В зрачках воина сверкали искры высокомерия, злобы и ненависти. Вряд ли он понимал, какая опасность угрожает поселению. Гордый, самоуверенный болван… Храброву ничего не оставалось, как предпринять новую попытку.
— Я хочу поговорить с людьми, облаченными властью, — вымолвил юноша. — Наверняка, у вас есть Совет старейшин или что-нибудь подобное…
— Ты ничего не понял, — усмехнулся тасконец. — Окончательное решение здесь принимаю я, Джен Хорнер. Жители выбрали меня главой Корвила.
— Что ж, тогда попытаюсь обрисовать ближайшее будущее, — пожал плечами русич. — Примерно через декаду к оазису подойдут два полка пехотинцев. При поддержке бронетранспортеров аланцы двинутся в атаку. На жителей обрушится шквал пуль. А они, как известно, жертв не выбирают. Улицы будут завалены трупами стариков, женщин, детей. Затем в деревню ворвутся наемники-земляне. Это будет не сражение, а кровавая бойня. Уцелеют немногие. Сейчас у вас есть шанс спастись. Да, придется пожертвовать независимостью, но плата не столь уж высока.
— У меня другое предположение, — презрительно сказал Хорнер. — Отряд бросает оружие и сдается в плен. Мы гарантируем жизнь. Придется немного поработать на полях, но труд облагораживает человека. Когда здесь появятся войска Алана, Корвил предъявит свои условия заключения мира. Если их не примут, вы умрете первыми.
— Не люблю наглецов, — процедил через зубы Тино.
— Думаете, я блефую? — произнес предводитель оливийцев. — Мы обнаружили роту еще сутки назад. Времени достаточно, чтобы подготовиться к встрече…
Джен поднял руки и сделал несколько круговых движений. Пустыня мгновенно ожила. На всех близлежащих барханах появились воины. Их было не меньше пяти сотен. Разведчики находились в плотном кольце окружения.
Предчувствия не обманули Олеся. Отряд умело сопровождали, загоняя, как дичь в западню. Вот откуда надменность и уверенность. Но корвилцы явно недооценивали противника. Они еще не знали, на что способны земляне и аланцы.
— Даю минуту на размышление, — самодовольно улыбаясь, сказал Хорнер. — С врагами мы не привыкли церемониться. Песчаные черви сегодня отлично пообедают. И не вздумайте сопротивляться. Из кольца не вырваться.
Храбров повернулся к товарищу. Страха юноша не испытывал. Куда больше его волновала судьба жителей оазиса. Карательная акция Олджона приведет к гигантским жертвам, и все из-за честолюбия и высокомерия одного подлеца. Удивительно, как люди доверили ему такую власть? Впрочем, народ часто покупается на лживые и пафосные речи. Потом за ошибки приходится и гатить кровью…
— Может, согласимся? — спросил самурая юноша, не понижая голос. — Надо убедить оливийцев в гибельности подобного пути. Спасем тысячи жизней.
— В твоих словах был бы смысл, если бы мы имели дело с кем-нибудь другим, — тяжело выдохнул Аято. — Взгляни на этого напыщенного кретина. Он наслаждается собственным величием. Точно так же тасконцы будут разговаривать с командованием корпуса. Догадаться о последствиях несложно. Нас прикончат либо корвилцы, либо десантники. Лично я на тот свет не тороплюсь. Ты сделал, что мог… не вини себя…
Беседу землян прекрасно слышали все присутствующие. Глаза Хорнера пылали яростью. Воин с трудом сдерживал себя. В конце концов, оливиец не утерпел и гневно воскликнул:
— Время истекло. Сдавайтесь, или умрете!
— Очень сожалею, — иронично вымолвил японец, — но мы вынуждены отказаться от столь лестного предложения. Вы не воспользовались своим шансом, а потому готовьтесь к штурму.
— Господа, это сумасшествие! — вмешался Морган. — Здесь хватит места всем. Алан построит дороги, восстановит дома, проведет электричество… В Корвил вернется цивилизация. Нельзя упускать такой шанс. Зачем принимать скоропалительные решения? Подумайте…
Тино заметил, как лучники натянули тетиву, арбалетчик медленно, незаметно поднимал оружие. Без сомнения, тасконцы ждали приказа предводителя. И он последовал.
— Убейте их! — выкрикнул Хорнер.
— Падай! — тотчас скомандовал самурай.
Промахнуться с такого расстояния было тяжело, но воины не рассчитали на столь быструю реакцию наемников. Олесь рухнул на колени, и стрела прошла над левым плечом. Мерзавец целился прямо в сердце.
