Терраса опустела. На выход двинулся и Шнур. Но Грот остановил его:
– Задержись, Олег! Мне с тобой отдельно поговорить надо.
Шнуров присел за стол, но Гротов указал рукой в сторону сада:
– Не здесь, Шнур! Пойдем, прогуляемся. Не надо, чтобы наш базар мог кто-то случайно услышать!
Шнур послушно поднялся:
– Как скажешь!
Бандиты вышли в сад.
Закурили. Грот, оглядевшись вокруг, проговорил:
– Адвокат, Шнур, кроме захвата Новиковой, приказал провести еще одну акцию!
Шнур спросил:
– Какую?
Грот взял подельника под руку:
– Понимаешь, это подлая акция, я пытался отговорить Голикова, но он ни в какую, да ты его не хуже меня знаешь. Настоял босс!
– Грот! Не тяни, а? Что еще надо сделать в этом сраном Переславле?
Гротов выпалил:
– Убрать ненужных свидетелей основной акции!
– И кого к ним относит адвокат? Главарь сожалеюще вздохнул, правда, искренне сделать это ему не удалось, что не укрылось от внимательного взгляда бывшего разведчика спецназовца.
– Во-первых, твою бабулю! Поверь, Шнур, мне жаль, но адвокат…
Шнуров проговорил:
– Продолжай!
– Слепого с Ильей и Жорой! И… Лоскута с Ингой!
Шнур криво усмехнулся:
– Завалить почти всех членов группировки, участвующих в захвате?
– Да! Но, повторюсь, это не мое решение, и потом, гонорар! Он разделит его между нами тремя: тобой, мной и Пирогом. А это большие деньги, Шнур!
Шнуров усмехнулся:
– Тогда, может, по дороге на дачу и Пирога кончим? Половина больше, чем треть!
Грота подмывало согласиться на этот вариант. Он его вполне устраивал, но как-то нехорошо сказал о нем Шнур, с какой-то внутренней подоплекой! А Олег человек опасный. Если что, может выйти из-под контроля и по-своему разрешить ситуацию. Так что лучше никакой самодеятельности. Пусть все выглядит распоряжением Голикова. Поэтому отрицательно покачал головой:
– Нет, Олег! Пирога адвокат трогать не приказывал. А мы выполняем исключительно его приказы. Так что пусть живет пацан! А деньги? Нам с тобой и по третьей части за глаза хватит.
– Это смотря как тратить!
– Ты прав!
Шнур нагнулся, поднял с земли прутик, взглянул пронзительно на главаря банды:
– И убрать наших должен, конечно, я?
– Мы с тобой, Шнур, вместе!
До этого момента Гротов хотел возложить задачу ликвидации участников акции на Шнура. Зачем самому пачкаться? Но, увидев в глазах подельника угрозу, изменил решение. Ответ, похоже, удовлетворил Шнура. Он сломал прут, отбросив куски в разные стороны:
– Хорошо! Делаем, как велел адвокат! Я беру на себя бабку и Слепого, ты бригаду его и Ингу с Лоскутом. Идет?
– Идет!
Бандиты вернулись в дом. Шнур прошел к своей старой и больной бабушке, в ее боковую, выходящую окном на палисадник комнату. Комнату, где когда-то эта женщина читала ему перед сном сказки. А он, прижимаясь к родному телу, спокойно засыпал под шелест ветвей росшей за окном сирени. Как давно это было! С тех пор изменилось многое. И люди в том числе!
Глава 3
Перед тем как лечь спать на новой конспиративной квартире по улице Пятницкой, Андрей вызвал генерала:
– Николай Викторович?
– Слушаю тебя, дорогой!
– Я на хате. С содержимым чемодана ознакомился.
– Отлично! Теперь отдыхай. А я займусь утренними планами Хатани. Следующий сеанс связи, если ничего не произойдет, утром в шесть часов.
– Принял! С удовольствием выполняю!
– Я бы тоже отдохнул с большим удовольствием. Спокойных тебе снов!
