— Привет, Тео.
Он тоже улыбнулся, но ничего ответить не смог.
Многие ученики ее помнили, и хотя она была тихой, почти застенчивой, ей не составило труда вновь наладить отношения со старыми подругами. Она не была популярна, потому что к этому не стремилась, но не была и непопулярна, потому что отличалась искренней добротой и вела себя более рассудительно, чем большинство одноклассников. Эйприл была достаточно замкнутой, чтобы другие терялись в догадках насчет ее жизни. Она одевалась скорее как мальчик и носила очень короткую стрижку. Не любила спорт, или телевизор, или Интернет. Зато она рисовала, изучала историю искусства и мечтала о жизни в Париже или Санта-Фе, где могла бы не заниматься ничем, кроме рисования. Эйприл любила современное искусство, которое в равной степени озадачивало как ее одноклассников, так и учителей.
Вскоре распространились слухи о ее довольно странной семье, о братьях и сестрах, названных в честь месяцев, об эксцентричной матери, развозившей козий сыр, и о вечно отсутствующем отце. Во время учебы в шестом классе и в начале седьмого Эйприл стала более замкнутой и грустной. Она очень мало говорила на уроках и пропускала занятия чаще, чем все остальные в классе.
После того как заиграли гормоны и стена, которой мальчишки отгородились от девчонок, рухнула, одноклассники Тео стала заводить себе подружек. За девочками, более красивыми и популярными, буквально бегали, но не за Эйприл. Она не проявляла интереса к мальчикам и понятия не имела о том, как флиртовать. Она оставалась в стороне и часто терялась даже в своем собственном мире. Тео она нравилась, и уже давно, но он слишком стеснялся и слишком смущался, чтобы сделать первый шаг. Он не знал наверняка, как сделать этот шаг, да и Эйприл казалась неприступной.
Это произошло на занятиях по физкультуре в холодный снежный день в конце февраля. Две группы семиклассников только начали мучительную часовую тренировку под руководством мистера Барта Тайлера — молодого напористого физрука, который воображал себя инструктором по обучению морских пехотинцев. Ученики (как девочки, так и мальчики) как раз закончили серию жутких пробежек с ускорением, когда Тео понял, что не может дышать. Он побежал к рюкзаку в углу, вытащил ингалятор и несколько раз вдохнул лекарство. Такое иногда случалось, и его одноклассники все понимали, но Тео в подобные моменты всегда чувствовал себя неловко. Он был освобожден от занятий физкультурой, но сам стремился их посещать.
Мистер Тайлер проявил должную заботу и отвел Тео на трибуны. Мальчик был унижен. Когда мистер Тайлер отошел и принялся дуть в свисток и орать, Эйприл Финнимор отделилась от остальных и уселась рядом с Тео. Очень близко.
— Ты как? — спросила она.
— Все хорошо, — ответил он и подумал, что, может быть, не так уж и плохо, что у него начался приступ астмы. Она положила руку ему на колено и посмотрела на него с неимоверным беспокойством.
Раздался громкий крик:
— Эй, Эйприл, чем ты занята? — Это был мистер Тайлер.
Она спокойно повернулась и сказала:
— У меня перерыв.
— В самом деле? Не помню, чтобы я разрешил тебе сделать перерыв. Вернись в строй.
На это она ледяным тоном ответила:
— Я же сказала: у меня перерыв.
Мистер Тайлер помялся секунду, потом выдавил:
— С какой это стати?
— С такой, что у меня астма, как у Тео.
В тот момент никто не знал, говорит Эйприл правду или нет, но никто, особенно мистер Тайлер, не имел желания напирать дальше.
— Хорошо, хорошо, — сказал он, дунул в свисток и вернулся к остальным ребятам.
Впервые за свою недолгую жизнь Тео был в восторге от того, что у него астма.
До самого конца урока Тео и Эйприл сидели колено к колену на трибунах, наблюдая, как остальные стонут и потеют. Они посмеивались над менее спортивными, над мистером Тайлером и даже сплетничали об одноклассниках, которых не слишком любили, и перешептывались о жизни вообще. Тем вечером они впервые стали общаться на «Фейсбуке».
Внезапный стук в дверь напугал Тео, но сразу же послышался голос отца:
— Тео, открой.
Мальчик быстро шагнул к двери и отпер замок и открыл ее.
— У тебя все в порядке? — спросил мистер Бун.
— Конечно, пап.
— Послушай, здесь двое полицейских, и они хотели бы поговорить с тобой.
Тео был настолько растерян, что не ответил. Отец продолжил:
— Не знаю точно, что им нужно, но, вероятно, дополнительные сведения об Эйприл. Поговорим с ними в библиотеке. Мы с мамой будем вместе с тобой.