К сожалению, лейтенант не сумел увернуться. Оперение торчало у него из горла. Стальной наконечник вонзился чуть выше бронежилета. Хрипя и захлебываясь кровью, офицер повалился на спину.
Не сговариваясь, земляне вытащили из ножен мечи и атаковали противника. Русич с ходу пронзил клинком ближайшего корвилца, а вторым движением рубанул по лицу арбалетчика. Дико вопя, оливиец упал на песок. Без жалости и сострадания, Храбров добил беднягу. Эту схватку начали не они.
Аято тоже уложил двух врагов. Голова одного валялась у ног Джена. С удивлением и ужасом предводитель смотрел на мертвые тела соотечественников. Как это произошло, он так и не понял. План был прост и легко осуществим. Убив командиров чужаков, тасконцы вносили смятение в ряды оставшихся. Под давлением превосходящих сил разведчики обязательно бы сдались. Блестящая победа при минимальных потерях…
Но все рухнуло из-за промашки стрелков. Уцелевшие спутники Хорнера испуганно попятились. Наемники, опустив окровавленные мечи, зло смотрели на оливийца.
В сообразительности Джену не откажешь. Он молниеносно развернулся и обратился в бегство.
— Подлый ублюдок! — зарычал японец. — Из-за тебя погибли ни в чем не повинные люди. Когда я вернусь, то вырву твое трусливое сердце!
Догонять корвилцев не имело смысла. Земляне могли попасть в новую западню. Кто знает, что еще приготовил Хорнер? Воины неторопливо направились к трупу Моргана. Офицер лежал, раскинув руки, кровь залила шею и грудь. В широко раскрытых глазах застыло удивление. Опустив бедняге веки, Тино с горечью заметил:
— Вот и попили родниковой водички…
Между тем, предводитель Корвила остановился на безопасном расстоянии от противника. К нему вернулось былое самообладание. Превосходство в численности до сих пор было на стороне местных жителей. Заложив руки за спину, Джен надменно прокричал:
— Вы никогда не вернетесь! Можете заранее вырыть себе могилы.
— Пора уходить, — произнес русич. — Без боя нас не выпустят.
Самурай снял с лейтенанта ремень с подсумками и зашагал к бархану. Вскоре земляне достигли окопавшейся роты. Десантники прекрасно видели, как умер их командир и, тем не менее, ждали пояснений. Аято развел руки в стороны и лаконично сказал:
— Переговоры не удались…
Огромный пылающий диск Сириуса находился в зените. Жара была нестерпимой. То и дело люди прикладывались к флягам, уничтожая драгоценный запас воды. А ведь отряду еще возвращаться к «Песчаному». От палящих лучей не спрятаться и не укрыться. Песок превратился в раскаленную сковородку, обжигая открытые участки тела. Не выдерживая испытания, аланцы с трудом поднимались на колени. Оливийцы давно исчезли, и где они сейчас находятся, никто не знал. К наемникам неторопливо приблизился лейтенант Аштон, последний офицер роты.
— Почему тасконцы не атакуют? — спросил разведчик.
— А куда им спешить? — ответил японец. — Мы прошли сто с лишним километров, устали, мучаемся от жажды. К вечеру силы окончательно оставят солдат. Корвилцы — опытные воины. Сейчас все козыри у них на руках.
— И что же теперь делать? — растерянно вымолвил десятник.
— Будем прорываться, — вставил Олесь. — Поднимайте людей!
Вид у большинства пехотинцев был действительно неважный. Осунувшиеся лица, темные круги под глазами, опущенные плечи, согнутая под грузом рюкзака спина. С такими бойцами далеко не уйдешь. Справедливости ради, надо отметить, что и земляне выглядели ненамного лучше. Длительный переход давал себя знать. И тем не менее, надо возвращаться. Через пару часов солдаты вообще не сдвинутся с места. Задержка возле оазиса приведет к неминуемой гибели.
В обратный путь рота шла без головного дозора и боковых застав. Толку от них все равно нет. Для оливийцев пустыня Смерти родной дом, и обмануть охранение им труда не составляет.
Чтобы увеличить сектор обзора, Храбров повел отряд по барханам. Стоит опуститься в ложбину, и враг их просто сомнет. Тасконцев нужно держать на предельном расстоянии.
Еле передвигая ноги, разведчики брели на северо-запад. Десантники с ужасом думали о том, сколько километров им придется преодолеть.
Райский уголок Корвила быстро исчез из виду. Бегство противника в планы местных жителей не входило. Спустя четверть часа русич заметил впереди знакомую фигуру Хорнера. Подняв правую руку, предводитель местных жителей громко сказал:
— Я в последний раз предлагаю сдаться!
— Иди к черту! — выдавил Тино, утирая пот со лба.
