И она решилась на то, от чего ее категорически предостерегали. Она сама как чаша была переполнена чувствами и настроениями, находясь рядом с перспективным, симпатичным парнем, пусть он даже занимается промышленным шпионажем. Тут каждый пятый клиент – потенциальный шпион. Или тот, кто ловит шпионов. Он – не ее тип, ей больше нравились «латиносы», но она приняла бы приглашение от этого блондина сегодня вечером – выпить чашку кофе завтра утром.
– Вижу, вас заинтересовал «Обсервер». – Боже, едва не взмолилась она, поймав себя на дикой мысли: она в грязном фартуке навязывает ему громадный полосатый арбуз. – Это уникальный товар в том плане, что не является ходким товаром, но в определенном плане это бестселлер. В наш салон поступили всего несколько единиц этой системы. Не прошел и месяц… и остался один «Обсервер».
– Сколько единиц вы продали? – улыбнулся Романов.
– Да, правильно, спасибо. Две. Два «Обсервера». – Она понизила голос до заговорщического: – Один образец уехал в Питер для охраны парка-сада местного прокурора. Второй…
Возникла пауза, во время которой взгляд Романова лениво намекал: ты или говори, или молчи.
– Его купил Михаил Курбатов.
– Вы справки выдаете? – неожиданно спросил Романов.
– Какие? – Елена округлила глаза.
– С места работы. Выдана тому-то на основании того, что товар куплен знаменитостью.
Девушка снова рассмеялась.
Романов выразил сожаление:
– Вы умеете продавать. Что лучше – хобби или признание?
– Я выбираю хобби.
– Меня неделю не будет в Москве. Ведь оборудование устанавливают и тестируют специалисты из вашей фирмы?
– Конечно. Нужно подключить, настроить, объяснить.
– Сделаем так. Я оплачу и заберу оборудование прямо сейчас. А ваши спецы приедут через неделю. Я оставлю вам свой сотовый телефон.
– И данные вашего паспорта. У нас с этим строго. Определимся с комплектацией «Обсервера». Есть несколько пакетов. Курбатов, к примеру, взял стандартный.
– Что входит в него?
– Комплектация, или пакеты, это собственно датчики. Устройства управления подключаются к датчикам кабелем. Кажется, Курбатов оплатил за следующие датчики: видеокамера, тепловизионный прибор, устройство улучшения изображения, лазерный дальномер.
– У меня кредитная карта.
– Очень хорошо. Пройдемте со мной. – Возле кассы она приняла у клиента паспорт и узнала, как его зовут: Николай Ильичев.
Романов, коротая время, смотрел новости на канале «Euronews».
– Спутниковое? – поинтересовался он.
– Кабельное, – дружелюбно отозвался менеджер.
«А сейчас новости искусства. Тележурнал „Ле Маг“… На выставке в Брюсселе произошла мини-сенсация – именно так назвали ее устроители праздника для всех любителей искусства, собравшихся в эти дни в столице Бельгии. В музее современного искусства, кроме прочих шедевров великих мастеров, выставлены несколько работ Эмиля Бернара. „Бенефис Бернара“ – так отозвался о выставке глава Королевского музея изящных искусств Бельгии. Работы великого живописца, находящиеся в частной коллекции, ставшие украшением музеев, ныне стали отличной инсталляцией, доступной каждому желающему… Одно из первых мест в зале заняла одна из самых знаменитых картин мастера: „Женщины Бретани на зеленом лугу“, написанная автором в 1888 году. Это небольшое полотно, написанное маслом на холсте, нередко покидало Францию. Владелец полотна Жерар Трюдо никогда не расстается с этой картиной. Вот и сегодня он, гость столицы, предоставил еще одну возможность полюбоваться этой очаровательной работой…»
Романов уже не слушал голос телеведущей. В его ушах стояли слова Гриневича:
«Похищенную картину Бернара «Женщины Бретани на зеленом лугу» мы искали около полутора лет. Наконец поиски привели в Россию. Нами было точно установлено местонахождение «Женщин» – в спальне Курбатова. С помощью длиннофокусного объектива был сделан снимок части стены, на которой и висела картина Бернара. Курбатова я отнес к преступникам категории «А» и решил действовать по сценарию «А». Вихляй и Панины фактически сделали свою работу. Доложили, что уходят с картиной».
Перед глазами Румына снимки товарищей. Вихляй в черной униформе, с развороченным, сбитым набок носом, жгучие глаза нараспашку. Юниор. Ветеран. Лица покрыты землей…
«Женщины Бретани на зеленом лугу». Именно эта картина якобы украшала спальню Курбатова. Оказывается, она все время находилась в частной коллекции. Если этой картины у Курбатова не было, то какова цель рейда Вихляя и братьев Паниных? Зачем Гриневич, точно зная, что заказанной картины у Курбатова нет, посылает в его дом группу? Фактически группу спецназа, диверсантов.
