Сержант посуровел:
– Ну, ну! Вы, гражданин, без хамства! Подбирайте слова, с представителем закона разговариваете. Вот сейчас отправлю вас с сопровождением в ближайший отдел, там разберутся, кто вы, а кто эта лишенная сознания женщина. И алкоголь ли подействовал на нее!
Адвокат понял, чего хочет от него блюститель правопорядка. Он проговорил:
– А стоит ли напрягаться, товарищ сержант? Когда можно вполне мирно разойтись!
– На что вы намекаете?
– Я не намекаю. Я предлагаю. Тысяча рублей, и разбежались.
Инспектор отрезал:
– Сотня! Баксов! Или в ближайшее отделение!
– Ну, хорошо, хорошо! Три тысячи так три тысячи.
Он полез было в карман. Гаишник остановил его.
– Вы что? В первый раз, что ли? Следуйте на пост. Бросьте деньги в верхний ящик правого от входа стола и везите свою даму куда угодно!
– Понял!
Адвокат прошел в стеклянную будку, в которой за компьютером сидел старший лейтенант. Голиков замялся, увидев офицера. Тот, заметив это, сказал:
– Не обращайте на меня внимания.
– Понял!
Голиков бросил три тысячи рублей в верхний ящик указанного стола и, пожелав старшему лейтенанту удачного дежурства, вышел. Офицер же, проводив клиента, поднялся, посмотрел в стол, обернулся к окну, кивнул сержанту головой.
Тот без лишних разговоров вернул Голикову липовые документы на машину и отпустил его.
В 4.20 адвокат остановил автомобиль у выселенного общежития, которое никак не могло быть продано за ту сумму, что назначила на торгах мэрия города. Вокруг все сверкало огнями: рестораны напротив, высотки Нового Арбата, казино и бары жили своей ночной жизнью. И только это темное здание не вписывалось в ослепляющий блеск гудящих рядом увеселительных заведений. Но зато около него сейчас, в отличие от дневного времени, спокойно можно было припарковать автомобиль. Что адвокат и сделал, остановив «Волгу» напротив неприметной, казалось, плотно заколоченной двери, днем закрываемой машинами и людской толпой, снующей по переулку с Нового на старый Арбат и обратно. Вышел из салона. Осмотревшись и убедившись, что до него с дамой никому нет никакого дела, открыл дверь. Втащил в темный коридор Новикову. Заблокировав вход засовом, нащупал на стене выключатель. Загорелись лампочки. И тут же раздался женский голос:
– Игорь, ты?
– Я, Мария! Кто же еще?
– Мало ли! Привел гостью?
– Иначе какого черта перся бы сюда в это время?
Женщина захихикала:
– Меня приласкать! Или уже забыл, как делал это?
Адвокат вздохнул:
– Нет, Мари, ничего я не забыл, и, думаю, нам не помешает вспомнить былое!
– Да я хоть сейчас!
– Нет, дорогая, сейчас не получится. Надо дело сделать. А вот потом… у меня дома… на шикарной постели… Под шампанское и тихую музыку…
– Ну да! Дождешься от тебя. У тебя молоденьких хоть отбавляй! Что уж обо мне, старухе, говорить?
– Перестань, Мари! С тобой в постели ни одна молоденькая не сравнится. А сейчас принимай гостью.
Мария взяла Новикову за руку. Голиков приказал:
– Вместе с ней в подвал. Там сделаешь укол снотворного, пусть спит. Да не забудь наручники к трубе прицепить, от греха подальше. К пяти часам подъеду. Начнем работу с госпожой Новиковой! Все поняла, Мари?
– Конечно, дорогой!
– И не спускать с нее глаз! Ну, пока! Поехал я! Днем еще с Витинским встречаться, отдохнуть надо. Устал я, кто бы знал!
– Счастливо, дорогой, а об этой шлюшке не беспокойся.
Адвокат покинул здание и в 5.20 был уже у себя, на городской квартире, где сразу же завалился спать.
Андрей проснулся в пять часов, когда за окном было еще темно. Проснулся на час раньше запланированного. И причиной пробуждения вновь стало ощущение близкой опасности, даже не опасности, а уже свершившейся беды. И оно было сильней, чем вчера вечером. Почему? Что с ним происходит? Вчера плохое предчувствие не нашло подтверждения, он позвонил Рите, и у них с охранницей оказалось все в порядке. Да и не может ничего кардинального произойти в Переславле. Маргариту круглосуточно контролируют одновременно три спеца. И в квартире она может чувствовать себя относительно безопасно. Бандиты не могут знать, где находится Новикова. Так почему состояние дискомфорта не отпускает его? Может, опасность затаилась возле Хатани и проявит себя в полной мере, когда Сургин выйдет непосредственно на цель? И тогда произойдет непредвиденный сбой? Может, и так. Но то, что тревога буквально терзает его, – плохо. Сейчас майору надо сосредоточиться, собраться, нацелить себя на выполнение задачи по пуштуну, а тревога мешает. Как отогнать ее? Как заглушить? Вновь позвонить Рите в Переславль? Но ранний звонок только испугает ее. И заставит саму тревожиться. Его состояние неминуемо передастся ей! Черт, выпить бы граммов двести! Но нельзя! Категорически нельзя. Андрей встал, направился в ванную, принял душ. Затем побрился, оделся в легкий летний костюм под специальную курточку, сварил кофе.
За чашкой ароматного напитка и сигаретами дождался шести утра.
Взял в руки аппарат специальной связи, вызвал Потапова:
– Доброе утро, Николай Викторович.
Генерал кашлянул перед тем, как ответить:
– Доброе, Андрей!
И голос его звучал необычно. Как-то встревоженно, хрипловато. Неужели и Потапова донимали предчувствия или он знал что-то такое, чего не знал Сургин?
– У вас плохое настроение, генерал?
– Да нет, все нормально. Горло воспалилось… вдруг.
– Нормально ли? Вы ничего от меня не скрываете?
– А что, по-твоему, я могу от тебя скрывать?
Потапов ушел от ответа, и это был плохой знак. Впрочем, генерал мог взять себя в руки.
– Нет, Андрей, мне нечего от тебя скрывать. Хатани беспокоит, это да! Я почти ночь думал о том, как его зацепить. Пытался получить дополнительную информацию, но это еще днем. И ты знаешь, как ни странно, ничего не добился. Этот визит бывшего афганского головореза настолько прикрыт сверху, что даже я не смог пробить прикрытие! Чувствую, уйдет от нас Хатани!
– Ну, это вы напрасно, Николай Викторович! Возможно, на этот раз мы не сумеем его завалить, допустим такую вероятность. Но, закончив дело с Новиковой, я спокойно могу заняться вплотную этим Хатани. И достану пуштуна, где бы он ни скрывался. Так что никуда он теперь от нас не денется, раз засветился в Москве. Не следовало ему прилетать в Россию. Он прилетел, да еще собрался деньги у нас делать! Не получится.
Генерал спросил:
– Сам что думаешь делать?
Андрей ответил:
– Сейчас сменю где-нибудь номера на машине и проеду на Раушскую набережную. Встану там, откуда будет виден центральный вход отеля «Балчуг Кемпински». Раз Хатани тайно собрался, то покинет гостиницу без обычного сопровождения нашей федеральной охраны и милиции. Скорее всего даже не на своем «мерсе». Постараюсь зацепить этот отъезд и сопровождать пуштуна. По мере выявления маршрута можно просчитать, с кем у него назначена встреча. Ну а дальше посмотрю по обстановке. Появится возможность, уберу Хатани, нет, придется отрабатывать вариант с аэропортом. Вернее, со следованием пуштуна в аэропорт. Второй вариант нежелателен, слишком сложен для исполнения задачи, но… посмотрим!
Генерал согласился:
– Хорошо, Андрей, действуй по своему плану, не забывая постоянно держать меня в курсе всех событий!
– Ну, это уже обязательно, – ответил Андрей и неожиданно спросил: – Вы из Переславля никаких известий не получали?
Потапов, как показалось майору, немного смутился. Но, выдержав короткую паузу, ответил как ни в чем не бывало:
– Нет! Да еще и не время. Связь с группой прикрытия у меня в 9.00, а с Агеевой в десять. Одно могу сказать, сигнала тревоги с объекта за прошедшую ночь не поступало!
В этом генерал не лгал. Ни капитан Агеева, ни Маргарита Новикова не смогли подать сигнал тревоги. Его подали позже сменщики дежурного наряда, когда обнаружили напарников мертвыми, а затем сообщили о трупах в квартирах Сургина и его соседей сверху, среди которых была и капитан Агеева. От них же прошел доклад о том, что Маргарита Новикова исчезла. Но сейчас Потапов не мог сказать об этом Андрею. Он ответил на вопрос, и этого было достаточно!
Сургин принял ответ начальника:
– Ясно!
– А в чем дело, Андрей?
– Да что-то мысли дурные в голову лезут! Тревога необъяснимая грудь сдавливает, сам не пойму, что происходит.
– Это оттого, что много думаешь о Переславле. А заодно просчитываешь и варианты с Хатани. Ты перегрузил себя, Андрей! Сосредоточься на одном – на пуштуне, и все твои дурные мысли с тревогой отойдут в сторону. Да мне ли тебя учить, как готовиться к акции!
– Я вас понял! Начинаю работу по Хатани.
– Удачи тебе, Андрюша! И до связи, надеюсь, скорой.
– До связи!
Андрей отключил аппарат специальной связи, отложил его в сторону, сжал ладонями голову, начал повторять:
– Хатани, Хатани! Только он! Один пуштун! Риту в сторону, мысли о ней в память. С ней все в порядке, с Ритой все в порядке. Успокойся! Сосредоточься! Цель – Хатани! Головорез Хатани!
– Хатани, Хатани! Только он! Один пуштун! Риту в сторону, мысли о ней в память. С ней все в порядке, с Ритой все в порядке. Успокойся! Сосредоточься! Цель – Хатани! Головорез Хатани!
Закончив своеобразное самовнушение, майор тряхнул головой, выпил еще чашку кофе, надел укомплектованную содержимым кейса курточку со множеством карманов, закурил, взял «дипломат» и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Часы показывали 6.45.
Сев на стоянке в «Ниссан», Андрей достал тюбик с защитной пастой, нанес тонкий слой на руки. Подержал их немного, подняв вверх, дав пасте засохнуть. Теперь, к чему бы он ни прикасался, отпечатков пальцев не оставит. Паста так же перебьет запах в салоне. Каждый человек выделяет свойственный только ему запах, и современные спецслужбы, да и милиция, уже собирают базу данных по этим запахам. Пусть и этот, не принадлежащий никому запах тоже внесут в базу, если, конечно, Андрею в ходе акции придется расстаться с автомобилем, чего он не исключал. Выехав на Пятницкую и проехав по ней метров сто, свернул в старый дворик, где под аркой быстро сменил номера. Переславские на московские, тоже в ГИБДД не зарегистрированные, так как принадлежали номера списанным в утиль «Жигулям». Выехал из двора и повел «Ниссан» к Раушской набережной, где у схода к реке и остановился. Отсюда центральный вход гостиницы «Балчуг» был виден хорошо. Напротив увидел кафе. Оно работало круглосуточно. Решил убить время, заодно и позавтракать.
К машине Сургин вышел в 7.50. Через десять минут должен проснуться в своих апартаментах Саран-Хатани. А вот что последует дальше, неизвестно. Пока неизвестно. Через какое-то время обстановка прояснится. Должна проясниться. Хатани должен покинуть отель, и это не останется не замеченным майором, при условии, естественно, что пуштун выйдет через центральный вход, а не воспользуется каким-нибудь другим путем, вероятность чего также была велика. Но будем надеяться на лучшее. Андрей встал на стоянке среди дорогих иномарок. К нему тут же подскочил мужчина в униформе:
– Пардон, господин, но эта стоянка предназначена для транспорта клиентов отеля или их гостей. Вы являетесь таковым?
Андрей отрицательно покачал головой:
– Нет! Не являюсь! Ни клиентом, ни гостем!
– Тогда, извините, здесь вам стоять нельзя!
Сургин достал удостоверение сотрудника ФСБ, поманил пальцем охранника, чтобы тот нагнулся к окошку. Секьюрити повиновался.
Андрей показал ему корочки в развернутом виде, сказав:
– Мне, уважаемый, можно стоять везде! Ясно?
– Так точно! Теперь ясно!
Человек в униформе отошел от «Ниссана» и стал прогуливаться вдоль ряда дорогих машин. На Андрея он больше не смотрел.
Андрей вновь взглянул на часы: 8.20. Так, Хатани уже проснулся. Наверное, плещется в бассейне. А может, и быстренько собирается покинуть отель. Теперь нужно быть предельно внимательным. Взгляд Сургина замер на отделанных позолотой массивных стеклянных створках дверей гостиницы. Прошло еще двадцать минут. Из отеля и обратно выходили и входили люди. Стоянка почти опустела, а пуштун так и не появился, как не появился его бронированный «мерс», наверняка стоящий в подземном гараже отеля, если таковой, конечно, существует. Андрей достал сигарету и зажигалку, собрался прикурить, как увидел, что прямо ко входу подъехала черная «Волга» представительского класса с номерами, заканчивающимися вместо цифр и букв большой копией российского флага. И тут же из отеля вышли три человека.
Не узнать их майор Москвитин-Сургин не мог. Это были Хатани и его телохранители. Они быстро спустились к «Волге» и сели в нее. Все трое на заднее сиденье. И гордость отечественного автомобилестроения рванулась от гостиницы. Сопровождения не было, лишь на крыше появился синий проблесковый маячок. «Отлично, – подумал Андрей, – прокачаем все ж таки тайный вояж Хатани. Куда? Узнаем! Теперь узнаем!» Андрей вывел «Ниссан» со стоянки и направил его вслед уходящей по Ордынке «Волге». О Переславле и Рите не думал. Он заставил себя нацелиться на Хатани, и сейчас никого, кроме пуштуна, для Сургина не существовало. Впрочем, это не совсем так. Оставался Потапов, которого Андрей не замедлил вызвать по специальной связи:
– Генерал?
– Да, Андрей?
– Хатани-Саран в 8.53 вместе с охраной сел в «Волгу» №… которая в настоящее время уходит в сторону Южного административного округа по Большой Ордынке. Следую за ними «хвостом».
Генерал спросил:
– «Волгу» никто не сопровождает?
– Нет!
– Точно?
– Точно!
– Та-ак! Интересно, куда и к кому направился наш Хатани?
– Скоро мы это узнаем. А пока не мешало бы пробить «Волгу»: номера у нее чиновничьи или депутатские.
Потапов заверил:
– Это пробью. Оставайся на связи. Минуты через три сообщу, кому служит эта «Волга». Смотри, не упусти ее!
– Не упущу! Остаюсь на связи!
Начав движение резво, «Волга» вскоре попала в пробку. Водитель включил сигнализацию. Маяк начал выбрасывать блики синего цвета. Это помогло. Худо-бедно, но по крайней правой полосе «Волга» продвигалась вперед. Андрей пристроился прямо за ней. Это было нарушением правил слежения за мобильным объектом, но в этой ситуации Сургину ничего другого не оставалось. Иначе его «Ниссан» плотно застрял бы на дороге. А так он двигался, не теряя объект из виду, более того, имея его прямо перед собой. И в этом ничего необычного не было и вызвать подозрения водителя или старшего машины не могло. Так поступали многие автолюбители Москвы. Членовозы терпеть не могли пробок и, используя проблесковые маяки с номерами, частенько грубо нарушали правила дорожного движения, чтобы доставить ценных для государства чинов быстрее в их удобные кресла. За ними и пристраивались обычные граждане, успевая какую-то часть дороги проехать без остановок. ГАИ на нарушения машин с флагами страны на номерах обычно внимания не обращала и отсечь пару-тройку простых машин от членовоза не успевала. Этим и пользовались наиболее шустрые водители. Почему бы в роли такого шустряка не выступить и Сургину? Вот и следовал он за «Волгой» спокойно, не отрываясь и не сближаясь, а главное, не вызывая никакого подозрения у пассажиров членовоза.
И только когда объект слежения свернул на второстепенную улицу, Андрей дал «Волге» оторваться, но так, чтобы та оставалась в поле его зрения. Как раз на повороте аппарат специальной связи издал звуки вызова.
Андрей ответил:
– Слушаю!
– Прими информацию, Сургин!
– Давайте!
– «Волга» №… обслуживает господина Ромашина Вениамина Анатольевича!
Майор удивился:
– Ого! Самого Ромашина? «Волга»? Я думал, чиновники его уровня ездят на крутых иномарках!
– Ты правильно думаешь! Ромашина обслуживает целый парк служебных машин. В основном, как ты и сказал, крутых иномарок. Но есть среди них и наши «Волги». Внешне наши, внутренности импортные. Спецзаказ, короче.
Сургин поинтересовался:
– Этот спецзаказ тоже бронирован?
– Нет! В этом «газоны» уступают «мерсам».
– Что очень меня радует! В общем, Николай Викторович, как только представится возможность, начну действовать без дополнительного согласования. Чувствую, дальше Москвы Хатани не поедет, встреча назначена где-то поблизости, так что время терять на лишние разговоры не буду. Связь только в экстренном случае или после выполнения задания. Все, клиенты отрываются, надо догонять! Отбой!
– Отбой, Андрей!
Глава 5
«Волга», выбравшись из пробки Люсиновской улицы, свернула на второстепенную дорогу, начала маневрировать по переулкам. Андрей держался сзади, имея перед собой два автомобиля. И только когда показалось кладбище, Сургин понял, куда направлялась «Волга». Выехав на Донскую улицу, он остановил «Ниссан». «Волга» же въехала на территорию Донского кладбища. Майор прошел ко входу в Свято-Донской монастырь. Оттуда прошел на кладбище, по пути купив две алые розы.
Он медленно шел по одной из дорожек, внимательно осматривая погост. Пока ему встречались лишь работники кладбища и редкие в это время дня посетители. Наконец вдали увидел две машины. Все та же повышенной комфортности «Волга» и шестисотый «Мерседес». Возле них группа человек из шести-семи, точнее пока не видно. Андрей перешел на другую аллею. Ближе к машинам должна объявиться охрана господина Ромашина. Люди же самого Хатани скорее всего останутся рядом с пуштуном.
Сургин перешел еще на одну аллею. От места встречи бывшего афганского полевого командира и высокопоставленного российского чиновника его отделяли метров сорок, но не напрямую, а через еще один участок могил. И тут он увидел охранника. Вообще этих ребят от обычных обывателей отличить нетрудно. Они стоят на постах, словно на шарнирах, постоянно вращая головой в разные стороны, и часто наклоняются к воротникам костюмов, пальто или рубашек, где, как правило, установлен дистанционный микрофон портативной рации, чтобы бросить в эфир очередной доклад. Оружие они держат либо в подплечной кобуре, либо непосредственно под рубашкой и брюками, но почти всегда поставленное на предохранитель. С патроном в патроннике, но на предохранителе. А его еще надо снять перед тем, как произвести выстрел. Это пусть и мизерная, но потеря времени. Хотя подобная информация в данном случае Сургину ни к чему. Он не планирует наносить существенный вред парням из службы охраны. Они на работе и никак не связаны с темными делишками тех, кого добросовестно охраняют. Андрей, заметив телохранителя, сделал вид, что не придал этому значения. Ну, стоит на аллее молодой человек, ну, осматривается чересчур внимательно и часто. Что из того? Кому какое до этого дело? Сейчас главное – выбрать подходящую могилу, как можно ближе к человеку из охраны Ромашина. Пока идут только места захоронения пожилых людей. Да это и не странно, кладбище-то старое. Что ж, будем считать, Сургин пришел на погост навестить прадедушку или прабабушку. Охранник, тоже заметив Андрея, перевел все внимание на него. Из чего майор сделал вывод, что этот сотрудник службы охраны из новичков. Человек, выставленный для наблюдения за сектором, не должен сосредоточиваться на одном объекте. Ведь этот объект вполне может осуществлять отвлекающий маневр. Но охранник смотрел на Сургина. А Андрей выискивал глазами могилу, у которой правдоподобнее всего было остановиться. Хотя для этого подошло бы любое место захоронения. Желательно женщины. И Андрей увидел такую могилу. Вернее, надгробную плиту, установленную сравнительно давно. На плите – фотография довольно красивой женщины. Фамилия с именем и отчеством, даты рождения и смерти: