«Почему это?» – подумала Варя.
– Три точки, три линии, три угла – это прочно и надёжно, – откликнулся Асей.
Как интересно! Видно, он умел слышать ещё не высказанные мысли. Варе было удивительно легко с Асеем и Марусей, как будто она знала их всегда. Никакого напряжения, как бывает иногда с малознакомыми людьми, когда так и ждёшь, что тебе начнут задавать идиотские вопросы, вроде: «А ты кого больше любишь, папу или маму?» или «А ты читать научилась? Буквы знаешь?»
Буквы-клюквы… Варя ненавидела такие вопросы, всегда смотрела на вопрошавшего исподлобья и ни слова не отвечала.
– Откуда в нашей комнате башня? Как она тут очутилась? – спросила Варя.
– Не очутилась. Она всегда тут. Просто её никто не видит и не осязает. Ну, на ощупь не чувствует. Такая уж это башня.
– А почему же сейчас я её вижу и… ос… Это, чувствую на ощупь?
– Потому что ты с нами, потому что ты направляешься в страну Тут, – сказала Маруся.
Все трое и Аллан-Мелик в кармане в одно мгновение легко преодолели ступени.
Варя оглянулась. Батюшки мои! Они уже высоко-высоко поднялись по треугольной лестнице.
«Ой, наверно, там, куда мы идём, опасно?» – подумала Варя.
– Всё опасно для бояки, ничего не опасно для отважного, – услышал её мысли Асей.
– Подождите, – вдруг позвал Аллан-Мелик из кармана. – Без пяти. Ага. Ничего объяснять не надо. Я понял, куда и зачем мы идём.
Голос его звучал сейчас не хвастливо, а совсем по-другому. Чётко, серьёзно и солидно.
– Быстро, Алланчик, сосредоточься, пока у тебя есть твои волшебные пять минут, – попросила его Маруся, на этот раз нисколько не ворча и не подшучивая над ним.
– Всё очень странно, – сказал Аллан-Мелик. – Я пытаюсь разглядеть, куда Злин спрятал заклинание, которое расколдует Реку. И вижу только какую-то непроглядную тьму. Надо искать какую-то темноту. Где? Какую? Не вижу! Темнота – и всё, – добавил он с отчаянием.
– Ну и дальше, дальше что? – торопила его Маруся.
– Ах, да не знаю что, – отозвался Аллан-Мелик из кармана прежним капризным голоском.
Должно быть, его волшебные пять минут кончились.
Все поднялись ещё на пару ступенек, и вдруг путь им преградил… огромный раскрытый железный зонтик.
– Пароль! – сказал то ли зонтик, то ли ещё кто-то металлическим голосом. – Для прохода с ребёнком нужно сказать пароль!
– Вечно пристают с глупостями, – заворчала Маруся. – Светит месяц, светит ясный! Слушай пароль, коли тебе так надо.
Маруся минуточку что-то повспоминала. Потом произнесла:
Зонтик с грохотом закрылся, и они все миновали преграду: Маруся, Варя, Асей и Аллан-Мелик у него в кармане.
Глава третья Сказочная страна Тут, куда попадаешь, не выходя из дома
Старые стенные часы в резном деревянном футляре пробили двенадцать раз.
Как зазвонил телефон и что ответил Зелёный Клим Вариным голосом, они уже не слыхали.
– Оглядись, Варварушка, и ничего не бойся, – сказал Асей. А Маруся молча погладила её руку голубой лапкой.
Перед ними вилась узенькая стёжка через огромный, бескрайний некошеный луг. Сухо шелестели высокие травы, повесили головки пёстрые цветы. Варя не знала, как они называются, потому что у них на Глебовой горе таких цветов не было. Это были не ромашки, не лютики, не колокольчики, а неизвестно кто такие. Они тихонько покачивались на высоких стеблях и печально звенели: то ли что-то негромко напевали, то ли жаловались. От этого стояла необычная, мелодичная и грустная тишина. Небо было высокое, какое-то шёлковое и без единого облачка. От солнца расходились радужные лучи – красные, оранжевые, золотистые, зелёные, фиолетовые. В воздухе было как-то необычно сухо. Однако Варя отметила про себя, что ей это пока что не мешает дышать.
– Видишь, как травы и цветы хотят пить, – сказала Маруся, обращаясь к Асею. – Эх, светит месяц, светит ясный!.. Что мы будем делать, Асей?
– Надо пойти посмотреть, в каком состоянии Река. Может ли она говорить. Порасспрашивать, кто какие знает подробности.
Вдруг на солнце точно набежала тень. В воздухе мелькнула большая тёмная птица, покружилась над их головами, исчезла.
– Ну вот! Видали? – сказал Асей раздражённо. – Уже шпионит.