— А… ладно.
Они встретились в библиотеке. Детективы Слейтер и Кэпшоу с серьезным видом разговаривали с миссис Бун, когда вошел Тео. Все расселись. Тео был защищен родителями-юристами с обеих сторон. Детективы сидели прямо напротив него по другую сторону стола. Как обычно, Слейтер говорил, а Кэпшоу записывал.
Слейтер начал:
— Извините за вторжение, но вы, возможно, слышали, что сегодня днем из реки выловили тело.
Все трое Бунов кивнули. Тео не собирался признаваться, что наблюдал за полицейскими с речного утеса, и не собирался говорить больше, чем необходимо.
Слейтер продолжил:
— Сотрудники криминалистической лаборатории прямо сейчас пытаются установить личность погибшего. Откровенно говоря, это нелегко, потому что тело, скажем так, успело разложиться.
Комок в горле Тео стал еще плотнее. Его пронзила боль, и он мысленно приказал себе не плакать. Эйприл разложилась? Сейчас он больше всего на свете хотел пойти домой, к себе в комнату, запереть дверь, лечь на кровать, уставиться в потолок, а потом… впасть в кому и проснуться через год.
— Мы говорили с ее матерью, — мягко начал Слейтер, и в его голосе звучало искреннее сочувствие, — и она утверждает, что ты лучший друг Эйприл. Вы все время общались и проводили много времени вместе. Это правда?
Тео покачал головой, но ничего сказать не смог.
Слейтер бросил взгляд на Кэпшоу, который посмотрел на него в ответ, не переставая что-то записывать.
— Что нас интересует, так это информация о том, как могла быть одета Эйприл, когда уходила из дома, — произнес Слейтер.
Кэпшоу добавил:
— На теле в криминалистической лаборатории присутствуют остатки кое-какой одежды. Это могло бы помочь с опознанием.
Как только Кэпшоу замолчал, Слейтер продолжил:
— Мы составили список ее вещей с помощью матери. Она сказала — возможно, кое-что ей подарил ты. Какую-то бейсбольную куртку, например.
Тео с трудом сглотнул и попытался говорить внятно:
— Да, сэр. В прошлом году я подарил Эйприл бейсбольную куртку с эмблемой «Твинс» и кепку «Твинс».
Кэпшоу застрочил еще быстрее. Слейтер поинтересовался:
— А можно описать куртку?
Тео пожал плечами и сказал:
— Конечно. Она была темно-синяя с красной отделкой, символикой Миннесоты и словом «ТВИНС» на спине, вышитым большими красно-белыми буквами.
— Кожа, ткань, хлопок, синтетика?
— Не знаю, может, и синтетика. Думаю, внутри подкладка была хлопковая, но я не уверен.
Оба детектива обменялись зловещими взглядами.
— Могу я спросить, почему ты подарил эту куртку ей? — поинтересовался Слейтер.
— Конечно. Я выиграл ее в онлайн-конкурсе на сайте «Твинс», а поскольку у меня уже есть две или три куртки «Твинс», эту я подарил Эйприл. К тому же она была маловата для меня.
— Она бейсбольный фанат? — спросил Кэпшоу.
— Вообще-то нет. Эйприл не любит спорт. Этот подарок был своего рода шуткой.
— Она часто ее носила?
— Я никогда не видел на ней эту куртку. Думаю, она и кепку не надевала.
— Почему именно «Твинс»? — спросил Кэпшоу.
— Это в самом деле важно? — выпалила миссис Бун со своего места по другую сторону стола.
Кэпшоу вздрогнул, ка к будто ему дал и пощечину.
— Нет, простите.
— К чему вы клоните? — пожелал знать мистер Бун.
Оба детектива одновременно выдохнули и снова вдохнули. Слейтер пояснил:
— Мы не нашли такой куртки ни в шкафу Эйприл, ни в ее комнате, ни во всем доме, раз уж на то пошло. Пожалуй, мы можем предположить, что она надела ее перед выходом. Температура колебалась в районе шестидесяти градусов,[6] так что она, вероятно, схватила куртку, которая лежала ближе всего.
— А какая одежда на трупе? — спросила миссис Бун.
Оба детектива поморщились и обменялись многозначительными взглядами, прежде чем Слейтер сказал:
— По правде говоря, мы не можем сейчас об этом говорить, миссис Бун.
Возможно, им и было запрещено что-либо сообщать посторонним, но понять по их виду было несложно: куртка, которую описал Тео, соответствовала той, что они обнаружили на трупе. По крайней мере так решил Тео.
