– Все нормально, господа, работаем. Она больше не будет.
Переплюнув цветом лица ну очень аленький искусственный цветочек гвоздики, торчавший в одиночестве из обшарпанного керамического кувшина с утраченной при неизвестных обстоятельствах ручкой, я виновато отскребывала от беззаботных рекламных пейзажей Лаоса остатки чего-то похожего на высохший клей. До тех пор пока работа мастерской не вошла в свой привычный ритм. Две моих соседки сосредоточенно наблюдали за этим увлекательным занятием.
– Сдирается, прямо как лак с ногтей, – заметила Татьяна.
– Хуже! – высказалась Наташка. – С бумагой прихватывается. Ир, ты зачем девушку Татьяну притормозила?
– Хотела спросить номер, с которого звонили, ведь у Татьяны телефон с определителем, – покосившись на рабочий коллектив, пояснила я.
– Ну и спрашивай, чего орать-то?
– К сожалению, номер абонента не высветился, – окинув меня пристальным взглядом, нехотя улыбнулась Татьяна. – Иначе я сразу бы записала – как твой. Это все, что ты хотела выяснить?
Я не успела спрятать виноватый взгляд и пробурчала:
– Нет, не все…
– Готовы ваши туфли, можете получить.
Над перегородкой, отделяющей рабочую зону от зоны скучного отдыха посетителей, вырос усатый молодой человек и брякнул мою обувку на прилавок стойки.
– А почему так быстро? – возмутилась Наташка. – Наверно, некачественно. Не успеешь выйти, как набойки отлетят.
– Попробуйте оторвать, – предложил мастер. – Смена каблуков дорого стоит. И их ремонт в присутствии заказчика не делаем.
Наташка шагнула было к стойке, но я ее опередила, одним прыжком. Босиком прыгать легче.
– Спасибо, меня все устраивает.
Заходить еще меня не пригласили.
Выйдя из мастерской, мы приуныли. Мне интуитивно не хотелось звать Татьяну к себе, но выхода не было. Впрочем, определить домашний адрес, имея на руках номер телефона адресата, не проблема. Но, к нашему удивлению, она и сама резко воспротивилась визиту. Скорее всего, в ней по-прежнему сидело определенное к нам недоверие. Именно поэтому от нее поступило предложение направиться ближе к ее дому, а по пути и поговорить. Мобильника у нее нет, а она обещала позвонить сыну.
– Это невозможно! В смысле, прогуляться к твоему дому.
Наверное, это прозвучало у меня слишком мрачно, но иначе не получилось. Я приняла решение посвятить женщину в некоторые подробности.
– Позавчера нас там могли видеть. Мы увезли Анну сразу же после взрыва ее машины в безопасное место. Вернее, оно считалось безопасным. Вчера вечером вернулись. Но официально считается, что мы никуда из дома не вылезали. Даже сегодня, когда спасли диабетичку с неизвестным уклоном.
– За батон хлеба с кефиром… – машинально добавила Наташка. Похоже, подругу серьезно на этом заклинило.
– Сразу поясню, что к взрыву мы никакого отношения не имеем. Сами обалдели. Ты в курсе, что последнее время Анна получала сообщения угрожающего характера на свой мобильный телефон?
– Она была уверена, что это ошибка либо зашедшие за предел разумного шутки бывшего мужа.
– Встанут посреди дороги, коровы, обходи их! – рявкнула какая-то женщина средних лет, толкавшая перед собой прогулочную коляску с пухленьким малышом, смотревшим на окружающее безмятежными голубыми глазами.
Мы среагировали моментально. Коров я боюсь с раннего детства моего сына. Соседская Буренка много лет назад подцепила трехлетнего Славика на рога. Правда, очень аккуратно – за поясок куртки. И он, радуясь новым открывающимся горизонтам, с довольным видом болтался на голове у коровы, которая, как мне показалось, и сама не соображала, что дальше делать. Я – тем более. Не знала, в какую сторону ей приспичит мотнуть головой, чтобы стряхнуть материальное наваждение. В конечном итоге стряхнула малыша прямо на руки подоспевшей хозяйке.
Резво оглянувшись по сторонам, этих добрых домашних животных мы в поле зрения не обнаружили. Вообще, кроме нас, на дороге никого не было, и Наташка с ходу предположила, что замечание относится к нам, и мы с Татьяной дружно шагнули в сторону моего дома. Полученное звание сблизило и окончательно заставило сбросить взаимное недоверие.
Позвонив сыну и выяснив, что только отрывает его от увлекательной игры, Татьяна успокоилась и повеселела. Поводом для веселья послужил наш рассказ о том, как мы с Натальей ночуем в моей квартире – почти под входной дверью. Если маньяк влезет, наверняка переломает ноги. Наташка пожаловалась, что выражение «меньше знаешь – крепче спишь» нам не подходит. Знаний – кот наплакал, а бессонница прямо замучила.
– Сегодня будем умнее, – зевнула она. – Дерябнем снотворного. Надо быть в форме. Как ни печально, но приходится докапываться до истины своими руками. Без лопат и перчаток. Уж очень в тюрьму не хочется.
Выпив кофейку с шоколадкой, Татьяна не постеснялась заявить, что судьба, с рождения наградив ее красивой внешностью, обделила в плане умственных способностей. Ей уже сейчас многое не понять из того, что с легкостью доступно Митьке. Училась она неохотно и с большим трудом. Мать, воспитавшая ее без отца, не особо утруждалась этим обстоятельством, полагая, что красивая внешность для женщины значит больше, чем ум. И не раз приводила подругам в пример какую-то слишком умную дуру Гусакову, от которой всю жизнь гулял муж, а потом и любовник. Жизнь и негативный опыт заставили Татьяну сделать собственные выводы. И, в частности, тот, что неумные дуры тоже никому не нужны, ибо со временем начинают вызывать стойкое раздражение своей бестолковостью. Она встречалась с поклонниками именно до этого самого момента, интуитивно угадывая пограничное состояние между восхищением ее наивностью и тем, чем оно грозило обернуться в недалеком будущем – взрывами недовольства и обвинениями в редкой тупости. Митька – результат одной такой последней встречи, о чем она ни капли не жалеет. Жаль только одного – не может найти более-менее постоянную работу. Внешность мешает. Каждый мало-мальски значимый начальник начинает приставать, намекая на необходимость идти навстречу его пожеланиям. Альтернатива – отправляться куда угодно, главное – вон с работы.
С Анной они подружились вскоре после ее въезда в квартиру. Татьяна сочувствовала бедняжке, рвущейся изо всех сил, чтобы откупиться от надоевшего алкаша-мужа. И никак не хотела верить в то, что он все равно не оставит ее в покое. Нарисуется на пороге сразу, как только закончатся деньги. Единственный казавшийся обеим правильным выход – уехать туда, где он Анну не достанет. Иностранец русского происхождения из Голландии появился как нельзя вовремя. Питер был значительно старше Анны и, что касается Татьяны, уж она-то точно с ним никогда бы в койку не залегла. Впрочем, судя по тому, как он на нее смотрел – с какой-то брезгливостью, что ли, и у него такого желания не возникало. Словом, за те несколько раз, что им довелось видеться за общим столом у Анны, они ощутили взаимную неприязнь. Татьяна отнеслась к этому спокойно и, сообщая Анюте о своем впечатлении по поводу личности иностранца, посоветовала не морочить себе голову чувствами. До последнего времени Анна и сама верила в то, что главное – увезти Женьку подальше от его родного отца, а там видно будет. Но не все так просто. Вениамин очень изменился за последнее время. Фактически бросил пить и очень надеялся вернуть Анну и сына. Надо сказать, что Анюта и сама во многом виновата. Он вытащил ее из деревенской грязи, пытался сделать своей соратницей по партии, но ее интересовали только деньги…
Неожиданно для нас Татьяна увлеклась бичеванием соседки, и я с трудом получила возможность задать вопрос не по теме:
– Питер говорил на русском без акцента? – спросила я, уверенная в положительном ответе, и была крайне удивлена тем, что он вообще объяснялся исключительно на английском. Знает от силы десять-пятнадцать русских слов, да и те с первого раза трудно понять. Странно… Обычно иностранцы русского происхождения стремятся освоить родной язык предков.
– Ну что ты пристала к его предкам? Может, они все вымерли, не сумев вынести лучших условий жизни и оставив сироту Питера без надлежащего контроля.
Наташка украдкой от Татьяны многозначительно указала глазами на свои часы. Честное слово, ну как не надоест человеку бахвальство! Не могла показать на настенные…
– Как же они с Анной общались? – сделав вид, что не заметила ухищрений подруги, спокойно продолжила я. – Она что, свободно владеет английским?
– Да так – кое-как. Хотя за последнее время она здорово поднатаскалась. Когда только успевала? Сам он, кажется, в знании русского языка не нуждался. Переводчик на то есть? Да что об этом голландце толковать? Типичный мужик, просто не нашего разлива. И жадноватый. В гости приходил только с цветами и бутылкой сухого вина, зато трескал за столом все подряд да стонал от удовольствия. Еще ему нравилось после еды по квартире гулять и время от времени падать на пол и отжиматься. Это у него вместо занятий спортом. По мне, так мерзкий мужик.
– А алкоголик Вениамин не мерзкий! – хмыкнула Наташка. – Последние котлеты у сына из холодильника воровал!
– Зато жрал их красиво! – парировала Татьяна. – Даже не жрал, а, я бы даже сказала, вкушал!
– Не все равно, если конечный результат один и тот же? – удивилась Наташка и перевела разговор на другую тему, спросив меня: – А что ты хотела выяснить, когда заорала в мастерской?
– Не утрируй! Просто хотела узнать, был ли у Татьяны мобильный телефон. Выяснили, что нет. Именно поэтому преступница или преступник позвонили ей по городскому. Не было возможности отправить сообщение с угрозой. Жаль, номер телефона не определился.
Татьяна зябко передернула плечами:
– Да. И если бы это неизвестное не назвало имя так неожиданно исчезнувшей Анны, я решила бы, что ошиблись номером. А сегодня вы с тем же приветом и с тем же вопросом о самочувствии. Не важно, что тон доброжелательный. А когда про кефир и хлеб сказали, который мне после кражи сумки с деньгами пришлось вернуть на стеллаж, я совсем запуталась. Хотела в милицию сообщить, да испугалась, что Анне с Женькой хуже сделаю. Хорошо, что решила вам позвонить. Думаете, с ними все в порядке?
– Надеемся…
Мне не очень хотелось говорить о результатах нашей спасательной операции.
– Она нам звонила, но качество связи было таково, что не разбери-поймешь. Ты не знаешь, кто такая Марина?
Татьяна задумалась:
– Марина… Марина… Нет, что-то пока ничего путного в голову не лезет. Марин знаю несколько, только они никакого отношения к Анне не имеют.
– Хорошо. Возможно, они имеют отношение к Бибиреву?
– К Бибиреву? Еще лучше! Впрочем, в Бибиреве жила бывшая любовница бывшего нашего соседа. Ее Мариной звали.
Обрадованная таким известием, я понеслась за обрывками слов, которые успела запечатлеть на бумаге после закодированного оператором связи разговора с Анной. Татьяна читала их вслух, а по прочтении на ее лице появилось такое выражение, что я сразу вспомнила – напрягать ум ей бессмысленно. Она действительно плохо училась в школе. Через маску усиленного непонимания проглядывало беспокойство. От приложенных усилий Татьяна на глазах даже постарела. Тем не менее женщина продолжала перечитывать бессвязные строчки и в конце концов, противореча моему и своему собственному выводу о бестолковости, уверенно заявила:
– «Хрюша» – скорее всего, Хрюшанова. Это фамилия Марины. Про остальное не знаю.
Я смотрела на Татьяну с восхищением. Есть люди, которым лишняя образованность просто вредит.
– Интересно… Какая же связь между бывшей пассией Руслана и Анной?
– Никакой, – уверенно заявила Татьяна. – Маринка еще та стерва, а Анька – порядочная женщина.
– Ну так они прекрасно дополняли друг друга.
Наташка поерзала на табуретке и пожала плечами.
– Положительные и отрицательные заряды притягиваются.
– Где ж это они могли дополнять друг друга? Положительная Анька вообще не знала отрицательную Маринку. Ну если только по рассказам Ренаты, законной жены моего бывшего соседа. А так – едва ли хоть раз виделись. Вообще, я, честно говоря, брезговала Маринкой. Ленивая и разболтанная девка. Чистая потребительница. За деньги – удавится. Жила за счет Хованского, а заодно своего побочного приятеля кормила. Дело прошлое – однажды возвращаюсь домой, собираюсь выходить из лифта, а дверь в квартиру Хованских открывается и оттуда выкатывается растрепанная Маринка. Увидела меня – и назад. «Ах ты, гнида! – как заорет в коридоре. – За мой счет жрешь, пьешь и меня же по морде!» Ну мне неудобно стало, я сразу назад подалась и – наверх. Как будто этажом ошиблась. А потом по лестнице тихонько спустилась, и домой. Потом у Маринки входная дверь хлопнула, я в глазок и выглянула. Она его провожать вышла. Целовались, как ни в чем не бывало. Так его и не разглядела – спиной стоял. Хованский, по-моему, Маринку серьезно в расчет не принимал. Жила с ним до поры до времени, зло на Ренату копила. Сама слышала, как Маринка грозилась Ренату придушить. Та после смерти Руслана не дала ей ничем поживиться. Рената по сравнению с Маринкой – золото, только слишком самолюбивая и на карьере помешана. Таким надо в одиночестве жить. Плакать будет к старости, когда никого из родных рядом не окажется.
Татьяна смешалась и осеклась.
– А вообще, я в их отношения не лезла, мы и общались-то исключительно на уровне «здрасте – до свидания». С Ренаткой Анна общалась…
Татьяна мельком взглянула на часы и вскочила:
– Все! Больше оставаться не могу. Хочу Митьку за город к знакомым отправить. И сама там пока поживу. Не нравится мне этот звонок про здоровье. Я так думаю, вы захотите Хрюшанову разыскать, но здесь ничем не помогу – ни адреса, ни телефона не знаю. И позывных Ренаты у меня нет, – тараторила она на ходу, не глядя в зеркало, поправила прядку волос и, уже взявшись за ручку двери, приостановилась: – Я думаю, Веньку взорвали товарищи по партии. Он присвоил кругленькую сумму членских взносов. Анка особо не распространялась, ей стыдно было, но мне-то известно, что даже к ней приставали с требованием возврата денег. И вообще, мой совет – не лезьте в это дело, без вас разберутся.
Дело принимало неожиданный оборот.
– Так может, Вениамин тайком от Анны прятал в ее квартире партийный общак? Тайком, потому как продолжал тянуть с бывшей женушки деньги. По принципу – деньги к деньгам. А кто-нибудь из бывших партайгеноссов его вычислил. Отсюда и столь странные послания к Анне: «Ты ни в чем не виновата, но должна умереть…» Вот дура-баба! Сама того не ведая, по совместительству у мужа сторожевой собакой работала, а в качестве вознаграждения ее пообещали жизни лишить. Веньке хорошо – у него больше нет проблем. Даже от алкоголизма вылечился…
Наташка увлеченно болтала, силком удерживая меня у двери. А чтобы я не отвлекалась по пустякам, еще слегка и встряхивала. Татьяна терпеливо ждала возможности уйти, и я ей ее предоставила.
– Руки прочь от моего костюма!
Мой тон ненадолго озадачил подругу, она на секунду примолкла, потом извинилась и отшвырнула меня прочь от двери, заявив, что я выбрала не очень удачное место для стоянки. Пользуясь моментом, Татьяна с просьбой о том, чтобы ее не провожали – лифт прекрасно вызовет сама, вышла из квартиры, спокойно закрыв за собой дверь. Мы с Натальей немного поспорили по поводу негостеприимных проводов и решили частично исправить положение, проводив момент перехода Татьяны через дорогу если не напутственными словами, то хотя бы взглядом. Для этого и выскочили на лестничную клетку. Окна Наташкиной квартиры для этих целей не подходили – пялились во двор.
Татьяна спешила. Даже не удосужилась дойти до «зебры». Впрочем, полосатые пешеходные переходы в столице изначально задуманы как ловушки для заезжих гостей столицы. Особенно иностранных. Истинные москвичи прекрасно понимают, что притормаживать и пропускать их через дорогу в этом месте ни один московский водитель не будет, ибо правила не для него писаны. В часы «пик» пешеходы объединяются и, улучив подходящий момент, перебегают пограничную зону толпой прямо под носом у зазевавшегося водителя. На отставших от основной массы граждане за рулем имеют возможность отыграться. Добавив газку, с удовольствием наблюдают бег «безлошадников». Добровольно остановившаяся перед переходом машина, как правило, приводит пешеходов в состояние ступора. Сразу вот так, запросто, трудно поверить в благие намерения водителя. Поэтому и срываются с места именно в тот момент, когда он, обругав «придурков», а заодно и себя за достойное поведение, со злостью жмет на педаль газа.
Татьяна благополучно перебежала дорогу. Мы уже собрались вернуться назад, когда она остановилась и принялась копаться в сумке. Что именно выкопала, стало понятно почти сразу – мобильный телефон. Оглянувшись по сторонам, отошла немного в сторону и, повернувшись спиной к нам, принялась с кем-то общаться.
– Откуда у девушки телефон? – строго спросила меня Наташка. Можно подумать, я ей его подложила. – От меня! – ахнула Наташка, и мы тут же рванули обратно в квартиру.
Не дав соскучившейся Деньке проявить гостеприимство, пролетели на кухню, потом пробежались по комнатам, после чего Наташка вспомнила, что не вынимала мобильник из сумки. Он там спокойненько и лежал. Точно так же, как и мой – в кармане моего пиджака.
– Баба нам соврала… – трагическим голосом объявила подруга и добавила: – А сейчас по телефону оформила спецзаказ на нашу ликвидацию.
Я не долго топталась на месте – ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы вытащить из сумки ключи от собственной квартиры, сунуть их обратно и понять, что зря теряю время. Шмыгнув на Наташкину кухню, схватила трубку городского аппарата и набрала номер Татьяны. Детский голосок ответил, что мама подойти не может, она стирает в ванной.
– На стиральной машине? – поинтересовалась я и, получив утвердительный ответ, ласково попросила ее не беспокоить по пустякам. Позднее перезвоним на мобильник.