– Сейчас доложит своему хозяину, что мы здесь, – проворчала Маруся.
Варя с испугом на неё поглядела:
– Кто это?
– Это Крыса-Ворона, – объяснила Маруся. – Самая первая подружка и подхалимка Барнабаса Злина.
– Как это можно быть крысой и вороной сразу? – не поняла Варя.
– А вот так. По-разному – для разных надобностей. И все – подлые, – объяснила Маруся.
– Давайте радоваться, что хоть сам первым делом не явился к нам навстречу, – сказал Асей.
«Кто это “сам”?» – подумала Варя.
– Злин, – ответил на её невысказанный вопрос Асей.
Они пошли вперёд по стёжке среди печально позванивающих, изнывающих от жажды трав.
– Маруся, а разве здесь не бывает дождя? – спросила Варя.
– Бывает, почему не бывает? – сказала Маруся. – Но если Река не течёт и воды её высыхают, облакам неоткуда напиться. Откуда же они возьмут воду? Видишь, даже и облаков-то на небе никаких нет.
И тут вдруг им показалось, что на горизонте как раз и возникло облако, которое очень быстро приближалось. Но было оно странным. Оно не плыло по небу, как полагается всякому приличному облаку, а точно соединяло небо и землю, как это случается, когда идёт сильный дождь. Облако надвигалось на них и надвигалось. При этом оно издавало какой-то противный писк.
Вот облако почти приблизилось, как бы повисло в воздухе перед ними серой грязной тряпкой, а справа от стёжки из травы донёсся скрипучий голос:
– Ну что? Как вы теперь попадёте к Реке? Они ведь куса‑а‑чие! Ха! Больно кусают! И не глупых медведей, и не дурацких волшебников в кармане, а детушек, живых человеческих детушек, до крови, до крови!
Крыса! Это скрипела Крыса-Ворона. И тут всё стало ясно. Это не было облако, полное спасительного дождя. Это была туча огромных, пищащих, отвратительно поющих комаров!
Комариная туча приблизилась на расстояние шага, остановилась, повисла в воздухе. А мерзкий крысиный голос продолжал скрипеть:
– К Реке? Как же вы пройдёте к Реке? Комарики не пустят, не пустят! Да и Река ваша теперь – лужа, лужа! Ха!
И тут же из травы взвилась огромная ворона и полетела прочь.
– Рано радоваться! Рано радоваться! – каркала она во всё горло.
– Стойте, – скомандовал Асей. – Маруся, Варя, не двигаться! Я сейчас!
И он мгновенно исчез.
– Маруся, какие страшные комары, – прошептала Варя в ужасе. – Я таких огромных никогда не видала.
– Стой спокойно, девочка, – ласково сказала Маруся. – Не делай ни шагу.
– Откуда они взялись, Маруся?
Маруся печально вздохнула.
– Раз Злин мучает Реку, значит, она стала превращаться в болото. Вот он их там и разводит, проклятый Барнабас. Болото – это ведь иногда просто мёртвая река…
Над их головами сверкнула точечка. Это возвращался Асей. А за ним неслись ласточки. Огромная стая белогрудых изящных птиц с воинственным цвирканьем кинулась на комариное облако.
Что тут началось! Ласточки бросались на комаров, хватали их острыми клювиками, комары пищали, ныли и зудели и просили пощады. Они пытались удирать от ласточек, подлетали вверх, опускались вниз, мелькали и мельтешили перед глазами, всё комариное облако точно плясало в воздухе. И было противно смотреть на этот уродливый танец…
Но вот облако стало редеть, в нём, как в старой серой тряпке, появились дыры, потом оно стало совсем прозрачным и наконец в жарком воздухе не осталось ни одного комара.
– Фу! – облегчённо перевела дух Маруся.
– Нечего было за ними летать, я бы сам что-нибудь придумал, – пробурчал Аллан-Мелик из кармана.
– Молчи уж, карманный! – проворчала Маруся. – Опять хвастаешь!
– Браво, птицы! – воскликнул Асей и помахал ласточкам рукой. – Спасибо!
– Не́ на чем, не́ на чем, – зацвиркали ласточки. – Ценим дружбу, ценим дружбу и верность ценим!
Ласточки покружились над лугом и улетели.
– Ну вот, справились, – сказал Асей. – Теперь вперёд. Тут недалеко – берег.
– Был берег, – печально откликнулась Маруся. – Эх, светит месяц, светит ясный…
Вскоре луг кончился, и они действительно вышли к Реке.
К Реке! Боже мой, сплошные слёзы!
