Сарль подошел к вешалке и взял пальто. Роджер отправился его проводить. Они немного помолчали. Потом, не поднимая глаз, Роджер признался:
– Возможно, ты прав, Джим.
– Попробуй, а потом позвони мне. До свидания, Роджер.
Роджер Туми открыл глаза и, мигая, посмотрел на яркий утренний свет, заливавший спальню.
– Эй, Джейн, ты где? - позвал он.
– В кухне, - долетел до него приглушенный голос Джейн. - Где я еще могу быть?
– Иди сюда, пожалуйста.
Она вошла.
– Знаешь, бекон сам не поджарится.
– Послушай, а я прошлой ночью летал?
– Понятия не имею. Я спала.
– Да, много от тебя толку. - Он засунул ноги в тапочки и встал с постели. - Мне кажется, я не летал.
– Может, ты забыл, как это делается? - В голосе Джейн появилась неожиданная надежда.
– Ничего я не забыл. Смотри! - Он взлетел в воздух и медленно переместился в гостиную. - У меня просто возникло чувство, что я не летал. Мне кажется, это продолжается уже три ночи подряд.
– Ну хорошо, - сказала Джейн и вернулась к плите. - Месячный отпуск пошел тебе на пользу. Если бы я с самого начала позвонила Джиму....
– Пожалуйста, давай не будем начинать все заново. Боже мой, месячный отпуск!.. Только в прошлое воскресенье я понял, что нужно делать. С тех пор и перестал нервничать. Вот и все.
– А что ты собираешься делать?
– Каждый год, весной, Северо-западный технологический устраивает серию семинаров по физике. Я приму в них участие.
– Ты собираешься поехать в Сиэтл?
– Да.
– А что они там будут обсуждать?
– Не имеет значения. Я хочу повидаться с Линусом Дирингом.
– Но ведь именно он назвал тебя сумасшедшим, или я ошибаюсь?
– Верно. - С этими словами Роджер засунул себе в рот здоровенный кусок яичницы. - Тем не менее Линус Диринг лучше всех.
Он потянулся за солью, взлетев на несколько дюймов над стулом и не обратив на это никакого внимания.
– Мне кажется, я нашел к нему подход.
Весенние семинары в Северо-западном технологическом получили национальную известность с тех пор, как на физический факультет университета пришел работать Линус Диринг. Он был постоянным руководителем семинаров - благодаря Дирингу все происходящее становилось особенно значимым и интересным. Он представлял выступающих, вел дискуссии, подводил итог выступлениям и был душой общества на заключительном обеде в конце каждой рабочей недели.
Все это Роджер Туми знал по рассказам своих коллег. Сам он ни разу не участвовал в семинарах, но теперь мог увидеть знаменитого физика в деле. Профессор Диринг был смуглым человеком несколько ниже среднего роста, с роскошными, вьющимися каштановыми волосами. Когда профессор Диринг молчал, казалось, что его большой тонкогубый рот хитро улыбается. Выступая, он говорил свободно и быстро, без каких бы то ни было записей, а комментировал все с видом превосходства, который его слушатели принимали как должное.
По крайней мере так было утром первого дня семинара. Во время дневного заседания слушатели начали замечать в его манере некоторую неуверенность. Более того, в том, как профессор сидел на сцене, слушая доклады, включенные в повестку дня, была какая-то неловкость. Периодически он бросал косые взгляды в сторону последних рядов аудитории.
Роджер Туми устроился на самом последнем ряду и напряженно наблюдал за происходящим. Временный переход к нормальному состоянию, который начался, когда ему показалось, что он нашел выход из положения, подходил к концу. В поезде до Сиэтла поспать не удалось - все время мерещилось, как он поднимается в воздух, подчиняясь ритму стучащих по рельсам колес, медленно выплывает в коридор, а потом просыпается под отчаянные вопли проводника. Поэтому Роджер плотно задвинул занавески и застегнул их, но ничего этим не добился, чувство безопасности не приходило; он не мог заснуть как следует, только время от времени проваливался в тяжелое, не дающее отдыха забытье.
Роджер дремал днем, когда мимо окон проносились горы, и прибыл в Сиэтл вечером; у него ужасно затекла шея, болело все тело, а настроение было ужасным.
Он слишком поздно принял решение отправиться на семинар и не смог получить комнату в институтском общежитии. Жить с кем-то вместе - об этом и думать было нечего. Роджер снял номер в отеле, закрыл на замок дверь, потом окна, придвинул кровать к стене, а шкафчик - к другой стороне кровати и только после этого смог заснуть.