Андрей отключил специальную рацию, теперь аппарат связи вновь стал обычным сотовым телефоном. Бросил его в кресло к кейсу и плюхнулся на широкую мягкую кровать, раскинув в стороны сильные руки. Через минуту Андрей Сургин, он же майор Москвитин в недалеком прошлом, спал сном младенца.
Проснулся неожиданно от непонятно откуда возникшей тревоги и ощущения близкой опасности, которые стальными тисками сдавили грудь офицера спецназа. В квартире было темно. Андрей встал, включил свет.
Черт! Что это с ним? И снов вроде кошмарных не видел, и ничего ему не грозит, откуда это ощущение близкой опасности? Уж не с Ритой ли что случилось?
От этого предположения по телу офицера пробежала дрожь. Он бросился к креслу, схватил телефон, набрал переславский номер.
Рита ответила не сразу, и с каждым длинным гудком тревога Сургина усиливалась. Наконец он услышал такой знакомый и родной голос:
– Да, Андрей?
– Рита?
– Да. Что с твоим голосом? Ты встревожен?
– Нет, тебе показалось. У вас все в порядке?
– В порядке! А что?
– Да ничего, волнуюсь я! Как оставил тебя, так и волнуюсь.
– Ну что ты, дорогой, все нормально. Мы с Леной, твоей сменщицей, кстати, очень хорошей и хозяйственной женщиной, пироги сегодня пекли. Жаль, что ты не попробуешь.
– Пироги? Это хорошо! Послушай, Рит, дай-ка мне на минуту свою хозяйственную телохранительницу.
Контакт с кем-либо, кроме Потапова, Сургину был запрещен, не считая исключительных случаев. Так что, вызывая Елену, Андрей нарушил установленный режим секретности. Но иначе поступить не мог. Он должен быть уверен, что жизнь его возлюбленной под надежной охраной.
Через мгновение услышал:
– Капитан Агеева Елена!
– Андрей!
– Вы в курсе, что наша связь запрещена? И я должна буду доложить генералу о контакте?
– Естественно! Можете докладывать, я не в претензии. Мне важно другое. Какова обстановка вокруг объекта?
– Обстановка спокойная. Охранение осуществляется в прежнем режиме.
Андрей поинтересовался:
– Вы можете связываться с внешним наблюдением?
– Да! Но это, как вам должно быть известно, инструкцией не предусмотрено!
– К черту инструкции! Немедленно свяжитесь с улицей!
– Но чем мне объяснить сеанс?
– Подозрениями, что якобы слышите в подъезде посторонний шум.
– Хорошо! Но почему я должна все это делать? Вы получили информацию об усилении угрозы Новиковой?
– Нет! Такой информацией я не обладаю. Однако прошу связаться с внешней охраной. Пусть они проверят подъезд, это ребятам не помешает и усилит бдительность.
– Я сделаю, как вы просите, Андрей!
– Очень хорошо! Через пятнадцать минут я перезвоню. Отбой.
Долго для Сургина тянулись эти пятнадцать минут. Он еле дождался, пока стрелки часов займут нужное положение. Повторил вызов.
Ответила телохранительница:
– Агеева на связи!
– Каковы результаты проведенных мероприятий?
– Я даже не знаю, что и сказать. Офицеры внешнего наблюдения удивились просьбе, но проверили подъезд. Ни в нем, ни рядом во дворе ничего подозрительного не обнаружили.
– Ясно! Вы извините меня, Лена, но…
– Не надо слов! Я прекрасно понимаю вас! Рита буквально вырывает у меня трубку.
И тут же:
– Андрей? В чем дело? Почему ты поднял всех на ноги?
– Я и сам не знаю, милая! Просто вдруг почувствовал, что тебе угрожает опасность. Вот и решил подстраховаться. Страховка лишней не бывает.
– Теперь успокоился?
– Да!
– Ты уже начал работать?
– Нет, завтра начну, надеюсь, завтра и закончу. И сразу же к тебе!
– Это было бы прекрасно! Не поверишь, но я уже соскучилась по тебе.
– И это ты при охраннике говоришь?
– Нет, Лена тактично вышла на кухню.
– Я люблю тебя, Рита, и тоже соскучился. Но пора заканчивать разговор. Спокойной ночи, родная!
– Спокойной ночи, Андрей!
Сургин отключил мобильник, упал на второе, свободное от посторонних предметов кресло.
Вздохнул. Черт! Нервы начали пошаливать! Это никуда не годится. Надо привести себя в порядок. Завтра, скорее всего, придется выложиться полностью, а до этого заставить себя сосредоточиться на одной цели, а именно Хатани-Саране, и дернул того шайтан припереться в Москву именно в это время. Мог бы и чуть позже прикатить! Разрывайся теперь. Но в Переславле вроде все тихо. Да и угрозы там, в сущности, ждать не приходится. Но почему же не проходит тревога? Так, надо идти в душ. Потом зарядка. И опять сон! Не придет сон так, ввести препарат. Но до утра он должен выспаться на сутки вперед! Андрей направился к ванной комнате.
Он не знал, что его звонок и последовавшие за ним действия агентов внешней охраны чуть не сорвали замысел бандитов, нацелившихся на его Риту. И не мог знать! Так как наличие этих самых бандитов никто из спецслужбы, охранявшей Маргариту Новикову, даже предположить не мог. Спецы считали, что провели боевиков у «Графской усадьбы» и сбили со следа. И это была, пожалуй, единственная ошибка, совершенная людьми генерала Потапова за последние годы. Ошибка, обернувшаяся кровавой трагедией. Но все по порядку!
«Волга» и «Нэксия» бандитов уже были на улице Адмирала Кузнецова, когда наблюдатель со стройки Лоскут неожиданно вызвал главаря.
Грот ответил:
– Что у тебя?
– Шухер, Грот! Противник что-то пронюхал!
– В смысле?
– По-моему, он раскусил нас!
Грот ответил:
– Что у тебя?
– Шухер, Грот! Противник что-то пронюхал!
– В смысле?
– По-моему, он раскусил нас!
– Ты чего несешь? Нажрался, что ли? Что происходит? Говори внятно и подробно!
Лоскут немного успокоился:
– Короче! Два урода, что сидели в тачке все время моего наблюдения, минуту назад вдруг задергались. Один прошел в подъезд и завис пока там. Второй отошел к детской площадке.
Грот приказал водителю «Волги», а им был сегодня Шнуров, прижаться к обочине и остановить машину. «Волга» встала метрах в ста от двенадцатиэтажной коробки. «Нэксия» притулилась сзади.
Грот спросил Лоскутова:
– Что еще видишь, Лоскут?
– Пока все по-прежнему! Один в подъезде, другой в кустах. Тот, что в подъезде, поднялся наверх на лифте, сейчас пешком спускается вниз. Второй с площадки внимательно осматривает двор.
– Спускается, говоришь?
– Ага! Никак, они засаду решили устроить.
Гротов взорвался:
– Какую, к черту, засаду?
Шнуров проговорил:
– А что? Вполне может быть, что нас выпасли! И пасли до самого последнего момента. И бабу-охранника специально подставили. Берите, мол, крутой уехал!
– Но тогда они и внешнее наблюдение убрали бы.
– Не скажи! Отход наружки вызвал бы подозрение.
– Но почему, зная о наших планах, эти спецы или наемники, или хрен их знает кто, вдруг решили засветить себя?
Шнур прикурил сигарету и ответил, как всегда, спокойно и безразлично:
– Да для того, чтобы тебя, главаря, перед самой акцией заставить дергаться! Потерять уверенность, ввести в непонятку. Другими словами, дезорганизовать. При этом ничего особенного не предпринимая. Ну, сидят два мужика в тачке, ну, решил один из них зайти в дом. Проехал вверх на лифте, вниз спустился пешком. На хату охраняемой он, вот увидишь, даже не взглянет. И что здесь такого? Ничего! Но ты в непонятке. А значит, если решишься на захват, начнешь совершать ошибки, что им и нужно!
Грот ударил кулаком о переднюю панель:
– Но что делать-то, Шнур? Может, действительно свалить отсюда, пока не поздно?