Река лежала как старая заношенная ленточка из косы, давно потерянная и забытая. Воды в ней было совсем мало, и вода эта была неподвижна, темна и не отражала разноцветных радужных лучей здешнего солнца. Прибрежные травы повяли и не шелестели, и было что-то очень печальное в этой тишине. Тишину нарушал только время от времени доносившийся от Реки то ли вздох, то ли стон. По берегу не бегали кулички, над Рекой не летали весёлые стрекозы. Никого не было видно, сплошная неподвижность и погибель.
– Не́ на чем, не́ на чем, – зацвиркали ласточки. – Ценим дружбу, ценим дружбу и верность ценим!
Ласточки покружились над лугом и улетели.
– Ну вот, справились, – сказал Асей. – Теперь вперёд. Тут недалеко – берег.
– Был берег, – печально откликнулась Маруся. – Эх, светит месяц, светит ясный…
Вскоре луг кончился, и они действительно вышли к Реке.
К Реке! Боже мой, сплошные слёзы!
Река лежала как старая заношенная ленточка из косы, давно потерянная и забытая. Воды в ней было совсем мало, и вода эта была неподвижна, темна и не отражала разноцветных радужных лучей здешнего солнца. Прибрежные травы повяли и не шелестели, и было что-то очень печальное в этой тишине. Тишину нарушал только время от времени доносившийся от Реки то ли вздох, то ли стон. По берегу не бегали кулички, над Рекой не летали весёлые стрекозы. Никого не было видно, сплошная неподвижность и погибель.
– Бедная, бедная, – прошептала Маруся. – О злой, гадкий Барнабас! За то, что он такой злобный, такой ничтожный, он хочет отомстить всему свету и не оставить радости никому. Ведь Река так любила всех! Для всех у неё находилась капелька радости, для каждого у неё было хорошее слово и весёлый подарок.
Варя стояла ошеломлённая. Ей было так жалко Реку, что захотелось заплакать. Маруся поняла, что она чувствует, и сжала её руку своей мягкой лапой.
– Что же… делать? Что же… делать? – повторяла Варя, уже начиная всхлипывать.
– Варварушка, погоди плакать, погоди, – сказал Асей. – Мы ведь с тобой для этого здесь, чтобы спасти её, чтобы вернуть ей жизнь.
– Мы многое можем, я с вами, не забывай, – важно произнёс Аллан-Мелик, а у Маруси даже не было сил, чтобы одёрнуть его.
– Посидим, подумаем, – сказал Асей.
И они все присели на печальном речном берегу.
– Давайте рассуждать, – продолжал он. – Ты говоришь, Аллан-Мелик, что видишь темноту. Значит, Злин спрятал волшебное заклинание в каком-то тёмном месте.
– А то, что один спрятал, другой может найти. Верно? Нельзя найти только то, чего нет. А что есть, то непременно рано или поздно отыщется.
– Должно отыскаться! Должно! Не дадим же мы ему погубить Реку! – горячо отозвалась Маруся.
– Варварушка, что с тобой? – спросил вдруг Асей.
Варя действительно что-то очень побледнела. Она попыталась вдохнуть воздух, но он не вдыхался. Ой, сейчас начнётся приступ астмы. А она даже ни таблеточки не взяла с собой.
– Посмотри! – закричал вдруг Аллан-Мелик, высовываясь из кармана. – Видишь?
Аллан-Мелик протянул к Варе свои маленькие ладошки, а на них оказались два маленьких пёстрых петушка. Они дважды прокукарекали, а потом затеяли смешную драку, налетали друг на друга, петушились и важничали.
Варя рассмеялась, воздух вдохнулся, бледность прошла.
Немного подравшись, петушки вдруг исчезли.
– Всё, – сказал Аллан-Мелик серьёзно. – Пять минут кончились. А что, – добавил он уже другим, хвастливым голосом, – годятся на что-то ведь и такие искусные волшебники, как я?
– Цены бы тебе не было, если бы ты не был таким задавалой, – сказала Маруся.
Но Аллан-Мелик её не услышал. Потому что Асей исчез вместе с ним.
– Ну вот, – сказала Маруся. – Как всегда. И главное, с этим ничего не поделаешь. Свеча. Он должен проверить, как она там.
– А почему именно Асей должен? – спросила Варя.
– Жители страны просят самого уважаемого, самого надёжного и мудрого хранить огонь свечи. Они выбрали Асея. Вот почему Асей мгновенно исчезает, если он чувствует, что подул ветерок, или надо поправить фитиль, или ещё там что. Он отвечает за свечу. Это очень серьёзно. Понимаешь?
– Да, – ответила Варя. – Но как же Река? Что нам-то теперь делать?
– А вот мы с тобой сейчас и поразмыслим, – отозвалась Маруся.