Группу спецназа.
Диверсантов.
Вот и все. Похоже, Румын поставил точку в этом вопросе. Он видел только то, что ему показывал шеф.
«Меня угораздило немного поработать подручным в отделе убийств, – качнул он головой. – Под предлогом кражи было спланировано убийство Курбатова. Гриневич не успокоился и повторил попытку устранения Курбатова, уже с моей помощью».
– Что, простите?
Романов не сразу понял, где находится, будто проснулся в темной комнате и тщетно пытался сориентироваться, где дверь, окно… Он быстро прогнал оцепенение, к нему оно уже не вернется, а вот мысли… Он предчувствовал, что прав в своих выкладках, и мысли будут глодать его хотя бы в этот вечер и в эту ночь.
– Заказ оформлен, – повторила Елена.
Она проводила его до дверей.
Прощаясь с ней, Романов, обретя прежнее состояние, тихо шепнул:
– Пожелайте мне удачной охоты, Елена Михайловна.
– Удачной охоты, – она выполнила его странную просьбу. А потом долго смотрела через витрину на него, на его престижную машину. На парней из отдела сбыта, которые грузили в багажник «Обсервер», а сканеры в салон.
Это был третий магазин-салон, где побывал Романов. Только здесь, в третьем по счету магазине, ему повезло. Однако он в первом и втором салоне ощутил на себе неодобрительные, оттого недружественные взгляды продавцов, менеджеров и соответствующее отношение к себе. Он уже начал сомневаться и думать, что слишком просто разыгрывал эту карту…
Недолго думая, он отправил текстовое сообщение на имя адмирала Школьника:
«По данным Гриневича, он расследовал дело о краже картины Бернара „Женщины Бретани на зеленом лугу“. Поиски привели в Россию, в загородный дом Курбатова. Группа сделала свою работу, но, по словам Гриневича, попала под огонь телохранителей Курбатова. Боевиков вывезли в лес и закопали. Несколько минут назад по каналу „Euronews“ прозвучало следующее сообщение: владелец картины „Женщины Бретани на зеленом лугу“ Жерар Трюдо никогда не расстается с этой картиной. Вот и сегодня он – гость выставки в Брюсселе».
3Костя выехал за город. Загород никак не кончался и простирался, казалось, до самой Сибири.
Наконец он свернул на дорогу, называемую так только условно. Он давно не колесил по настоящей колее, больше двух лет, и такая езда поначалу показалась ему чем-то вроде развлечения. Но длилось это недолго. Перед его глазами протянулась до бесконечности похожая колея. За рулем его машины его армейский друг, косится на саперную лопатку в руках Румына, которую он за время пути наточил до остроты бритвы.
Они смерть почуяли задолго до того, как увидели черную иномарку. Трое мужиков спрятались в доме. Четвертый бомж, для которого двор этого убогого дома превратился в клетку, поначалу заметался между сараев и вонявшей на всю округу уборной, затем юркнул в дверь и заперся изнутри. Романов на него смотрел равнодушно, наверняка зная, что произойдет. Он высадил окно и пролез в дом. Одного бомжа он достал сразу. Армейская лопатка вонзилась ему точно в середину черепа. Не без труда вытащив ее, Романов рубанул следующего. Тот нагнулся, схватился за свою голову и приготовился к спасительному прыжку к двери. Костя нанес удар сильно и снова точно. Он снес жертве верх головы и пальцы. Двух других он гонял по дому, пока не убил…
Он завернул в одеяло то, что осталось от Графа: его голову и шкуру. И повторял одно и то же: «Вот так, брат, вот так…» И после того, как на местном погосте появился памятник из черного мрамора с надписью «МОЕМУ МЛАДШЕМУ БРАТУ», Романов пропал…
Костя остановил машину. Опустил стекло, прикурил. Он будто боялся выйти, испачкать замшевые туфли в зеленой траве… Все не так. Он был бы рад упасть лицом в траву и спрятаться в ней от реальности…
Перед глазами Румына снимки товарищей. Вихляй в черной униформе, с развороченным, сбитым набок носом, жгучие глаза нараспашку. Юниор. Ветеран. Лица покрыты землей…
«Женщины Бретани на зеленом лугу».
«Юниор был убит сразу. Вихляй и Ветеран ранены. Люди Курбатова вывезли их в лес, там же их и кончили».
«Женщины Бретани на зеленом лугу».
«Юниор был убит сразу. Вихляй и Ветеран ранены. Люди Курбатова вывезли их в лес, там же их и кончили».
Романов слышит шаги – кто-то удаляется. Потом приближается – громко, будто строевым шагом. Подходит к машине и бросает на колени Романову пачку цветных фотографий. Романов останавливает его: «Почему ты сразу не сказал?» – «Чтобы ничто личное не мешало твоей работе».