Его родители кивнули, как будто все понимали, но Тео — нет. У него осталось множество вопросов к детективам, однако не хватало сил атаковать их.
Его родители кивнули, как будто все понимали, но Тео — нет. У него осталось множество вопросов к детективам, однако не хватало сил атаковать их.
— Как насчет исследования зубов? — спросил мистер Бун.
Следователи нахмурились и покачали головами.
— Невозможно, — отрезал Слейтер.
После такого ответа перед глазами Тео возникли самые ужасные картины. Тело было настолько истерзано и искалечено, что отсутствовали челюсти?..
Миссис Бун быстро вставила:
— А анализ ДНК?
— В процессе, — ответил Слейтер. — Но потребуется еще как минимум три дня.
Кэпшоу медленно закрыл блокнот и сунул ручку в карман. Слейтер взглянул на часы. Детективы собрались уходить. Они добыли информацию, за которой пришли, а если бы задержались, то им пришлось бы отвечать на вопросы членов семьи Бун, а они этого явно не хотели.
Они поблагодарили Тео, выразили озабоченность исчезновением его подруги и пожелали спокойной ночи мистеру и миссис Бун.
Тео так и сидел на своем месте за столом, вперив неподвижный взгляд в стену, и его переполнял страх, грусть и неверие одновременно.
Глава 10
Мать Чейса Уиппла тоже была юристом, а его отец продавал компьютеры и устанавливал системное обеспечение в фирме Бунов. Они дружили семьями, и в какой-то момент в течение дня мамы решили, что мальчикам нужно как-то отвлечься. Вероятно, всем сейчас требовалось подумать о чем-то еще.
Сколько Тео себя помнил, его родители покупали абонементы на все местные баскетбольные и футбольные матчи Страттен-колледжа — маленького высшего гуманитарного учебного заведения третьего дивизиона,[7] располагавшегося в восьми кварталах от центра города. Они покупали билеты по нескольким причинам: во-первых, чтобы поддержать местные команды; во-вторых, чтобы действительно посмотреть несколько игр, хотя миссис Бун не любила футбол, вполне могла обойтись и без баскетбола, и, в-третьих, чтобы порадовать руководителя по физической культуре в колледже — вздорного человека, который славился тем, что сам собирал болельщиков и упрашивал их поддерживать команды. Такова была жизнь в маленьком городке. Если Буны не могли прийти на игру, билеты обычно продавали клиентам. Это был хороший бизнес.
Буны встретились с Уипплами у кассы возле Мемориального зала — спортивного стадиона в стиле 1920-х годов в центре кампуса. Они поспешили внутрь и в десятом ряду нашли свои места, с которых открывался вид на центр поля. Игра началась три минуты назад, и сектор, где сидели студенты Страттена, уже кричал во все горло. Тео расположился рядом с Чейсом в конце ряда. Обе мамы постоянно смотрели на мальчиков, как будто в этот ужасный день ребятам требовалось особое внимание.
Чейс, как и Тео, любил спорт, но был скорее зрителем, чем спортсменом. Чейс был сумасшедшим ученым, гением в ряде областей, неистовым химиком-экспериментатором, который спалил семейный сарай, занимаясь одним проектом, и почти расплавил семейный гараж, претворяя в жизнь другой. О его экспериментах ходили легенды, и каждый преподаватель естественных наук в средней школе Страттенберга зорко следил за ним. Когда Чейс работал в лаборатории, можно было ожидать чего угодно. Еще он был компьютерным волшебником, помешанным на технике, и умелым хакером, что тоже приводило к некоторым проблемам.
— Какой расклад по ставкам? — прошептал Тео Чейсу.
— Страттен опережает противника на восемь пунктов.
— Откуда ты это взял?
— Из новостного письма «Зеленый лист».
Баскетбольные игры третьего дивизиона не пользовались особой популярностью у игроков и букмекеров, но существовало несколько офшорных сайтов, где можно было сделать ставку. Тео и Чейс не играли в азартные игры, как и все, кого они знали, но всегда было интересно узнать, какой команде отдается предпочтение.
— Я слышал, вы с ребятами были у реки, когда нашли тело, — заметил Чейс, стараясь, чтобы никто его не услышал.
— Откуда ты знаешь?
— Вуди. Он рассказал мне все.
— Так и быть, признаюсь: труп мы не видели. Мы видели что-то, но это было довольно далеко.
— Видимо, это и был труп, правильно? То есть полиция ведь нашла тело в реке, а вы, парни, за всем этим наблюдали.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом, Чейс. Ладно?
Чейс пока мало интересовался девочками, а еще меньше — Эйприл. А она точно не проявляла никакого интереса к нему. Если не считать Тео, можно было сказать, что Эйприл вообще не обращала внимания на мальчиков.
На поле объявили тайм-аут, и черлидеры Страттена, кувыркаясь, сошли с трибун, подпрыгивая, подскакивая и перелетая друг через друга по воздуху. Тео и Чейс застыли и принялись внимательно следить за происходящим. Двух тринадцатилетних мальчишек короткие выступления девочек из группы поддержки просто завораживали.
Когда тайм-аут закончился, команды снова вышли на поле, и игра возобновилась. Миссис Бун повернулась и посмотрела на мальчиков. Потом миссис Уиппл сделала то же самое.
Почему они все время на нас смотрят? — пробормотал Тео, обращаясь к Чейсу.
— Переживают за нас. Вот почему мы здесь, Тео. Вот почему мы идем есть пиццу после игры. Они думают, нам сейчас нужна их поддержка, ведь какой-то головорез схватил одну из наших одноклассниц и бросил ее в реку. Моя мама говорит, что все родители сейчас ведут себя так, как будто пытаются защитить детей.
Распасовщик Страттена ростом куда ниже шести футов, заколотил мяч в корзину, и толпа словно сошла с ума. Тео пытался забыть об Эйприл и Чейсе и сосредоточился на игре. В перерыве между периодами мальчики отправились за поп-корном. Тео быстро позвонил Вуди, чтобы узнать последние новости. Вуди и его брат мониторили полицейское радио и проверяли сайты в Интернете, но пока полиция не делала никаких заявлений. Личность погибшего так и не была установлена. Ничего. Все затихло.
«Сантос» — итальянская пиццерия неподалеку от кампуса. Тео любил это место, потому что там всегда было множество студентов, которые смотрели матчи, сидя перед широкоформатными экранами. Буны и Уипплы нашли столик и заказали две «Популярные во всем мире сицилийские пиццы от „Сантос“». У Тео не было сил размышлять, действительно ли пицца так популярна. Он в этом сомневался, так же как и в известности пекановых вафель Гертруды и мятной помадки мистера Дадли. Как могло целых три блюда в таком маленьком городке, как Страттенберг, добиться мировой известности?
Тео выкинул эти мысли из головы.
Страттен-колледж проиграл на последней минуте, и мистер Бун считал, что тренер совершил грубую ошибку при использовании тайм-аутов. Мистер Уиппл не разделял его уверенность, и последовала целая дискуссия. Миссис Бун и миссис Уиппл — уважаемые юристы — вскоре устали от разговоров о баскетболе и принялись обсуждать проект обновления основного зала суда. Тео интересовали обе темы, и он пытался прислушаться и к тем и к другим. Чейс занялся видеоигрой на мобильном телефоне. Группа студентов-однокашников завела песню в дальнем углу. Толпа в баре подбадривала игроков, участвовавших в матче по телевизору.
Все казались счастливыми, и, похоже, никого не заботила судьба Эйприл.
Тео очень захотелось домой.
Глава 11
Утро пятницы. После сумасшедшей ночи, состоявшей из снов, кошмаров, дремоты, бессонницы, голосов и видений, Тео наконец проснулся и выкатился из постели в 06.30. Сидя на краешке кровати и прикидывая, какие ужасные новости принесет новый день, он уловил аромат сосисок, доносившийся из кухни. Этот аромат нельзя было спутать ни с чем. Его мама готовила блины с сосисками в тех редких случаях, когда думала, что ее сыну, а иногда и мужу не помешает с утра взбодриться. Но Тео не хотел есть и сомневался, что аппетит скоро появится. Судья, спавший под кроватью, высунул оттуда голову и посмотрел на Тео. Они оба казались сонными и усталыми.
— Прости, если помешал тебе спать, Судья, — произнес Тео.
Пес принял извинения.
— Но в конце концов, у тебя впереди целый день, чтобы выспаться.
Судья, похоже, был согласен.
Тео так и подмывало открыть ноутбук и просмотреть местные новости, но он тут же решил этого не делать. Потом он подумал о том, чтобы схватить пульт дистанционного управления и включить телевизор. Еще одна плохая идея. В итоге Тео провел больше времени в душе, потом оделся, собрал рюкзак и собрался спуститься вниз, когда зазвонил мобильный. Это был его дядя Айк.
— Привет, — поздоровался Тео, несколько удивившись, что Айк не спит в столь ранний час. Жаворонком дядя не был.
— Доброе утро, Тео.
— Доброе утро, Айк. — Хотя дяде было чуть за шестьдесят, он настаивал, чтобы Тео называл его просто Айком. И никак не дядей. Айк был сложным человеком.
— Когда ты пойдешь в школу?
— Через полчаса или вроде того.