встретил связист исполняющего обязанности ротного:
– Товарищ старший лейтенант, вас комбат постоянно вызывает!
Стрельцов прошел к радиостанции:
– Аркан! Я – Стрелок!
– Ты что за бойню во дворе устроил, Стрелок?
– В рукопашной пришлось сойтись с духами.
– Как твои пацаны?
– Нормально! Митин еще не отошел, а так нормально.
– За пленного объявляю всем благодарность. Экземпляр попался ценный. Это все, продолжай командовать ротой.
– Есть!
Очередной штурм внезапно прекратился. Ротные доложили об отходе боевиков.
Голубятников прикурил сигарету, взглянул на начальника штаба:
– Ну что, Сергей Станиславович, на этом сегодня все? Или духи до утра будут нас доставать?
– А черт его знает, командир!
– Ты давай свяжись с ротными, уточни обстановку, потери, а я с пленным побеседую. Уханин доложил, что Стрельцов взял какого-то командира, чуть ли не полковника чеченского.
– Понял!
Святослав обернулся к штабному связисту:
– Выдрин! Пленного духа ко мне!
– Сначала надо бы комдиву доложить, – заметил подполковник Юрченков.
– Вот поговорим с чеченом – и доложим.
– Думаешь, он знает что-то важное?
– Для нас сейчас каждая мелочь важна!
Голубятникова поддержал майор Жураев:
– Комбат прав, Глеб Борисович! Сначала надо прояснить обстановку, насколько это возможно в наших условиях, затем докладывать.
– Хорошо! – согласился Юрченков. – Давайте проясним обстановку.
Уханин лично ввел на КНП пленного.
– Кто ты? – спросил у него Голубятников.
– Командир штурмовой группы.
– Фамилия, имя!
– Э-э, какая разница?.. Рустам меня зовут. Рустам Ганаев.
– Тоже бывший офицер Советской армии?
– Нет! Я полковник Вооруженных сил Ичкерии.
– Тогда рассказывай, полковник, кто руководит ночным штурмом наших позиций, кем принято решение о штурме, сколько сил задействовано в нем, какая задача стоит перед бандами и что нам еще ждать до утра.
– А я с кем разговариваю? – задал встречный вопрос чеченец.
– Тебе это знать необязательно. Скажу одно: с командованием подразделения, обороняющего привокзальный плацдарм.
Ганаев неожиданно усмехнулся:
– Какой смысл отвечать на вопросы тех, кто скоро отправится на небеса? Вы обречены. Наша армия громит ваши войска на всех направлениях. Еще несколько суток, и мы вышвырнем вас из Грозного. А потом, как побитых псов, и из Ичкерии. Но не все уйдут отсюда. Единицы. Так что лучше сдавайтесь. Я могу принять вашу сдачу в плен, гарантируя жизнь и в дальнейшем достойное содержание до освобождения.
– Чего?! – возмутился особист. – Ты чего, урод, гонишь? «Герычем» переширялся? Так я быстро приведу тебя в чувство…
Голубятников остановил Лифанова:
– Погоди, Александр Петрович, не марай руки об эту мразь. – Повернулся к пленному: – Так, значит, ты не видишь смысла отвечать на мои вопросы?
Чеченец презрительно сплюнул Святославу под ноги.
– Капитан! – приказал Уханину комбат. – Выведи эту тварь во двор и расстреляй к чертовой матери!
Чеченец вздрогнул:
– Э-э! Как это «расстреляй»? Я – пленный!
– Ты – бандит. Ну что медлишь, капитан?
Крупного телосложения Уханин схватил боевика за шиворот куртки:
– Идем, пленный! Добазарился, придурок!
– Подождите! – взвизгнул Ганаев. – Не надо расстрел! Я скажу! Скажу все, что знаю!
– Отпусти его, Дим! – усмехнулся Голубятников. – Подошел вплотную к пленному: – Запомни, урод, не мы, а вы обречены. И мы разнесем ваши банды в клочья. Российские войска ни из Чечни, ни из Грозного не уйдут. Это у Дудаева один путь – на небеса. А его стае – в лучшем случае в горы, где вас будут отстреливать, как бешеных шакалов! – Святослав резко повысил голос: – Ты понял меня, мразь?
– Понял, – сник чеченец.
Комбат оперся о стол:
– Вопросы заданы, жду ответов.
Полковник-самозванец заговорил быстро, заикаясь, но отвечал по существу заданных вопросов. Из них следовало, что Дудаев, взбешенный отказом командования войск, защищавших привокзальную площадь, от выполнения условий выдвинутого ультиматума, а еще более – провалом дневного штурма, потребовал сбить русских десантников с позиций обороны ночью. Для чего штаб сепаратистов сконцентрировал на направлении главного удара группировку численностью в полноценный пехотный батальон. Но замысел чеченцев вновь провалился. Боевики называют десантников шайтанами и боятся воевать с ними. Только угроза смерти позволяет бросать их в атаки. В завершение Ганаев сказал, что сегодня формирования дудаевцев штурмовать позиции десантников больше не будут, потому что на данный момент даже самым горячим головам в штабе Дудаева стало ясно: ночной штурм ничего, кроме значительных потерь, принести не может. Скорее всего, группы получат приказ на отход. Правда, это не означает отказ Дудаева от продолжения атак днем с применением боевой техники. На вопрос, сколько у боевиков танков, Ганаев ответить не смог. Он лишь пожал плечами: