"Там, где ты ничего не можешь, ты не должен ничего хотеть" говорили римляне, и в словах их есть своя сермяжная правда: уж сказал ведь, что без слов, без общения, без языка, будь они трижды демонами, существование человечества НЕВОЗМОЖНО, - так к чему весь этот скулеж? Это все равно, что сетовать на собственную смертную природу... И так, и не так, и продолжение чего-то за некий предел превращает это "что-то" в совсем иную сущность, как бы не вовсе противоположную. Если язык будет основан на закономерностях познания, врожденно присущих ВСЕМ людям, а значит, в конечном итоге, структура его будет опираться на физику мира, определяющую все, включая логику... Если его употребление станет на какой-то момент времени универсальным... То общение между различными сознаниями приобретет в значительной мере характер НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ в том смысле, что не будет посредников, равно чуждых "передатчику" и "приемнику", в ходе такого общения не будет места недопониманию, в плане передаваемого знания два духа, два сознания будут фактически ЕДИНЫ. Совершенно любое знание, включая любой навык, любое умение даже и того уровня, что называется мастерством, любой опыт будет передано от одного "Я" к другому, как сейчас передается какая-нибудь подробная инструкция. Исчезнет возможность манипулирования людьми через нажатие известных негодяям и лжецам кнопок. Многие научные проблемы исчезнут, поскольку станет ясно, что само существование их основано на терминологическом недоразумении, а относительно других вдруг выяснится, что искомое знание на самом деле уже ЕСТЬ и все дело было просто в терминологической "нестыковке" между информацией, для третьих неизбежно откроются самые короткие и определенные пути решения. При доведении этого процесса до логического конца можно ожидать исчезновения не только социальных, но и многих физических недугов постольку, поскольку они связаны с психофизиологией. Я не наивен, и понимаю, что даже при предпосылках самых обнадеживающих процесс неизбежно будет длиться на протяжении многих поколений, но то, что я перечислил выше, - только самые первые следствия изгнания демонологической природы человеческого слова, только то, что мы способны себе представить уже сейчас, вообще же последствия Большого Экзоциразма в полной мере непредсказуемы и, в случае осуществления в комплексе своем, могли бы считаться новой фазой эволюции, чем-то, по важности сопоставимым с обретением многоклеточности. Одна беда, никогда этого не будет. Демоны вполне способны о себе позаботиться, и способны доказать кому угодно, что душистый букет человеческих гадостей вроде ревности, массового энтузиазма и идиотской принципиальности как раз и составляет то, что именуется "истинно человеческой натурой". Помимо всего прочего то, что мы назвали Большим Экзоциразмом попросту невыгодно сильным мира сего, потому что после него они перестанут ходить в первачах, перестанут быть самыми большими кусками закваски, и уже поэтому предпочтут дружбу не то, что с демонами, а с самыми что ни на есть настоящими дьяволами.
Принципиальный успех возможен только в условиях сравнительно небольшой общности людей, типа дочерней цивилизации. В заключение попробую развеять недоумение профессионалов, держащих в руках эту книгу с ее длинным и скучным названием, предназначенным для неукоснительного отпугивания чужаков. Обретя наконец-то элементную базу для иной жизни, иного способа мышления в электронике и компьютерной кибернетике, мы в значительной мере нивелируем значение этого достижения, навязывая младенческому мозгу машины хоть и кодированные, но свои наборы символов, сложившиеся лет, этак, тысячки две с половиной тому назад, и придали кодам отношение не такое, которое соответствует сути вещей и отношению понятий, а то, которое нам понравилось, о котором мы УСЛОВИЛИСЬ. Автор книги и мой добрый друг совершил на нынешний момент наиболее последовательную попытку избавиться от стихийно-сложившихся человеческих условностей в процессе программирования. Он справедливо предположил, что "0", "1" и нескольких правил, определяющих, когда очередной бит - удлиняет фразу, состоящую из уже введенных символов, а когда - увеличивает этот набор, достаточно для описания ЛЮБОЙ ситуации. Каких правил? А вот именно про это книга и написана, но, в общем, это те правила, которыми руководствуется в познании мира младенец, еще не знающий слов и пока он не знает слов, у-слов-ий, у-слов-ностей, пока душа его одинока в его теле, а тело - не имеет квартирантов.
Второе включение. Птица
Молодой человек чрезвычайно-современного вида в чрезвычайно-современном стиле при большом скоплении народа прижимался к девице. Трудно было понять, чем и к чему именно он хочет таким образом прижаться в конечном итоге, потому что девица с умеренной интенсивностью от него отодвигалась. Не сильно, как это следует по отношению к незнакомым приставалам, но и не слишком слабо, как это делается из чистого кокетства, а именно умеренно, - в отношении вполне даже принятого и узаконенного поведения, принимать которое в настоящий момент просто-напросто нет настроения. Он, будучи сантиметров на двадцать выше, с ленивой настойчивостью прижимался, изгибаясь и не вынимая рук из карманов, а она так же упорно, хоть и вяловато отодвигалась. Волчицы в подобных случаях просто кусают супруга со строго дозированной силой: посильнее, нежели в любовной игре, но и так, однако же, чтобы на всякий случай не загрызть.
- Молодой человек, вы не позволите на секундочку вашу даму? Мне буквально на два слова...
- А!?
Парень ошарашено оборотился на заговорившего с ними мужчину.
- Да нет, ничего такого, честное слово только на пару слов.
- Аньк, ты его знаешь?
- Не-а...
Она лениво помотала головой, разглядывая и впрямь незнакомого дядьку.
- А чего он тогда?
Молчаливое, со скучающим видом пожатие плечами. Мужчина на протяжении всего этого содержательного диалога спокойно ждал развития событий. Парень в упор глянул на него:
- Так ты че? Я не поэл...
-А чего тут понимать? - Удивился мужчина. - Я ведь сразу же сказал, что прошу вашу девушку на несколько совершенно конфиденциальных слов.
Это было сказано совершенно прежним, спокойным и терпеливым тоном, как будто он действительно не понимал столь ясно выраженного к нему отношения и совершенно не боится представителя современной крутой молодежи. В таком случае он заслуживал более тщательного подхода. Молодой человек оглядел нахала внимательнее, и там было-таки на что глянуть. На него с почти ангельской невинностью глядели ярко-незабудковые и ясно-небесные глаза русого мужика лет сорока, с чуть широковатым лицом. Был он сантиметров на пять пониже своего длинного, молодого собеседника, но в фигуре, плечах, лапах, во всей СТАТИ его чувствовалось что-то такое... Чего не создашь никаким спортом, во всяком случае - только спортом. Борода делала его облик несколько старомодным, вроде как у купца, ямщика или богатого крестьянина конца прошлого века. Но, так или иначе, реакция у него оказалась безошибочной, потому как некоторую паузу в разговоре он использовал в желательном для себя направлении мгновенно:
- Ну вот и отлично, я так и ду-умал, что вы правильно отнесетесь к моей безобидной просьбе...
И тут он втерся между молодыми людьми столь мастерски, что девица вроде бы как сама повернулась и отошла с ним на десяток шагов.
- Э!!!
- Сейчас-сейчас! Мы на секундочку...
И, сам не зная почему, парень остался на прежнем месте, вместо того, чтобы догнать и надлежащим образом разобраться. Впервые в жизни столкнулся он с образцом наглости ЗРЕЛОЙ, вовсе отличной от того, с чем он встречался среди себе подобных, и был растерян.
- Мужик, ты меня, может, принял за другую?
- Нет. За другую я вас принять не могу, потому что вижу впервые.
- Свободен.
И она сделала движение, словно намеревалась вернуться к оставленному кавалеру.
- Я вас не задержу. Ответьте только, - какие у вас планы на сегодня?
- А я не Госплан...
- Ага, это надо понимать так, что никаких... Очень удачно, потому как у меня как раз есть к вам деловое предложение. Предлагаю обсудить во-он в том кафе.
- Ты че, не видишь, что я не одна?
- Ах, простите! Это ваш супруг?
Она глянула на него с таким изумлением, что другого ответа и не понадобилось.
- Так, может, жених?
- Ой, дядя, с тобой уссышься со смеху! Слова-то какие! Жених-х...
- Тогда кто он тебе?
Разговор ей наскучил, и она очень конкретно, одним-единственным словом на чисто-русском языке, внятно объяснила собеседнику, кем именно ей доводится парень, переминающийся с ноги на ногу в двадцати шагах от них.
И пояснила:
-Один из.
Если она рассчитывала его смутить, то, соответственно, просчиталась: мужик деловито кивнул и деликатно осведомился:
- И только? Тогда, по-моему, нет разницы.
Собеседница его с легким всхрапыванием заржала:
Принципиальный успех возможен только в условиях сравнительно небольшой общности людей, типа дочерней цивилизации. В заключение попробую развеять недоумение профессионалов, держащих в руках эту книгу с ее длинным и скучным названием, предназначенным для неукоснительного отпугивания чужаков. Обретя наконец-то элементную базу для иной жизни, иного способа мышления в электронике и компьютерной кибернетике, мы в значительной мере нивелируем значение этого достижения, навязывая младенческому мозгу машины хоть и кодированные, но свои наборы символов, сложившиеся лет, этак, тысячки две с половиной тому назад, и придали кодам отношение не такое, которое соответствует сути вещей и отношению понятий, а то, которое нам понравилось, о котором мы УСЛОВИЛИСЬ. Автор книги и мой добрый друг совершил на нынешний момент наиболее последовательную попытку избавиться от стихийно-сложившихся человеческих условностей в процессе программирования. Он справедливо предположил, что "0", "1" и нескольких правил, определяющих, когда очередной бит - удлиняет фразу, состоящую из уже введенных символов, а когда - увеличивает этот набор, достаточно для описания ЛЮБОЙ ситуации. Каких правил? А вот именно про это книга и написана, но, в общем, это те правила, которыми руководствуется в познании мира младенец, еще не знающий слов и пока он не знает слов, у-слов-ий, у-слов-ностей, пока душа его одинока в его теле, а тело - не имеет квартирантов.
Второе включение. Птица
Молодой человек чрезвычайно-современного вида в чрезвычайно-современном стиле при большом скоплении народа прижимался к девице. Трудно было понять, чем и к чему именно он хочет таким образом прижаться в конечном итоге, потому что девица с умеренной интенсивностью от него отодвигалась. Не сильно, как это следует по отношению к незнакомым приставалам, но и не слишком слабо, как это делается из чистого кокетства, а именно умеренно, - в отношении вполне даже принятого и узаконенного поведения, принимать которое в настоящий момент просто-напросто нет настроения. Он, будучи сантиметров на двадцать выше, с ленивой настойчивостью прижимался, изгибаясь и не вынимая рук из карманов, а она так же упорно, хоть и вяловато отодвигалась. Волчицы в подобных случаях просто кусают супруга со строго дозированной силой: посильнее, нежели в любовной игре, но и так, однако же, чтобы на всякий случай не загрызть.
- Молодой человек, вы не позволите на секундочку вашу даму? Мне буквально на два слова...
- А!?
Парень ошарашено оборотился на заговорившего с ними мужчину.
- Да нет, ничего такого, честное слово только на пару слов.
- Аньк, ты его знаешь?
- Не-а...
Она лениво помотала головой, разглядывая и впрямь незнакомого дядьку.
- А чего он тогда?
Молчаливое, со скучающим видом пожатие плечами. Мужчина на протяжении всего этого содержательного диалога спокойно ждал развития событий. Парень в упор глянул на него:
- Так ты че? Я не поэл...
-А чего тут понимать? - Удивился мужчина. - Я ведь сразу же сказал, что прошу вашу девушку на несколько совершенно конфиденциальных слов.
Это было сказано совершенно прежним, спокойным и терпеливым тоном, как будто он действительно не понимал столь ясно выраженного к нему отношения и совершенно не боится представителя современной крутой молодежи. В таком случае он заслуживал более тщательного подхода. Молодой человек оглядел нахала внимательнее, и там было-таки на что глянуть. На него с почти ангельской невинностью глядели ярко-незабудковые и ясно-небесные глаза русого мужика лет сорока, с чуть широковатым лицом. Был он сантиметров на пять пониже своего длинного, молодого собеседника, но в фигуре, плечах, лапах, во всей СТАТИ его чувствовалось что-то такое... Чего не создашь никаким спортом, во всяком случае - только спортом. Борода делала его облик несколько старомодным, вроде как у купца, ямщика или богатого крестьянина конца прошлого века. Но, так или иначе, реакция у него оказалась безошибочной, потому как некоторую паузу в разговоре он использовал в желательном для себя направлении мгновенно:
- Ну вот и отлично, я так и ду-умал, что вы правильно отнесетесь к моей безобидной просьбе...
И тут он втерся между молодыми людьми столь мастерски, что девица вроде бы как сама повернулась и отошла с ним на десяток шагов.
- Э!!!
- Сейчас-сейчас! Мы на секундочку...
И, сам не зная почему, парень остался на прежнем месте, вместо того, чтобы догнать и надлежащим образом разобраться. Впервые в жизни столкнулся он с образцом наглости ЗРЕЛОЙ, вовсе отличной от того, с чем он встречался среди себе подобных, и был растерян.
- Мужик, ты меня, может, принял за другую?
- Нет. За другую я вас принять не могу, потому что вижу впервые.
- Свободен.
И она сделала движение, словно намеревалась вернуться к оставленному кавалеру.
- Я вас не задержу. Ответьте только, - какие у вас планы на сегодня?
- А я не Госплан...
- Ага, это надо понимать так, что никаких... Очень удачно, потому как у меня как раз есть к вам деловое предложение. Предлагаю обсудить во-он в том кафе.
- Ты че, не видишь, что я не одна?
- Ах, простите! Это ваш супруг?
Она глянула на него с таким изумлением, что другого ответа и не понадобилось.
- Так, может, жених?
- Ой, дядя, с тобой уссышься со смеху! Слова-то какие! Жених-х...
- Тогда кто он тебе?
Разговор ей наскучил, и она очень конкретно, одним-единственным словом на чисто-русском языке, внятно объяснила собеседнику, кем именно ей доводится парень, переминающийся с ноги на ногу в двадцати шагах от них.
И пояснила:
-Один из.
Если она рассчитывала его смутить, то, соответственно, просчиталась: мужик деловито кивнул и деликатно осведомился:
- И только? Тогда, по-моему, нет разницы.
Собеседница его с легким всхрапыванием заржала:
-Это точно.
- Ну вот, видите... Значит, тем более нет никакой нужды возвращаться, потому что сказано: без разницы, - значит никто.
- А ты кто?
- А у меня к вам дело.
- Да какое дело-то!?
- О, это уже похоже на начало делового разговора. Ты в каком общежитии живешь?
- А с чего ты взял, что в общежитии?
- С того хотя бы, что у тех, кто с папой-с мамой, эти самые, он ткнул через плечо большим пальцем по направлению к молодому человеку, - как ты их называешь, выглядят по-другому. Домашняя девчонка с твоими данными, из какой семьи она ни будь, была бы с детьми особо одаренных родителей. Так что, уважаемая, живете вы в общежитии, и есть у вас тяга к неизвестно какому счастливому случаю... Поэтому из дома в райцентре и уехала. И нашла бы, - да вот беда: сама не знаешь, как бы он мог выглядеть.
- Ты, что ль, скажешь?
- Не-е... Ни в коем случае. Не знаю. Предложить кое-что - да, предложу, может быть, - понравится.
- Зна-аю я, что вы все предлагаете!
- Что? А-а-а... Да нет, честное слово - не это. По крайней мере, - не о том речь.
- А о чем, о чем?
- Вот поедем, и сама увидишь...
- Да не поеду я никуда...
Лицо ее как-то сразу стало уставшим, она вяло махнула рукой и отвернулась, но собеседник ее только с любопытством поглядел на нее, нимало не теряя надежды.
- Не поедешь? А что будешь делать?
Во, - задумалась! Одно это уже неплохо.
- Найду, что делать!
- А я и не сомневаюсь! Ухажера своего под руку - и на танцы! А там - драка или без драки, а потом - в по-одъезд, или, что более современно, - прямо в общагу!
- Слышь, старичок, - а не твое это дело. Не твое, милый. Развелось любителей тоску нагонять...
Но он продолжал, загибая пальцы:
- А потом, со временем, - на аборт! На один, - да н-на втор-рой! Тоже дело. А еще он тебя поставит на хор, и не потому, что это ему нравится, а чтобы всем раздоказать, как ему на тебя на...
- Заткнись!!! Брешешь ты все, брешешь! Довести хочешь!
- Я-а?! Наоборот, хочу показать, что может быть и поинтереснее, и повеселее. А истерика твоя обозначает, что во-первых - я НЕ брешу, а во-вторых - что ты сама это отлично понимаешь и, следовательно, дурой не являешься, как бы тебе этого ни хотелось. Можешь даже не притворяться.
Тут он все с той же ловкостью подхватил ее под руку, враз перевел разговор на что-то там такое, ввернул анекдотец, и она опомнилась только тогда, когда, хохоча во все горло, подошла к какой-то иностранной машине. Тут она, затормозив, стала на мертвый якорь:
- Не поеду я... Не могу!
- Жаль. Нет, честное слово, - мне очень жаль, но ты будешь жалеть и сильнее, и дольше.
- Угрожаешь?
- Что ты! Хотя... Понимаешь, нет для тебя угрозы страшнее, чем угроза оставить тебя, как есть. Ты просто-напросто рискуешь пройти мимо шанса, который дается раз в жизни. И если в жизни есть что-то гаже смерти, так это вспоминать потом, как просрал этот единственный шанс. Это совершенно адское занятие.
- Ой, достал! Ну давай встретимся вечером, ну не могу я сейчас, никак не могу!
- Как же, как же, очень даже понимаем... Хоть и нет у тебя сейчас никаких дел вовсе, просто решать боишься вот так - сразу... Твое дело. Когда и где?