Глава 20 Фальшивый прогон
1Романов вошел в гараж с теплыми стенами. Автосервис под названием «Шериф» уже несколько лет занимал эти площади. В основном здесь оборудовали автомобили различными видами сигнализаций, устраняли проблемы с электрикой плюс другой ремонт.
Старшего мастера Игоря Левкоева здесь называли Токарем – он отлично разбирался в электрике, и про него говорили, что в детстве его крепко шибануло током.
Романов прошел к застекленной конторке мастера, стукнул в дверь ради приличия и вошел. Встретившись взглядом с человеком лет сорока, он кивнул в знак приветствия.
– Тебя называют Токарем?
– Токарем меня называют только близкие. Ты пришел по рекомендации? – спросил рябоватый механик.
– И да и нет. Месяц назад ты услышал бы имя Андрея Вихляева. – Романов демонстративно порыскал глазами в поисках стула.
– Присаживайся. – Токарь глазами указал на офисный стул на роликах. – Ко мне несколько раз приходили от Вихляя. Да все не те и не с теми новостями. Может, ты узнал, где Вихляй? Хорошие или плохие новости ты должен сообщить его сестре.
Романов вынул из кармана несколько снимков, распечатанных на принтере, и бросил их на край стола. Левкоеву пришлось привстать и наклониться, чтобы дотянуться до них.
Он долго качал головой, глядя то на одну, то на другую фотографию, вернул их и с безразличием в голосе сказал:
– Я знал, что когда-нибудь увижу Вихляя в такой позе, на краю ямы. Это был его любимый вид прогулки – по самому краю. – Токарь более внимательно пригляделся к гостю. – Ты из конторы?
– Из частной конторы, – внес поправку Романов. – Получил заказ найти авторов этих снимков.
«Не круто ли?» – прищурился Токарь.
Костя вынул из кармана сотовый телефон фирмы «Сименс» со словами:
– «А-35». Сейчас такие модели не выпускают. Дело не в модели – устойчивая связь, корпус – не сломаешь. Все дело в аккумуляторе, в батарейке, как часто называют эту штуку.
Романов освободил телефон от чехла, снял крышку. Он не смотрел на Токаря, и тот старался выглядеть спокойным, однако взгляд его блуждал.
Костя вынул из телефона батарейку и несколько мгновений подержал ее на ладони, рассматривая будто впервые.
Батарейка, состоящая из трех элементов под одним пластиковым корпусом, с наклейкой, где в первую очередь в глаза бросалась марка «SIE A35», а также предупреждения на немецком языке. Отдаленно она напоминала обойму-скобу, но выстреливала по-другому.
– Два элемента здесь обычные и предназначены для питания трубки. А третий – он крайний справа, – показал Костя, – к питанию отношения не имеет. В нем смонтировано устройство, которое вводит в заблуждение сотовых операторов. Я сравнил это с подписью в конце послания. Оператор отправляет текст согласно номеру, который в конце меняется на подпись. Посмотри внимательно, Токарь, эту вещь мне когда-то подарил Андрей Вихляев. Вообще-то ты сделал четыре такие штуки. Одна у меня, остальные уничтожены. Панина и Вихляева закопали, а их вещи, дабы не оставлять улик, уничтожили.
Левкоев внимательно осмотрел свой гаджет и уверенно сказал:
– Да, это моя работа. Давнишняя. Лет шесть, что ли, прошло. Приперлись два парня, что-то поправили под пиджаками: то ли ремни от кобур, то ли подтяжки от штанов. Говорят: мол, слышали, ты университет авиационный окончил, всякие гаджеты для тачек делаешь – чего ни делай с ней, не заведешь. Да, отвечаю, я единственный и неповторимый. Чего хотите-то, спрашиваю, угнать или пригнать? Они говорят: хотим, дескать, в сфере мобильной связи маленько помошенничать. Купили мобильники – «А-35» тогда были в почете, начали всякие опции изучать, лазить, короче. Набрели на опцию «свой номер» и глаза вытаращили: его, оказывается, можно менять. Поменяли. Позвонили. Но определитель номера на аппарате абонента все равно родной номер высвечивал. И вот они спрашивают, можно ли сделать так, чтобы «левый» номер работал правильно, типа по понятиям. Ну чтобы звонить день и ночь, а твои звонки оплачивали друзья с «забитыми» в их аппараты номерами. Я объясняю: ночью-то позвонишь, а утром сам на звонок ответишь. Но идея мне понравилась. Я пару месяцев ковырялся, схему до размеров одной секции батарейки уменьшил. Назвал ее конкретно…
– Полная иллюзия переадресации телефонных звонков.
– Точно. А те парни ко мне больше не приходили. Решили, наверное, что дело с переадресацией гиблое. Я могу проверить, кому принадлежала твоя батарейка.
Прежде чем приступить к работе, Токарь закурил. Глубоко затягиваясь тяжелым дымом дешевой сигареты, он не мог не думать о проверке. И если этот парень не знает о том, что эта штука носит в себе что-то вроде идентификационного номера, паспорта, отпечатков пальцев, хоть как назови, – он ничего не поймет в небольшом тесте.
Левкоев нашел в столе старую трубку «А-35», открыл крышку и вставил батарейку. Телефон подсоединил через гнездо зарядника к компьютеру, используя универсальный порт. Включив компьютер, загрузил программу, своим интерфейсом схожую с редактором жестких дисков.
Токарь походил на программиста, когда внимательно рассматривал на мониторе таблицы нескольких разделов, собственно, цифровую копию его крохотной платы, вмонтированную в один из блоков питания. Он действительно читал данные, точнее, изучал навигацию, выискивая свой почерк, не подделал ли кто его ноу-хау. Не играющие роли символы в БИОСе этой платы походили на вольности программистов в крупных компаниях, оставляющих зашифрованные послания в закрытом коде операционной системы или программы. Он нашел то, что искал, и то, что, по его глубокому убеждению, не могли заметить хакеры или «копировальщики». Просто при копировании эта часть кода разрушала сам код и программу наподобие вируса. Левкоев нашел свою запись, собственно название своего изделия – «False Runtime», что в переводе с английского буквально значило «Фальшивый прогон». И идентификационный номер «лжеца». Это был первый номер, первое изделие. Вихляев пользовался номером пять. Первый не достался никому. Потому что, на взгляд Токаря, работал первый нестабильно и был смонтирован в неновой уже батарее, залит эпоксидной смолой.
– Вихляй выпросил первого «лжеца» для своего друга. Сказал, его Костей зовут.
Романов кивнул:
– Это я.
Левкоев продолжил рассеянно:
– Не могу понять, почему аккумулятор до сих пор работает. У него ресурс давно вышел. Думаю, зарядки хватает на пару минут разговора, минут десять-пятнадцать проработает в фоновом режиме.
– Приблизительно так.
– Пару месяцев назад Вихляй об этом же говорил. Я как увидел «А-35» у него в руках, сразу закричал: «Мне шесть лет черти в погонах снились». Ладно бы я там нагрел сотовую компанию хоть на копейку. А как объяснишь, что ты просто художник? В общем, «лжец» Вихляя крякнул. Номера в опции «свой номер» начал сбрасывать. Что ни набираешь, он на цифру 200 сбрасывает. Раньше ему такая штука для работы нужна была. Короче, ничего я исправлять не стал. Его «лжец», как и твой, и минуты в рабочем режиме не проработает. Он говорит: «Ладно, буду как память хранить». Так чем я могу помочь?
– Слышал что-нибудь о системе слежения «Обсервер»?
– Не помню, что заглядывал в него. Но краем уха – да, слышал.
– «Обсервер» в моей машине. Можно загнать ее в гараж?
Токарь указал рукой место возле стены с неприметной дверью, ведущей в капитальный гараж, примыкающий к ангару.
– Вещь громоздкая? – спросил Токарь. – На что похожа?
– На миномет с треногой. Плюс несколько коробок…
– С минами. Я догадался.
Токарь первым вышел из конторки и направился к воротам. Открыв их, пропустил Романова. Когда его «БМВ» въехал в гараж и остановился напротив двери, Токарь присоединился к нему, помог перенести массивный фанерный ящик с «Обсервером» и детекторы, упакованные в фирменные коробки.
Пока Романов оглядывался в новом помещении, Левкоев распаковал ящики, распознав в содержимом видеокамеру, тепловизор, устройство улучшения изображения, одобрительно покивал на моток отличного кабеля, принялся изучать инструкции. На первом же предложении запнулся:
– Почему инструкции на русском языке?
– Оборудование российского производства, – просто объяснил Романов.
– Это оборудование уже нельзя назвать специальным. Оно, можно сказать, широкого применения. Его нужно модернизировать?
Романов покачал головой, сел на капот старенького «Рено», еще раз огляделся в гараже и пришел к выводу, что крыша и капот этого разухабистого «Рено» – площадки для местных стриптизерш, фанатеющих от натруженных рук и изголодавшихся ртов специалистов по установке хрюкалок, квакалок, мигалок. Пять или шесть стульев, объединенных металлическим швеллером, – либо ряд в партере, либо стулья напротив барной стойки. Цветомузыку тщетно пытались спрятать за шторой, и уже совсем не замаскирован приличный музыкальный центр, «вытягивающий» ватт на сто пятьдесят.