Наутро он не помнил, снились ли ему сны, а оглядевшись по сторонам, убедился, что по-прежнему лежит в своем убежище. Ему стало немного легче.
Семинары традиционно проводились во время пасхальных каникул, и студенты на них не присутствовали. Около пятидесяти физиков сидело в аудитории, рассчитанной на четыреста человек; они расположились по обе стороны главного прохода, поближе к кафедре. Роджер устроился в самом последнем ряду, где его не заметили бы случайные люди, которым взбрело бы в голову заглянуть в аудиторию сквозь застекленную дверь, а присутствующим пришлось бы развернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы на него посмотреть. Кроме, естественно, того, кто находился за кафедрой - и профессора Диринга.
Роджер не слушал докладов. Он полностью сосредоточился на том, чтобы не пропустить те редкие моменты, когда Диринг находился на кафедре один; когда только Диринг мог его увидеть.
По мере того как Диринг все больше и больше нервничал, Роджер чувствовал себя увереннее. Во время подведения итогов дневного заседания он выступил на максимум.
Профессор Диринг вдруг замолчал посреди абсолютно бессмысленной и неправильно построенной фразы. Присутствующие, которые уже некоторое время смущенно ерзали на своих сиденьях, замерли и удивленно на него посмотрели.
Диринг поднял руку и, задыхаясь, выкрикнул:
– Вы! Вы, там!
Роджер Туми сидел совершенно спокойно - посреди прохода. Он удобно устроился, закинув ногу на ногу и использовав воздух вместо стула.
Когда Диринг замахал руками, Роджер быстро скользнул в сторону. К тому времени как к нему повернулись все пятьдесят голов, он мирно сидел на самой обычной деревянной скамейке.
Роджер огляделся по сторонам, затем посмотрел на указующий палец Диринга и встал на ноги.
– Вы обращаетесь ко мне, профессор Диринг? - спросил он, причем его голос дрогнул совсем незаметно, ему удалось скрыть волнение.
– Чем это вы там занимаетесь? - возмущенный Диринг явно не выдержал напряжения и взорвался.
Кое-кто из присутствующих встал, чтобы получше видеть происходящее. Ученые физики так же точно обожают, когда прерываются их любимые сборища, как и игроки в бейсбол.
– А я ничем таким не занимаюсь, - сказал Роджер. - Не понимаю, о чем вы говорите.
– Убирайтесь! Покиньте аудиторию!
Диринг оказался во власти разбушевавшихся эмоций, иначе он никогда бы такого не сказал. Роджер в ответ вздохнул и решил воспользоваться представившейся ему возможностью. Громко и отчетливо, стараясь перекричать нарастающий шум, он заявил:
– Я, профессор Роджер Туми из колледжа Карсон, являюсь членом Американской ассоциации физиков. Я попросил разрешения присутствовать на этих семинарах, получил положительный ответ и заплатил за регистрацию. Я нахожусь здесь потому, что имею на это право, и намерен присутствовать на всех заседаниях семинара.
– Убирайтесь! - только и мог выдавить из себя Диринг.
– И не подумаю, - ответил Роджер. Он заставил себя разозлиться, его трясло от возмущения. - Хотелось бы знать, по какой причине я должен покинуть аудиторию? Что я сделал?
Диринг, буквально лишившись дара речи, попытался пригладить дрожащей рукой волосы.
– Если вы попытаетесь выгнать меня с семинара без всякой на то причины, - не сдавался Роджер, - я подам на университет в суд.
– Объявляю заседание первого дня весеннего семинара, посвященного новым достижениям физики, закрытым, - быстро проговорил Диринг. Следующее заседание состоится здесь же, завтра, в девять часов.
Роджер поспешно покинул аудиторию.
Вечером в дверь его номера постучали. Роджер удивился, замер в кресле.
– Кто там?
Ему ответили тихим, быстрым шепотом:
– Могу я с вами поговорить?
Голос принадлежал Дирингу. Название гостиницы, в которой остановился Роджер, и номер его комнаты, естественно, имелись у секретаря семинара. Роджер совсем не ожидал, что события начнут разворачиваться так быстро.
Он открыл дверь и церемонно произнес:
– Добрый вечер, профессор Диринг.
Диринг вошел в номер и огляделся по сторонам. На нем было легкое пальто, но он явно не собирался его снимать, как не собирался расставаться и со шляпой, которую держал в руке.
– Профессор Роджер Туми из колледжа Карсон, - сказал он. Правильно?
– Да. Садитесь, профессор.
– Профессор Роджер Туми из колледжа Карсон, - сказал он. Правильно?
– Да. Садитесь, профессор.
Диринг остался стоять.
– Ну и чего вы добиваетесь?
– Не понимаю, о чем вы.
– А я уверен, что вы все прекрасно понимаете. Вы не стали бы просто так устраивать свои дурацкие фокусы. Вы или желаете выставить меня на посмешище, или собираетесь втянуть в какую-то аферу. Так вот учтите: у вас ничего не выйдет. И не пытайтесь прибегнуть к силе - у меня есть друзья, которым известно, куда я направился. Советую вам во всем признаться, а после этого покинуть город.
– Профессор Диринг! Это моя комната. Если вы пришли, чтобы оскорблять меня, прошу вас удалиться.
– Вы собираетесь продолжать это... это преследование?
– Я вас вовсе не преследую, сэр.
– А не тот ли вы Роджер Туми, который написал мне письмо, где говорилось о левитации? Вы предлагали мне заняться исследованием этого феномена.
Роджер удивленно посмотрел на Диринга:
– О каком письме вы ведете речь?
– Вы что, отрицаете это?
– Конечно, отрицаю. Что вы от меня хотите? У вас есть письмо?
Профессор Диринг поджал губы:
– Ладно, об этом не будем. Вы отрицаете, что на сегодняшнем заседании семинара вы подвесили себя на невидимых проводах?
– На проводах? Что за чепуха?
– Вы левитировали!
– Не могли бы вы, профессор Диринг, оставить меня в покое? Похоже, вы немного не в себе.
– Значит, вы отрицаете, что левитировали на моих глазах сегодня утром? - Голос профессора сорвался.
– Вы, очевидно, сошли с ума. Хотите сказать, что я устроил фокус в вашей аудитории? Я никогда там раньше не был и вошел туда после вас. Вы нашли какие-нибудь провода или другие приспособления, когда я ушел?
– Я не знаю, как именно вы это проделали, и мне все равно. Вы продолжаете отрицать, что левитировали?
– Конечно, отрицаю.
– Я вас видел. Зачем вы лжете?
– Вы видели, как я левитировал? Профессор Диринг, не объясните ли вы мне, как такое может быть? Полагаю, вы достаточно знаете о природе сил тяготения, чтобы понимать, что левитация - полнейшая чушь, если только речь не идет об открытом космосе. Вы решили подшутить надо мной?
– Боже праведный! - визгливо закричал Диринг. - Почему вы не хотите сказать мне правду?
– А я не лгу. Вы что, полагаете, что я могу поднять руку, произнести магическое заклинание... а потом... взлечу? - С этими словами Роджер начал медленно подниматься в воздух и остановился только в тот момент, когда его голова коснулась потолка.
Голова Диринга дергалась.
– Вот! Вот... вот...
Роджер улыбаясь опустился на пол:
– Вряд ли о таком явлении можно говорить серьезно.
– Вы снова это сделали... Вы только что это сделали...
– Что сделал, сэр?
– Вы левитировали! Вы только что левитировали!
Лицо Роджера приняло озабоченное выражение.
– Похоже, вы больны, сэр.
– Я видел то, что я видел.
– Вам следует отдохнуть. Слишком много работы...
– Это не галлюцинация!
– Может быть, хотите чего-нибудь выпить? - Роджер направился к своему чемодану, а Диринг, выпучив глаза, неотрывно следил за его ногами. Носки туфель Роджера находились в двух дюймах от пола и ни разу не опустились ниже.
Диринг плюхнулся в кресло, которое освободил Роджер.
– Да, пожалуйста, - слабым голосом попросил он.
Роджер протянул ему бутылку виски. Диринг сделал пару больших глотков и слегка поперхнулся.
– Ну как, лучше?
– Послушайте, - сказал Диринг, - неужели вы нашли способ нейтрализовать тяготение?
Роджер пристально посмотрел на него:
– Возьмите себя в руки, профессор. Если бы я овладел антигравитацией, то не стал бы играть с вами в игры. И уже давно находился бы в Вашингтоне. Я представлял бы из себя страшно важный военный секрет. Я бы... в общем, здесь бы меня не было! Это же очевидно!
Диринг вскочил на ноги:
– И вы собираетесь сидеть на последнем ряду на всех оставшихся заседаниях семинара?
– Конечно.
Диринг кивнул, нахлобучил на голову шляпу и стремительно выскочил в дверь.
В течение трех последующих дней профессор Диринг не председательствовал на заседаниях семинара. Его отсутствия никто не объяснил. Роджер Туми, в котором надежда боролась с дурными предчувствиями, сидел среди других физиков и старался держаться незаметно. В этом, однако, он не слишком преуспел. Необъяснимые наскоки Диринга обратили на него внимание аудитории, а достойное и уверенное поведение принесло славу Давида, выступившего против Голиафа.