— Иди к черту! — выдавил Тино, утирая пот со лба.
В тот же миг на близлежащих барханах появились сотни тасконцев. Размахивая оружием, яростно вопя, они стремились на врага.
К такому повороту событий аланцы были готовы. Дружно ударили карабины, распорола тягучую пелену воздуха пулеметная очередь, глухо застучали подствольные гранатометы.
Гулкое эхо разрывов разнеслось над пустыней, вздыбились вверх столбы песка, обливаясь кровью, падали десятки корвилцев.
Патронов разведчики не жалели.
Осознав допущенную ошибку, оливийцы поспешно отступили. Выстрелы смолкли, и воцарилась пугающая, мертвая тишина. Склоны дюн оказались усеяны телами убитых и раненых тасконцев. Ни один десантник не пострадал.
Русич смотрел на поле боя и не испытывал ни малейшей радости. Слишком дорогая плата за высокомерие. Многие женщины сегодня будут оплакивать мужей, отцов и сыновей. Но и их самих ждет горькая участь. Олджон не упустит шанса провести карательную операцию. Чем меньше оливийцев уцелеет, тем лучше.
— Теперь они больше не сунутся, — довольно проговорил Аштон.
— Сомневаюсь, — покачал головой Аято. — Только сейчас местные жители осознали, какая опасность угрожает оазису. Корвилцы любой ценой постараются остановить нас. Скорее всего, нападение произойдет ночью. Под покровом темноты можно подобраться поближе.
— Тасконцев ждет немало сюрпризов, — усмехнулся лейтенант.
Рота медленно двинулась дальше. За час аланцы преодолевали около двух километров. Ноги утопали в песке, рюкзак тянул плечи назад, от массивного шлема ломило шейные позвонки, пот градом катился по лицу и по спине, удушающий зной не позволял дышать полной грудью.
От переутомления и теплового удара солдаты начали терять сознание. Это надолго задерживало отряд. Человека необходимо привести в чувство, снять с него лишний груз, сделать укол транквилизатора…
И тут добавилась еще одна проблема. Оливийцы придумали неплохой способ борьбы с противником. Из-за соседних барханов неожиданно вылетел рой стрел. Дальность и траектория позволяли корвилцам удачно поражать цель, находясь вне зоны видимости.
Первый же выпад принес отличные результаты. Двое аланцев погибли, а трое получили ранения. Солдаты поплатились за свою расслабленность.
Одному десантнику стрела угодила в шею, а второму точно в лицо. Разведчики ответил выстрелами из подствольников. Карабины и пулеметы в такой ситуации бесполезны. Разрывы гранат заставили тасконцев отступить.
Глядя на убитых товарищей, Аштон зло произнес:
— Надо догнать мерзавцев и прикончить.
— Именно этого они и ждут, — возразил Олесь. — Нам нельзя распылять силы. В следующий раз будем внимательнее. Шлемы и бронежилеты никому не снимать.
У мертвых аланцев забрали оружие, боеприпасы и воду. Остальное снаряжение станет трофеем оливийцев. Нести его желающих не нашлось.
Куда сложнее была ситуация с ранеными. Их не бросишь. Всем троим стрелы попали в незащищенные ноги. Древко удалили, остановили кровь, вкололи антисептик, наложили повязку, но двигаться быстро солдаты не могли. Значительная часть ноши легла на плечи других.
Никто не возмущался и не роптал, но скорость отряда совершенно упала. После того как рота нарвалась на очередную засаду и потеряла еще одного бойца, Храбров понял, что идти дальше не имеет смысла.
Ночью измученные разведчики не сумеют оказать достойного сопротивления врагу, а дело наверняка дойдет до рукопашной схватки. Необходим длительный, полноценный отдых. Русич приложил ладонь к глазам и посмотрел на положение Сириуса. До захода часов шесть-семь.
— Ищем подходящее место для стоянки! — прохрипел Олесь. — Оторваться от преследователей все равно не удастся. Корвил уже далеко.
Приказ Храброва воины восприняли с воодушевлением. Сразу увеличился темп. После получасовых усилий удалось найти высокий, отдельно стоящий бархан. Стрелы из луков и арбалетов до него не долетали. Побросав рюкзаки, десантники попадали на песок. У них не осталось сил даже организовать оборону. К счастью, противник не решился на повторную дневную атаку.
— Ставьте тенты, стелите лежаки! — скомандовал русич. — Две трети роты отдыхают, одна треть несет дежурство. Лейтенант, распределите людей. То же самое касается и землян.
Офицер поднялся на колени и, тяжело дыша, выкрикнул несколько фамилий. Названные солдаты сразу зашевелились. Превозмогая усталость, аланцы готовили сектора обстрела, устанавливали пулеметы, передавали друг другу бинокли.
— А из них получатся неплохие бойцы, — усмехнулся самурай.
— Пожалуй, — согласился Олесь. — Дисциплина в корпусе отличная. Желающих попасть в экспедиционную армию и ступить на настоящую планету чересчур много. Я слышал, что космические станции забиты добровольцами.
— Зря только они берут в армию женщин, — заметил Тино.
Друзья следили за работой невысокой, миловидной, розовощекой девушки. На вид было ей не больше двадцати. Высокая грудь, бледная со следами загара кожа, длинные светлые волосы рассыпались и торчат из-под шлема.
В роте было семь представительниц слабого пола, и поблажек им никто не делал. Пошлые шутки звучали крайне редко. Во взаимоотношениях царило полное равенство. Близость командованием не поощрялась, но и не запрещалась. Психологическая и физиологическая разгрузка необходима. Не удивительно, что большинство десантников придерживались свободных нравов.
Аланцы не стремились к постоянству, во всяком случае, на Тасконе. Любовь и война — вещи мало совместимые, хотя нет правил без исключений. Иногда встречались и семейные пары. Если женщина беременела, ее немедленно отправляли с Оливии. Подобные приказы никогда не обсуждались.
Над барханом затрепыхались прочные светонепроницаемые тенты. В их тени, лежа в ряд, спали уставшие разведчики. Силы окончательно покинули людей. Даже страх перед смертью не мог заставить воинов бодрствовать.
Хуже всех пришлось первой смене часовых. Растирая слипающие глаза, глотая тепловатую воду, они внимательно следили за окружающей местностью. В каких-то пятистах метах от лагеря скрываются сотни врагов. В любой момент тасконцы готовы рвануться на штурм. Обнаружить их нужно своевременно. Только плотный огонь способен остановить противника.
Безжалостный, раскаленный шар медленно опускался к горизонту. Тяжелый день подходил к концу. Печально, но данный факт сегодня никого не радовал. Вслед за его приятной прохладой придет темнота ночи, и тогда преимущество десантников в вооружении почти исчезнет. Запаса сигнальных и осветительных ракет не хватит и на полчаса.
Храбров сделал большой глоток из фляги и посмотрел на часы. Стрелка неуклонно приближалась к цифре двадцать один. Это — контрольное время. В экстремальных случаях радист выходит в эфир с небольшим сообщением. У него в запасе не более двух минут. Затем излучение уничтожит станцию.
На «Центральном» и «Песчаном» каждый день включают аппаратуру на прием. Она, конечно, выходит из строя, и ремонтникам приходятся менять поврежденные блоки, но зато у попавших в беду людей появляется шанс на спасение.
Написав нужный текст на бумаге, русич передал листок Аштону. Развернув антенну, парень лет двадцати пяти положил руку на тумблер питания. Частота была выставлена заранее. Солдат не отрывал взгляда от лейтенанта. Длинная тонкая стрелка отсчитывала последние секунды.
— Включай! — скомандовал офицер.
В тишине раздался едва различимый щелчок.
— База, я поисковая группа, как слышите? — закричал в микрофон пехотинец.
— Это «Песчаный», — донеслось из наушников. — Слышим отлично.
— Мы в окружении. Квадрат 47–15. Срочно вышлите бронетранспортеры и вездеходы. У нас есть раненые. Песчаные черви в квадрате 41–14, 43–14, 46–15. Проводником отправьте Пола Стюарта. Как поняли? — отчеканил радист.
— Поняли отлично, — послышалось в ответ. — Однако колонна прибудет лишь завтра днем. Вам придется продержаться сутки. Мы постараемся…
Странный треск заглушил голос аланца. Лампочка питания заморгала и погасла. Десантник поднял голову на командира и с сожалением сказал:
— Все. Теперь это груда металлолома.
— У нас есть вторая станция, — вымолвил Аштон, поворачиваясь к землянам.
— Не надо, — отрицательно покачал головой Аято. — Она может пригодиться завтра. Если конечно зацепимся за этот бархан.
Известие о машинах облетело лагерь. С одной стороны появилась надежда, с другой, срок ожидания был слишком велик. Сириус уже коснулся линии горизонта. На дальних дюнах замелькали фигуры корвилцев. Без сомнения, они стянули сюда все свои силы.
Разведчики деловито готовились к бою. Кто-то очищал карабин от песка, кто-то снаряжал пустые магазины, кто-то точил штык-нож. Как только на пустыню опустились сумерки, лейтенант выслал вперед саперов. Пехотинцы установили сигнальные мины и быстро вернулись назад.