Шнуров ехидно усмехнулся:
– Не дергайся! Никто никого не выпас, а псы, что охраняют бабу, просто решили подстраховаться. Вернее, не они даже решили, а та сучка, что сменила крутого, вот она и видит везде опасность. Поэтому и себе покоя не дает, и людей из тачки напрягла. Сейчас те все осмотрят, и обстановка успокоится. Нам даже легче будет действовать!
Сзади хихикнула Инга:
– А ты, Грот, оказывается ссыкун! Главарь резко оборвал подельницу:
– Заткнись, тварь, тебе слова никто не давал.
Но девица огрызнулась:
– Сам заткнись! Что ты без меня делать будешь, орел кастрированный?
Грот обернулся и впился злым взглядом в Ингу. Та не отвела немного блестящие глаза. Опять, сука, приняла дозу! Вот и бакланит смело! Но ничего, подстилка, лишь бы роль свою сыграла как надо, а потом… потом посмотрим, как заблестят твои шары, когда удавка стянет горло. Сдохнешь ты медленно!
Так ничего и не сказав, Грот вернулся в исходную позицию. Тут же его сотовый телефон издал сигнал вызова. Вызывал главаря Лоскутов:
– Грот! Мужики заняли свое место в машине, водила с кем-то поговорил по трубе, но недолго. Главарь спросил:
– Больше ничего?
– Нет! Все устаканилось, и сейчас объект выглядит, как обычно.
– Ладно! Продолжай наблюдение!
Грот отключил мобильник, посмотрел на Шнурова:
– Ну, что делать будем? Начинать акцию?
– У тебя есть другое предложение?
– А если эти двое из «пятерки» вызвали подмогу?
– А если они вызвали еще и ОМОН? – съязвил Шнур.
– При чем здесь ОМОН?
– А при чем подмога? Какая причина вызывать ее, когда наружка убедилась, что у объекта все в порядке?
Гротов махнул рукой:
– Ладно! Чему быть, того не миновать! Поехали к супермаркету.
Шнур сказал:
– Я выйду здесь. Пройдусь до «Жигулей» пешочком. Вы же ждите от меня сигнала.
Он достал пистолет «ПМ», навернул на него глушитель, обернулся к Копляр:
– Инга! Подай-ка мне там сумку с бутылками!
Девица передала ему холщовую сумку.
Шнур вышел из машины и, согнувшись, слегка качаясь, словно пьяный, побрел к переходу между домами.
Его место занял Пирог, и колонна продолжила недолгий путь до супермаркета.
Шнур приближался к «пятерке», не глядя на нее, что-то насвистывая и гремя бутылками в сумке. Возле «Жигулей» остановился. Достал смятую пачку «Примы», вытащил сигарету. Та оказалась сломана, он чертыхнулся, отбросил ее, достал вторую, на этот раз целую. Стал шарить по карманам спортивного костюма. Выругался вслух:
– Вот блядь! Ведь были ж спички! Неужто выронил у рюмочной? И чем теперь прикурить?
Он осмотрелся. Увидел лица сидящих в «пятерке» спецов, радостно воскликнул:
– Во! Мужики!
И пошел к «Жигулям».
За ним пристально следили. Но офицеры не заметили в этом молодом, но, видимо, уже спившемся человеке угрозы. Водитель опустил стекло:
– Чего тебе, родной?
– Да пустяки! Прикурить!
Водитель отвернулся, вставляя прикуриватель в специальный паз панели. Этим и воспользовался Шнур. Он выхватил из-под куртки пистолет и дважды выстрелил. Пули, выпущенные из «ПМ» с глушителем, вонзились в головы наблюдателей, забрызгав темной жидкостью правое боковое и часть лобового стекла. Поражение было полным, в чем Шнур не преминул убедиться. Он открыл дверку водителя, поднял стекло, вновь захлопнул ее. Осмотрелся. Вокруг ни души, а хлопки глушителя услышать можно разве что метров с пятидесяти, да и то определить их природу неспециалисту невозможно. С этим все в порядке. Он прошел по двору, вызвал Лоскутова:
– Лоскут?