Глава четвёртая Кленовая Королева
Старые стенные часы в резном деревянном футляре пробили час. Там, где-то далеко, дома. А здесь были умирающая Река, и глубоко задумавшаяся Маруся, и растерянная Варя.
У Вари в мыслях точно прыгал и никак не мог успокоиться звонкий резиновый мячик. И при этом ей точно кто-то что-то нашёптывал, да ещё и одновременно в оба уха. В правое ухо ей говорилось, что всё это вздор и сплошное безрассудство и что так не бывает и всё просто сплошная фантазия. Варя догадывалась, кто это шепчет. Это шептала мамина рассудительность. Как-никак Варя мамина дочка, в ней целая половинка – мамина. Но в левое ухо влетали слова: «Как необычно! Как интересно! Чего там рассуждать “бывает – не бывает”. Надо действовать!»
А это говорило папино всегдашнее весёлое любопытство. Потому что как-никак Варя ведь ещё и папина дочка. И другая половинка в ней – папина.
– Значит, так. Я думаю, что надо что-то самим предпринимать, – сказала Маруся в лад папиным словам. – Не можем же мы тут сидеть вечно и смотреть, как погибает Река. Давай соображать. Раз Аллан-Мелик увидел темноту, значит, давай думать, где бывает темно.
– А где? Если не ночью? – спросила Варя.
– Ну, например, в лесу. В густом лесу, где деревья отбрасывают тёмные тени…
Она не договорила, потому что в этот момент у них над головами пропорхнула маленькая птичка.
– Читайте! – прощебетала она и улетела.
– Что читать? – удивилась Маруся. И сейчас же заметила, как откуда-то сверху, кружась в воздухе, к ним опускается листок. Он был похож на кленовый, только гораздо больше, чем бывают листья даже у самого большого клёна.
Варя подхватила его и показала Марусе. Что же тут можно было прочесть? Изображённое на листе выглядело так: две стрелочки показывали разные направления. Под ними был нарисован кленовый лист и корона. Под этим изображением был вопросительный и восклицательный знаки, а дальше буква «X» или крест, и перед ним и после него – восклицательный знак.
Варя тихонько сказала:
– Ой!
И в самом деле, как же не «ой», если написано не буквами, а какими-то непонятными знаками?
– Кто-то над нами подшутил, что ли? – задумчиво спросила она.
– Им сейчас в стране Тут не до шуток, – ответила Маруся. – Это какие-то новые письмена. Они изобрели их, пока меня не было. Светит месяц, светит ясный… Ну-ка, давай сосредоточимся! Стрелки… Что могут обозначать стрелки?
– Например, куда надо ехать. Или идти, – сказала Варя. – Но почему они тогда показывают в разные стороны?
– Да, почему в разные стороны? – как эхо откликнулась Маруся. – И что обозначают лист и корона?
– Короны носили короли и королевы, когда они были, – заметила Варя. – Золотые. С драгоценными камнями.
– А при чём тогда лист? – озадачила её вопросом Маруся.
К чему кленовый лист, было совсем непонятно. Никакого толку от этого странного птичьего письма не получалось.
Но тут опять над ними пропорхнула маленькая птица, то ли та самая, то ли другая, и пискнула:
– Читайте стихи.
– Какие стихи?
Варя быстро стала вспоминать, какие она знает стихи, и принялась читать первый всплывший в памяти стишок, который она когда-то выучила наизусть. Надо сказать, стишок вовсе не подходил к случаю:
Но от такого стихотворения суть написанного на листе нисколечко не прояснилась.
– Да нет, – сказала Маруся. – При чём тут собачка? Смысл в чём-то другом.
– Вот только бы знать – в чём, – сказала Варя.
– Ах, если б Асей был с нами или, на худой конец, Аллан-Мелик, – заметила Маруся.
Она глубоко задумалась.
– Кажется, ясно, – проговорила она наконец. – Конечно! Как же я сразу не сообразила. Тут написано стихами. Вот посмотри.
Маруся стала показывать значки на листе и читать. Действительно, получалось как бы стихотворение:
Вроде бы то, что сказала Маруся, действительно совпадало со знаками на листе.
– Ну, тогда скорей пошли, это очень интересно! – заторопила Варю папина половинка. Мамина рассудительная половинка на этот раз даже и не попыталась вступить в спор.
– Странно, – сказала Маруся. – Насколько я помню, к Кленовой Королеве надо бы идти отсюда, наоборот, сначала налево, потом направо. Видимо, она перенесла свой дворец в другое место. Чтобы не знал Злин. А! – вдруг воскликнула Маруся. – Я понимаю! Пока меня здесь не было, они договорились в Тут писать нарисованными стихами. Злин ведь не понимает ни рисунков, ни стихов. Пойдём, Варя!