В четверг вечером после отвратительного обеда Роджер вернулся к себе в гостиницу и остановился в дверном проеме, поставив одну ногу на порог. Его поджидал профессор Диринг. С ним был еще один человек в серой, надвинутой на лоб шляпе, который расположился на кровати Роджера.
Неловкую тишину прервал незнакомец:
– Заходите, Туми.
Роджер вошел в номер и закрыл за собой дверь.
– Что здесь происходит?
Незнакомец вытащил бумажник и показал Роджеру удостоверение в пластиковом футляре.
– Меня зовут Кэннон, я работаю на ФБР.
– Я вижу, вы пользуетесь влиянием в правительстве, профессор Диринг, - усмехнулся Роджер.
– Немного, - не стал спорить Диринг.
– Ну что, я под арестом? В чем заключается мое преступление?
– Зачем же так волноваться? - успокоил его Кэннон. - Мы просто собираем о вас кое-какие данные, Туми. Это ваша подпись?
Он, протянул Роджеру письмо так, чтобы Роджер смог его разглядеть, но не вырвал из рук. Это было письмо, которое Роджер написал Дирингу, а тот, в свою очередь, отправил Мортону.
– Да.
– А как насчет этих? - Федеральный агент показал ему стопку других писем.
Роджер понял, что Кэннон собрал все письма, за исключением, естественно, тех, что Роджер не решился послать и разорвал.
– Да, письма написаны мной, - устало проговорил он.
Диринг фыркнул.
– Профессор Диринг сказал нам, что вы способны парить.
– Парить? Это еще, черт возьми, что значит?
– Парить в воздухе, - серьезно ответил Кэннон.
– И вы верите в подобную чушь?
– Я здесь вовсе не для того, чтобы верить или нет, доктор Туми, заявил Кэннон. - Я представляю правительство Соединенных Штатов. Выполняю задание. И на вашем месте я не стал бы упрямиться.
– А как я могу сотрудничать с вами в подобном деле? Если бы я пришел к вам и заявил, что профессор Диринг может парить в воздухе, вы бы моментально посадили меня в сумасшедший дом.
– Профессора Диринга по его собственной просьбе осмотрел психиатр. Кроме того, правительство уже достаточно давно прислушивается к мнению профессора Диринга. А еще могу добавить, что у нас есть свидетельства из независимых источников.
– И в чем же они заключаются?
– Несколько студентов из вашего колледжа видели, как вы парили. И еще одна женщина, которая раньше работала секретарем у декана вашего факультета. Мы собрали все показания.
– Ну и что же? - спросил Роджер. - По-вашему, эти показания можно предъявить конгрессменам?
– Доктор Туми, - вмешался профессор Диринг, - вы ничего не выигрываете, отрицая тот факт, что умеете левитировать. Ваш собственный декан признает, что вы в состоянии сделать нечто подобное. Он просил меня официально уведомить вас, что в конце учебного года ваш контракт будет аннулирован. Он не стал бы делать это просто так.
– Не имеет значения, - сказал Роджер.
– Почему вы не признаете, что я видел, как вы левитировали?
– А зачем мне это признавать?
– Я хочу обратить ваше внимание, доктор Туми, - снова вступил в разговор Кэннон, - что, если вам удалось создать устройство, способное компенсировать тяготение, это будет представлять колоссальный интерес для правительства.
– В самом деле? Я полагаю, вы уже достаточно покопались в моем прошлом, чтобы выяснить, нет ли у меня порочащих связей.
– Расследование, - холодно ответил агент, - еще только началось.
– Ладно, - не стал больше отпираться Роджер, - давайте сделаем гипотетическое предположение. Допустим, я признаю, что могу левитировать. Допустим, я не знаю, как мне это удается. Допустим, мне нечего предложить правительству, кроме собственного тела и неразрешимой проблемы.
– Откуда вы знаете, что она неразрешима? - нетерпеливо перебил его Диринг.
– Я уже однажды обращался к вам с предложением изучить этот феномен, - кротко заметил Роджер. - Вы отказались.
– Послушайте, - Диринг говорил быстро, настойчиво, - в данный момент у вас нет работы. Я могу предложить вам должность адъюнкт-профессора физики на моем факультете. Ваши лекционные часы будут минимальны. Мы посвятим все время исследованию левитации. Как вы к этому относитесь?
– Звучит привлекательно, - ответил Роджер.