– Я, Шнур!
– Как обстановка?
– Нормально! Сработал ты чисто.
– Ну и ладно! Отбой!
Переключился на главаря:
– Грот!
– Ну?
– Наружку я сделал, начинай акцию!
– Все тихо?
– Да тихо, тихо. С Лоскутом говорил, он подтвердил полный порядок.
– А этих… ты точно… того?
– Грот? Ты чего, в натуре, начал херней страдать? Работать надо! Наружки больше нет, чего неясно? Не теряй времени!
Слепой, Илья и Жора показались из-за угла. Прошли в подъезд. За ними двинулся Шнур. Он остановился между третьим и четвертым этажами. Слепцов подошел к квартире № 27, позвонил. Ему долго не отвечали. Наконец, мужской голос спросил:
– Кто там?
– Воропаевы здесь живут?
– Какие еще Воропаевы?
– А я знаю? – играл Слепцов. – Телеграмма им срочная, передать надо.
Мужчина ответил:
– Нет тут никаких Воропаевых!
Слепой не отставал:
– А выше или ниже такие не проживают?
– Нет! По крайней мере, не слышал эту фамилию.
Бандит тяжело вздохнул:
– Вот так всегда. Посылают телеграммы на деревню дедушке, а ты, инвалид, таскайся по домам, себя мучай да людям покоя не давай! Ну и хрен с ними, с этими Воропаевыми. У тебя, хозяин, куска хлеба не найдется?
Мужчина в квартире удивился:
– Хлеба?
– Ну да! Да я не попрошайка, ты не думай. Просто водочки немного осталось, а закусить нечем. Устал я за день по высоткам вашим бродить.
– Подожди. Сейчас вынесу.
– Ага! Спасибочки!
Хозяин квартиры ушел внутрь, скорее всего на кухню. Слепой подал знак подельникам приготовиться.
Вскоре послышался звук открываемого замка, и металлическая дверь отворилась в сторону лестничной площадки. Молодой мужчина протянул Слепцову бутерброд. Колбасы для урода не пожалел. Слепой же, схватив хозяина квартиры за запястье, выдернул того на площадку, ударом пальца под кадык мгновенно лишив сознания. Илья с Жориком рванулись в квартиру. И сразу в коридоре наткнулись на женщину, вышедшую из ванной, одетую в прозрачный пеньюар, который совершенно не скрывал наготы ее привлекательного, что сразу отметили бандиты, тела. Она не успела вскрикнуть, как Жора ударом в солнечное сплетение перебил ей дыхание, заставив согнуться пополам. Вторым ударом кулака в затылок он опрокинул несчастную на пол. Пеньюар задрался, оголив ягодицы молодой женщины. У Жорика тут же вспыхнуло желание. Он указал Илье на гостиную:
– Девчонка! Вали ее!
А сам, быстро приспустив штаны, рывком раздвинув ноги женщины, со стоном наслаждения вошел в нее. На пороге появился Слепой с хозяином квартиры на плече. Закрыл за собой дверь и замер, увидев, как подельник трахает хозяйку. Сбросил мужчину, воскликнул:
– Ты че делаешь, урод?
Жорик только сопел:
– Погодь, погодь, Слепой, я щас, я быстро! Дырка – класс!
Мужчина на полу зашевелился.
Слепой выхватил нож и вонзил его несчастному под левую лопатку, рассекая сердце. Илья нашел ребенка в спальне, спящим. Волосы девочки были разбросаны по подушке. Бандит извлек заточку. Потом, подумав, вложил ее в чехол. Вырвал из-под девочки подушку и, накрыв ее крохотную головку, навалился на тело ребенка всем своим весом. Он чувствовал, как девочка дергалась под ним, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха. Тщетно. Бандит крепко держал жертву. Вскоре она стихла. Убедившись, что убил ребенка, Илья вышел в коридор. Теперь уже сам Слепой насиловал пришедшую в себя женщину. Жора держал ее за голову, закрыв рот, из которого пробивались стоны боли и страха. Кончив, он повернулся к Илье: